Не все клопу масленица

Галина Полынская (2004)

Закадычные подруги Сена и Тая, большие любительницы шампанского и приключений, получили задание от детектива Горбачева найти некую Иру Колесникову. По словам ее друга, она попала в секту, которая базируется в районе поселка Подосинки. Там решительные девицы сняли дачу-развалюху и под видом писательниц с четырьмя баулами и допотопной печатной машинкой поселились в ней. Приложив титанические усилия, подруги проникли в секту и стали жить там под видом вновь обращенных. Они сразу поняли, что дело тут не чисто. Члены секты напоминали зомби, а тела девушек были покрыты свежими шрамами. Сена и Тая сняли все на пленку, пора было сваливать по-тихому. Однако подруг разоблачили и повязали — не ровен час, их отправят в мир иной без суда и следствия!

Глава седьмая

Прогуливать Лавра отправились вместе. Привычно оглядев округу на предмет других собачников и пешеходов, и, не обнаружив никого подозрительного, я спустила пупсика с поводка, чтобы он, как следует, размялся. По характеру Лаврентий добрейшее и умнейшее существо, обожающее общаться и заводить новые знакомства. Но, к сожалению, очень сложно бывает быстро и доступно объяснить хозяину болонки или просто одинокому прохожему, что этот медведь несется к нему с миролюбивым желанием завести приятное знакомство и немного поиграть, если насмерть перепуганный гражданин, разумеется, не против.

— Тай, что ты думаешь?

— А что я должна думать? — буркнула подруга.

— Как тебе эта дама?

— А тебе?

— Не знаю, — я неторопливо шла, помахивая поводком и наблюдая за сладким, чтобы далеко не убегал. — Мадам, конечно, крайне любопытная, жаль, мало пообщались и в квартиру не попали, хотелось бы посмотреть на интерьер, да и с сестрой, с отчимом не мешало бы познакомиться.

— Вот уж не горю желанием, да и к чему нам ее семья? Не лучше ли отыскать непосредственно Иру и поговорить с нею по душам?

— Где мы ее будем искать?

— В институте, например.

— Слава же сказал, что в институт она не ходит.

— Вдруг зайдет как-нибудь. Можно пообщаться на эту тему с преподавателями или кто там у них главный.

— Декан. На институт я, честно признаться, не особо рассчитываю.

— А на что ты рассчитываешь? Лаврик! Лаврик! Ко мне!

— Ты чего?

— Да вон, там какой-то дядька идет, лучше пристегнуть от греха подальше.

— Лавру-у-уша!

Пёслер радостно подскочил к нам, и я защелкнула карабин на кольце ошейника.

— Может, стоит покараулить ее у дома?

— Торчать у подъезда круглосуточно?! — ужаснулась Тайка.

— Что ты предлагаешь?

— Надо подумать… — вздохнула подруга. — Пойдем, купим вина?

— Нет! — поспешно выпалила я. — Мне на работу завтра!

Выпивать с Таисией Михайловной — дело опасное. Если она впадает в кураж после первого бокала, то одной бутылкой дело не ограничивается, если же она впадает в грусть-тоску-меланхолию, то одной бутылкой дело не ограничивается однозначно. Вставать в семь утра в состоянии отвратного похмелья, плестись на работу с квадратной головой и безуспешно пытаться родить какую-нибудь статью… и это все после сегодняшнего триумфа? Да ни за что на свете! Чай и спать!

— Сена, ну что такого ужасного в бутылочке Каберне после тяжелого трудового дня? Выпьем по бокальчку и в люльку. Сена, ну пойми же ты, об этом тухлом деле думать можно только под красное вино, иначе мозг не выдаст никакого масштабного решения.

— Можем насвинячиться хотя бы завтра? — приуныла я, видя, как сильно Тая загорелась идеей винопития. — Мне на работу…

— Почему сразу «насвинячиться»? Чего там свинячить-то с одной бутылки?

— Тая, статья…

Но, она меня не слушала, подруга уже тащила нас с Лавриком в соседний двор к магазинчику. Ладно, что уж тут поделать, этот поезд уже не остановить, в конце концов, можно выпить полбокала и пойти спать, а она пусть напивается в свое удовольствие. Я успокоилась, перехватила поводок поудобнее и прогулочным шагом последовала за Таиской.

Нашу пьянчужку мы остались с Лавриком ждать у входа, в магазин с собакиным нельзя, а оставлять его одного, привязанного у дверей мне не хотелось — обидит еще какой-нибудь придурок.

Тайки не было минут двадцать или даже больше, я уже и волноваться начала. Наконец она возникла на ступеньках с весьма объемным пакетом в руках, и сердце у меня похолодело от нехорошего предчувствия.

— Тай, — откашлялась я, — чего ты купила?

— Да так, — беспечно улыбнулась она, — Каберне не было, поэтому я взяла Пино-фран, Хванчкару и, — она заглянула в пакет, — Ахашени. А еще ветчины, сыра…

— У-у-у-у! — горестно взвыла я. — Сама будешь все это хлебать!

–…сигарет, хлеба…

— У меня только-только с Конякиным налаживаться стало, а ты хочешь все насмарку пустить!

–… и банку каперсов.

— Чего? — осеклась я. — Что ты еще купила?

— Банку каперсов, всегда мечтала попробовать, что это за дрянь такая. Дорогие, заразы!

— Чего это так тратишься, а? Ты ж вроде с работы вылетела?

— Еще не вылетела, на днях должна. А, плевать, расчет дадут, потом придумаю что-нибудь.

На всякий случай я не стала напоминать Таиске, что она уже придумала продать свою квартиру и поселиться у меня.

— Идем домой, я замерзла уже, аки цуцик. Лаврик все свои дела сделал?

— Да, все и в больших количествах.

Дома, пока я мыла Лавру ноги и протирала пузо, Тая вскрывала бутылки и художественно сервировала кухонный столик. Когда я пришла на кухню, меня ожидал пир горой: все порезано, на тарелочки разложено, а змеюка-искусительница осторожно выуживала из маленькой узкой баночки какие-то подозрительные катыши и благоговейно их нюхала.

— Вкусно? — сердито осведомилась я, присаживаясь за стол.

— Своеобразно. Хочешь попробовать?

— Нет.

— Чего мы такие сердитенькие?

— Да ничего, — пожала я плечами, — просто кое-кто из нас двоих ни во что не ставит интересы другого.

Тая глубоко задумалась, даже приостановила свою деятельность по выгружению каперсов из банки на блюдце.

— М-м-м, — помотала она головой, — можно пояснить?

— Пожалуйста, — я взяла с тарелки ломтик ветчины и отправила в рот. — Ты прекрасно знаешь, какие у меня форс-мажорные обстоятельства на работе и, тем не менее, затеваешь пьянство, ничуть не считаясь с моими жизненными ситуациями.

Тая даже приоткрыла рот, глядя на меня.

— Сена, — откашлялась она, — что с тобой?

— Ничего особенного, я просто не хочу вылететь с работы, а после напряженно обдумывать свои перспективы подыхания под забором. Я не хочу продавать свою квартиру и перебираться жить к…

— Да! — воскликнула Тайка. — Ах, да, конечно! А я ведь все мучилась, пытаясь вспомнить что-то важное! Я же совсем забыла, что выход уже найден! Я же продаю квартиру и переезжаю к тебе!

Я взяла бокал вина и залпом выпила.

И настало утро. И утро было страшным.

— Сена, выключи свой паршивый будильник! — произнесла неподвижная Тая.

Я выполнила ее просьбу, сползла с дивана и тихонечко, по стеночке, отправилась в ванную. Каждый шаг, каждое движение отдавалось в голове колокольным звоном. По-хорошему не мешало бы забраться под душ, но у меня не оставалось времени на такое роскошество. Весь процесс сборов и дороги дальней до любимой работы рисовался в каком-то зыбком, дымном кошмаре. Умывшись и с особой тщательностью отдраив ротовую полость, я поползла на кухню, где царил такой разгром, будто не две интеллигентные девушки культурно пили красные вина, а бесновалась свадьба человек на сто. Разумеется, ничего убирать я не стала, пускай потрудится виновница безобразия. Преодолевая отвращение, напилась чаю, слегка подкрасила, подреставрировала мордашку, по возможности придав себе человеческий облик, и принялась одеваться, стараясь не особо шевелить черепной коробкой. Тайка все так же неподвижно возлежала, накрывшись одеялом с головой и не обращала внимания на потуги Лаврентия расшевелить ее на предмет прогулки. Песик прекрасно понимал, что от меня такой толку все равно не будет, поэтому направил свои усилия на бесчувственную Таю — он практически целиком залез на диван и пытался стащить с нее одеяло. Обувшись, я распрямилась, подождала, пока в глазах просветлеет и заглянула в комнату.

— Тай, я пошла, ты Лаврика прогуляй и, по возможности, убери свинюшник на кухне, ладно?

Подруга согласно угукнула. Закрыв за собой дверь, я погребла на свежий воздух.

В ожидании автобуса или маршрутного такси со свободным местечком, я стояла, наверное, минут сорок, размышляя над тем, как жизнь тупа и беспросветна. В перспективе мое опоздание на работу, грозило зашкалить за час и даже больше. В отчаянии я заглянула в кошелек и бросилась ловить машину.

В метро я изо всех сил постаралась направить вялое течение своих разрозненных мыслей на благо издательского дела, чтобы ворваться в офис, бросится за компьютер и мигом настучать мощную статью. В висках часто-часто колотили крошечные молоточки, во рту — сушь раскаленной пустыни, в желудке — печальная тошнота, в душе — отдаленная ненависть к Таисии Михайловне и к самой себе за слабость и неустойчивость к порокам и соблазнам. «Думать, думать, — мысленно заклинала я себя, — думать, кому сказала!» Статью на сорок с копейками строк я сделала вчера, осталось на двадцать две и двенадцать. Я прикрыла глаза, ожидая божественного света вдохновения… И не заметила, как уснула и проехала свою станцию ко всем чертям собачим.

С опозданием в 1 час 46 минут, я прибыла на рабочее место. В душе я уже числилась безработной, потому и не особо переживала. В офисе Конякина не было, звезды питали ко мне благосклонность. Кивнув сослуживцам, запустила компьютер и уставилась в монитор усиленно скрипя мозгами.

— Сенка, привет, — причалил к моему столу Влад.

— Угу.

— Ты представляешь, а мерса гадского под окнами больше нет.

— Угу.

— Сена…

— Владик, пожалуйста, будь другом, отвянь, а? Мне срочно статью родить надо, а идей никаких нету.

— Хочешь, подкину? — он присел на край стола.

— Кидай.

— Грибы — это инопланетяне.

— Уже было что-то похожее.

— Переселение душ…

— Было.

— Растения с интеллектом.

— Было. А где Конякин?

— Пошел в бухгалтерию ругаться, нам зарплату должны были сегодня выдавать, а деньги, кажется, не перечислили. Именно нам не перечислили, представляешь, какой поросизм?

— Угу.

— Сен, тебя что, не интересует, что нам задержат зарплату?

— Меня сейчас немного другое интересует.

— У тебя вчера что, вечеринка была?

— Так заметно?

— Еще бы. Чего пили?

— Вино! — простонала я. — Всего-навсего красное вино! У тебя есть жвачка?

— Держи, — он протянул мне «орбит». — Хорошо погуляли?

— Лучше не бывает. Давай еще идеи, а?

Влад сильно призадумался, даже в ухе почесал.

— Все мы с разных планет и по цвету глаз и форме ушей можно определить, с какой кто.

— Годится. Ты названия планет знаешь?

— Приблизительно.

— Напиши мне на бумажке, лады?

— Лады.

Влад отчалил выполнять задание, а я, засучив рукава, принялась за дело. Чем глубже я погружалась в самозабвенное вранье, тем сильнее мне казалось, что я должна была еще что-то сделать… не всё, не всё Конякин перечислил… я должна была написать еще что-то ужасное, отвратительное, ненавистное… В решении этого вопроса мне помогла Тина Олеговна. Не поворачивая головы от своего компьютера, она крикнула:

— Сена, ты гороскоп составила?

Ах, да! Гороскоп! Вот оно. О, как я ненавидела составление гороскопов! Ну, не получалось у меня запомнить названия планет, знаков зодиаков, где какое небесное тело доминирует и фунциклирует. Пробовала записывать — все равно без толку, листочки терялись вмиг. Раньше, до того, как я узнала, что на Земле существует газета «Непознанный мир» и как здорово в ней работать, я, нет-нет, да и почитывала гороскопы в журналах и газетах, порою даже с большим интересом. А теперь… как представлю, что их такой же космонавт-астролог вроде меня сочиняет, всё желание улетучивается, поскорее пролистываю гороскопную страничку, будто она ядовитая.

— Сена, немедленно составляй гороскоп! — разорялась Тина Олеговна. — У нас из-за него дыра на третьей полосе! Сколько можно ждать? Ты должна была еще на той неделе его сдать!

За что мне это? Почему именно сегодня? Грехи мои тяжкие… Ворвался Конякин и коллектив, приостановив свою деятельность, выжидательно уставился на шефа.

— Сегодня после обеда выдадут, в крайнем случае, завтра! — отрезал он.

У народа посветлели лица, должно быть все одновременно подумали одно и то же: «С таким начальством нам вообще ничего не страшно и ни за что не стыдно!»

— Сена, гороскоп! — рявкнул С. С., проходя мимо моего стола.

— Уже, уже…

Бросив статью, я открыла новый документ и быстренько настучала: «Скорпион». Дальше надо было изобразить даты, когда именно получаются эти скорпионы, а это было выше моих сил и возможностей. Улучив момент, когда все были страшно заняты тем, что сгрудились у стола художника и критиковали его творение, уготованное на первую полосу, я скользнула к угловому стеллажу, забитому экземплярами нашего великого издания, выхватила из первой попавшейся стопки номер за апрель и вернулась за стол. Самым бессовестным образом передрав гороскоп, составленный Владиком, судя по обилию любовных встреч и разлук, я кое-что изменила, что-то убрала, что-то приписала, и получилось восхитительно. Засунув апрельский номер к себе в сумку, я оперативно стала заканчивать статью, сверяясь с названиями планет, указанных Владом. На столе Конякина зазвонил телефон. С. С прекратил терзать останки художника и бросился к аппарату.

— Сена! Это тебя твоя подруга! Говорит, что она из милиции по важному делу!

Я взяла трубку.

— Сен, привет, это товарищ капитан.

— Можешь не стараться, тебя рассекретили.

— Да? Как странно. Слушай, какие новости! Звонила Ирина мама, она хочет, чтобы мы сегодня к ней приехали!

— Да? — почему-то никакой радости я от этого известия не испытала, только голова сильнее заболела. — Зачем, не сказала?

— Нет, просто сообщила, что нужно с нами поговорить, просила подъехать часикам к трем.

Я бросила взгляд на часы — четверть первого.

— Попробую успеть, встречаемся на Баррикадной в центре зала. С Лавром гуляла?

— А как же.

Повесив трубку, я вернулась на свое рабочее место и, ценою могучего интеллектуального прорыва, довершила статью про цвет ушей инопланетян.