Не все клопу масленица

Галина Полынская, 2004

Закадычные подруги Сена и Тая, большие любительницы шампанского и приключений, получили задание от детектива Горбачева найти некую Иру Колесникову. По словам ее друга, она попала в секту, которая базируется в районе поселка Подосинки. Там решительные девицы сняли дачу-развалюху и под видом писательниц с четырьмя баулами и допотопной печатной машинкой поселились в ней. Приложив титанические усилия, подруги проникли в секту и стали жить там под видом вновь обращенных. Они сразу поняли, что дело тут не чисто. Члены секты напоминали зомби, а тела девушек были покрыты свежими шрамами. Сена и Тая сняли все на пленку, пора было сваливать по-тихому. Однако подруг разоблачили и повязали – не ровен час, их отправят в мир иной без суда и следствия!

Глава шестая

Таиска со Славой уже ждали меня на Краснопресненской в центре зала. К счастью у подруги хватило благоразумия не позорить перед Славой ни себя, ни меня — она не стала нудно отчитывать меня за пятиминутное опоздание.

— Здравствуйте, Слава, — улыбнулась я открытой, располагающей к контакту улыбкой, — меня зовут Сена.

— Как? — из-за шума поездов не расслышал Слава.

— Се-на! — прямо в ухо ему рявкнула я.

Слава кивнул и никаких вопросов на тему моего имени задавать не стал. В жизни он выглядел еще симпатичнее, чем на фотографии, только казался каким-то растерянным, что ли.

— Пойдемте куда-нибудь? — предложила Тая. — Здесь поговорить толком не получится.

— Куда пойдем? — спросил Слава.

— Да куда угодно, — пожала плечами Таиска. — Наверху у метро наверняка полно кафешек.

Слава мялся в нерешительности. Чего он такой заторможенный? Кто вообще на самом деле в секте, Ира или он?

— Идемте же! — начала раздражаться Тайка. Она вообще очень быстро раздражается, даже быстрее меня.

Слава покорно поплелся за нами.

Выбрав кафешник посимпатичнее, мы взяли по пиву и присели за столик.

— Ну, Слава, рассказывай.

Сколько раз повторять этой дуняше, что после такой фразы, человек, как правило, замолкает наглухо, не в силах выдавить из себя ни звука, или же принимается скорбно растягивать: «Ну, а чего расска-а-азывать?»

— Ну, а чего рассказывать? — тяжело вздохнул Слава, пристально изучая пластиковый пивной стакан.

— Когда ты заметил, что с Ирой что-то не так? — помогла я.

И Слава уставился на стакан еще пристальнее, видать вспомнить, когда же и что стало с Ирой не так, было еще сложнее.

— Хорошо, — вздохнула Тайка, прикуривая, — ты можешь просто о ней рассказать? Что она за человек, из какой семьи?

— Да семья у нее еще та, — покачал головой Слава, — кошмар, а не семья.

— Алкоголики? — обрадовалась Тайка, что дело сдвинулось с мертвой точки.

— Да я бы не сказал, так, выпивают по праздникам, как все люди. Понимаете, ее родителям никто, кроме их самих и старшей дочери не нужен. Иркиного появления вообще никто не хотел, просто аборт было поздно делать. Старшая Алена в семье прямо царевна: и умница, и красавица, и балетом занимается. Ирке сестрой с самого детства тыкали — какая Алена замечательная и какая ты.

— Свинство, — посочувствовала Тая. — Чем ее родители занимаются?

— Об отце ее я мало помню, вроде он преподаватель в школе, а отчим…

— У нее отчим?

— Да, если не ошибаюсь, он где-то в окружении Лужкова работает, что ли, а мать то ли бывшая актриса, то ли певица, точно не знаю, потому что, сколько я помню Ирку, она нигде не работала.

— Давно ее родители развелись?

— Когда Ире было лет пять. После этого мать ее вообще возненавидела, все твердила, что семья разладилась из-за Иры, что им не нужен был второй ребенок. Даже когда за депутата этого вышла, все равно не успокоилась, все продолжала травить Ирку.

— А сестра что же?

— Сестра ее вообще в упор не видит, будто ее нет совсем. — Слава глотнул пива и принялся вертеть в пальцах Тайкину зажигалку.

— Когда ты заметил, что с Ирой что-то начало происходить? — попыталась я вырулить на нужную трассу.

— Понимаете, ближе у нее кроме меня, в принципе, больше никого особо-то и нет. Мы со школы дружим, она всегда была довольно замкнутым человеком, никого к себе близко не подпускала.

— А как она подпустила тебя? — встряла Тайка. На лбу у нее читалось: «Как она смогла тебя охмурить, зайчик, я вообще не понимаю».

— Сначала мы учились в параллельных классах, потом из-за конфликта с классным руководителем, Ира перешла к нам и ее посадили за мою парту.

— Понятно, — вздохнула Тая, пригубив пивка.

— Я знаю ее очень хорошо, — продолжал Слава, терзая Тайкину зажигалку, — Ира ничего никогда от меня не скрывала, а где-то… кажется, весной это началось, она закрылась даже от меня. Пару раз обмолвилась, что у нее появились интересные друзья, я просил познакомить, она каждый раз уклонялась от прямого ответа.

— А ты не видел этих ее друзей? — поинтересовалась Тая.

— Нет, она даже толком не рассказывала о них. Потом я стал замечать, что она будто бы все глубже и глубже погружается в себя, иногда застывает, глядя в одну точку, и вообще не слышит, что я ей говорю. Я как-то ее спрашиваю: «Ира, о чем ты думаешь?» А она: «О Боге». Я напрягся: «А что ты о нем думаешь?» «О том, как сильно он нас любит, а мы не платим ему взаимностью». Я напрягся сильнее. А она опять: «Ты даже не представляешь, насколько велик наш дух и ничтожна плоть». Я сижу, молчу, не знаю, что сказать, Ирка смотрит в одну точку стеклянными глазами, мне прямо не по себе стало. Я еще ей какой-то вопрос задал, уж не помню какой, а она посмотрела на меня так, будто только что увидела и засобиралась домой, мы во дворе на лавочке сидели. После я ее не видел, наверное, целый месяц, к телефону все время подходила ее мама или отчим, говорили, что она или учится или ее дома нет. Я не знаю, чему она училась все это время, но на доске почета в институте, — так у нас называется стенд, где вывешивают списки на отчисление, — уже ее фамилия появилась.

— Где вы учитесь? — вела следствие Таисия Михайловна.

— В Бауманке.

— Где? — удивилась я. — Если не ошибаюсь, Бауманка такое… э-э-э техническое учебное заведение?

— Да, девушек у нас действительно очень мало, Ира на нашем курсе вообще одна. Ей было все равно куда поступать, лишь бы мы поступали вместе. За все лето мы увиделись пару раз, не больше и то она выходила на лестничную клетку минут на десять. Однажды мне удалось вытащить ее в парк и то потому, что у нее было день рожденье. Как я не пытался ее развлечь, разговорить — всё без толку. Где-то через час она сказала, что ей срочно нужно уходить и все, больше я Иру не видел, она просто перестала со мной общаться.

— Хм-м-м… — задумалась Тая, глядя в свой пустой пивной стакан.

— Вот, вроде бы и все.

— Понятно, — вздохнула я, и полезла в сумку за блокнотом и карандашом. — Запиши нам домашний адрес Иры.

— Хотите с нею поговорить?

— И с нею, и с ее родителями.

— Ну не зна-а-аю, навряд ли у вас что-то получится.

— Ты запиши, дальше уже наше дело.

Он принялся что-то карябать на листочке, а Тая незаметно передвинула свою зажигалку подальше от Славы, поближе к себе.

— Я вам еще нужен?

Тая пристально оглядела его.

— В общем-то, нет.

Я вырвала из блокнота листок и записала свой телефон.

— Возьми на всякий случай, если что-нибудь вспомнишь или узнаешь, сразу звони.

— Угу. До свидания.

— Всего доброго.

Мы проводили взглядами его удаляющуюся спину.

— Нудный какой молодой человек.

— Почему? — удивилась я.

— Да просто так.

— Что ты думаешь обо всем этом?

— Скукота-а-а! — широко зевнула подруга. — Тоска-а-а-а! Такие истории даже зрителям ток-шоу надоели, и хоть бы что-нибудь изменилось, так нет — одно и то же, аж в сон клонит. Давай как-нибудь культурно откажемся от этого дела, пока не поздно? А то со скуки скопытимся.

— Поздно, мы уже начали. Тая, и очень сильно тебя прошу, прекрати ныть, быстренько закончим с этим делом, возьмемся за следующее, более сложное и интересное. Уверена, если мы на такой ерунде не облажаемся, Горбачев обязательно, всенепременно задействует наши силы в чем-нибудь очень, очень, очень интересном.

— Ладно, — махнула крылом Тая, — какие планы на будущее?

— Общение с Ирой или с ее добросердечными чуткими родителями.

— Да, родители у нее, это что-то! Были бы у меня такие предки…

— Таюш, не хочу напоминать, но разве не твои мама с папой давали тебе деньги на квартиру в долг, едва ли не под проценты?

— У них самих была тогда сложная финансовая ситуация.

— Ага, буквально не доедали, не допивали. Это не у них ли было два продуктовых магазина тогда и четыре сейчас?

— Это вполне нормальное западное воспитание. В Америке дети состоятельных родителей со школы начинают работать почтальонами и официантами.

— Но потом, как правило, продолжают работать в компаниях и корпорациях своих папиков. Твои предлагали тебе хотя бы продавщицей, когда ты сидела без денег и без работы?

— Сена, — окрысилась подруга, — что-то я не замечала, чтобы твои родители хоть чем-то в этой жизни тебе помогли! Что они тебе оставили в наследство, перед тем как уехать навсегда заграницу? Поганую квартиру в дрянном районе, да гнилой запорожец!

— По крайней мере, они не требовали с меня денег за все это, и мне не надо было годами выплачивать им всю сумму, оставляя себе от зарплаты только на хлеб и воду!

— Ладно, — внезапно остыла Тая, — еще подраться не хватало. Мы с тобой нормальные, самостоятельные люди, все у нас удалось и получилось, значит не такие уж и распоследние у нас родители.

— Вот именно. Давай пока что не будем за глаза судить Ирину семью, мы ведь совсем не знаем ни их, ни саму Иру.

— Где она живет?

Я покосилась на листок.

— На Баррикадной.

— Едем?

— Давай звякнем для начала.

— И чего скажем?

— Узнаем, хотя бы, есть кто-нибудь дома или нет.

Я вынула из сумки Тайкин мобильник и набрала номер Ирины Колесниковой. Гудков через пять, женский голос ответил:

— Слушаю.

Я тут же нажала на отбой.

— Ну? Что?

— Кто-то дома есть, женщина подняла трубку.

— Ира или мама?

— Не имею понятия, может и сестра.

— Едем?

Я посмотрела на часы — ровно пять.

— Давай, тем более, даже ехать не надо, просто перейти со станции на станцию.

Уже в метро Тайка тяжело вздохнула.

— Что еще такое?

— Да вот, думаю.

— О чем?

— Что мы скажем этим Колесниковым? Кстати, как зовут маму? Слава написал?

— Ага, Наталья Николаевна.

— А папу, наверное, звали Александром Сергеевичем.

Перейдя на Баррикадную, мы поднялись на поверхность и оказались нос к носу с громадной сталинской высоткой.

Малую Никитскую, дом двадцать мы искали до посинения. Сначала нас ошибочно направили на Большую Никитскую, там мы шлялись до тех пор, пока Тая не обратила внимания, что на табличках домов что-то не то написано. Нет, касательно Никитской все было прекрасно, но она была какой-то не такой… Догадавшись, в чем дело, мы снова принялись пытать прохожих. Когда мы, наконец, вырулили на правильную Никитскую, стало потихоньку вечереть, ощутимо похолодало.

— Где же этот клятый дом? — ежась в тоненькой трикотажной кофточке, озиралась Тая.

— Если дотемна не отыщем, поедем домой, отложим на завтра.

Хоть на мне и был свитерок потеплее Тайкиного, но поднявшийся некстати ветер, пробирал основательно.

— Жалко будет ни с чем возвращаться, — шмыгнула носом Тая, — потом опять сюда тащиться. Вот радости-то!

Но небеса были к нам благосклонны, дом мы отыскали. Поднявшись на второй этаж, мы остановились у квартиры номер восемь.

— Что мы ей скажем?

— Кому «ей»? — Тайка переминалась с ноги на ногу, и в дверь звонить не торопилась.

— Кому-нибудь, кто откроет. Только, пожалуйста, не говори, что будем действовать по ситуации, давай хоть какую-нибудь схему беседы наметим.

— Сен, ну какая может быть схема? Мы же понятия не имеем, кто нам откроет и как дело повернется. Звони, давай.

— Чего это я?

— Ой, зануда.

Я ткнула пальцем в кнопку, раздалось мелодичное «динь-дон». Спустя полминуты светящийся глазок потемнел:

— Вы к кому?

— Мы к Ирине. — Доложила я. Нет, все-таки, когда я волнуюсь, голос у меня становиться ужасно противным, надо будет обязательно потренироваться дома, такой визгливый фальцет всю атмосферу способен испортить.

— Иры нет дома.

— Извините, пожалуйста, — вступила Тая, — может, вы хотя бы дверь нам откроете? Или вы хотите, чтобы вся лестничная площадка знала, зачем именно мы пришли к вам домой?

После непродолжительной паузы дверь приоткрылась сантиметров на тридцать. На пороге стояла высокая, можно сказать, красивая женщина неопределенного возраста в длинном фиолетовом халате. Гладко зачесанные темно-русые волосы, правильные, тонкие черты лица, большие карие глаза с длинными темными ресницами, четко очерченные губы — и все это без малейшего признака косметики. В моей душе проснулась зеленая зависть, приобрела форму жабы и полезла душить.

— Ну? — бесстрастно изрекла женщина. — Я вас слушаю.

— Вы уверены, что Иры нет дома?

Она перевела на меня взгляд.

— Уверена.

— Не знаете, где она может быть?

Она перевела взгляд на Таю.

— Не имею понятия.

— Не хотите спросить, кто мы такие? — рассердилась Тайка.

— Не хочу.

— А мы вам все равно скажем! Наталья Николаевна, если не ошибаюсь? Вижу, что не ошибаюсь! Вам, наверное, и вовсе невдомек, что твориться с вашей дочерью? Что она, скорее всего, попала под влияние секты? Вы хоть знаете, что такое секта?

Женщина смотрела на Таю безо всякого выражения во взгляде и на лице.

— Почему посторонних людей заботит то, что происходит с Ирой, а вас, ее семью это вообще не интересует?

— Кажется, вы собирались сказать, кто же вы такие.

Какое хладнокровие, обзавидоваться можно в самом-то деле.

— Мы из детективного агентства «Фараон», — с достоинством отрезала Тая.

— Я не обращалась ни в какое агентство, — пожала плечами Снежная Королева и сделала такое движение, будто собиралась закрыть дверь.

— Знаете что, — на всякий случай Тая поставила ногу на порог, — если вам настолько наплевать на свою дочь, если она вам настолько не нужна, надо было сразу сдать ее в какой-нибудь детдом или приют для собак, если с детдомом накладно возиться!

— Уберите, пожалуйста, свою ногу.

От такого спокойного, ровного тона становилось не по себе, честное слово. Тайка убрала копытце, и дверь тут же закрылась. Не захлопнулась, а именно мирно закрылась. Мы стояли, как оплеванные. Молча развернулись, молча пошли к лестнице. Между вторым и первым этажом, я остановилась.

— Ты чего?

— Сейчас, ты спускайся, я догоню.

Я вернулась, вынула из сумки блокнот, вырвала листочек, нацарапала свой телефон, подписалась «Ксения Зорина, детективное агентство «Фараон»», сложила и сунула в дверь Колесниковых. На всякий случай.

У подъезда топталась сумеречная Тайка.

— Ты куда ходила-то?

— Оставила этой дамочке записку.

— Надеюсь, ты описала в достаточно крепких выражениях наше впечатление от встречи?

— Просто оставила ей свой телефон.

— А-а-а-а, — разочарованно прогудела жаждавшая мести подруга. — Слушай, а давай хоть…

— Идем домой, дорогая, — вздохнула я.