Глава 5
К визиту в офис компании «Кока-кола» я подготовилась самым тщательным образом, обвесилась драгоценностями и нацепила брючный костюм, купленный в Париже. До сих пор я его ни разу не надевала. Честно говоря, это Зайка заставила меня купить жутко дорогую шмотку, но сегодня следовало выглядеть дамой, которая не стесняется своего богатства, а кичится им.
Услыхав мой вопрос: «Где у вас тут нанимают продавцов для работы на улице?» — секьюрити покосился на мои бриллиантовые серьги и ответил:
— По коридору налево, последняя дверь.
Я нашла нужный кабинет, вошла внутрь и с радостью обнаружила там всего одну, очень серьезную девицу лет двадцати пяти.
— Чем могу вам помочь? — подчеркнуто вежливо осведомилась она. — Присаживайтесь.
Я плюхнулась на стул и прощебетала:
— Дорогая, это вы нанимаете тех, кто носится по улицам с лотками?
Девушка улыбнулась и кивнула:
— Да, меня зовут Виктория, только не говорите, что хотите работать у нас.
Я засмеялась:
— Нет, конечно.
— Тогда чем могу служить?
Я закатила глаза и зачирикала:
— Ах, милая Викочка, от вас зависит счастье моего бедного, несчастного сына.
— Не понимаю, — растерялась девушка.
— Сейчас объясню, — кивнула я и принялась излагать придуманную ночью историю.
Оно конечно, нехорошо хвастаться, но я дико богата. Денег в семье куры не клюют, имеем все: дом, машины, золото, бриллианты, едим на платине, ходим по серебру. Ясное дело, что для единственного сына я могу купить все. У мальчика пять машин, три квартиры, четыре высших образования…
На секунду я притормозила. Последнее заявление — это уже слишком, хватило бы и двух дипломов. Но Вика, не заметив несуразицы, слушала посетительницу, разинув рот.
— Но вот несчастье, — вздыхала я, — прямо горе. Мой Аркашенька семнадцатого июля купил у метро «Спортивная», у лоточницы, бутылочку этой гадкой, то есть, простите, душенька, вашей страшно вкусной тонизирующей кока-колы.
— И что? — спросила Вика, — отравился?
— В моральном смысле да! — воскликнула я. — Влюбился в девчонку, которая продала бутылочку. А она, хитрюга, не назвала ни имени, ни фамилии, исчезла в толпе. Теперь мой мальчик места себе не находит, плачет, отказывается принимать пищу…
Я снова остановилась. Эк меня заносит! Надо поспокойнее. Но Вика поверила всему, ее глаза загорелись.
— Вот везет же людям! — вздохнула она. — А мне вечно голытьба попадается! На пиво денег нету.
— Помогите, — я старательно изображала рыдания, — не дайте погибнуть влюбленному юноше, подскажите, студенты какого института продавали напиток.
— Не убивайтесь, — решила утешить меня Вика, — дело простое. Сейчас посмотрю.
Я продолжала тереть платочком сухие глаза. Через пять минут в моих руках оказался листочек с записью «Экономико-психологический колледж социальных знаний».
— Вот только адреса не знаю, — смутилась Вика, — зато есть список тех, кто торговал, семеро человек их было, все девочки, а адреса нет.
— Найду его мигом, — обрадовалась я, — а списочек не дадите?
— Сейчас отксерю, — пообещала Вика.
Через час я припарковалась возле большого обшарпанного здания и прочитала вывеску, ну и чудно называются теперь некоторые учебные заведения.
Внутри помещение оказалось еще более убогим, чем снаружи. На потолке проступали следы протечек, по стенам змеились трещины, а темно-рыжие паркетины угрожающе скрипели. Я подошла к двери, на которой было написано: «Учебная часть», заглянула в комнату и спросила у сидевших за столами теток:
— Не подскажете, где можно найти Клюквину, Сергееву, Шершневу или Ламбинас?
— Вам зачем? — бдительно поинтересовалась одна из женщин.
— Разрешите представиться, Дарья Васильева, сотрудник компании «Кока-кола». Эти девочки, а еще Никитина, Ракчина и Соломонина работали у нас летом, мы им недоплатили денег по ошибке, вот, принесла, хочу отдать!
Инспекторши оторвались от бумаг.
— Чего только на свете теперь не случается, — покачала головой самая пожилая, — они в одной группе учатся, второй поток, ступайте к двадцать седьмой аудитории, скоро звонок, там всех и поймаете. Надо же! Деньги решили отдать!
Я пошла по коридору дальше, разглядывая таблички на дверях.
Когда после звонка из аудитории вышла красивая рыжеволосая девочка, я ухватила ее за плечо.
— Мне нужны Клюквина, Сергеева, Шершнева, в общем, все девочки по этому списку.
— А зачем? — лениво спросила рыженькая, катая во рту жвачку. — Ну я Шершнева Светлана.
Я вытащила носовой платочек и начала рассказ. По себе знаю — ничто так не тревожит юную девичью душу, как повесть о глобальной любви. Через десять минут около меня стояли все действующие лица.
— Может, привезете вашего сына сюда, а он уж сам разберется, в кого влюбился? — предложила Светлана.
— А хотите, — с жаром продолжила брюнеточка поменьше, кажется, Клюквина, — мы сами к вам отправимся?
— Нет-нет, — быстро сказала я, — у той девочки, моей будущей любимой невестки, есть отличительная черта.
— Какая? — спросил хор голосов.
— У нее отсутствуют два передних зуба.
Повисло молчание, потом Светлана протянула:
— Да уж, везет дурам. Кто бы мог подумать.
— Вы ее знаете? — обрадовалась я.
— Ага, — кивнула Клюквина, — очень даже хорошо.
— Ну и кто из вас? — в нетерпении подпрыгнула я. — Кто?
Девочки хмуро переглянулись.
— Ее тут нет.
— Где же она?
Светлана пожала плечами:
— Фиг ее знает, выгнали Аську за неуспеваемость и прогулы.
— Вы своему сыну скажите, — тихо сказала самая худенькая девочка, Лена Сергеева, — Ася очень неприятный человек.
— Воровка она, — подхватила Света. — Вон у Саньки Никитиной косметичку сперла.
— Так не поймали же, — вздохнула коротко стриженная Саня.
— А кто, если не она? — сердито продолжила Светлана.
— И потом, — добавила Лена, — Ася, как бы это помягче сказать, ну, в общем…
–…она, — коротко рубанула Света, — со всем курсом перетрахалась, все жениха себе подыскивала побогаче.
— Знаете, как Аська без зубов осталась? — оживилась Лена.
— Дайте расскажу, — влезла в разговор Маргарита Ламбинас. — У Ольги Зоткиной, из соседней группы, парень имелся, очень даже ничего, в банке работал, на машине ездил, с квартирой и дачей.
Я вздохнула: ездить на машине с квартирой и дачей невозможно, Оля имеет в виду, что у юноши, кроме автомобиля, имелись еще личная квартира и загородный дом. Но не будем придираться, я же не принимаю зачет по русскому языку.
— К свадьбе у них шло, — вываливала подробности Маргарита, — а тут Аська влезла, она хорошенькая…
— И что ты такое городишь! — всплеснула руками Светлана. — Облезлая кошка!
— Девочки, — укоризненно сказала Лена, — давайте попробуем быть объективными. Аська внешне ничего, даже очень ничего, другое дело, что она противная и без всякого стоп-сигнала.
–… — покачала головой Света.
— Грубо, но справедливо, — вздохнула Лена.
— Так вот, — не дала себя сбить Маргарита, — Аська решила у Ольги жениха отбить, рассчитала, дрянь, что такой ей подойдет. В общем, оказались они в одной компании, Аська и стала парню на шею вешаться, ну он и дрогнул. А кто бы из мужиков отказался? Только зря Аська дело затевала.
— Он с ней потрахался, — объяснила Света, — и на Ольге женился.
— Зоткина узнала, — подхватила Маргарита, — ничего мужу не сказала, а пожаловалась своему старшему брату. Тот Аську возле дома подстерег и два зуба выбил.
— Так ей и надо, — резюмировала Света.
— Она с вами в одной группе училась? — спросила я.
— Слава богу, нет, — ответила Лена.
— Как же вместе у метро оказались?
Маргарита ткнула пальцем в молчавшую до сих пор девушку, одетую в красный брючный костюм.
— А все из-за Элки Соломониной, заболела она.
— Так не нарочно же, — обиженно ответила Элла.
— Вечно с тобой неприятности случаются, — затараторила Света.
Я молча слушала говорливых девиц. Через несколько минут ситуация прояснилась. Девочки решили на летних каникулах подзаработать и нанялись в компанию «Кока-кола». Лучше всего, вернее, больше всего, там платили бригаде, которая выходит по графику: двенадцать часов — выходной — двенадцать часов. Можно было наняться на меньшее время и получать рубли каждый день, но девочки собрались в августе в молодежный лагерь и нуждались в деньгах, поэтому и выбрали самые тяжелые условия труда. «Кока-кола» требовала, чтобы бригада всегда работала в полном составе, и еще администрация присылала проверяющих. Поэтому, когда Элла Соломонина подвернула ногу, остальные члены команды сначала загрустили, а потом стали искать ей замену. Но, как назло, все девочки из других групп отказывались носиться у метро, звеня бутылками. И тут появилась Ася.
Естественно, с ней иметь дело не хотелось. Но куда было деваться? Ася отработала неделю, а потом на трудовую вахту вновь заступила Элла.
— Она это, — качала головой Света, — точно помню, как без зубов щеголяла и ничуть этого не стеснялась.
— Очень хорошо, что ее из колледжа выгнали, — с радостью в голосе заявила Маргарита.
Девочки покосились на подругу, но ничего не сказали. Очевидно, между Асей и Ритой прошмыгнула в свое время жирная черная кошка.
— Не знаете, где Ася теперь? — спросила я.
— И знать не хотим! — скривилась Лена.
— Подскажите ее телефон.
— Да зачем она вам? — ринулась в атаку Света. — Собственными руками сыну яму роете. Он с такой женой наплачется, не ищите Аську, попереживает парень и успокоится, мужики мигом утешаются.
— Может, это любовь, — вздохнула Саня, — пишите номер.
— Вы сначала к ней съездите, — не успокаивалась Лена, — и посмотрите. Живо меня вспомните и подумаете: «Права была Сергеева, зачем нам шалава в доме».
— Хотите, мы вашему сыну отличную девчонку сосватаем? — подхватила Саня. — Готовит шикарно, шьет, аккуратная, по мужикам не бегает, хочет троих детей родить. Правда, Ленк?
Сергеева покраснела и стала похожа на спелый болгарский перец.
— Скажешь тоже! Не надо мне никого, лучше на хорошую работу устроиться.
Поблагодарив девчонок, я вышла во двор, села в «Пежо», и тут ко мне подбежала запыхавшаяся Света.
— Вы это… того…
— Что случилось? — улыбнулась я.
— Про Ленку Санька чистую правду говорила, — выпалила Света, — вам лучшей невестки не найти. Если у нее деньги будут, сядет дома, станет деток рожать. Вы, когда на Аську поглядите, возвращайтесь.
— Спасибо, — кивнула я, — только сами понимаете, страсть такая штука, не всегда она бывает направлена на достойный объект.
— Это точно, — вздохнула Света, — любовь зла, полюбишь и козла.
Дома у Аси трубку схватили сразу.
— Мамуся, — закричал тонкий детский голосок, — ну где же ты?
— Это не твоя мама, позови, пожалуйста, Асю.
— Ее нет, — сообщила девочка.
— А когда придет?
Ответа не последовало.
— Она в институте?
— Нет.
— А где?
— Не знаю, не помню, в Митине, кажется.
— Дома есть кто из взрослых?
— Одна сижу, — грустно ответила собеседница, — болею, у меня отит.
— Отит? Это очень больно!
— Ага, жутко.
— Как же тебя зовут?
— Алла.
— Скажи, Аллочка, когда родители придут?
— У меня только мама, — бесхитростно сообщил ребенок, — на телефонной станции служит, у ней работа в час заканчивается.
Я взглянула на часы: полвторого.
— Ладно, дружочек, подскажи ваш адрес.
— У, какая хитрая, — насторожилась девочка, — ни за что!
— Ты его просто не знаешь, маленькие детки не помнят, где живут.
— Я маленькая? — возмутилась Алла. — Мне шесть лет, в первый класс хожу и великолепно знаю название улицы.
— И какое же оно?
— Проезд Петра Ратникова, дом три, — гордо ответила Аллочка.
Я отсоединилась и включила зажигание. Развитая, бойко разговаривающая малышка, оставшаяся одна дома, должна четко усвоить очень простое правило: никому, даже тетенькам с приятным голосом, нельзя сообщать, что сидишь дома в одиночестве. Последствия могут оказаться самыми печальными.
По двери в квартиру Аси сразу можно было понять, что лишних денег у хозяев не водится. Самая обычная, деревянная, не железная, не стальная, не бронированная, выкрашенная темно-коричневой краской. С боку болтался на проводе звонок. Я нажала пупочку, дверь моментально открылась.
— Вам кого? — устало выронила худая, какая-то блеклая женщина.
— Можно Асю Корошеву?
— Нет, — опустив глаза, сказала хозяйка, — абсолютно невозможно.
— Когда она придет?
— А вы кто такая?
— Сотрудник компании «Кока-кола», разрешите представиться, Дарья Васильева, менеджер отдела оплаты. Ася Корошева летом работала у нас лотошницей, мы остались ей должны деньги.
— И много? — заинтересовалась тетка.
— Тысячу рублей.
— Мне отдать можете? — оживилась собеседница.
— А вы кем Асе приходитесь?
— Матерью, я Софья Николаевна Корошева.
— Запросто, только следует оформить расписку.
— Это без проблем, — засуетилась Софья Николаевна, — заходите, ботиночки скидавайте, я полы помыла.
Я получила противно холодные резиновые шлепки и вошла в небольшую, бедно обставленную, но хирургически чистую комнату.
— Да вы тут садитесь, — хлопотала хозяйка, — за стол, на нем писать удобно.
Я вынула из кошелька голубую купюру, положила на протертую клеенку и попросила:
— Несите паспорт Аси.
— А без него нельзя?
— Ну, в общем, можно, только отчего вы не хотите документ дать?
— А его отобрали, — пояснила Софья Николаевна.
— Почему? — удивилась я.
— Когда свидетельство о смерти выдали.
Секунду я пыталась переварить информацию, потом воскликнула:
— Ася умерла?! Она же молодая совсем!
— Двадцать только исполнилось, — отозвалась она.
— Ужас!
— Это с какой стороны посмотреть, — отрезала Софья Николаевна.
Я на какое-то время растерялась, но потом взяла себя в руки.
— Господи, что вы говорите! С какой стороны ни смотри — это катастрофа.
— Хорошо вам рассуждать, — окрысилась Софья, — вы с ней не жили, а я пятнадцать лет мучилась.
— Как пятнадцать? — Я решила поймать бабу на вранье. — Вы только что про двадцать говорили.
— Правильно, — кивнула Софья, — только она мне не родная. Аську моя сестра Зинка незнамо от кого родила, а когда девчонке пять лет исполнилось, возьми да из окошка прыгни. Вот ведь какая безответственная, дите кинула, только о себе и подумала. Хорошо Зинке, сама в могилу улеглась, а мне…
Я на секунду перестала воспринимать ее речь. Недавно моя лучшая подруга Оксанка рассказала анекдот. Одному мужчине сообщили, что ему осталось жить до утра, и ни часом больше. Ну пришел дядька домой, рассказал жене о перспективе. Супруга поохала, поплакала, да и легла спать, несчастный муж попытался разбудить ее, а баба недовольно заявила:
— Отстань, Ваня. Тебе-то хорошо, завтра на работу идти не придется, а мне рано вставать.
–… надо бы в детский дом сдать, — услышала я голос Софьи, — да пожалела я Аську. Эх, вечно через свое доброе сердце страдаю.
Очевидно, в душе Софьи Николаевны накопилось слишком много негативных эмоций, потому что она сейчас говорила безостановочно. Так река сносит плотину, преграждающую воде путь, и разливается широким морем.
Ася и в самом деле росла трудным ребенком. В школе она, правда, училась хорошо, голова у девочки оказалась на месте. Зато уже во втором классе Корошева принялась воровать, сначала по мелочам, тырила ластики, ручки, заколки, блокнотики, игрушки. Потом стала шарить по карманам в раздевалке, а в девятом классе утащила кошелек с зарплатой у географички. Софья Николаевна еле-еле уговорила преподавателя не обращаться в милицию. Дальше — больше. Появились сомнительные друзья, сигареты, выпивка, модные вещи.
— Где ты взяла эту юбку? — неистовствовала Софья Николаевна. — А косметику? На какие шиши шикуешь?
— Отвяжись, — дернула один раз плечиком Ася, — на Тверской стою, тебе какое дело?
Софья Николаевна испугалась. Она тоже, как покойная сестра, не вышла замуж и тоже родила девочку. Вдруг бесшабашная Аська на самом деле решила заняться проституцией? Еще заразит ребенка СПИДом.
— Крови она у меня цистерну выпила, — вываливала Софья Николаевна, — сил по ней горевать не осталось. Да к тому все и шло.
— Как погибла Ася? — тихо спросила я. — И когда?
— А в июле, двадцатого числа, мне, правда, позже сказали, тело в морге лежало, неопознанное.
— Вы не удивились, когда девочка не пришла ночевать?
— Так она и на неделю загулять могла! — пояснила Софья Николаевна. — Ну совсем без головы была, умотает незнамо куда, потом, здрасте, является. Да вам меня не понять. Небось ваши дети по подвалам не шляются, водку не пьют и со всей улицей не трахаются.
Из моей души вырвался вздох, это верно. И Аркадий, и Машка никогда не доставляли мне особых хлопот, подростковый возраст они прошли спокойно, без эксцессов. Но если представить на минутку, что в нашей семье подрастает такая Ася, смогла бы я спокойно лечь спать, зная, что девочка где-то шляется? Скорей всего, нет, понеслась бы искать непутевое дитятко. Впрочем, хорошо сейчас рассуждать, а коли так бегать придется каждую ночь? Некоторые детки выдавливают из своих родителей любовь по капле, словно зубную пасту из тюбика. И не надо осуждать Софью Николаевну.
— Под машину Ася попала, — спокойно объяснила она, — где-то на МКАД, дорогу перебегала пьяная.
— Водителя не нашли?
Софья отмахнулась:
— Нет, конечно. Ее саму-то дальнобойщики обнаружили, приспичило, вот в кусты и побежали, а там Ася. Видать, тот, кто сшиб, тело в овраг спихнул и умчался. На Митино похоронили, теперь памятник поставлю, и все, моя совесть чиста.
— Подруги у нее были?
— Целый двор.
— Не припомните имен?
— Зачем?
— Следует свидетеля позвать, чтобы видел, как я вам деньги отдавать буду.
— Погодите, — велела Софья и вышла.
Не успела я подумать, что неплохо бы покурить, как хозяйка вернулась вместе с худенькой девицей самого безобразного вида.
Голова пришедшей была выкрашена в три цвета. Сейчас это очень модно, и Зайка тоже носит разноколерные прядки. Только волосы Ольги мягко перетекают от светло-розового через пепельный к блондинке, а у девушки, стоящей передо мной, на макушке торчали ярко-синие лохмы, челка походила на перезрелый баклажан, а виски радовали зеленым кислотным оттенком.
В ушах у красавицы висела связка колечек, на шее красовалась татушка: красно-черная бабочка.
— Это Галя, — сообщила Софья.
Я молча написала на бумаге пару слов и отдала ассигнацию Софье. На лестничную клетку мы с Галей вышли вместе.
— Повезло Соньке, — хриплым, то ли простуженным, то ли прокуренным голосом заявила Галя, — такие деньги ни за что отхватила.
— Если ответите на мои вопросы, можете столько же получить, — быстро предложила я.
Галочка обрадовалась:
— А что спрашивать станете?
— Можно к вам зайти? Вы, очевидно, недалеко живете?
Галя засмеялась и толкнула дверь:
— Здесь, соседи мы.
Я вошла в узкий коридор и чуть не задохнулась от запаха. Галочка спокойно поинтересовалась:
— Воняет вам?
— Ну… не очень приятный аромат.
— Отчим на мясокомбинате работает, — объяснила Галя, — спецовку принес постирать. Как на его комбинезон взглянешь, так никакой колбасы не захочешь, топайте в мою комнату.
Я села в кресло возле неубранной кровати и, стараясь не смотреть на серый от грязи пододеяльник, приступила к допросу.
— Хорошо знали Асю?
— Так мы соседи.
— Приятная она девушка была?
— Говно, вечно у всех все тырила.
— Она вам ничего про историю с «Кока-колой» не рассказывала?
— С чем?
— Ася летом пристроилась торговать у метро газировкой.
Внезапно Галя прищурилась:
— А не врите.
— Я всегда говорю правду! Ваша подружка стояла возле станции «Спортивная» с лотком.
— Да и фиг с ним. Можете меня не проверять, все знаю про фирму, между прочим, могу очень хорошо работать.
Я растерялась.
— Вы о чем?
— Ясно, — с удовлетворением отметила Галя, — удостовериться хотите? Да рассказала мне Аська все! Хоть вы ее и предупреждали, что нельзя. Брехло она была и воровка, я не такая, честно трудиться стану.
— Ты про «Кока-колу»?
— Ой, — погрозила мне пальцем Галочка, — ну и хитрюга! Могу рассказать, в чем дело, возьмете тогда?
— Начинай, — велела я.
Галочка принялась вываливать информацию. Если опустить многочисленные матерные слова, которыми девушка, абсолютно не смущаясь, пересыпала свою речь, вкратце дело обстояло так.
Ася пристроилась работать в фирму. Служба у нее оказалась более чем специфическая, следовало гулять около метро с сотовым телефоном, приглядывая за бомжами, если вдруг затевалась драка или другая какая разборка, девушка должна была мгновенно сообщить об инциденте ментам, которые дежурили на соседней улице.
