Ромео с большой дороги

Дарья Донцова, 2006

Ничего себе дельце свалилось на голову Даши Васильевой – она должна найти… шубу. Правда, манто не простое – из розовой шиншиллы, стоимостью в хороший особняк. А искать придется, иначе потерявшая его на развеселой тусовке подруга, безалаберная Танюшка, навсегда поселится в Дашином доме. Она уже заняла ее комнату! Просто плюхнулась на кровать, и все, вроде как заболела, и вставать не желает. Шубку подарил Танин муж, и если ее не вернуть, он, ревнивый Отелло, выгонит супругу вон. Нет, посадит в тюрьму как воровку! Тем более что он ей и не супруг вовсе, оказывается. Только сумасбродка-подружка могла принять романтическую свадьбу в таиландском отеле за настоящую брачную церемонию. И Даша нашла… труп. А где же шиншилла? И кто убийца, тоже не помешает выяснить.

Глава 8

— Ну и как вам песня? — спросила Ирка.

— Очень печальная, — кивнула я. — Тёма, очевидно, добрый человек, не всякий захочет помочь родителю, который не принимал участия в его воспитании.

— Может, и так, — протянула Ирка, поворачиваясь к чайнику.

— У тебя иное мнение?

Домработница бросила в чашку пакетик с заваркой.

— Знаете, Дарь Иванна… Впрочем, не мое дело.

— Нет уж, говори.

Ирка глянула на меня.

— Вы этого Тёму рассмотрели?

— Не очень, — призналась я, — но он здорово похож на Дегтярева — лысый, толстый.

— Тут недавно по телику шоу двойников показывали, — сообщила Ирка, — ну прямо офигеть, до чего они на звезд смахивают. Представьте, Киркорова женщина изображает, ростом с телевышку. Во чего бывает!

— Ты куда клонишь? Высказывайся прямо! — велела я.

— Уж простите, Дарь Иванна, — занудила Ирка, — но вы человек увлекающийся, наивный, Машенька вся в маму пошла. Хоть вы ее не рожали, а одинаковые вышли. Зайка, та ваще безголовая, а Дегтярев только орет: «Я самый умный, остальные дураки», но на самом деле его годовалый ребенок вокруг пальца обведет. Один Аркадий Константинович рассудительный, но его ж никогда дома нет. Мой долг вас предостеречь.

— От чего?

Ирка схватила сахарницу.

— Полковник этого Тёму обнял и чуть не зарыдал, а сам бормочет: «Сынок любимый, ничего о тебе не знал, никакого письма не получал!» Разве так можно?

— Как?

— Верить человеку на слово! — вспыхнула Ирка. — У него чего в паспорте стоит? Ведро Тимофей Николаевич. При чем тут Дегтярев?

Я заморгала. Ирка подняла указательный палец.

— Во! Это раз. Теперь два. Ему про Ложкино приятель выяснил. Что ж он не сообщил правду: не деревня, а коттеджный поселок с домами за дикие сотни тысяч баксов!

— Вполне вероятно, что официально Ложкино числится селом, — пояснила я, — наш же поселок получил название от ближайшей деревни. У нас почтовый адрес «Ложкино-1», однако про цифру все забывают.

— Ладно, — кивнула Ирка. — Только я сумку этого Тёмы разбирала. Жуть!

— В каком смысле?

— Вещи — дерьмо, — заявила домработница, — я в шмотках разбираюсь.

— Грязное и рваное?

— Нет, — ухмыльнулась Ира, — новое совсем, чистое и целое. Но все российское: рубашки, белье, свитер. А ботинки… Говнодавы настоящие, простите, конечно!

— Не у всех есть деньги на фирменные вещи, — возмутилась я. — Ира, откуда такой снобизм? Между прочим, я очень люблю белье, которое шьют в Минске, стараюсь покупать только его: хлопковое, натуральное, изумительное. А куртки? Вон Зайка купила дорогущий пуховик, и тут же «молния» сломалась, а у Дегтярева российский третий год, как новый.

— Китайский, — поправила Ирка.

— Ну и что? Зато он стоил две копейки и цел до сих пор, — не сдавалась я. — Да бог с ними, с вещами. Давай вспомним о продуктах! Покупали мы итальянские макароны, и вечно они нам какими-то недоваренными казались. Перешли на родную «Макфу» и кушаем аппетитнейшие «гнезда» с грибочками в свое удовольствие! И, ко всему прочему, от них не толстеешь, и варятся они очень быстро!

— Тут вы правы, — согласилась Ирка. — Только у нас деньги есть, мы покупаем российское не от бедности, просто эти товары больше нравятся. А Тёма нищий! Видела я, какими он глазами на портьеры глядел, даже пощупал их. Нехороший человек.

— Ты сделала подобный вывод после того, как гость потрогал драпировки?

— А вы не зубоскальте, — надулась Ирка. — Он еще от Хуча шарахнулся, ноги поджал и спросил: «Он кусается?»

Я села на табуретку и почувствовала легкий дискомфорт. Меня всегда настораживают люди, которые не любят животных. Предположить, что Хучик способен кого-то укусить, может либо дурак, либо очень злой человек. У мопса и зубов-то практически нет, выросли через один.

— Знаете, как дело обстоит? — наседала Ира.

— Ну?

— Тёма ваш распрекрасный за своими Уральскими горами чуть с голоду не помер, — застрекотала домработница, — вот и решил в богатый дом пристроиться. Приехал сюда и набрехал с пять коробов. Мамин дневник… Ха! Он вам его показал?

— Нет.

— Вот! Теперь тут поселится, оденется, обуется, отъестся и ваще навсегда останется. Дегтярев его уже за сыночка считает, Манюня жалеет, даже Ольга прослезилась, глядя, как эта кастрюля полковника обнимает.

— Ведро, — машинально поправила я.

— Один шут разница, — скривилась Ирка. — Гоните его вон, прохиндея, вот мое мнение.

— И как ты предлагаешь провести операцию?

— Прямо так и скажите: «Вали домой».

— Не могу.

— Почему? — уперла руки в бока домработница.

— Не принято подобным образом обращаться с гостями.

— Тьфу! Если станете всех привечать, в нищете помрете.

— А где сейчас Тёма?

— Его Дегтярев в Москву увез.

— Нельзя же выгнать сына полковника.

— Он ему никто.

— Откуда такая уверенность?

— Задницей чую, — заявила Ирка.

Я постаралась скрыть усмешку. Надо же… Судя по некоторым расхожим выражениям, вышеупомянутый орган является главным для русского человека: он им чувствует беду и одновременно ищет на него приключений.

— Надо приблуду на анализ отправить. Генетический. Есть такой, я знаю, — посоветовала Ира. — Вот у нас на двадцать пятом участке Мироновы живут… Слышали?

Я кивнула.

— Хозяин горничную выгнал, — ажиотированно продолжила Ирка, — беременную. А та, не будь дурой, в лабораторию сносилась и его жене под нос бумажку сунула, где черным по белому написано, кто отец ее будущего ребенка.

— И кто?

— Ой, Дарь Иванна, несообразительная вы! Ясное дело, сам хозяин. Надо у этого Тёмы кровь взять. Вот и станет ясно, чей он сын! — торжественно закончила Ирка.

— Неудобно как-то, — промямлила я, — подойти и заявить: «Предполагаю, вы обманщик, поехали на экспертизу». А если он и впрямь родня Александру Михайловичу? Обидим и Тёму, и полковника.

— Тогда надо хитростью анализ взять. Обманом.

— Как?

— Подумаю и соображу, — пообещала домработница.

— Хорошо, — согласилась я, — тоже поломаю голову над проблемой. Но очень тебя прошу, давай соблюдать презумпцию невиновности.

— Чего?

— Пока мы не доказали, что Тёма обманщик, он честный человек и живет в Ложкине на правах сына полковника, — объяснила я. — Понятно?

— Ничего, — мстительно процедила Ирка, — пусть временно сыром в масле катается! Скоро закончится лафа, я его сама веником вымету!

— Только после лабораторного заключения, — предостерегла я и услышала звонок своего мобильного.

— Даша? — спросил чей-то знакомый голос.

— Да, а кто говорит?

— Рита Секридова.

— Алиса пришла? — обрадовалась я. — Сделай одолжение, не выпускай ее, уже еду!

— Хорошо, — сухо выронила Рита, — жду.

Я бросилась к машине. Завела мотор и, не обращая внимания на сильный дождь, понеслась на Солянку.

Дверь в квартиру Риты опять оказалась открытой.

— Добрый день! — закричала я, влетая в прихожую. — Алиса, вы где?

— Ее нет, — мрачно сообщила Рита, высовываясь из кухни. — Иди сюда! Чего тарарам подняла?

— Ушла! — расстроилась я. — Ты же обещала ее остановить!

— Она не приходила.

— Послушай, я живу за городом, кататься туда-сюда по пробкам не особое удовольствие. Когда ты позвонила, я поняла, что Алиса явилась домой.

Секридова шлепнулась на колченогий стул, маячивший около буфета.

— Нет, она не объявлялась. Но… Смотри, у Алиски сегодня эфир.

— Так.

— Он прямой, не предварительная запись. Ей люди в студию звонят, заказывают песни, с днем рождения друг друга поздравляют. Ясно?

— В принципе, да, — кивнула я. — Ничего особенного, подобные шоу почти на каждой радиостанции есть.

— Но вечером Алиски на эфире не было, — протянула Рита.

— А кто там был?

— Диджей по фамилии Столяров. Я включила приемник и услышала его голос. Странно.

— Почему? Может, у Алиски случилось неотложное дело, и она попросила ее подменить.

— Нет, — помотала головой Рита, — у них подобное не принято. Генеральный продюсер терпеть не может манипуляции с расписанием. В этом году Алискина смена падала на первое января, в девять утра ей заступать следовало. Приятно, да?

— Невероятно, — кивнула я.

— Если тебе рассказать, из какого Алиска дерьма выплыла, не поверишь, — монотонно вещала Рита. — Ну да не о том речь. Алиска хотела в компании праздник отметить и нашла того, кто согласился у микрофона первого числа париться, — Столярова. У парня как раз облом с бабой случился, ему идти было некуда, вот и сказал Алиске: «Хрен с тобой, я первого оттарабаню». Обрадованная, она побежала просить поменять ей смены. Но начальство встало на дыбы: «Слушатели ждут именно Виноградову, — заявил ей генеральный, — у нас не лавочка со спичками, вот там все равно, какая морда за прилавком. Не нравится сидеть у микрофона, никто не заставляет, получи в бухгалтерии расчет, и разойдемся друзьями». И Алиса, испуганная угрозой босса, в компанию свою не поехала, примчалась первого января в девять утра, трезвая, и вышла в эфир.

Я молча слушала Риту.

— А сегодня вместо нее Столяров вещал, — втолковывала мне Секридова. — Причем вчера утром Алиска, услышав про мое предложение сопровождать Болтова, воскликнула: «Отлично, и выпить мне в свое удовольствие удастся! На работу лишь вечером, можно не ограничиваться бокалом шампанского». Понимаешь, она не думала пропускать эфир. Алиска страшно дорожит своей работой и боится ее потерять.

— Вдруг она попала в больницу? — предположила я. — Позвони ей на мобильный.

— Уже пыталась, он отключен. Хотя вот тут ничего особенного, у Алиски постоянно заканчиваются деньги. Настораживает другое.

— Что? — подскочила я.

Рита вытащила из прически прядь волос и принялась накручивать ее на палец.

— Алиска, как я уже говорила, из грязи выползала. Она мне рассказывала: отец алкоголик, мать ему под стать, вечно бухая. У таких людей детки в младенчестве помирают…

Но Виноградовой повезло. Ее господь наделил упорством и трудолюбием, девочка сумела окончить школу, поступила в институт, пристроилась на радио и начала вылезать из нищеты. Денег у Алисы было мало, соблазнов в столице много, да еще в Москве принято человека встречать по одежке, поэтому радиоведущая тратила весь оклад на оплату квартиры и на обновки, еда в бюджете не предусматривалась. Чтобы не помереть с голоду, Алиса бегала по тусовкам, убивая двух зайцев: знакомилась со всякими людьми и наедалась на фуршете. В сумочке у Виноградовой всегда имелся небольшой пакетик, куда она незаметно клала халявные пирожки и бутерброды, обеспечивая себе завтрак, а то и обед.

Алиса целеустремленная девушка, она мечтала шагнуть выше по карьерной лестнице, ей было охота пробиться на телевидение, стать звездой, обрести большой оклад, купить собственные хоромы, машину… В общем, планов громадье. В отличие от очень многих девиц Алиса не желала выскакивать замуж, она надеялась лишь на себя и кокетничала с мужчинами на вечеринках с единственной целью: рассчитывая встретить всемогущего продюсера, который произнесет заветную фразу: «Давно ищу ведущую шоу, похожую на вас».

Выпить от души Алиса позволяла себе лишь тогда, когда участники тусовки расходились по домам. И то не всегда. Иногда новые знакомые предлагали продолжить вечер в другом ресторане, и Виноградова ехала с ними. В этом случае нужна трезвая голова, налаживание связей в Москве — процесс длительный и довольно трудный, а Алисе страшно хотелось стать звездой, она на все готова ради карьеры.

Если на тусовке случался облом, то есть никаких интересных встреч не происходило, вот тогда Алиска, выждав нужный момент и увидав, что в зале осталось пять-шесть крепко поддавших личностей, подходила к столику, где наливали спиртное, и быстро опрокидывала в себя пару-тройку бокалов. Не следует считать Виноградову алкоголичкой, ей просто требовалось расслабиться.

Но тут надо упомянуть об одной физиологической особенности Алисы. Девушка способна выпить довольно много вина и не опьянеть. Вернее, алкоголь «догоняет» Виноградову не сразу. Около часа она ходит трезвая, но в какой-то момент весь принятый алкоголь бьет ей в голову, причем с такой силой, что Алиска падает замертво…

Рита остановилась и посмотрела на меня.

— Понятно объясняю?

— Да, — кивнула я, — у меня есть один знакомый, Вадик Рогачев, у него та же особенность: вливает в себя водку стаканами и вроде как ни в одном глазу. А потом — бах, лежит на полу. Его словно выключают.

Рита слабо улыбнулась.

— Вот-вот. Алиса очень хорошо знала о том, какую шутку с ней играет выпивка, поэтому наливалась перед уходом и почти всегда успевала доехать до дома.

— Почти всегда?

Секридова включила чайник.

— Ну, пару раз она засыпала, не добежав до квартиры. Я ее находила во дворе, на лавочке. Но это исключение, обычно Алиска добиралась до спальни. Вернее нет, она вваливалась в квартиру, а там уж где упадет. Понимаешь, ее натурально вырубало, могла улечься в ванной на полу, в прихожей возле комода или в коридоре развалиться. Я с ней пыталась ругаться, говорила: «Если уж доперлась до дома, так дойди до койки». А Алиска растерянно хихикала и отвечала: «Извини, Ритусь, я собой в такой момент не управляю. Темнеет в голове, и все! Мне, главное, в квартиру притопать».

Чайник начал выпускать из носика пар, Секридова взяла с подоконника кружку, бросила в нее пакетик с заваркой и хмуро поинтересовалась:

— Понимаешь теперь, отчего я не слишком удивилась, когда ты про шкаф сказала? Нет, сначала, когда про смерть Алиски услышала, испугалась. Но потом сообразила: она домой заявилась, решила раздеться и в гардероб упала. Если честно, я правда подумала, что тебя Катька подговорила меня разыграть…

— Уже слышала историю про календарь, — перебила я модельку. — Зачем ты сейчас меня позвала, если Алиса не пришла?

Рита нервно огляделась по сторонам.

— Знаешь, похоже, ее украли. Унесли или увезли.

— Кто? Куда? Зачем? — принялась я задавать бестолковые вопросы. — И где шуба?

Секридова отхлебнула чай, дернулась.

— Вот, блин, горячий… В общем, когда ты уехала, я Катюхе позвонила и скандал устроила, пообещала ей морду расцарапать за ее шуточки. А Катька чуть не зарыдала: «Никого не посылала, на твое место не лезу». Уж так она оправдывалась, так отнекивалась… Потом Алиски в эфире не оказалось. Но главное… Смотри!