Коктейль миров

Вячеслав Ильиных, 2023

После загадочного катаклизма планету заполонили невиданные существа, опасные аномалии и новые болезни. Человечество на грани вымирания. Оставшиеся люди стягиваются в небольшие поселения, организованные в максимально неприступных местах. В этих суровых реалиях профессия зоолога приобрела новый смысл. Теперь это матёрые наёмники, изучающие слабости и повадки диковинных созданий.Выполняя очередной заказ, зоолог Хруст узнаёт о возможности вернуть планете прежний вид. Слабый лучик надежды бередит старые раны главного героя, и он отправляется в путь, где его ожидают новые знакомства и приключения.

Глава 2. Ирий

То ли во сне, то ли наяву до Костиного слуха донеслись едва различимые крики. Сквозь пелену сна зоологу казалось, что он находится посреди оживлённого рынка, где продавцы заманивают прохожих чёткими аргументами о преимуществах своего товара. Хруст не умел торговаться, поэтому не любил подобные места. Он чувствовал, что его постоянно облапошивают. Помимо этого, базары ассоциировались у зоолога с необходимостью примерки штанов на виду у других покупателей. Особенно если дело происходило зимой, когда ко всем прочим факторам добавлялся мороз.

— Серёжа, хватит! Одумайся! — прозвучало так громко, что Костя тут же очнулся.

Приподнявшись с постели, Хруст выглянул из палатки и стал наблюдать за происходившим. По улице шли трое блюстителей порядка во главе с их руководителем — Ежовым Сергеем Валентиновичем. Они конвоировали одного из химиков, который до того, как его упекли в тюрьму, трудился во благо поселения.

На вид Ежову было около пятидесяти, но сколько ему на самом деле, не знал никто. Его тёмные с проседью волосы были всегда подстрижены под шестимиллиметровую насадку, а лицо знало о щетине и более серьёзной растительности лишь понаслышке. Это был высокий плечистый мужчина с едва наметившимся животом. Он всегда носил серую милицейскую форму, как и другие местные блюстители порядка. На его спине красовалась надпись «Защитник», а на правом рукаве — нашивка «Ирий».

— Для тебя я Сергей Валентинович, пьянь! — рявкнул старший по званию.

— Серёг, да ты чего? — недоумевал конвоируемый. — Мы ж с тобой с одиннадцати лет дружим! В общаге вместе жили…

— Валерий, вы такой же житель Ирия, как и все остальные. Правила для всех одни, и исключений быть не может! — отчеканил Ежов.

— Ты же знаешь, что я не просто так! Знаешь, что у меня брат погиб в том чёртовом рейде! Ты сам бы не запил, а?

— Я не употребляю.

— Ах, да… Потому-то и злой…

— Так! Отставить разговорчики! — изо рта Ежова брызнула слюна. — Ты хоть представляешь, что будет, если я тебя не выгоню? Что подумают жители Ирия о защитниках и обо мне в частности? Нет, Валера, иначе нельзя. Любой, кто в течение полугода пропустил больше трёх рабочих дней, подлежит выселению. Конечно, если на то не было уважительной причины. Но пьянство таковой не является!

— Серёжа, большинство твоих подчинённых ни дня не служили в армии. Какие из вас стражи порядка? Государства давно нет, и всё ваше отделение — просто шайка вооруженных бандитов. Да что с вами, люди? Неужели вам просто нравится устанавливать себе какие-то рамки? Мы сами загнали себя в те границы, из которых судьба дала нам шанс выбраться. У нас есть реальная возможность начать всё с начала, переосмыслить жизненные устои и стать лучше. Но чёртово раболепство так глубоко засело в нашем сознании, что мы уже не можем не идти у кого-то на поводу! Каждый из нас наконец-то может жить так, как заблагорассудится, но нет! Мы, словно раки-отшельники, меняем одну раковину на другую… Никакой потоп нас уже не спасёт…

— Пора кончать с этой клоунадой, — заявил Сергей Валентинович. — Выдайте ему сухпай на три дня и вышвырните за ворота, чтоб глаза мои его не видели. А вы чего уставились? — рявкнул он на собравшихся зевак. — Рабочий день ещё не закончился! А ну, марш по своим местам! Скоро и за простое отлынивание будем выгонять на раз-два.

— Ты ведь знаешь, Серёжа, — тихо проговорил Валерий, — я далеко не боец. За стенами Ирия мне не продержаться и ночи… Не стоит тратить на меня столько сухпайка.

— Отставить! — отрезал Ежов. — Порядок есть порядок.

Химика подвели к воротам. Пока их отпирали, он напоследок окинул поселение равнодушным взглядом, а затем развернулся к выходу, опустив голову. Двери распахнулись, и с Валерия сняли наручники. Его побуждали двигаться вперёд, тыча в спину дулом автомата. Сергей Валентинович провожал Валерия хмурым взглядом, стоя неподвижно, словно окаменев. Как только ворота захлопнулись, старший по званию тяжело вздохнул и снова натянул маску сурового руководителя.

— Что-то не так, зоолог? — обратился он к Константину, заметив его у палатки.

— Порядок, — сухо ответил Хруст.

— То-то же. Чтоб в полдень был у меня в кабинете. Мне нужен подробный отчёт о твоей вчерашней вылазке. Ясно?

— Угу, — буркнул под нос зоолог.

Сергей Валентинович некоторое время посверлил Костю взглядом, будто бы намереваясь сказать что-то ещё, но резко развернулся и пошагал прочь.

Убедившись, что Ежов отправился на своё рабочее место, зоолог нырнул в палатку и решил наконец-таки ознакомиться с запиской. Тощий писал:

Что ж… Начну, как в пресловутых голливудских фильмах: «Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых». Наш отряд встретил в «Чернике» довольно странных существ, которых не берут ни пули, ни гранаты. По манере двигаться и внешнему виду этих уродов я сделал вывод, что они ориентируются на звук и мельчайшие колебания воздуха. К сожалению, к тому времени, когда я это осознал, мясорубка была в самом разгаре. Единственным способом остановить серых ублюдков оказалось их расчленение, поэтому я принялся орудовать мачете, словно одержимый, пока не заперся в этой комнате. Осмотрев раны, я быстро смекнул, что моя песенка спета, поэтому решил оставить это послание. Пока я думал, что написать, монстры за стеной притихли, и я осторожно приоткрыл входную дверь, чтобы у следующих посетителей этого ада появился дополнительный шанс на выживание. После этого я забрался в шкаф, чтобы чёртовы твари не обглодали мой труп, и принялся писать послание для моего коллеги Хруста.

Уверен, следующим сюда отправят именно тебя. Надеюсь, что я не ошибся. Так вот, дорогой мой коллега, так уж вышло, что я тайно работаю (или теперь нужно говорить «работал»?) с одним пожилым учёным, который утверждает, что мы можем отменить перемешивание и вернуть прежний мир. К сожалению, я уже не смогу помочь ему в этом деле, а вот ты… вся надежда только на тебя.

Я знаю, что Ежов догадывается о моих делах — он постоянно следил за мной. Таким людям, как он, лучше ничего не знать, поэтому прошу тебя держать рот на замке.

Ладно, перейду ближе к делу, а то в глазах уже начинает темнеть… Возьми из внешнего кармана моего рюкзака пять батареек «Крона» и отнеси старику. Прошу тебя, отнесись к этой просьбе со всей серьёзностью. Смею напомнить, что это последняя просьба умирающего.

Учёного зовут Семен Васильевич Скворцов, но я зову его Энши. Если назовёшь его так же, он сразу поймёт, что ты от меня. За северной стеной посёлка найди берёзу, на которой нацарапано «Сашка + Дашка». Заберись на её самую толстую ветку с восточной стороны, сделай три шага и прыгай в сторону Ирия. Знаю, это звучит, как в детской сказке, но таким образом ты…

— далее письмо обрывалось.

«Ядрёши макароши! И что мне делать? — задумался Хруст. — Если я выполню просьбу Тощего, то Ежов начнет подозревать меня в измене. В таком случае репутация, которую я зарабатывал кровью и потом, замарается в чистейшем дерьме. Нет, мне, конечно, хотелось бы вернуться назад и всё исправить, но я сомневаюсь, что какой-то учёный действительно сможет это осуществить. Уж лучше я отдам записку Валентинычу».

После таких рассуждений зоолог решил обыскать рюкзак погибшего, надеясь найти там что-нибудь полезное. Внутри он обнаружил несколько банок консервов, компас, карту с пометками, бутылку воды, небольшую аптечку и пять батареек «Крона». Хруст на всякий случай перенёс отметки на свою карту и проверил исправность батареек, приложив их контакты к языку. Затем он заглянул в аптечку и обнаружил там самый обычный набор: пару бинтов, зелёнку, жгут, обезболивающее и активированный уголь. Костя взял себе одну пластинку обезболивающего, а остальное сложил обратно в рюкзак. Немного подумав, он достал консервную банку с гречневой кашей и решил позавтракать.

По привычке взглянув на левое запястье, зоолог с грустью вспомнил, что его часы вчера героически пожертвовали собой. А поскольку время на смартфоне он так и не настроил, оставалось лишь догадываться, сколько осталось до встречи с Ежовым. Понимая, что опаздывать к Валентинычу не стоит, и вспомнив, что перед этим ему хотелось бы заскочить ещё в пару мест, зоолог по-быстрому прикончил консерву и начал сборы. Он надел чистый китель, закрепил на поясе катану и выскочил из палатки, на ходу надевая рюкзак Тощего.

Перед ним развернулся последний оплот Полеграда — поселок Ирий. Этот населённый пункт расположился на территории бывшего завода «Статор», который работал на оборонную промышленность с начала сороковых до конца девяностых. Предприятие находилось посреди соснового бора, на самом краю Полеграда. Выжившие люди не случайно выбрали это место для жизни в перемешанном мире. Территория завода была ограждена высоким бетонным забором с колючей проволокой. Вдоль него располагались сторожевые вышки, откуда защитники вели наблюдение через оптические прицелы СВД¹. Помимо этого, на просторах «Статора» располагалось большое подземное убежище с автономной системой отопления. В нём легко могли укрыться все работники бывшего завода, а это ни много ни мало пятьсот человек. Так и было установлено ограничение по количеству людей, проживающих в Ирие. С приходом холодов все жители поселка спускались в тесное убежище, где большая часть пространства была занята двухъярусными кроватями. За время, проведенное под землёй, люди успевали так истосковаться по личному пространству, что с наступлением первых же тёплых деньков живо выбирались на поверхность и поселялись в палатках, которые расставляли как можно дальше друг от друга.

Каждый желающий стать обитателем Ирия проходил строгий отбор. Сюда не принимали пьяниц и лодырей — каждый житель должен был приносить поселению пользу. Так, инженеры и химики работали здесь над созданием вооружения, обслуживанием системы безопасности и коммуникаций, аграрии выводили новые сорта неприхотливых растений с повышенной питательной ценностью. С особым почтением в Ирие относились к медикам. Что касается бывших полицейских и военных, то они стали называть себя защитниками.

Всех местных руководителей назначали на должность путем проведения открытого голосования среди будущих подчинённых. На общем собрании люди по очереди высказывали своё мнение о кандидатах, вследствие чего управленцами становились опытные специалисты, обладавшие лидерскими качествами. Если избранник не оправдывал возложенных на него ожиданий, его тут же заменяли другим. Те люди, чьи профессиональные навыки не нашли применения в постапокалиптическом обществе, становились земледельцами, скотоводами и дровосеками. Среди них были бывшие программисты, юристы, риелторы, дизайнеры, маркетологи, страховые агенты и многие другие.

В целом жизненный уклад Ирия можно было описать небезызвестной фразой «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Живя здесь, человек гарантированно получал скромное жильё и трёхразовое питание. Взамен нужно было лишь ежедневно трудиться во благо поселения. Вся территория бывшего завода была разделена на участки. За каждым закрепляли ответственного, который следил, чтобы все выходили на работу. Существовало лишь две уважительные причины для неявки на рабочее место: ненадлежащее состояние здоровья (при наличии соответствующей справки) и собственная смерть. Любого, кто пропускал три рабочих дня в течение полугода по любому другому поводу, выгоняли с территории Ирия без возможности вернуться. Бывали, конечно, редкие исключения, но для этого нужно было сделать что-то невероятно важное для всего посёлка.

После того как с территории завода выгнали химика Валерия, появилось свободное место для человека извне. Правда, если бы кто-то недавно родил здесь ребёнка, то никаких новых жителей принимать бы не стали. Каждый кандидат подвергался медицинскому осмотру и допросу с пристрастием — его проводил сам Ежов. Если человек вызвал какие-то подозрения или казался бесполезным, его тут же возвращали за ворота.

Несмотря на то, что основные потребности местных жителей удовлетворялись бесплатно, здесь всё равно имели место рыночные отношения. В нерабочее время ремесленники предлагали свои услуги всем желающим, работая по бартеру или за некоторое количество местной валюты. Она представляла собой круглые двухсантиметровые монеты, на одной стороне которых была изображена единица, а на другой красовалась надпись «вырий». Эти монеты изготавливали в местном литейном цехе, и все они были одного номинала. Изначально, когда их только начали внедрять, каждому жителю было выдано по десять выриев, а теперь все они перемешались в общем обороте. Фальшивомонетчиков здесь не боялись — подобные деньги больше никто изготовить не мог. Помимо частного предпринимательства, некоторое количество монет можно было получить, выполняя особые поручения от администрации, как это зачастую делал Хруст.

Костя шёл к зданию, которое работники цехов в прежние времена прозвали Белым домом. Тогда здесь трудились инженеры, бухгалтеры и архивариусы. Теперь его назначение почти не изменилось — внутри по-прежнему занимались умственным трудом. Зоолог терзался сомнениями по поводу своего решения. В какой-то момент Хруст даже подумал, что за ним следят. Вспомнились ночные кошмары и чувство вины, которые преследовали его с первого дня перемешивания. Он знал, что никогда не простит себе отказа от упавшего с неба шанса, если хотя бы не попробует его на вкус.

Дойдя до нужного здания, Костя поднялся на второй этаж: там находилась местная администрация. Её сотрудники редко сидели в офисе — им нужно было работать с населением в различных частях Ирия. Но Хруст надеялся, что сегодня его друг Игорь был на месте.

— О! А я думал, что офисный планктон вымер вместе с цивилизацией, — пошутил Константин, но, судя по взглядам исподлобья, сотрудники этого не оценили. — Здорово, книжный червь!

— Да тише ты! — смутился Игорь. — Рабочий день в самом разгаре, нечего людям мешать. Чего припёрся?

— Да ладно тебе, Игорян, — зоолог положил ладонь другу на плечо. — Ты же у нас типа большая шишка, можешь отлучиться на пять минут.

— Ты сдурел что ли? Какой, к чёрту, отлучиться?

— Я тебя умоляю, — махнул рукой Хруст.

— Так, сейчас двадцать одна минута двенадцатого. Иди в коридор и жди. Через девять минут у меня обед.

— Окей, трудяга, — улыбнулся Костя и вышел.

Благодаря Игорю зоолог узнал, что до встречи с Ежовым осталось чуть более получаса. Решив не терять время понапрасну, он поспешно спустился на первый этаж. Подходя к закрытой аудитории, Хруст услышал басовитый голос Юрия Михайловича и понял, что занятие в самом разгаре. Костя осторожно постучался и приоткрыл дверь.

— Пс! Михалыч, — шепотом окликнул ученого Хруст. — Айда сюда!

Тучный лектор лет шестидесяти прервал свой монолог и перевёл презрительный взгляд на Константина. Поправив свои толстенные очки, он нахмурил кустистые брови и с трудом поднялся из-за преподавательского стола.

— Так, ребята! Я ненадолго отлучусь, а вы пока прочтите тридцать седьмой параграф, начиная с четвертого абзаца, — сказал Юрий Михайлович и вышел к Хрусту. — Сейчас не самое подходящее время, Костик. Чего тебе нужно?

— И тебе привет, Михалыч! Я тоже рад, что ты цел и невредим.

— Ах, да! Ты же вчера в «Чернику» ходил, — он слегка хлопнул себя по высокому морщинистому лбу. — Ну и что там было? Рассказывай, не томи.

— А чего тут рассказывать-то? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — произнёс Костя, доставая смартфон. — Гляди, старикашка, — шутливо добавил он.

— Ох, ничего себе! Какие интересные экземплярчики! Ну ты и затейник! — одобрил Михалыч. — Зря я считал, что эти куски пластика больше никому не пригодятся.

— Да, чёрт возьми, — наигранным тоном сказал Хруст. — Я и вправду хорош.

— И скромен, к тому же.

— Это верно, — кивнул Константин. — Я вообще-то на серьёзную встречу спешу, но про тебя, Михалыч, не забыл. Уверен, ты единственный человек во всем Ирие, который достоин увидеть это первым.

— Серьёзно? — слегка приподнял брови лектор. — То есть даже Валентиныч ещё не видел?

— Всё верно. Пока они всю информацию как следует не переработают, до тебя же ничего не дойдёт… Да и не факт, что с тобой вообще решат поделиться.

— Ой, Костя! — улыбнулся учёный, сложив ладони вместе. — Знаешь ведь, что для меня это не просто работа. Благодарю тебя сердечно! Ты настоящий зоолог!

— Да ладно тебе, старикан, — отмахнулся Хруст. — Единственный настоящий зоолог здесь — это ты. А все эти выскочки из защитников и гроша ломаного не стоят. Они лишь жонглируют знаниями, которые мы добываем, рискуя своей шкурой, а сами добавить ничего не могут. Что касается тебя, то ты лишь опираешься на наши отчёты. Они для тебя — словно отправная точка. Основываясь на ней, ты делаешь грамотные умозаключения и формируешь упорядоченную теоретическую базу.

— Ну, тут уж ничего не попишешь, Костенька, я тоже и вправду хорош, — усмехнулся Михалыч.

— Это факт, — ответил Константин. — Ладно, учи своих студентиков. Подробности расскажу позже. Бывай!

— До встречи, Костик! Удачи тебе!

Они пожали друг другу руки, и учёный вернулся в аудиторию, из которой уже слышался галдёж.

— Ах, вот ты где! — вскрикнул Игорь. — Только не подумай, что я тебя искал. Больно надо тратить на тебя единственный обед! Ты просто по пути попался…

— Странными тропами ты в столовую ходишь, — усмехнулся Костя.

— Так ведь в левом крыле сейчас ремонт. Разве не знал?

— Да-да, ремонт. Как я мог забыть? Об этом ведь весь посёлок трубит, — продолжал насмехаться Хруст.

— Да ну тебя, — Игорь махнул рукой и отвернулся. — Я иду есть. Если хочешь поговорить, догоняй.

— Который час? — опомнился зоолог.

— Тридцать шесть минут двенадцатого.

— Хорошо, поговорим по пути.

Игорь был тем редким человеком, который обладал по-настоящему правильной осанкой: он с лёгкостью держал её всегда и везде. На вид он был несколько крупнее Хруста, но при этом нередко уступал ему в силе и ловкости. Зато по умственным способностям равных ему надо было поискать! Независимо от времени года, Игорь носил тёмные брюки и светлые рубашки с длинным рукавом. Его модельная стрижка всегда была в идеальном состоянии — он лично подравнивал свои чёрные волосы каждые три дня.

Они вышли из здания и двинулись по асфальтированной аллее, окружённой елями. На ветвях некоторых деревьев уцелели небольшие домики, где в прежние времена кормились белки — раньше их здесь было довольно много. Эти юркие создания играли на деревьях в догонялки, разбавляя серость унылого рабочего дня. Бывало, что за ними наблюдал целый отдел инженеров, пока в кабинет не заходил начальник с рассказами про некоего Кузьму и его мать.

— Ты уж прости, что я сегодня такой бука, — начал Игорь. — Просто день как-то не задался. На самом деле, я рад тебя видеть!

— Забей.

— Ты же знаешь, какие люди здесь обитают. Особенно в администрации. Все только и ждут подходящего момента, чтобы сдать кого-нибудь с потрохами ради повышения. Если бы я вышел с тобой из кабинета в рабочее время, добром бы это не кончилось, — Костин друг задумчиво покачал головой. — Раньше стукачей презирали, а теперь они гордо зовут себя осведомителями.

— Это точно, — ухмыльнулся Хруст. — А помнишь, у нас в классе была девчонка, которая вечно всех сдавала?

— Да! — посмеялся Игорь. — Кажется, ее Светой звали, да? Или Наташей?

— Не важно, но будь она пацаном, то её быстро отучили бы стучать, зажав где-нибудь в уборной.

— И не поспоришь… Дети жалости не знают.

— Точняк! А помнишь, как мы всем классом решили прогулять биологию и пошли играть в снежки?

— Ага! А та девчонка была настолько занудной, что пришла на урок одна и всех сдала.

— Да, такое не забудешь… — Костя ещё немного посмеялся, а затем вдруг посерьёзнел. — У меня плохое предчувствие, Игорь.

— Что случилось?

— Прости, друг, некогда объяснять. В моей руке спрятано письмо, которое я сейчас незаметно передам тебе под видом прощального рукопожатия.

— Что ещё за шпионские игры, Костя? К чему эта конспирация?

— В целях твоей же безопасности, я не стану об этом рассказывать. Ты ведь тоже не разглашаешь мне всех подробностей своей административной работы, шутя про государственную тайну. Так вот, моя ситуация, скорее всего, реально относится к этой области.

— Ты что, хочешь меня подставить?

— Да ты чего, Игорян? — поднял брови Хруст. — Тебе просто нужно сжечь эту бумагу подальше от посторонних глаз. Только не читай, что там написано, ради своего же блага. Как только всё уляжется, я сам тебе расскажу.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, дружище.

— Я тоже на это надеюсь… — тихо произнёс Костя и опустил взгляд.

— Удачи, друг, — серьёзно произнёс Игорь и пожал Хрусту руку, приняв тайную записку.

Через пять минут Константин находился в кабинете Ежова внутри цеха номер шесть, который переоборудовали под отделение защитников. Помимо кабинетов, там находились тир, казарма, спортзал и солидное количество камер. Подозреваемых в Ирие заключали под стражу до выяснения обстоятельств, но не дольше, чем на одну неделю. Если за это время вина была доказана, то человека либо выгоняли за забор, либо вешали у всех на виду посреди центральной площади. Вид наказания напрямую зависел от степени тяжести преступления. Если за неделю ничего выяснить не удавалось, среди населения устраивали голосование, которое и решало судьбу заключённого. А поскольку большинство голосующих были законченными трусами, то чаще всего подсудимых приговаривали к смертной казни. Некоторые не ставили галочку напротив пункта «Невиновен, отпустить» просто потому, что боялись быть заподозренными в сговоре с преступником. Другие считали, что раз уж невиновность подозреваемого доказана не была, то он однозначно опасен для общества. Такие люди всегда руководствовались правилом «С глаз долой — из сердца вон». Существовал ещё и третий тип людей — те, кому нравилось наблюдать за процессом повешения. На самом деле, таких личностей было довольно много, но далеко не каждый был готов признаться в этом даже самому себе.

— Здорово, Валентиныч!

— Виделись, — сухо отрезал Ежов. — Докладывай.

— Хорошо, шеф. Как скажешь.

— Не паясничай. Говори коротко и по делу.

— Короче, немного не дойдя до торгового центра, я успел повидаться с новым видом существ. Выглядела эта тварь, как большая змея, у которой…

— Отставить! — оборвал его Валентиныч. — Головастикам нашим об этом расскажешь. А сейчас давай про «Чернику».

И Костя поведал старшему защитнику обо всём, что произошло в торговом центре, за исключением записки Тощего.

— Ну и как ты назовешь этих уродцев? — ощерился в улыбке Ежов. — Хотя постой, дай угадаю, — он почесал подбородок и призадумался. — Вялоносы? Роторуки? Яйцеболы?

— Ты ходишь вокруг да около, командир, — с довольной миной произнёс Костя. — Лоботрясы!

— О! Стоило догадаться! — протянул Валентиныч и вдруг снова посерьёнел. — Это всё? Ты обыскал тело Тощего? Заметил что-нибудь подозрительное? Это его рюкзак? Что-нибудь доставал оттуда?

— Притормози, Валентиныч, — зоолог поднял ладони на уровень плеч. — Поубавь интенсивность своего вопросогенератора.

— Отставить шуточки! Отвечай! — рявкнул Ежов.

— Да, я обшарил и тело, и рюкзак. С Тощего снял кобуру, а из рюкзака съел одну консерву. Ничего необычного я не заметил — стандартный набор джентльмена.

— Ты уверен?

— Вот рюкзак. Посмотрите сами, может, я что-то упустил. Труп, уж извините, не приволок.

— А жаль, — буркнул начальник.

— Чего?

— Короче, — проигнорировав вопрос, продолжил Ежов. — Готовься: послезавтра пойдёшь на другое задание. А сейчас иди в кассу и получи два вырия за «Чернику».

— Два вырия? Да ты издеваешься, Валентиныч!

— Повозмущайся мне тут, щенок! — ударив по столу, крикнул начальник. — Ты кобуру у Тощего взял? Взял. Консерву сожрал? Сожрал. А в кобуре, насколько я знаю, помимо пистолета, были ещё четыре полные обоймы.

— Две.

— Неважно. Всё равно ты уже сэкономил на боеприпасах и жратве. Так что ноги в руки и…

И тут на пороге кабинета появился Игорь. Его руки были связаны за спиной. Следом за ним в помещение вошёл одетый в гражданское худощавый тип подозрительного вида.

— Так-так, — с интересом произнёс Валентиныч. — Белинский Игорь Владимирович, — он выдержал паузу, осматривая Костиного друга с ног до головы. — Здравствуйте, мил человек! Присаживайтесь, не стесняйтесь.

— Разрешите доложить, товарищ командир! — отрапортовал худощавый тип неожиданно грубым басом.

— Ах! Так это твой шнырь, Валентиныч, — догадался зоолог. — То-то рожа у него больно странная.

— Молчать! — трясясь от злости, приказал Ежов. — Докладывай, Коротаев.

— Значится, так, — начал шпик. — Я вел слежку за гражданином Хрустовым с того момента, как он вернулся в посёлок. Зайдя на территорию завода, он прямиком направился в свою палатку и пробыл там до самого утра. Сегодня, после короткого разговора с вами, Хрустов пошёл в здание администрации и повидался с гражданином Белинским. Затем он встретился с зоологом Звездаковым и, судя по бурной реакции учёного, рассказал ему о новых видах существ. По завершению диалога к Хрустову подошёл Белинский, и они двинулись по аллее в сторону столовой. По пути объекты вели разговор, суть которого от меня ускользнула. Затем они внезапно остановились, пожали друг другу руки и разошлись в противоположные стороны. Хрустов явно направился к вам в отделение, а Белинский продолжил движение в сторону столовой. Решив, что о зоологе можно больше не беспокоиться, я переключился на гражданина Белинского. Что-то подсказывало, что они встречались не просто так. Я заметил, что он вдруг прибавил шаг и направился прямиком в деревянную уборную между елями справа от аллеи. Конечно, можно было подумать, что человеку просто понадобилось справить нужду, но я всё же решил проверить и тоже ускорился. Добравшись до туалета, я осторожно спрятался за ним и стал ждать. Спустя несколько секунд до моего носа дошёл запах дыма, который проникал сквозь щели между досками уборной. Тогда я мигом обежал туалет и выбил ногой дверь. Внутри стоял полностью одетый гражданин Белинский с горящим листком бумаги…

— Он был свернут или расправлен? — прервал шпиона Ежов.

— Листок-то? Так это, — растерялся худощавый. — Не помню.

— Что? — взревел Валентиныч. — Где он? Давай его сюда!

— Вот, пожалуйста, — и шпик протянул письмо.

— Так-так… Сложен в несколько раз, — шеф защитников прищурился. — Неужто не читали, гражданин Белинский?

— Не читал, — буркнул Игорь. — Больно надо.

— А сгорело-то прилично. Эх! — разочарованно выдохнул Ежов. — И вот оно вам надо было, а, Игорь Владимирович? Вы ведь серьёзный человек. В администрации второй год работаете, семьянин порядочный, дочка вот родилась. Принесли бы нам эту бумажку, да и всё. Стоило оно того?

— Отпусти его, Валентиныч, — вмешался Хруст. — Хоть я и не понимаю, в чём дело, но Игорь здесь точно не причём. Вся вина лежит на мне.

— А я тебе сейчас всё объясню, Костенька, — ехидно начал Ежов. — Тощий этот, коллега твой покойный, в последнее время вёл себя весьма подозрительно. Мы присматривали за ним, как могли, но парень был довольно скользкий и все наши хвосты быстро обрубал. На вопросы о том, ходит ли он куда-нибудь, помимо мест, указанных в задании, Тощий всегда отвечал отрицательно. При этом он вечно повторял, что у каждого порядочного зоолога есть свои тайники, но их посещение отклонением от указанного курса не считается.

— Всё верно, — кивнул головой Костя. — И у меня есть тайники, ничего плохого в этом нет.

— Да знаем мы про эти ваши тайники, — отмахнулся Ежов. — Дело в том, что обычно зоологи ходят к своим нычкам, не думая, что за ними следят. Они, конечно, озираются, и всё такое, но уйти от невидимой слежки не пытаются. Что касается Тощего, то, направляясь к тайникам, он вёл себя вполне обычно и, возможно, даже слишком раскованно. В таких случаях мы беспрепятственно отслеживали его путь вдоль и поперёк. Но иногда твой коллега направлялся явно не к нычкам, и в такие моменты он превращался в чёртового ниндзя.

— Ты параноик, Валентиныч, — сделал выводы Хруст. — Может, у него был какой-то особый тайник, который он берёг ото всех без исключения.

— Нет уж, гражданин Хрустов. Не может простой человек так быстро уйти от слежки. Складывалось ощущение, будто Тощий нырял в норы. Но откуда он мог знать, где они откроются? И как бы он смог оттуда выбраться? — Валентиныч помолчал, почёсывая затылок. — Ладно, посмотрим, что осталось от его записки. Надеюсь, она прольёт немного света на эту тёмную историю.

Ежов осторожно развернул обгоревшую записку и принялся её изучать.

— «Так уж вышло, что я тайно…» — прочитал он вслух. — Чёрт! На самом интересном месте обрывается! Это же надо было так обгореть! Холера! — сокрушался начальник. — Коротаев! Ты за каким чёртом Белинского в сортир пустил? Надо было сразу его брать!

— Виноват, товарищ командир, — протараторил шпион, вытянувшись по стойке смирно.

— Ясен хрен виноват! — прогавкал Валентиныч. — Костя, мил друг, давай-ка мы с тобой сейчас всё проясним. Выходит, что ты нашёл адресованную тебе записку Тощего и утаил это. Нехорошо получается, — он неодобрительно покачал головой. — А ну-ка расскажи нам, господин Хрустов, что там дальше-то было написано.

— Не расскажу, — отрезал зоолог.

— Ну вот и зачем тебе это, Костенька? Ты же уважаемый зоолог Ирия, — сказал Ежов, подняв указательный палец. — Никто тебя не обижает, привилегиями некоторыми пользуешься, всегда сыт и одет. Да и девка любая не прочь, так сказать, в женихи такого завидного мужика взять. Чем тебе плохо живётся? Давай по-хорошему, а?

— Валентиныч, я ведь неоднократно находился рядом с тобой по ту сторону стола, наблюдая, как ты людей ломаешь. Мне ли не знать, что по-хорошему уже не будет… Не вижу смысла что-то рассказывать: один хрен ты меня уже не отпустишь.

— Ну, коли тебе на себя наплевать, хотя бы о друге подумай, зоолог, — не сдавался начальник.

— Ты мне зубы-то не заговаривай, защитничек! — сорвался Костя. — Вы и за меньшие проступки людей выгоняли, а тут такой повод! Да и Игорь для вас уже пособник, как ни крути! И плевать вы хотели, что он не знает, чему содействовал!

— Молчать! — рявкнул Валентиныч. — Охрана! Проводите этих негодяев в отдельные камеры! Хрустова в один конец здания, Белинского — в другой!

Из-за двери послышался топот тяжёлых сапог.

— Прости, друг… Я что-нибудь придумаю, — понуро произнёс Константин.

— Да пошёл ты, выдумщик чёртов! — ответил Белинский и плюнул Хрусту под ноги.

В кабинет вбежали четверо дюжих охранников: двое схватили Игоря под руки и вывели за дверь, а другие потянулись к зоологу, но резко замерли на месте. У горла одного из них, откуда ни возьмись, появилось лезвие Костиной катаны.

— Костенька, милый мой, — сладким тоном начал Ежов. — Ты ведь не какой-нибудь хитокири², чтобы всех тут перекрошить. Не дури, парень!

— Да я просто немного времени выгадать хотел.

— Зачем? Думаешь, тебя кто-то спасёт?

— Нет, чтобы успеть попросить тебя сохранить мою катану. Если меня не вздёрнут, то я бы хотел её забрать.

— Да без проблем, зоолог. По старой дружбе, так сказать, — хитро улыбнулся Валентиныч.

Костя нехотя положил меч на пол и стянул с себя рюкзак. После этого ближайший охранник надел на него наручники, а второй принялся облапывать с ног до головы. Найдя в кармане Хруста смартфон, он передал его Ежову, а затем оба здоровяка взяли Костю под руки и повели в камеру.

Примечания

1

Снайперская винтовка Драгунова.

2

Наёмные убийцы, действовавшие в Японии в конце периода Эдо.