Сын Дьявола

Галина Мухина

Всегда ли добро побеждает зло и наоборот? Данная мистическая драма подробно раскрывает эти аспекты.Герой книги, преисполненный гордыни и тщеславия, совершает свое грехопадение. Таков сын Дьявола, которого он воплотил в виде своей частицы, чтобы тот от его лица совершал множественные бесчинства на Земле.Действие разворачивается в средневековой Испании. Читателю предстоит погрузиться в ужасы средневековой инквизиции с кострами ведьм и мир мифологии, пестрящим дьяволами во плоти человека.

Глава 4. Знамение

Условия в средневековых тюрьмах были ужасающими. Мало того, что узников морили голодом, они лежали там, на сыром грязном полу в кишащих крысами камерах, погруженные в вечную тьму, дожидаясь своей собственной мучительной гибели. Холод пронизывающий, воздух смрадный. Зверские темницы были не просто тюрьмами, а ложем адских терзаний, отчего разум у заключенных мутился довольно быстро. У пленных не хватало сил вставать и разминать затекшие ноги, находясь в тех пределах, которые допускала длина их цепей. Иногда они не выдерживали и умирали еще до своей казни. А попытка ведьмой самоубийства в целях избежать мучительных страданий на костре часто оканчивалась провалом. Подсудимые находились под жестким наблюдением у стражи, за которых она отвечала головой. Поэтому условия создавались несчастным такие, чтобы они не могли лишить себя жизни тем способом, который избирали, а все-таки доживали до костра и только там предавались погибели.

Однако Маре была отведена просторная и сухая темница. И даже более-менее прибранная. Решетчатое окошко было достаточных размеров, чтобы дневной свет мог беспрепятственно проникать вовнутрь. Также стояли деревянный стол и стул, а кровать была застлана теплой тканью, которой можно было укрыться чтобы согреться. Имелась даже подушка. Мара по-другому представляла себе условия заключенных. И она думала, что ее родители и жених томятся в таких же темницах. Однако для них были отведены совсем другие усло вия. Их посадили троих в одну камеру, заковали в тяжелые кандалы, которые были встроены в пол. Там не было ни кровати, ни стола. Кроме того, в их темнице стоял жуткий запах от нечистот, которые извергали из себя предыдущие пленники, очевидно, уже давно отправившиеся к праотцам. Им не давали ни воды, ни еды. Полуживые и измученные, они даже не смотрели уже друг на друга. К тому же Матильда винила Мануэля в том, что произошло со всей их семьей, и еще перед этим высказала, что он будет гореть в аду за то, как подставил ни в чем не повинного молодого парня Лоренцо, зная, что вокруг свирепствует инквизиция, и тем более обрек на погибель их единственную дочь Мару, которую еще вдобавок зверски изнасиловали. Матильда готова была умереть за дочь и принять на себя все ее муки, хотя осознавала, какие муки ждут ее уже совсем скоро.

Мара, подобно родителям, также лежала на полу. Она не спешила пользоваться предоставленными ей удобствами. Она то ползала на четвереньках, то вставала на корточки. Так ей было легче переносить боль, которую ей причинили насильники. А боль была адская. Внизу живота жгло все так, что казалось, будто ей порвали все внутренние органы. И наружу продолжала вытекать сукровица. Мара решила, что она умирает, поэтому ей так больно. А внутренние повреждения от многочисленных насильников свидетельствовали о наличии серьезных порывов. Мара изучала медицину и понимала, что с ней происходит. Однако на самом деле не было ничего серьезного. И когда боль начала потихоньку утихать где-то через три часа, она начала успокаиваться. Она посмотрела на рубаху, покрывающей ее тело, через нее просачивалась кровь от следов побоев похотливых инквизиторов. Она потрогала лицо, оно болело еще сильно. Под правым глазом была ссадина, из которой сочилась кровь. А губа была разбита. Она оторвала кусок рубахи, чтобы приложить к ранам, и когда увидела, как много крови впитала в себя ткань, то поняла, что раны глубокие. Когда в полуобморочном состоянии она лежала на столе перед насильниками, истязавшими ее, то слышала, как Альваро распорядился прислать к ней лекаря. Но до сих пор к ней никто не явился.

А собственно, зачем ей нужен лекарь? Мара вдруг ужаснулась, ведь ее же сожгут, она здесь сидит в ожидании своей смерти, как и где-то подобно тому сидят ее родители. Ее поруганное и истерзанное тело выволокут наружу и прикрутят цепями к позорному столбу. Она уже представила, как огонь, потрескивая, подбирается к ее босым ногам, как он начинает припекать, жжет все сильнее и сильнее. Это предчувствие своего конца все больше нагнетало ее воображение. И зачем ее лечить? Они уже нанесли ей глубокие физические и душевные раны, хотят перед смертью замазать следы от побоев, чтобы она выглядела на столбе красиво? Прямо как настоящая ведьма. Красивая и достойная. А может, они хотят дать ей стимулирующее зелье, чтобы смерть как можно дольше не приближалась к ней. Она слышала, что особо провинившихся казнят таким образом, что их тело, даже будучи полностью сожженным, все еще оставляет признаки жизни. И все благодаря тому самому зелью, из-за которого пытаемых возвращают в сознание после болевого шока, а казненным дают выпить, чтобы те мучились как можно дольше. И только когда череп раскалывается, разбрасывая по эшафоту расплавленный мозг, жертва окончательно умирает.

Мара, представив все это, впала в ужас и глубокое отчаяние. Слезы градом потекли по раненому лицу, причиняя сильную боль своей едкой жидкостью. Но Мара продолжала рыдать. Разве это та боль, которая ей предстоит? И за что они так с ней? Какая же она несчастная, что родилась в такое ужасное время кровавого средневековья, когда с такой неимоверной жестокостью и чудовищными невообразимыми пытками, на которые только способно извращенное человеческое сознание, люди калечат и убивают других людей. И просто ни за что. Просто так, потому что такова система истребления людей. Но что-то здесь не так. В отличие от своей матери, она верила отцу на все сто процентов. Но посчитала, что он стал жертвой и чересчур понадеялся на своих коллег, которые сами же его и подставили. Если отец говорит, что видел Дьявола, значит так оно и было. И нет никаких сомнений, что в аббатстве Аарона творится что-то мистическое и страшное. Впрочем, все эти инквизиторы тоже являют собой личностей весьма противоречивых. Она видела, каким дьявольским огнем горят их глаза, и как они завесили черной тканью крест со свя тым распятием Иисуса в зале суда. Впрочем, так было положено. Во время допроса и пытки крест покрывался черной вуалью, чтобы Иисус не видел и не слышал того, что будут молвить позорные уста ведьмы. Но Мара обратила внимание, что огромный висячий крест на стене был не просто покрыт, но и перевернут. К тому же, когда этот садист Альваро осматривал ее тело, она обнаружила, что на внутреннем кармане его куртки был знак перевернутой пентаграммы. А это не что иное, как символ черной магии. Мара решила тогда, что ей померещилось, и она вся так тряслась от страха и стыда, что ей было не всех этих нюансов. А сейчас ее осенила мысль, что все эти люди — пособники Дьявола и, вероятно, среди них свирепствует некая секта, во главе которой стоит Аарон. Ведь отец в подробностях поведал суду о проведении в стенах его монастыря сатанинского обряда. Мара все сложила и поняла, что им просто нужно было убрать Мануэля с дороги. Они и раньше хотели это сделать, но все ждали какого-то удобного случая. Или события. И да, ну конечно! События произошло. Камни из Иерусалима, который привез Лоренцо. Самито они не могли такое сделать, никогда. Им нужен был кто-то, кто сумеет сотворить это. Стало быть, камни на самом деле принадлежали царю Соломону, раз вокруг них образовалось столько шумихи.

Конец ознакомительного фрагмента.