Император деревни Гадюкино

Дарья Донцова, 2009

Мне, известной сыщице Евлампии Романовой, тоже надо иногда отдыхать – так, во всяком случае, считают мои близкие. Вот они и отправили меня в модный санаторий «Вилла Белла» с тайной надеждой, что я найду там себе богатого ухажера... Шутника Макса, сразу приклеившегося ко мне словно банный лист, я всерьез не приняла, а занялась привычным делом – расследованием преступления. Я случайно услышала, как медсестра Надя обвиняет одну из постоялиц санатория, Нину Пронькину, в убийстве какого-то факира. А вскоре и одна, и другая погибают при загадочных обстоятельствах. Помогать мне вызвался горе-ухажер, который то пластиковых тараканов отдыхающим в чай подбросит, то ботинки к полу приклеит...

Глава 5

— Психиатрическая больная? Состоит на учете? — уточнила я.

Соня горестно вздохнула.

— Мы лечим ее у частного специалиста.

— Мне Нина показалась совершенно адекватной.

— В этом-то и проблема, — кисло сказала Соня, — общается она нормально, глупостей не говорит, читает, смотрит телевизор, гуляет. Но! Представляете, мать всем сообщает, что она вдова рок-музыканта Малыша, небось и вам успела наплести.

Я в упор посмотрела на Соню, но ничего не сказала.

Девушка вынула из кармана костюма кошелек и раскрыла его.

— Видите фото? Это мой папа.

Наверное, Сонечка очень любила отца, раз носит при себе его снимок. Ничего особенного в мужчине я не заметила. Коротко стриженные волосы, очки, галстук, костюм, твердо сжатые губы и тяжелый взгляд небольших глаз.

— Похож он на Малыша? — не успокаивалась Софья.

— Нет, — призналась я, — хотя откуда мне знать? Лицо певца всегда скрывала маска!

Соня убрала бумажник.

— Папу звали Константин Львович Пронькин. Он имел экономическое образование, был гениальным финансистом. Это я вам сейчас не как дочь говорю. Сама работаю в банке, многое понимаю, и, поверьте, отец был одним из лучших специалистов не только в России, но и в мире.

Мне захотелось обнять Соню и сказать, что я-то хорошо понимаю, какая тоска поселяется в душе после смерти любимого отца. Но, естественно, я сдержала неуместный порыв.

— В девяностых годах папа основал банк, — вводила меня в курс дела Соня, — сейчас он уверенно держится на плаву. Я заведую отделом кредитования, Лида занимается операциями на рынке. Ее муж Вадим — вице-президент и управляющий в одном лице. Папу великолепно знали в финансовых кругах, у него не раз брали интервью журналисты. Правда, он терпеть не мог публичности, всегда старался подсунуть корреспондентам своего пресс-секретаря, но порой приходилось самому отвечать на вопросы. Ну и при чем здесь Малыш?

— Странная фантазия появилась у Нины, — удивилась я.

Соня закатила глаза.

— Ну, если разбираться до конца, то это вполне объяснимо. Мама происходит из семьи священника, она пятая среди девятерых детей. Дедушка Олег был до жестокости строг с дочерьми, его жена умерла при родах десятого ребенка. Представляете, каково иметь на руках столько девочек? Отец решил, что они все без исключения обязаны служить богу, воспитывал бедняжек, как дрессированных собачек. Ап — села, ап — встала. И никто не посмел ослушаться его, все пошли по избранному для них пути. А вот мама! Она встретила папу и удрала с ним. Дед ее проклял, приказал сестрам никогда не общаться с Ниной, и те послушались. Мама никогда более не видела родственников.

— Ваш рассказ не объясняет увлечения Нины Малышом. Наоборот, ей, получившей строгое воспитание, следовало не восторгаться, а возмущаться поведением отвязного хулигана на сцене, — заметила я.

— У мамы выдающиеся музыкальные способности, — с горечью сказала Соня, — великолепный слух, ангельский голос. Знаете, где они с папой познакомились? В церкви.

— Ваш батюшка посещал храм?

Соня закинула ногу на ногу.

— Отец был атеистом, а вот его мать, никогда не виденная нами бабушка, была верующей. Когда она скончалась, отец пошел заказывать поминальную службу, услышал солистку церковного хора и влюбился, не видя ее лица.

— Рождественская история, — бормотнула я.

— Сказка, — вздохнула Соня, — мама тоже потеряла голову. Через очень короткое время после первой встречи она сбежала из дома к Константину.

— Отважный поступок для покорной дочери священника!

— Мама понимала, что полностью отрезает себе путь назад, — кивнула Соня, — но любовь! Ее всегда тянуло к людям искусства, она пишет пьесы для домашних спектаклей, сама ставит их, о ее постановках ходят легенды, гости на них рвутся табунами. Увы, мама обожает современную, ужасную музыку! Вы не поверите, если я расскажу, что она летала в Англию на фестиваль рок-музыкантов? Думаю, когда внезапно умер муж, перед которым она преклонялась, у нее помутилось в голове. Отсюда и басня про Малыша.

Я кивнула. В этот момент мне больше всего на свете хотелось остаться наедине с книгой.

Соня встала.

— Извините маму. Она не агрессивна, даже чересчур добра, никому не способна причинить зла, нас с Лидой очень любит. Какие спектакли на Новый год устраивает! Сама репетирует с актерами, у нее получается лучше, чем в театре. Вся в заботах о домашних. Но психика сыграла с ней дурную шутку. Буду очень вам благодарна, если вы никому не расскажете о нашей семейной проблеме.

Когда девушка ушла, я быстро выхватила с полки выбранный том, вернулась в номер, удобно устроилась на диване и решила насладиться романом неизвестного писателя Вульфа под интригующим названием «Правда всегда видна». Поскольку книга стояла в разделе детективов и на обложке был изображен окровавленный кинжал, я решила, что заполучила интересный криминальный триллер, но, прочитав первую главу, сообразила: это научно-популярное издание. Нынче в магазинах полно всяческих пособий на разнообразные темы. «Как выйти замуж за миллионера», «Что съесть, дабы похудеть», «Воспитание подростков и щенков питбулей», «Как общаться со свекровью и не помышлять об убийстве», «Есть ли жизнь после свадьбы» — вот несколько названий брошюр, которые я обнаружила в местной библиотеке. Следовало пойти и поменять книгу.

Но меня охватила лень. Сидение в луже подействовало расслабляюще, не хотелось шевелить ни рукой, ни ногой, и я продолжила чтение. Через час, с трудом оторвавшись от книги, я решила непременно отксерокопировать текст, а еще лучше попросить Аллу продать мне томик. Неизвестный мне Вульф утверждал, что о человеке нужно судить не по его словам и делам, а по внешнему виду и привычкам. Цвет одежды, ее фасон, длина юбки, ширина брюк, глубина выреза, форма воротника, пуговицы, сумки, ботинки — все имеет значение. Особый раздел был посвящен аксессуарам и украшениям, две главы — прическам и макияжу.

Я перелистала страницы. Ба, да сколько здесь о поведении: курение, алкоголизм, наркомания, болезненная аккуратность, болтливость… А еще даны тесты. Ну-ка найду соответствующий мне. Так! Хрупкая блондинка с короткой стрижкой, не конфликтна, в меру аккуратна, любит животных, хорошо знает музыку, играет на арфе, увлекается готовкой, в основном носит удобную одежду, не пользуется косметикой… всего около ста вопросов, на которые я легко ответила и узнала, что принадлежу к типу номер сорок восемь. Стало еще интересней, когда я начала читать пояснение.

«Маленькая девочка скорее попросит обучать ее игре на фортепьяно, скрипке или гитаре. Маловероятно, что она четко представляет себе арфу. С другой стороны, и у взрослых этот инструмент не пользуется сверхпопулярностью. Вывод: в семье был профессиональный музыкант, который распорядился судьбой дочери.

Отсутствие макияжа свидетельствует о хороших отношениях с отцом. Ребенок рос в атмосфере любви, девочка абсолютно уверена: ей не надо приукрашивать себя, ценность человеческой личности не в павлиньем оперении. Короткая стрижка позволяет сделать два вывода: а) вероятно, отец ребенка — военный, б) девочка в детстве много болела, поэтому волосы ослаблены и их следует часто стричь.

Отсутствие успехов у дочери в школе позволяет уточнить профессию отца. Он человек науки, имеющий отношение к армии. Физик, математик, химик, биолог, с погонами на плечах. Обычный армейский лейтенант или капитан будет наказывать дочь за тройки. Интеллигенту же свойственно не давить личность. Если учесть, что материальное положение семьи выше среднего, можно сделать вывод — отец имел ранг не ниже полковника, с большой долей вероятности — он генерал».

Я прижала книгу к груди. Моя мама пела в оперном театре, после рождения дочери простилась со сценой и посвятила себя ее воспитанию. А папа, доктор наук, профессор, академик, работал на оборону, занимался ракетами, точнее не скажу, служба генерала Романова была окутана ореолом тайны. Пока все сходится. Что там дальше?

Брак по настоянию матери… развод… разрыв с прошлым… Этот Вульф потрясающе точно изложил мою биографию, опираясь только на внешний вид! Кое-какие умозаключения автора показались мне странными, другие абсурдными, но выводы-то верны. Вульф, как учебник геометрии, оперирует аксиомами. Математик не станет мучиться вопросом, по какой причине прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя точками, он просто знает, что это утверждение верно. Вот и Вульф пишет: «Фиолетовый цвет юбки свидетельствует о желании изменить свою судьбу». Почему? Это уже за гранью понятного. Я нежно погладила книгу. Ни за что не расстанусь с уникальным произведением, оно может помочь мне в работе.

Продолжить чтение не дал стук в балконную дверь, сначала еле слышный, потом громкий. Я приблизилась к стеклянной створке и увидела Нину.

Можно было не заглядывать в волшебную книгу, чтобы понять — моя новая знакомая находится в состоянии тревоги. Вместо элегантной одежды на ней был голубой халат, лоб перехватывала тугая повязка, волосы торчали, как пакля, а на ногах красовались уютные тапочки с помпонами, только левый оказался на правой ступне, и наоборот.

— Что-то случилось? — заволновалась я, впуская даму.

— Евлампия, — зашептала Нина, — тише. Я соврала детям, что у меня мигрень разыгралась, вот они и оставили меня в покое. Но в любую минуту могут зайти проведать. Времени мало! Выслушайте меня!

Я указала на кресло.

— Устраивайтесь поудобнее.

Нина утонула в подушках.

— Соня уже сообщила вам о моем сумасшествии?

— Да, — кивнула я и осеклась, — простите.

— Ничего, — отмахнулась Нина, — отбросим церемонии, надо успеть вам все объяснить. Я на самом деле супруга Малыша и нахожусь в здравом уме и твердой памяти.

— Соня показывала мне фото отца и называла его Константином Львовичем Пронькиным, — робко сказала я. — Лысый такой дядечка в костюме с галстуком, рок-певец из него как из меня фея.

Нина обхватила плечи руками.

— А вы, глядя на меня, можете представить, что я пишу пьесы для домашних спектаклей? Причем пользуюсь ноутбуком. Внешность обманчива, и возраст не помеха ни для овладения компьютером, ни для сцены. Малыш никому не открывал своей личности. Он был гениальным музыкантом, мы познакомились случайно, очень давно, в церкви. Мой голос показался ему ангельским.

Глаза Нины приняли мечтательное выражение, полился рассказ.

Костя, случайно оказавшийся в храме, подошел после службы к регенту и спросил, кто солировал в хоре. Тот указал на Нину, Пронькин бросился за девушкой.

— Я пишу музыку, ты гениальная исполнительница, тебе место в оперном театре.

Нина без стеснения ответила:

— Я хотела учиться, но отец не позволил.

Константин предложил прогуляться, девушка неожиданно согласилась, а через три дня сбежала из дома и поселилась с парнем. Нина ушла практически голой, в том, в чем была, взяла только паспорт. Священник-отец рвал и метал, даже обратился в милицию, но там ему живо объяснили: дочь совершеннолетняя, имеет право распоряжаться своей судьбой по своему усмотрению.

Все богатство жениха составляла однокомнатная квартира в Люберцах. У Нины не было даже второй пары белья. Отец разрешил ей окончить только девять классов, а потом отправил в училище, где готовили художников и прочих мастеров для церкви. Руки у Нины оказались пришиты не к тому месту: она так и не овладела иконописью и золотошвейным мастерством, не научилась реставрировать старинные книги и документы.

Отец часто бранил бесталанную дщерь, а Нина иногда робко просила:

— Батюшка, позвольте мне в хоре петь.

Олег Серафимович злился и отвечал:

— Хочешь пением баловаться? Это дьявол тебя искушает. Делать надобно то, что родитель приказывает. Человек создан для труда, а не для греха.

Спустя некоторое время церковнослужитель сдался. Ох, видно, не зря Олег Серафимович противился пению дочери, может, провидел будущее?

Полюбив Костю, покорная дочь священника кардинально изменилась. Они с мужем начали выступать на свадьбах, днях рождения, пытались заработать пением. Но в конце концов Пронькин на эту затею плюнул. У них появились две дочки, их нужно было кормить и одевать, и отец вспомнил о своем экономическом образовании.

В начале девяностых Косте удалось создать банк. Предприятие оказалось успешным, в семье появились сначала небольшие, потом большие, следом огромные деньги. В двухтысячном году Пронькин, несмотря на свой капитал, загородный дом, отсутствие финансовых проблем и крепкую семью, затосковал. Он и раньше порой впадал в депрессию, и даже обрадовался дефолту — это слегка взбодрило финансиста, но Костя не потерял денег и совсем сник. Нина беспокоилась о муже, старалась его расшевелить, но на все предложения жены он отвечал:

— Это скучно.

Банкир не хотел путешествовать, не увлекался спортом, охотой, рыбалкой, был равнодушен к автомобилям, молодым девушкам и всяким модным религиозным течениям. Пронькин стал придираться к детям и, вот уж невиданное дело, покрикивать на жену. Нина вызвала невропатолога, специалист прописал мужу таблетки, но Костя вышвырнул их в помойку со словами:

— Не фиг из меня психа делать!

Чтобы хоть как-то растормошить мужа, Нина купила билеты на концерт. Она плохо знала эстрадных исполнителей, поэтому приобрела вип-места на выступление группы «Крабс». Некогда парни были очень популярны в Америке, потом их смыло из чартов волной молодежи, но в России «Крабс» до сих пор наивно считают яркими звездами.

Когда четверо дедушек ударили по гитарным струнам и заколотили в барабан, Нина нервно поморщилась. Она не знала репертуара «Крабс», ожидала услышать пение в стиле Сальваторе Адамо, Джо Дассена, Хулио Иглесиаса, на худой конец Адриано Челентано. Но старички играли рок. Надо отдать им должное, музыкальные мумии завели зал, зрители ринулись на танцпол. Нина разинула рот, увидев Костю вместе с тинейджерами около сцены. Размахивая над головой пиджаком от Бриони, швырнув на пол галстук, за который в бутике запросили полторы тысячи евро, расстегнув до пупа рубашку, сшитую по индивидуальному заказу в Швейцарии, Костя отрывался так, что подростки поставили его в центр круга и начали ему аплодировать.

Мужчина не первой молодости, исполнявший безумные танцы, привлек внимание солиста «Крабс». Американец наклонился со сцены и спросил Костю:

— Эй, хочешь к нам?

— Спрашиваешь, — заорал банкир, великолепно владевший английским, и его моментально втянули на помост.

Гитары заиграли одну из культовых песен группы.

— Слова знаешь? — прищурился солист. — Начинай!

И Костя запел. Нина ахнула. Мощный голос мужа не изменился со времени молодости, от сцены пошла такая волна энергетики, что зал замер, а потом взвыл в восторге.

«Крабс», ошалев, смотрели на русского, который оказался лучшим исполнителем, чем они.

— Ну, дальше, — потребовал Костя, когда песня закончилась. — Лабаем следующую. Гоу, парни!