День совка. Детектив поневоле

Георгий Вед

Он не сберёг свою дочь в наше время и, в погоне за справедливостью, потерял свою жизнь, так и не сумев должным образом наказать убийцу. Теперь он каждый день просыпается в 1988 году на полке купейного вагона в теле частного детектива и пытается «правильно» прожить отведённый ему день для того, чтобы разомкнуть этот порочный круг.

Глава 3

Вагон остановился, качнув на прощание ещё раз всех тех, кто приготовился на выход. Проводница привычными движениями открыла дверь на улицу, после чего выудив откуда-то тряпку, протёрла ею внешний поручень. Да, да, нормальных перронов здесь нет и сейчас, и уж тем более не было тогда. Выйти, не напрягаясь из вагона с вещами в обеих руках, могут лишь такие крепкие парни как я. Все же остальные пассажиры выглядят здесь, словно навьюченные альпинисты, спускающиеся с горы вниз. Ничего страшного в этом не вижу, поддерживать свою физическую форму всегда нужно, даже если это получается принудительно.

Стоя в дверях, словно над пропастью, я посмотрел в небо и вдохнул полной грудью: день обещал быть солнечным, не зря же его лучи, пробившись сквозь тучи, решили осветить мой выход. Ладно, хорошо, не только мне светит солнце, тут на пару вагонов хватит. Но что-то в этом, чёрт возьми, все-таки было мистическое. Вдохнув «свежий» воздух Череповца ещё раз, я спустился по ступенькам на перрон, вернее сказать — его жалкое подобие.

— Удачи вам в делах и доброго дня, — пожелала мне проводница на прощание.

— И вам не хворать, — отшутился я, одарив её уважительным прощальным взглядом.

Что-то было странного в её фразе, или в интонации, но чего именно понять так сразу у меня не получилось. К тому же мне было, честно говоря, сейчас не до этого. Судя по всему, встречать меня здесь никто не собирался. По крайней мере, выглядело это сейчас именно так.

Город я знал не плохо, и так как наш вагон остановился напротив здания вокзала, то я твёрдой походкой направился, прямиком, в город, обходя шумное здание стороной. Краем глаза я заметил как из заднего кармана брюк впереди идущего мужчины выпал не большой, свёрнутый пополам листок бумаги.

Чисто автоматически я остановился и поднял его с земли, успев рассмотреть: это был билет на поезд, только выписанный полностью от руки, возможно проводником при посадке. На нём ещё были вырезаны из сетки с левой стороны нужные цифры означающие стоимость билета.

— Гражданин! — окликнул я спешащего по своим делам мужчину, — Вы билет потеряли!

Интересно, если бы я его назвал «господином» или как-то иначе, например — не бинарной особью, то обернулись бы все, кто это услышал, или наоборот, они сделали бы вид, что не расслышали окрик? А, что, со спины так сразу и не разберёшь кто перед тобой в данный момент, а окликнуть нужно. Да, здесь мне тоже стоит сначала крепко подумать, прежде чем сказать. Все, как и у нас теперь. Что не говори, а в те далёкие времена общаться было несколько проще — все вокруг товарищи, или граждане.

На мой клич обернулось сразу же несколько человек, в том числе и тот который выронил билет. Глядя на него в упор, я протянул в его направлении руку с потерей. Похлопав себя по карманам, он спохватился, и подбежал ко мне, рассыпаясь благодарностями:

— Вот спасибо вам большое. Я же в срочной командировке сейчас, а потом же всё это дело сдавать нужно для отчётности. Спасибо вам.

— Не за что, — ответил я, ощущая приятный прилив положительных эмоций.

Всегда приятно помочь ближнему и в особенности тогда, когда тебе это ничего не стоит.

Поднимая с земли свою сумку, я аккуратно посмотрел назад: гопники, все четверо, вышли из вагона последними и гуськом начали обходить здание вокзала с другой стороны. Встречи со мной они явно избегали. Я так же не горел желанием узнавать у них подробности собственной биографии прямо сейчас. Скорее всего, эти новости меня бы не порадовали.

На привокзальной площади было пусто. Если не считать пары «Волг» с «шашечками» на бортах и красной «копейки» припаркованной недалеко от них. Один из таксистов сидя за рулём своего авто оценил меня по пятибалльной шкале на шесть баллов, и явно загорелся желанием заработать на мне, поправляя на своей голове кепку больше похожую на «аэродром». Оставлю этих «бомбил» для запасного варианта, может, на первое время сниму номер в гостинице «Ленинград» и там всё обдумаю спокойно.

На территории автовокзала, что находился в метрах пятидесяти от меня, завёлся «Львовский» автобус, отрыгнув из себя клубы мутного выхлопа. Рядом с ним суетилось десятка полтора граждан с вещами. Это были не дачники, в пятницу утром, а обычные селяне, которые старались сделать все свои неотложные дела в городе во время рабочей недели, пока ещё можно купить билеты на автобус. Купить же билет в выходной день перед отъездом было категорически не возможно. Осуществить подобное было возможно либо заранее, либо по редчайшему блату. Какие времена, такие и нравы. Если в твоей телефонной книжке нет номеров телефонов «полезных» людей, то выжить тебе здесь будет не просто.

В некоторой задумчивости, я остановился на распутье, поставив свои вещи на асфальт, и решив все-таки изначально обдумать свои дальнейшие действия. Похлопав себя руками по карманам, вдруг вспомнил о «барбариске» которую недавно видел. Леденец лучше чем ничего, а кушать то уже хочется. Хотя бы испить чашку горячего кофе, без ничего на радость будущей язве желудка.

Достав из бокового кармана пиджака один леденец, развернул его и пихнул в рот. А ведь умели раньше конфеты делать, ничего не скажешь. Освежает не хуже кофе.

Кидать фантики под ноги было не в моих правилах всегда. Зачем же гадить там, где живёшь? Пусть даже и временно проживаешь, какая разница?

Тут я вспомнил о том, что в прошлой жизни у меня был в куртке внутренний карман с правой стороны и именно туда я складывал фантики и билеты во время поездок. Вот тут меня как раз и поджидал очередной «Сюрпрайз». Карман в пиджаке действительно был и даже не пустой. Рука нащупала в нём что-то вроде «корочек» и выудила содержимое на белый свет.

Вот тебе бабушка и Леонтьев день. Фото в «корочках» моё (вернее сказать — этого тела), частный детектив, ни дать ни взять, и зовут меня не иначе как: Сычёв Виктор Дмитриевич.

Получалось, что «Сыч» — это я и есть, и писали обо мне в газете не иначе как по поводу проведённых мною расследований. Вот беда. Какой из меня сыщик? Я порою собственные носки в квартире терял навсегда, а тут такое дело.

— Виктор Дмитриевич? — вопрошая, окликнул меня голос за спиной и тут же добавил, — Сычёв?

— Да, — ответил я и обернулся, убирая удостоверение обратно в карман.

Это был русоволосый парень с прилизанной причёской и худощавого телосложения. Брюки, в которые он был одет, были явно ему велики, или действительно мода тогда была такой. Глядя же на его светлую рубашку в полоску, я невольно вспомнил о своих семейных трусах. Вполне возможно, что их сшили из одного и того же куска материала. Да, в те времена всё было максимально практично и рационально и что самое главное — служило верой и правдой годами.

— Как хорошо, что я вас встретил, — затараторил радостно он, — Вы уж извините меня, ради Бога, опоздал. Эта чёртова «колымага» не заводится когда нужно. Постоит, постоит, и потом хоть тресни — не завести её проклятую.

— Так значит, это вы меня встречаете? — внезапно напустил важности я, сам от себя подобного не ожидая.

— Я, я, — закивал парень, хватая мои вещи, — Меня Костей зовут, если что. Сейчас отвезу вас к «Барину», извините — к хозяину. Это мы его так иногда между собой называем. Или если хотите сначала поедем в апартаменты снятые для вас, что бы вы смогли немного отдохнуть с дороги. Мы здесь тоже люди, всё понимаем, оторвали вас от важных дел.

— Я не устал, — отрезал я, и немного помедлив, добавил, — Едем сразу к заказчику.

— Хорошо. Как скажете, так и будет, — парень только показался на вид щуплым, но сумку мою не только поднял, но и понёс к машине, сгибаясь, правда под её тяжестью.

Та самая, красная «копейка» оказалась его машиной. Видимо он действительно опоздал и потом побежал меня встречать через здание вокзала, а я прошёл вокруг. Вот и разминулись мы с ним ненароком. Кто же знал, что так получится? Но с «соображалкой» у парня дела обстоят не плохо, этим можно будет воспользоваться.

Открыв багажник «копейки», Костя положил в него мои вещи. Старая добрая классика предстала перед моим взором: запаска слева, бензобак справа, ближе к сидениям лежал винтовой домкрат и «портянка» с ключами. Всё аккуратно, чисто и даже пол и стенки багажника чем-то заботливо обтянуты. Ни дать ни взять — высший класс по тем временам.

Открыв ключом водительскую дверь, Костя проворно распахнул изнутри пассажирскую дверь с моей стороны и вежливо предложил:

— Садитесь на задние сидения, здесь вам будет удобнее.

— Пожалуй, — охотно согласился я, забираясь в салон.

Честно говоря, для моей новой «рамы» он был слегка маловат. Это всё равно как хомяка засунуть в детскую рукавицу и смотреть, потом на то, как торчит из неё его нос. Забавное зрелище, да и настроение улучшается на раз.

Закрыть за собой дверь по-тихому не получилось, пришлось вспомнить детство и закрыть дверь как полагается — от души. Вот только рвануть с места и пронестись с ветерком по пустому городу у нас не получилось. «Копейка» тупо отказывалась заводиться, не смотря на все добрые уговоры Константина.

Не то что бы она капризничала и набивала себе цену, а просто она не собиралась ехать вообще никуда. Даже не чихнула ни разу, ради приличия или намёка. Еле слышно выругавшись, Костя повернулся ко мне и виновато произнёс:

— Не волнуйтесь, Виктор Дмитриевич, сейчас поедем. Этот чёртов карбюратор меня в могилу сведёт. Сколько раз просил хозяина заменить его совсем, — Костя продолжал говорить, выйдя на улицу, благо возле вокзала было тихо. — Так нет же, ни в какую: дорого стоит, где я его тебе достану, почини и езди как все. А как на нём ездить то? Кому только не показывал его, никто не может настроить. Говорят заводской брак. А один и вовсе мне сказал о том, что он проклят. Вы себе это представляете — карбюратор проклят и это в наше-то время?

Костя продолжал жаловаться на жизнь, уже копаясь под капотом. Через отрытую водительскую дверь мне всё хорошо было слышно. Хотя думаю, что причина хорошей слышимости была не только в этом. Краем глаза я заметил, что к нам подходит какой-то человек. Вернее сказать, он подошёл к моей двери и не громко постучал пальцем в стекло.

Немного повертев ручкой, я опустил стекло и тут же увидел в нём лицо таксиста с горбатым носом и «аэродромом» на голове. Тянуть кота за причиндалы он не стал и предложил мне, как есть с характерным акцентом:

— Здравствуй, дорогой. Зачем так страдать? Садись ко мне, домчу как ветер в любое место. Возьму не дорого, по-человечески. Что скажешь?

— Спасибо, — любезно ответил я, и добавил, — Мне спешить некуда.

— Извини, хотел как лучше, — развёл руками таксист и затем поправил на голове свою кепку, — Если что, я рядом стою.

Он указал рукой на свою «Волгу». Честно говоря, я бы сорвался без раздумий, но у меня была иная программа на эту поездку — мне нужна была информация, которой обладал Костя. Резон значимый, а на «Волгах» я ещё в детстве накатался до тошноты. Так вышло. Но вот салон у них большой сделан для таких спортсменов как я — это бесспорно.

— Не вопрос, — ответил я, на что таксист задумался, явно не ожидая такого ответа.

— Ещё немного и поедем, — сообщил мне Костя, запрыгнув на своё место и повернув ключ зажигания.

На этот раз «копейка» чихнула и, судя по реакции водителя это было хорошим знаком. Выскочив из машины, он продолжил ремонт под капотом.

Малочисленные пассажиры с Вологодского поезда потянулись кто на автовокзал, а кто на остановку городского автобуса. Сонные люди, с чемоданами и сумками, одетые без особых изысков и модных писков.

Я же заметил, что подъехала ещё одна «Волга» с шашечками на бортах и остановилась возле своих собратьев. Приехавший водитель вышел из салона и начал что-то рассказывать коллегам, жестикулируя руками.

В какой-то момент, все трое уставились на меня. После чего приехавший водитель быстрым шагом направился в здание вокзала. Вышел он оттуда через минуту, в сопровождении двух милиционеров, которые прямиком шагали в нашу сторону. Вот тебе, бабушка и Леонтьев день. Чего же я успел натворить то?

Водитель шёл следом за блюстителями правопорядка, что-то не громко им рассказывая. Козырнув с небольшим нагибом возле опущенного стекла, старший милиционер представился:

— Старший сержант Стёпочкин. Предъявите, пожалуйста, ваши документы. Ничего серьёзного, простая формальность.

— Что-то случилось? — поинтересовался я, запуская руку во внутренний карман пиджака.

— Ночью поступила ориентировка о ДТП в пригороде Ленинграда. Такси всмятку, водитель в реанимации, — старший сержант взял в руки моё удостоверение, внимательно изучая его и немного помедлив, продолжил, — Пассажир этого такси таинственным образом исчез. И некоторые товарищи утверждают, что этим пассажиром были вы.

Костя вышел из-за капота машины и молча, смотрел на происходящее, разинув рот.

— Он это был! — запричитал таксист, размахивая руками, — Мамой клянусь! Мне земляк, который его вёз, по рации сообщил. Я за ними следом ехал, пассажира вёз. Теперь он в реанимации. Говорил, детектива известного из Ленинграда везу срочно до Волховстроя. Сыча…, то есть — Сычёва. На поезд говорит, опоздал. Он это! Я газету сам видел.

— Подождите, товарищ, — перебил таксиста старший сержант, — Сейчас разберёмся. Виктор Дмитриевич, выйдите, пожалуйста, из машины. Документы ваши подлинные и сомнений не вызывают. Но есть ориентировка и мне нужно её отработать. Это не займёт много времени. Простая формальность и я вас сразу же отпущу.

Я вышел из машины, поправляя пиджак. Честно говоря, я не имел ни малейшего понятия, о том, о чём они тут говорят. Но вот интерес к тому, что это поможет мне открыть некоторые тайны относительно моей биографии проснулся во мне не малый.

— Мне скрывать нечего, — спокойным голосом произнёс я.

— Как же, нечего! — возмутился таксист, — Видали мы таких, аферистов. Он выдаёт себя за другого человека.

Коллеги таксиста уже стояли у него за спиной.

— Как вы это себе представляете, если я стою сейчас перед вами здоровый и невредимый? — поинтересовался я у агрессивного таксиста. До Волховстроя я действительно ехал на такси и потом пересел на поезд. Спросите у проводницы, она подтвердит.

— Ты мне зубы не заговаривай….

— Тихо! — скомандовал старший сержант и после обратился ко мне, передав моё удостоверение своему коллеге, — В ориентировке сказано, что у детектива Сычёва на правой руке, в районе локтя имеется характерная родинка и спутать её с чем-либо не возможно. Больше в ориентировке ни о чём не сказано. Есть родинка — есть человек. У нас и других дел хватает. В конце концов, пусть они там, в Ленинграде сами с этим разбираются.

— Я готов, — без тени сомненья предложил я, снимая пиджак, — Все мы люди деловые, так чего за зря время терять.

Я кинул пиджак на заднее сидение «копейки» и затем, расстегнув пуговицу рубашки, закатал рукав до локтя. Повертев рукой в разные стороны, обнаружил, что никакой родинки на ней нет и в помине, даже самой крохотной.