Земля теней

Генри Райдер Хаггард, 1895

Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра. В эти солнечные июльские дни Джоанна все чаще задумываться о побеге. В очередной том «Мастеров приключений» входит остросюжетный роман Г.Р. Хаггарда «Земля теней», издающийся на русском языке впервые.

Глава III

Перст судьбы

Именно в этот самый момент капитан королевского флота Генри Арчибальд Грейвз, проезжавший верхом по уединенной прибрежной дороге вдоль утеса мимо руин Рамборо в Брэдмут, остановился, чтобы полюбоваться пейзажем. Его взгляд лениво следовал вдоль силуэта старинной разрушенной башни — и внезапно остановился на фигуре девицы, стоявшей в двадцати футах от земли на руинах стены.

До нее было около 60 ярдов^[5], а то и больше, но в стройной женской фигурке, стоящей на фоне сияния клонившегося к западу солнца, было что-то настолько поразительное и грациозное, что в душе Грейвза вспыхнуло любопытство — кто эта девушка и что она там делает. Он был так возбужден и взволнован, что медлил лишь минуту: после этого капитан Грейвз подумал, что не изучал руины Рамборо с самого детства, решительно взялся за вожжи и направил коня вниз по склону, прямо к церковному дворику, где спешился и привязал лошадь. Для себя он придумал оправдание: возможно, леди находится в затруднительном положении или даже в опасности!

Удостоверившись, что лошадь надежно привязана, он взобрался к подножию башни и оказался перед полуразрушенной стеной, откуда мог хорошо видеть основание колокольни, до той поры скрытое от его глаз. Зато отсюда больше не была видна женская фигурка, и Грейвз не на шутку встревожился, опасаясь, что незнакомка могла упасть. С некоторой поспешностью он направился к входу в башню, но в пяти шагах от него остановился — ибо объект его поисков уже стоял перед ним. Девушка появилась из зарослей шиповника, густо покрывавших каменную кладку, и теперь стояла спиной к нему, держа в руке соломенную шляпку и разглядывая что-то наверху.

«Она явно в безопасности, и мне стоит ретироваться!» — подумал капитан Грейвз.

В этот самый момент Джоанна, кажется, почувствовала, что она не одна — во всяком случае, она быстро обернулась… и они с Грейвзом оказались лицом к лицу.

Девушка вздрогнула и покраснела — возможно, чуть более сильно, тем того требовали обстоятельства — ибо Джоанна не привыкла к неожиданным встречам с незнакомцами, явно принадлежащими к одному с ней классу. Капитан Грейвз не заметил ни первого, ни второго, поскольку, по правде говоря, был занят изучением внешности самой милой девушки, которую он когда-либо видел. Возможно, милой она казалась только ему; возможно, другие не оценили бы ее так высоко; возможно, чувства обманывали капитана Грейвза, и Джоанна не была красавицей в истинном смысле этого слова; возможно всё — но ни до того, ни после он не встречал равных ей, хоть и повидал множество женщин в самых разных уголках мира.

Она была довольно высока; фигура ее была изящна, без малейшей угловатости — и обещала оставаться такой и впредь. Руки были несколько длинны для ее роста, но переходили в красивые плечи и стройную шею; кисти рук были тонкими, прекрасной формы. Весь ее облик дышал энергией и здоровьем — впрочем, подобное — не редкость для английских девушек. Самым необычным показалось Грейвзу ее лицо — таким он и запомнил его. Дышащее юностью лицо девятнадцатилетней девушки, нежный изгиб губ, маленький, но решительный подбородок, безупречный овал, дуги бровей и сияющие под ними нежные карие глаза… Аккуратную маленькую головку увенчивали густые каштановые локоны, собранные сзади в простой узел.

Она была одета в простое белое платье с кожаным ремешком на талии, а осанка говорила о том врожденном изяществе, которое дарует одна лишь Мать-Природа. Наконец, в облике девушки сквозила некоторая утонченность, и Грейвз заметил ее, хотя по некоторым признакам и счел, что незнакомка не принадлежит к его кругу.

Такова была внешность Джоанны. Девушка была привлекательна, но все же Грейвза очаровала не только ее красота. В Джоанне скрывалось нечто новое для него, какая-то тайна одухотворяла ее черты — эту странную дымку он видел раз или два в произведениях искусства прошлого, но никогда доселе — в живых человеческих глазах. Джоанна казалась воплощением Психеи… до того, как Купидон поцеловал ее.

Объект его поисков уже стоял перед ним

Оставим Джоанну и обратимся на минуту к Генри Арчибальду Грейвзу — человеку, которому суждено было стать героем главного романа в жизни мисс Хейст.

Как и многие моряки, он был невысок, чуть выше самой Джоанны, и весьма крепкого сложения. Цвет лица капитан имел самый здоровый, хотя постоянное пребывание на открытом воздухе и частое посещение южных широт сделали его кожу бронзовой; его голубые глаза были острыми и проницательными, как и можно ожидать от того, кто днем и ночью наблюдал за морем в течение почти двадцати лет. Он был чисто выбрит. Черты лица у него были приятные, хотя и немного резкие — особенно это касалось носа и подбородка; его вряд ли можно было назвать красавцем — но это определенно был весьма привлекательный и благородный джентльмен. На первый взгляд, у него было лицо человека жесткого и сурового, однако при более тщательном изучении выяснилось бы, что это, скорее, лицо человека, привыкшего управлять своими эмоциями. Хранящее печать гордости, это лицо принадлежало человеку, привыкшему командовать и подчиняться командам, но при этом откровенному и открытому, что становилось особенно хорошо видно, когда Грейвз улыбался — тогда его лицо можно было назвать и красивым.

В течение нескольких мгновений эти двое стояли, глядя друг на друга и не произнося ни слова; удивление и восхищение в глазах незнакомца были настолько очевидны, что Джоанна покраснела еще сильнее.

Капитан Грейвз чувствовал, что ситуация довольно неловкая. Первым его побуждением было вежливо снять шляпу и откланяться, вторым — остаться и объясниться.

— Я прошу прощения! — пробормотал он, наконец, с почти комической застенчивостью. — Я увидел леди, стоявшую на вершине башни, когда проезжал мимо — и решил, что она могла попасть в беду.

Джоанна отвела взгляд, с ужасом чувствуя, что румянец и не думает слабеть. Внешность незнакомца ей очень понравилась; кроме того, девушка была польщена тем, что он принял ее за «леди». К тому же до сего момента ее безопасность не волновала никого, кроме, пожалуй, Сэмюэла Рока.

— Это очень мило с вашей стороны! — робко отвечала она. — Однако мне ничего не грозило — я спустилась без всякого труда.

Капитан Грейвз снова смолк. Он был смущен и озадачен. Голос у незнакомки оказался под стать внешности, глубоким и выразительным, однако в речи звучал легкий акцент, свойственный восточным графствам. Кем же она была?

— В таком случае я должен лишь извиниться за беспокойство, мисс… мисс…

— Я просто Джоанна Хейст из Брэдмута, сэр, — смущенно прервала она Грейвза, словно догадавшись о его сомнениях.

— Прекрасно! А я — капитан Грейвз из Рошема — там, наверху, вы же знаете. Брэдмут, он… я хотел сказать… то есть, спросить… хороший ли вид с этой башни?

— Думаю — да, но я отправилась туда не за этим. Понимаете, я хотела достать галчат. Для одного маленького мальчика в Брэдмуте, он сын священника.

— А! — лицо Грейвза озарилось, поскольку перед ним открылась прекрасная возможность продлить заинтересовавшее его знакомство. — Тогда, возможно, я смогу быть вам полезен! Полагаю, с галчатами я могу помочь.

С этими словами Грейвз отважно шагнул к башне.

— О, я не уверена, что это совершенно безопасно, сэр! — в некоторой тревоге сказала Джоанна, протягивая руку и пытаясь задержать Грейвза. — Прошу вас, не беспокойтесь из-за этого.

— Уверяю вас, это совершенно не проблема — мне нравится лазать. Видите ли, я к этому занятию привык. Однажды я даже забрался на вторую египетскую пирамиду, ту, что была вся в лесах — хотя, честно говоря, этот подвиг мне повторять не хотелось бы, — с веселым смехом сообщил Грейвз.

И прежде чем Джоанна смогла помешать ему, он уже поднимался по полуразрушенной лестнице.

Наверху Генри остановился и с некоторым сомнением осмотрел осыпающуюся стену. Затем он снял сюртук, бросил его вниз, а затем решительно закатал рукава рубашки, обнажив мощные предплечья.

— Прошу вас, не надо! — умоляла снизу Джоанна.

— Ну, уж теперь-то я не сдамся! — отвечал Генри.

Схватившись за выступающий камень рукой, он нащупал ногой наиболее устойчивый участок и начал восхождение по стене. Вскоре он достиг вершины и оказался в относительной безопасности, однако столкнулся с другой трудностью. Оконный проем, в котором пряталось гнездо галок, находился за углом и немного выше — с того места, где стоял Генри, добраться до него было невозможно. Тогда Грейвз наклонился и внимательно оглядел каменную кладку. Прямо рядом с ним росла очень мощная плеть дикого плюща, тянувшаяся вверх и разделявшаяся надвое примерно в пяти футах под гнездом. Генри знал, что доверять крепости плюща опасно, а еще опаснее — пытаться пробраться по нему за угол, но в данную минуту вопросы собственной безопасности (да и любые другие) волновали его в последнюю очередь — важнее всего было добраться до галчат, которые были так нужны этой деревенской красавице. Кроме того, Генри Грейвз был человеком, который не любит проигрывать.

Осторожно сдвинувшись влево, он вытянул руку и ухватился за толстый стебель плюща. Теперь оставалось идти только вперед — вернее, вперед и вверх. Как именно происходило это восхождение, на бумаге описать достаточно трудно, поэтому скажем лишь, что через несколько секунд нога Генри Грейвза уже стояла в развилке ветвей, а прямо перед его носом находился каменный подоконник, на котором виднелось гнездо.

— Я вижу галчат! — крикнул он. — Я их сейчас сброшу, а вы ловите их шляпой, потому что нести в руках я их не смогу!

— Ради Бога, осторожнее! — ахнула Джоанна.

Генри только рассмеялся в ответ, и в следующую секунду юная галка с отчаянными воплями отправилась в свой первый полет, бестолково хлопая слабыми крылышками. Джоанна ловко поймала птенца в свою шляпу, прежде чем он успел коснуться земли. Через секунду последовал второй запуск, затем третий и четвертый. Последний птенец оказался сильнее всех и даже умудрился пролететь несколько ярдов самостоятельно. Джоанне пришлось побежать за ним — отчаянный летун лежал на спине за расколотым могильным камнем и сердито верещал, а когда девушка протянула к нему руку, пребольно клюнул ее, так что пришлось прибегнуть к помощи носового платка. Принеся беглеца к остальным, Джоанна услышала, как Генри Грейвз сказал:

— Вот и все. Теперь я спускаюсь.

В следующее мгновение раздался такой звук, будто что-то с треском разорвалось. Джоанна вскинула голову и увидела, что Генри висит на стене башни, держась лишь одной рукой. Пытаясь вновь завернуть за угол, он наступил не на тот камень, нога соскользнула, и ему пришлось перенести весь свой вес на плеть плюща, но она не выдержала такой нагрузки и оторвалась от стены. Теперь Генри отчаянно пытался найти точку опоры, цепляясь за злополучный плющ и, по сути, болтаясь в воздухе. Тихо вскрикнув от ужаса, Джоанна стрелой метнулась обратно к башне. Она знала, что Генри упадет — но это было не самое плохое. Как раз под ним находилась старинное захоронение в виде каменного гроба, на крышке которого торчали ржавые железные шипы длиной дюйма в три или даже более того, специально предназначенные для того, чтобы праздная молодежь не использовала надгробие в качестве скамьи.

Если Генри рухнет на эту гробницу…

Джоанна обогнула страшную крышку с шипами и остановилась прямо под висящим на стене Генри. Он увидел ее взволнованное и испуганное лицо.

— Стойте на месте! Я сейчас спущусь.

С напряженным вниманием Джоанна следила, как судорожно напрягаются его сильные руки, как ходят под удивительно светлой кожей мышцы. Однако плющ предательски выскальзывал сквозь сжатые пальцы. Еще секунда — и Генри камнем упал с высоты в двадцать футов. Джоанна инстинктивно вытянула руки, чтобы поймать его, но Генри приземлился на ноги прямо перед ней, не удержался — и стал падать на нее.

Это было ужасно. Видя, что их столкновение неизбежно, Джоанна не отшатнулась, но бросилась к нему, чтобы любой ценой уберечь его от столкновения со страшной каменной плитой. Они столкнулись; лоб Генри разбил Джоанне губы, плечом он сильно толкнул ее в грудь, так, что занялось дыхание, а потом… потом она крепко обняла его, и они вместе покатились по склону от подножия башни.

Все это время она не теряла ясности рассудка. Она знала, что отступать нельзя, иначе злой рок, уготованный Генри, настигнет ее саму — и страшные шипы вонзятся ей в спину. Отчаянным усилием девушка изменила направление их падения, надеясь, что они упадут на землю. Внезапно в правом плече вспыхнула острая боль. Они упали на самый край гробницы, а затем — вниз, на землю. Капитан Грейвз оказался внизу, и голова его сильно ударилась о камень; в течение почти минуты оба лежали неподвижно, так как у Джоанны окончательно перехватило дыхание.

Потом она судорожно вздохнула и пошевелилась. Взглянув на руку, Джоанна увидела струйку крови на рукаве, а кровь из разбитых губ капала ей на грудь и на смертельно бледное лицо Генри Грейвза, лежавшего под ней.

— О, Боже, он мертв! — заплакала Джоанна. — Он мертв, и это я во всем виновата!

В этот момент Генри открыл глаза. Очевидно, он услышал ее слова, поскольку произнес:

— Не вините себя, я в порядке!

Говоря это, он попытался пошевелить ногой — и с губ его сорвался крик боли. Взглянув на его ногу, Джоанна увидела, что она вывернута под таким неестественным углом, что даже несведущей в медицине девушке стало ясно: сломана. Поняв это, Джоанна разрыдалась в голос.

— О! Ваша нога! Она сломана! Что мне делать?

— Я полагаю, — с улыбкой сказал Генри, отчаянно кусая губы, чтобы справиться с дикой болью, — что вам следует найти в кармане моего сюртука фляжку, если вы не против.

Джоанна поднялась на ноги, быстро разыскала сюртук Генри и достала из внутреннего кармана серебряную фляжку с виски; вернувшись к раненому, она одной рукой помогла ему приподнять голову, а другой поднесла фляжку к его губам.

— О, Боже, он мертв!

— Спасибо! — сказал Грейвз. — Я чувствую себя намного лучше.

С этими словами он потерял сознание.

Испуганная Джоанна влила еще несколько капель виски в его помертвевшие губы; теперь ее охватил ужас при мысли о том, что Генри может страдать и от внутренних повреждений. К ее облегчению, он быстро пришел в себя и тут же нахмурился при виде алого пятна на ее белом платье.

— Вам больно! Какой же я эгоист, думаю только о себе!

— О, не думайте обо мне, это ерунда, просто царапина. Что мне сделать? Как увезти вас отсюда? Здесь никто не живет поблизости, а до Брэдмута далеко…

— Там мой конь, но я боюсь, что не смогу ехать верхом.

— Я поеду за помощью. Но… как же я оставлю вас в одиночестве?

— Ничего, я справлюсь. Вы очень добры!

Осторожно уложив раненого, Джоанна бросилась туда, где был привязан конь капитана Грейвза. Здесь возникла новая трудность: ушибленная рука почти не слушалась, а без ее помощи девушка не могла забраться в седло, поскольку конь, хоть и достаточно смирный, не привык к шелесту женских юбок и норовил отступить от Джоанны в сторону. Наконец, плача от боли и досады, Джоанна решила отказаться от попыток сесть верхом и отправиться в Брэдмут пешком, но тут ей улыбнулась удача. Она явилась в облике рыжеволосого паренька, которого Джоанна хорошо знала — тот возвращался домой из экспедиции, посвященной поиску яиц диких птиц.

— О, Вилли Худ! — воскликнула девушка. — Скорее иди сюда и помоги мне! Там джентльмен упал с башни и сломал ногу. Садись на лошадь и скачи во весь опор к доктору Чайлду. Скажи ему, что он должен поспешить сюда и взять с собой крепких мужчин с носилками или чем-то, на чём можно перенести раненого! Нога сломана, так что нужно взять что-то для шины. Ты меня понял?

— Почему вы вся в кровище, мисс? — спросил изумленный мальчишка. — И это самое… я никогда в жизни верхом-то не ездил.

— Да, да, я тоже ранена, но это неважно! Ты просто залезай на коня, все получится. Постой! Да уж не боишься ли ты, Вилли Худ?!

— Боюсь? Ничегошеньки я не боюсь, еще чего! — покраснел мальчик. — Мне просто мои ноги нравятся больше, чем его, вот и все!

С этими словами он решительно подошел к жеребцу и после нескольких неудачных попыток все же оказался на спине изрядно изумленного скакуна.

— Погоди! — сказала Джоанна. — Ты все запомнил, что нужно сказать?

— Да! — гордо отвечал Вилли Худ. — Не волнуйтесь, мисс, я все в точности запомнил. Я сам привезу доктора сюда.

— Нет, Вилли, ты ему все передашь, а сам пойдешь в «Корону и Митру» и скажешь моей тете, что один джентльмен, капитан Грейвз из Рошема, сильно поранился, и что она должна приготовить для него комнату. Пусть приготовит мою — она самая лучшая, а ехать этот джентльмен пока никуда не сможет.

— Не волнуйтесь, мисс, я все в точности запомнил

Вилли кивнул и с громким воплем «Но-о-о-о!» отправился в путь; ноги его не доставали до стремян, а держался он за луку седла. Проводив его взглядом, Джоанна поспешила назад к раненому. Глаза его были закрыты, но он, видимо, услышал шаги девушки, потому что сразу открыл их.

— Вы так быстро? Наверное, я уснул.

— Нет-нет, я не могла вас оставить одного. Я встретила мальчишку и отправила его верхом за доктором, — сказала Джоанна, добавив себе под нос: — Очень надеюсь, что он доберется благополучно!

— Это хорошо… я рад, что вы вернулись, — тихо сказал Грейвз. — Боюсь, что доставляю вам массу беспокойства, но… не могли бы вы растереть мне руку? Мне ужасно холодно.

Джоанна уселась рядом с ним на траву и для начала укрыла его сюртуком, а потом принялась растирать ему руку. Утихшая на время боль вернулась с новой силой, и пальцы Генри, еще недавно бывшие холодными, словно лед, теперь были обжигающе горячи. Прошло еще с полчаса, тени удлинились, вечер вступал в свои права… речь Генри стала бессвязной. Он воображал себя на палубе корабля и произносил команды, он говорил что-то о дальних странах, он называл имена, среди которых Джоанна расслышала одно знакомое — Эммы Левинджер; наконец, заговорил он и о самой Джоанне.

— Какая милая… девушка… Стоило рискнуть собственной шеей… чтобы ей угодить… Стоило… угодить ей…

Еще несколько минут спустя жар спал, и Грейвз замолчал. Потом его стал бить озноб, сотрясая все тело.

— Я замерз… ради Бога, помоги мне! Разве ты… не видишь… мне холодно…

Джоанна была в полном отчаянии. Увы! Ей нечем было укрыть его. Даже если бы она сняла свое платье — тонкая ткань не согрела бы раненого. Генри вновь и вновь умолял согреть его, и, в конце концов, девушка преодолела естественное смущение и сделала единственное, что было в ее силах: легла рядом и обняла его, стараясь успокоить.

Видимо, у нее получилось, поскольку стоны несчастного стихли, и он медленно погрузился в забытье. Над ними уже сгустились сумерки, но помощь все не шла. «Куда же запропастился Вилли, — думала Джоанна. — Если он не поторопится, этот человек наверняка умрет!» Она и сама слабела с каждой минутой — кровь по-прежнему текла из раны на ее плече. Периоды забытья и тумана чередовались с прояснениями, однако сознание Джоанны мутилось все чаще, пока, наконец, не оставило ее.

Сумерки превратились в ночную тьму, а двое несчастных так и сжимали друг друга в объятиях среди старых могил, и лишь звезды проливали на них свой неяркий свет…

Сумерки превратились в ночную тьму

Примечания

5

1 ярд равен 3 футам или 91,4 см.