Авиация смешная и не очень

Геннадий Константинович Юдин

Надеюсь, читателям будет интересно посмотреть изнутри на авиационную жизнь. Узнать, что происходит в кабине и при подготовке к полётам, а также о взаимоотношениях в экипаже..

Обходим грозу

Летим как-то из Барнаула в Братск. По прогнозу на маршруте ожидается гроза. Вроде дело обычное, локатор есть, исправен, поможет обойти эту самую грозу. На Ту-134 стоит радиолокатор РОЗ-1, ещё от военных достался. Даже его название РОЗ-1 означает — радиолокатор обзора земной поверхности, то есть его основная задача, это обзор земной поверхности для целей навигации и бомбометания. Но грозы он тоже показывает, и довольно неплохо. Есть, конечно, отдельные недостатки, на снижении грозы плохо видно, «земля забивает», надо постоянно локатор настраивать. Но в целом, как говорится, безопасность обеспечивает.

Как вы знаете, гроза это опасное метеоявление. Ежели какой-либо летательный аппарат попадёт в грозовую облачность, это может для него печально закончится. Да и вообще, летать в этой самой грозовой облачности крайне неприятно. Кто попадал — знает! Ведь кроме молний, в грозовом облаке можно и в град попасть, и в восходящие и нисходящие воздушные потоки со скоростью сто метров в секунду, а от таких внезапных нагрузок самолёт и развалиться может. Поэтому экипажи этих самых летательных аппаратов обходят это опасное метеоявление, то есть грозу, с помощью радиолокатора. За изобретение этого чудесного прибора большое спасибо товарищам учёным. Много этот самый радиолокатор спас и самолётов и людей, если им грамотно пользоваться.

Взлетели. От Барнаула до Новокузнецка полёт тихий и спокойный, никаких гроз. А вот после Новокузнецка началось, сначала вошли в плотную облачность. А дальше, на индикаторе локатора появляются отдельные засветки, их становится всё больше, вот уже и громадный фронт появился. Посоветовался с командиром. Он почему-то решил проявить героизм. Ещё не совсем стемнело, хорошо видны просветы между грозами, и капитан заявил: да вон хороший просвет. Я поинтересовался: а дальше как? Там за этими двумя засветами такая каша, да и просвет этот меньше, чем требует НПП (Наставление по Производству Полётов), надо пятьдесят километров, а между ними еле-еле двадцать пять — тридцать будет, опасно. Оно нам надо? Чай не война, не бомбы везём, пассажиров.

Тут второй пилот внёс свою лепту: «Ой боюсь, боюсь! Тебе командир хорошо, с твоей стороны не сверкает, а у меня такое творится!»

В общем, уговорили, решили обходить грозу севернее маршрута. Согласовал с командиром и диспетчером маршрут обхода, и мы развернулись на северо-восток, на курс сорок пять градусов. Поначалу командир выражал недоумение: почему севером пошёл? Но, услышав, как борта обходящие фронт югом начали возвращаться или уходить на запасные аэродромы, примолк. Правда, не выдержал, залез ко мне, в штурманскую кабину, посмотреть собственными глазами на явление природы на индикаторе локатора, и непроизвольно сказал — ни хрена себе. Объяснил ему, зачем лететь далеко на юг, если нам потом всё равно надо будет после поворотного пункта Агинское поворачивать на Братск, на северо-восток? Так мы даже немного маршрут сократим, топливо сэкономим.

В общем, так и летим вдоль грозового фронта и никак не можем выйти на утверждённый маршрут. Фронт всё не кончается, по высоте его не перепрыгнешь, стоит выше 12000 метров, в ночи сверкает — страшно смотреть. Мы идём в облачности, по локатору в пятидесяти километрах от засветок, и самолёт постоянно трясёт, а по остеклению сверкает электризация…

Это ж какая мощь в той грозе, что на таком удалении, такая болтанка. Ядрёная бомба взорвалась — и всё, а эта гроза всё стреляет и стреляет и трясёт, это сколько же в ней килотонн? Сильна матушка природа!

Диспетчер интересуется, когда мы сможем выйти на маршрут.

Ха-ха! Как же. Проползти бы как-нибудь хотя бы здесь.

Оценив ситуацию, сообщил диспетчеру, что будем вынуждены обходить грозу севернее Красноярска километров восемьдесят, это притом, что наш маршрут должен проходить южнее Красноярска сто восемьдесят километров, неплохой такой крючочек.

Диспетчер согласовал наш полёт вне трассы, и мы продолжаем подпрыгивать в темноте, в этой облачности и болтанке до траверза Красноярска, даже старшая проводница перестала прибегать в кабину и интересоваться, когда кончится это безобразие, пассажиры нервничают. Видать все привыкли к болтанке.

Наконец-то в ста километрах севернее Красноярска грозовой фронт закончился, и мы смогли развернуться прямо на Братск, болтанка прекратилась, плывём как в молоке, не шелохнувшись. Экипаж оживился, вызвали проводницу, заказали кофе, командир поинтересовался — как там пассажиры, и начали обсуждать грозу.

Давненько так не трясло. Да и сверкало не слабо. Тут же и анекдот вспомнили.

Экипаж обходит грозу.

Командир — штурман, куда?

Штурман, глядя в локатор, командует: двадцать градусов влево…, тридцать вправо…, теперь пятнадцать влево, вышли из облачности.

Командир — заткнись, сам вижу.

Ну, теперь можно и похихикать.

Переходим на связь с Братском. Удивлённый диспетчер уточняет наше место и спрашивает: откуда это мы летим и как сюда попали.

Да вот, пришлось грозу обходить.

Ну, добро пожаловать в Братск, у нас сегодня грозы нет.