Провинциальные тетради. Том 1

Вячеслав Лютов

В книге собраны стихотворения, проза, литературные и философские заметки 1989—1994 годов, в том числе работы, посвященные немецким романтикам и русскому модернизму.

14 ФЕВРАЛЯ

Памяти Сергея Львовича Кошелева (1991)

Все чаще начинаю думать о нелепости существования, о слепом времени, которое и вершит все свои трагедии…

Эта фатальность, исполненная пессимизма, начинает преследовать меня, едва я вспомню о С. Л. Кошелеве. Какое-то наваждение пришло в этот мир, словно расплата за грехи, которые никому не известны…

Приезжаю из Екатеринбурга, в среду иду в университет, и мне говорят, что С.Л. умер. Сердце. На Г. Я. лица нет, еле выдавила, что похороны в четверг, в 12. Илья Ис. — а они были друзьями — едва держался, но побежал за цветами… Меня попросили написать черной тушью…

Я знал, что будет именно так. Кто-то предположил, что Кошелев — сам… и я допустил эту мысль. Тогда, после нелепой смерти его Оли (господи, может, я ошибаюсь в имени!) я мог предположить все, что угодно.

С.Л. появился в школе несколько раз — он должен был принимать у нас зачет — в своих привычных темных очках, чтобы слезы были не так заметны. Девчонки у нас боялись подходить к нему — не было сил смотреть. Тогда же, летом, мы небольшой группой пошли куда-то на квартиру, чтобы ее помянуть…

«Дураки те, кто говорят, что любовь — счастье…»

С.Л. очень долго не мог оправиться от этого удара — так и не сможет ее пережить.

Он прочитал у нас часть курса — его любимого — вводные лекции по Сартру, Камю и экзистенциалистам… Я как раз отдал ему на рецензию «Кор. Спичек» — казалось, что кроме своих произведений, я ничем не могу помочь ему: просто, быть участным… Порыв, может быть, и хорош, но ничего не значит.

Тогда же, осенью, С.Л. пропал — никто не знал, где он. Лекций не было, затем их стал читать М. И. Бент, и вскоре из расписания экзаменов фамилия Кошелева была вычеркнута. Кто-то сказал, что его лечат в наркологии, кто-то — что его видели совсем недавно на остановке. Искать его было бесполезно — он не имел постоянного местопребывания. И в Екатеринбург я уехал, ничего о нем не зная…

На похоронах было много народу; все наши преподаватели, третий и четвертый курс; из пединститута. Стоял мороз, было ветрено, и мы постоянно заходили греться в подъезды.

Я поднялся наверх, в квартиру… С.Л. был седым…

Оркестр не приглашали, и вокруг стояла морозная тишина. Гроб вынесли на улицу. Затем очень быстро прошли к автобусу… На кладбище я уже не поехал.

Вот и все…

И теперь я постоянно думаю: «Откуда мне знать, что поезда продолжают опаздывать, но в конечный пункт всегда приходят вовремя…» Попов говорит, что кончит так же… и тоже в тридцать семь? За девять дней до дня рождения?..

Теперь — пустота… И вины моей, наверное, очень много…

февраль, 1991