Цепи Фатума. Часть 1

Грей (2020)

История мира обладателей начинается с Занзары, устроившей дерзкое нападение и кровавое побоище, и с ученика целителя, Ричарда, чья спокойная жизнь в одночасье перевернулась с ног на голову из-за судьбоносной встречи в ночном лесу. Ричард натыкается на израненную девушку — она — без чувств — падает в его объятия. Парень не ведает ни кто она, ни как ее зовут; а еще чужестранку явно кто-то преследовал. Ему кажется, что это не простое совпадение, а их судьбы связаны. Конечно же, он решает спасти ее! — как же иначе? Но появление незнакомки влечет целую цепь событий, приближающих Фатум — неизбежный рок. Готов ли ты бросить вызов судьбе? Версия обновляется. Включает реалистичные карты, портреты.

Глава 2. Эвелир

Самым обидным для Занзары стало то, что добираться из Альсвега, где они потерпели полный провал, до Эвелира — тут обитала царица Фидес — придется более месяца.

Как только она и Бронти выбрались из крепости, та взорвалась суетой — факелы мелькали тут и там, растекаясь огненными реками, раздавались команды, топали кони и бряцали латы. Оставалось надеяться, что искали не их… И почти сразу выяснилось, что местные теперь охотились за принцессой и ее свитой. И с каким запалом! Ух! Только вот удалось ли схватить девицу или нет? — Занзаре не ведомо… до сих пор.

Позже к ним подлетела красноперая авэ (после вымирания эльфов люди перестали разводить таких птиц и использовать их для доставки сообщений, но Фидес — во-первых, не человек, а, во-вторых, верна традициям Старого Мира) и повторила волю царицы — оставить принцессу в покое и возвращаться домой (да, да, они способны не только переносить бумажки, но еще запоминать фразы и целые предложения).

“Да, мамочка, уже бегу!”

А что еще оставалось? Вопросы донимали, а ответы они получат только по возвращению… если, конечно, мать удостоит их ими. У нее имелся некий многоярусный план, а Занзару посвятили лишь в его малую часть, позволив потянуть за одну единственную ниточку.

“И чего ради? Что за бессмыслица?! Или Фидес ждала моего поражения? Нет, спланировала его! Посему и доверилась той нударке! Но чем сребровласка лучше меня? А что ждет принцессу? Почему мать сперва позволила эльвинке обрести силу, а теперь возжелала погубить?” — Вот что не давало покоя.

Но уже слишком поздно… Либо нударская интриганка изловила эльвинку, либо упустила, а шанс, что Занзара и Бронт заново отыщут принцессу, — упущен.

Что делать дальше, зачинщица не могла придумать, поэтому они топали в сторону Зуна — и все.

Возможно, Колесо начнет вращаться иначе и укажет новый путь. Хотя читать знаки, которые оно тебе подбрасывает, — дело не из легких: порой, только совершив что-то, ты можешь понять — да, в этом есть смысл, в следующий раз — осознание приходит куда позднее. Но теперь Колесо безмолвствовало, будто указание Фидес — единственно правильное, безошибочное, ему и нужно следовать. И девушка просто не могла уловить сути и понять, по какой причине в самый последний миг судьба отвернулась от нее. Спасало ли ее Колесо таким образом? Но от чего?

По пути, чтоб отвлечься, они взялись за пару мелких дел: выбили долги, припугнули мелкую банду, разобрались с одним наглым торговцем. Мелочи недостойные Колеса… Но, как знать, может, эти поступки вкупе приведут к чему-то более важному?

Бронта подобные терзания не заботили, он просто следовал за Занзарой и полагался на нее, отвечая за грубую силу, это ее удел — думать за двоих и планировать каверзы. А она пребывала в недоумении, не имея понятия, что их теперь ждет.

— Порой приходится действовать по обстоятельствам, — утешал ее громила. — И разве нужен план, чтобы вернуться домой? Не забивай голову зазря.

— Ты прав, — говорила она, а сама думала, что в случае с Фидес всегда стоит держаться на два хода впереди, ибо та в считанные мгновения обставит тебя на десять.

Так и прошел целый месяц. И вот они добрались до Эвелира — давным-давно тут цвел и благоухал один из городов эльфийского Владычества, а ныне — обосновались редрины. А еще эти руины — их с Бронти дом.

Как так получилось?

Нет, речь пойдет не про то, как гуммские детеныши обрели мать-редринку и житье в стане зверолюдов, об том позже, поговорим сперва про редринов и откуда они взялись. Пожалуй, стоит начать с начала. С самого начала.

В те времена, о которых помнит лишь сама земля, в Мэриеле жили одни дикие звери, никаких вераров, нударов, а тем более гуммов в помине не существовало.

Твари плодились, сбивались в стаи, охотились и боролись за еду. Жизнь отличалась первобытной простотой и безжалостной дикостью.

Время шло… Мир преображался. Менялись и его обитатели. Однажды звери обрели разум, но не все из них возжелали (или сумели) расстаться с повадками хищников, отказаться от борьбы за власть и угодья, прекратить травлю себе подобных, созидать и создавать, вместо того, чтоб убивать и разрушать.

Народ, звавшийся редринами, оставался такими же коварными и жестокими на протяжении многих тысячелетий. Это племя постоянно разжигало пламень раздора в Старом Мире. Их боевой рев никогда не стихал, а смысл существования они видели в бесконечной охоте — и уже не ради пропитания, а для забавы.

Много веков лилась кровь, впитываясь в черствую почву. Но близился конец Древней Эпохи, а его предзнаменованием стало появление вераров, которых позднее нарекли эльфами, а затем нударов и гуммов — людей. Эти народы объединились, вступили в схватку с дикарями и одержали победу.

Потерпев поражение, редрины ушли в другие края, лежащие далеко на Юго-Западе. Тогда племя зверолюдов исчезло, затаившись на какое-то время.

Наступило долгожданное спокойствие.

Но тысячу лет назад этот народ вновь явил себя, став еще более сильным и свирепым. Они пришли, чтобы отомстить эльфам за поражение и изгнание. Старые раны затянулись, а когти и клыки давно алкали вонзиться в эльфийские глотки.

На сей раз редрины сговорились с гуммами и вместе с ними полностью истребили эльфов. Мир утопал в войнах, а Колесо вращалось с бешеной скоростью.

Царица мало говорила о Старом Мире, лишь наставник (а заодно и невольник Фидес) чуть больше поминал Утраченную Эпоху. От него Занзара узнала кое-что, но далеко не все. Тысячу лет назад мир лишился обладания и чуть не погиб. Но помимо этого произошло в те далекие вехи нечто настолько жуткое… то, что изменило не только континент, но и всю Ойру навсегда.

Но ни редринка, ни ее узник не раскрывали иных карт, продолжая молчаливую игру как друг с другом, так и со всем миром (точнее, с тем, что от него осталось), а Занзара могла лишь наблюдать за ними.

Нет, она не совсем понимала их мотивы, хотя и пыталась. Куда уж вникнуть в замыслы существ, коим более десяти веков?! И тут подкрадывалось сомнение: если уж последний из эльфов и мог прожить столь долгую жизнь, то что насчет редринки? Наверняка мать — самозванка, хоть и обладает. Но пока дочь не сообразила, как использовать подобное подозрение против нее.

Летопись времен истерлась, а Эвелир не собирался делиться с ней сокрытыми под толщей песка тайнами (помимо тех крох, которые она откопала сама; в конце концов, Занзара — не историк и не ученая).

Но что бы там ни случилось, теперь город эльфов принадлежал редринам… а Занзара с Бронти служили их царице. И ведь не выпутаешься из этих цепей! А все по одной простой причине: плевать, что Фидес их взрастила, а они должны благодарить воспитательницу за сию блажь, проблема в ее мощи, возрастающей год от года, если не с каждым днем. Никто не сможет остановить редринские орды: ни эльвины, ни нудары, ни гуммы, ни джархи. По этой причине нударская леди предала принцессу Ливию и вслед за королем Аргольдом примкнула к Фидес.

И Занзара тоже выбрала верную сторону. Вскоре это место станет центром Ойры, а редрины заполонят Мэриел от Нуда до Зуна и от Вера до Уна.

Но покамест оплот зверолюдов напоминал руины — вот что случается, если только брать и ничего не давать взамен. Редрины жили разбоем и подачками — Мэриел откупался от Фидес, зунары почитали ее как богиню и тащили разнородное добро (что по сути тот же оброк, лишь бы она их не терроризировала). И дань шла далеко не на градостроительство.

О прошлом величии Эвелира (да и Старого Мира в целом) напоминали остовы строений: колонны, ступени, остатки башен и даже статуи. Архитектура имела формы настолько крупные и объемные, с трудом верилось, что столь грандиозные города пали под натиском дикарей. Воображению — стоит лишь мысленно разметать песок и дорисовать продолжение любых развалин — представали такие виды, от которых захватывало дух. Занзара отдала бы многое, чтобы посмотреть, как выглядел Эвелир в древности.

Редринам никогда не возвести ничего подобного…

Их поселение окружало сплошное запустение (и оно же давно проникло в каждое обиталище). Основная часть городища напоминала муравейник и вздымалась изрытой подземными ходами шапкой, а среди последков Старой Эпохи громоздились теперешние уродливые жилища и смотровые башни — из булыжников, бревен и шкур. Южнее расползались пустыни Зуна, а на Севере — чахлые леса, состоящие из полумертвых кривых деревьев. И только сотню ллигад спустя рыжий песок заканчивался, сменяясь зеленью, — уже в землях королевства Мэриел, на которые и Фидес, и ее подданные взирали с нескрываемой завистью, алчностью и нетерпением — в ожидании часа, когда смогут разорить соседние владения.

Еще бы! Днесь все кричало об упадке, ведь редрины не творили, а лепили будущее из крошева мира, который самолично и изничтожили.

И есть иная причина. Разруха воцарилась не только из-за здешних обитателей и их всепоглощающей тяги к уничтожению и истреблению.

Виной тому красный камень.

Занзара его опасалась, другие ему поклонялись.

Он давал силу, но пожирал жизнь — не только обладателей, связанных с ним узами Фатума, но и всего Эвелира, каждого его жителя.

Мать лишь усмехалась, стоило озвучить сию догадку, наставник — помалкивал. Но их подтверждения и не нужно. Девушка просто чувствовала это. С самого детства кристаллы пугали ее. А сейчас, пожалуй, страшилась она их еще пуще. Что насчет Бронти? — тот вечно повторял за ней, раз уж храбрая “Девочка” чего-то боится, то и “Мальчику” следует.

В общем, держались оба от проклятого чуда света подальше.

Но царица проводила рядом с громадой кристаллов почти все время… Она стала хранительницей камня и распорядительницей утраченной силы — на пару с наставником они додумались, как вытянуть оттуда отголосок обладания и наделить им любого… Вот почему Фидес обрела власть и диктовала условия странам с современными армиями и флотом.

Все это разом нахлынуло на Занзару. Возвращение в места, где ты рос, всегда пробуждает воспоминания и думы, и в этом случае она не стала исключением, хоть и воскрешала в памяти их с братом детство и отрочество без душевной теплоты и иных нежных чувств.

— Дом, родной дом… — проговорила девушка, вдохнув пыльный и сухой воздух, стоило ступить в кишащий редринами оплот. Бронти лишь насупился.

Местные их знали в лицо, тут и не затеряешься в толпе (та расступалась с поклоном).

А дети самой величайшей редринки — понурые и уставшие — шли прямиком в логово царицы (дворцом, замком или крепостью ее обитель никак не назвать), боясь встречи с матерью, которую подвели и чьих надежд не оправдали.

Найденыши не могли предположить, начнет ли она злиться или возликует, если все сталось по ее хитрой задумке. Допустим, верно второе, тогда беспокоиться не о чем, — а они удостоятся похвалы (главное не обольщаться и не шибко надеется, ведь судьба преподает жестокие уроки).

Занзара и Бронти прошли по тоннелю и оказалась в куполообразной пещере, которую пронзил насквозь гигантский изогнутый клык — красный камень. От него исходило зловещее свечение — крадучись, оно ползло по стенам.

Занзара нехотя глянула сквозь толщу породы и врезалась взором в темное пятно — его тело.

“Ну да, куда ему деться?”

Она старалась не думать о таком конце: стать пленником камня — незавидная участь! Но оттого друза и считалась диковинкой, чудом, величайшей ценностью во всем Мэриеле. И это сокровище — причудливый саркофаг короля Варлага — принадлежит царице Фидес. Или же наоборот, он владеет ей?

“Так тихо и темно, — подумала Занзара, обходя кристалл и сворачивая в очередной тоннель. — Тишина и мрак остаются вечными хранителями страшных тайн прошлого и никогда не покидают эту пещеру, однажды даровавшую им приют. Они пришли до нас и останутся здесь навечно… Это и есть бессмертие, король-обладатель?” — Ее передернуло.

От странных, будто бы чужих, мыслей по коже пробежали мурашки, как тогда, на крыше. Только тут-то не холодно…

“И Колесо по-прежнему молчит”. — Она остановилась перед проемом в тронный зал и прислонилась к стене. От волнения дыхание участилось, а удары сердца эхом достигали висков. Бронт переминался с ноги на ногу и мотал головой подобно быку. Да, он тоже слышал нечто. Рядом с камнем любой чувствует его присутствие.

Но они уже здесь. Чего же тянуть?

— Пошли, — бросила она и первой вошла в залу.

— Ну наконец-то! — Редринская владычица как раз закончила трапезу, отбросила в сторону кость (ту поймала багровая авэ, устроившаяся на бивне мамутского черепа), и поднялась с костяного трона.

Грива бурых волос обрамляла топорщащиеся уши, а меж тонких губ сверкнули клыки. Ее строгий взор пылал недобрым желтоватым огнем, а хвост недовольно покачивался из стороны в сторону.

Мать медленно подошла к воспитанникам.

— Моя царица, — Занзара опустилась на одно колено. Бронти сделал то же самое, но молча — спрос ведь не с него, а с сестры. Это она — главная, пусть отдувается. Дочь продолжила: — Мне жаль, я потеряла весь отряд и явилась к тебе без благих вестей.

— Но все-таки ты здесь. — Ее слова звучали тихо и холодно, в них не проскальзывала ярость, одно лишь хладнокровное спокойствие.

— Я…

— Достаточно лепета. Встаньте, — приказала Фидес. Разочарование. Отрешение. Неприязнь. Чего и следовало ожидать…

— Дай мне еще один шанс! Прошу тебя, мать! — взмолилась Занзара.

— Я же сказала — это все. — Да, так и сказала, но чужими устами.

— И “это все” имело смысл? Хоть какой-то! Имело? Если бы ты могла мне довериться! Поверить в меня! — Дочь осмелела и получила то, чего хотела, — материнское внимание.

Но Фидес не успела ответить.

В залу — вот так просто и нагло — прошел чужак. Мужчина. Гумм. На темных доспехах виднелись следы запекшейся крови, которую он так и не смыл, похожий на одно крыло плащ стелился за ним, поднимая оранжевую эвелирскую пыль, а длинные седые патлы развевались в такт уверенной поступи. Пепельное безжизненное лицо вполне могло принадлежать только что усопшему, на худой конец — страдающему морской болезнью и кровавым поносом одновременно. Но вот его глаза! — в них полыхали искры. Сила! Он вкусил обладание. Зачем же еще он оказался тут?

— Девочка, теперь я займусь эльвинской тварью, — надменно выплюнул гость.

— Ты? — прошипела Занзара, когда удалось разглядеть чужака получше.

Перед ней стоял герцог Корделл Бастер из Чагрина, он служил королю Мэриела — дряхлецу Аргольду. Его ей уже доводилось встречать (и не раз). Более мерзкого и алчного создания не сыскать. Но теперь мать заключила сделку и с ним? Значит ли это, что Фидес убирает фигурку Аргольда с доски и готовит новую преданную марионетку, чтоб править гуммами?

— Мои дети позаботились о том, чтобы принцесса оказалась в незавидном положении, сейчас она бродит в Нуде с жалкой горсткой сторонников. — Царица повернулась к мужчине. — От вас же я жду признательности за те дары, которые вам вверены, герцог.

“Постойте-ка! — Занзара встрепенулась. — Так нударка упустила девицу?! И что, отныне мать каждого подлеца начнет нанимать, чтоб они изловили беглянку? Или она так играет с ними? Проверяет? Джархи разберет эту хитрую кошку!”

— Я поймаю девку, моя царица. И приведу к тебе каждого эльвина, всех до последнего! — заявил тот и отвесил поклон Фидес.

— Принцесса, всего наилучшего, — с издевкой попрощался он с Занзарой, прекрасно зная, титул матери едва ли имеет к ней отношение. Бронти он и вовсе проигнорировал.

Из темных проемов выползли редрин с редринкой — в плащах и масках, которые носили избранники камня, — и устремились вслед за Корделлом.

“Мать к нему помощников приставила, вот тебе на! И не простых, а обладающих!”

— Почему ты не дала силу мне? — Она провожала взглядом спину герцога и слуг Фатума.

— Потому что не желаю тебе подобной участи. — Царица смягчилась, но лишь на миг. — Для тебя, дочь, у меня иное задание, — продолжила она привычным приказным тоном, — Вы вдвоем отправитесь в Итолу и напомните королю про его обещание. Он начнет упрямиться. Убедите старого дурака в том, что мы поддержим его атаку на Хорград и огнепоклонников, а еще поможем приструнить выскочку-кёнига из Нуда. Послание я подготовлю к завтрашнему утру.

— Ты решила вмешаться в мэриельские распри?

— А ты сочла, что сумеешь меня отговорить?

— Нет, мать. Я исполню твое повеление и на сей раз не подведу.

— Хочется верить… — промолвила Фидес. — Да прибудет с вами мое благословение. — Она лизнула Занзару в лоб, провела когтистой рукой по щеке Бронта и, не оглядываясь, покинула тронную залу.

Бронти озадаченно проводил ее взором.

На некоторое время найденыши застыли, наблюдая, как авэ слетела на стол и устроила пир, беззастенчиво клюя объедки царской трапезы. Глазницы колоссального черепа позади трона пожирали Занзару, ей чудилось, что она в них вот-вот провалится.

“Нет, находится тут нестерпимо!” — Она направилась к проему, Бронт — за ней.

— И что теперь? — тихо спросил брат уже в извилистых ходах. — Ты разобралась в ее замыслах?

— Нет. Без малейшего понятия, что она удумала и зачем. Герцог, юнец Берхард, старик Аргольд, нударская дама… Король-обладатель и Фатум… Грядущая свара в Мэриеле… И посредине принцесса эльвинов. Как они связаны?

— Давай спросим у Катэля. Он наверняка что-то да слышал… — предложил Бронти, пожав громадными плечами.

— Ладно, потопали в узилище, навестим эльфа… А после нас снова ждет путь. — Занзара глянула на красный камень, думая о том, что хочет незамедлительно покинуть Эвелир и больше никогда сюда не возвращаться (либо, на худой конец, не возвращаться некий длительный период).

“Мать ведь ничего не говорила о возвращении после выполнения поручения? Нет. То-то же”.