Казино «Пляшущий бегемот»

Дарья Калинина, 2008

Ох уж эти мамаши, мечтающие выдать замуж единственное чадо!.. Лесина родительница, например, убеждена, что женихи должны видеть в дочке девушку со средствами. А значит, ее квартира обязана сиять новым ремонтом. Поэтому вот уже несколько недель «невесте» в страшных снах снятся обои, плитка и мастера-молдаване. Но представилась-таки жертве ремонта достойная возможность отвлечься. У соседки тети Клавы похитили дочь Наташку, называвшую себя более романтичным именем Жоржи. И теперь Леся на пару с подругой ищут следы похищенной девушки. Они находятся в самых неожиданных местах. В одном из модных казино Жоржетту знают как азартного игрока, а в деревушке Козельки как торговку коноплей. Ну как тут, спрашивается, разобраться, кому лихая Наташка перешла дорогу? Шулерам, барыгам или мафии?..

Глава 5

— Ну и дела! — прошептала пораженная в самое сердце Кира.

А Леся тем временем торжествовала.

— Я же тебе говорила! — твердила она. — Говорила, а ты мне не верила! Наша Жоржи пропала где-то здесь!

— Здесь?

— Ну да! Она приехала за товаром. Что-то у них с Ваней пошло неладно. Они поссорились. И Ваня… Ваня сделал с ней что-то ужасное!

Но Кира не была склонна к поспешным выводам. Тем более к таким неприятным.

— Зачем ему было убивать или как-то иначе вредить Жоржете, если они были связаны общим делом?

— А она его обманула! Кинула! Подставила! Он об этом узнал и расправился с предательницей.

Кира молчала. И Леся добавила еще горячей:

— Говорю тебе, она тут! В этом доме! Или где-то поблизости! Пошли!

— Куда?

— Пока бабка на грядках возится, осмотрим дом!

— Заберемся в чужое жилище?

— Ой, только не делай такой вид, будто бы тебе эта же мысль не приходила в голову.

Кира покосилась на дом, потом на возящуюся попой кверху бабку на грядках, потом снова на дом и решила, что можно рискнуть.

Дом встретил подруг прохладой и сыростью. Сразу же запахло старыми тряпками, гнилым деревом и чем-то своеобразным, присущим лишь старым, давно заброшенным домам, чем-то очень неприятным. Комнат в доме было всего четыре. Первая представляла собой нечто вроде прихожей, но при этом в ней стояла высокая кровать, застеленная хоть и старым, пожелтевшим от времени, но кружевным покрывалом. В изголовье горкой было сложено не меньше семи подушек, начиная от самой большой и заканчивая совсем крохотной. Все они тоже были украшены пожелтевшим кружевом, порвавшимся от времени.

— Похоже, тут спит сама бабка.

— Да. Ее стиль.

Следующая комната была проходная. И там за занавеской стоял обычный городской диван-книжка, заваленный драным одеялом и подушкой без всякой наволочки. Возле отвратительно грязного дивана стояли начищенные до блеска ботинки и висели брюки с отглаженными стрелочками.

— А вот тут спит сам Ваня.

— Похоже на то.

— Гадость.

— Гадость.

И подруги пошли дальше. Следующая комната выполняла роль гостиной, если это слово подходит для такой развалюхи. На стене висели старые фотографии в рамках. И стоял круглый стол, окруженный разнокалиберными стульями, свезенными из разных мест, а то и вовсе подобранными где-нибудь на помойке. И наконец, последнюю комнату целиком занимала огромная русская печь. Возле нее подруги задержались.

Ох уж эта русская печка. Сколько про нее сказок сложено! Сколько историй рассказано. Взять хотя бы того же Емелю. Лежал себе парень вот на такой именно печке, плевал в потолок и блаженно грелся на овчинах, которыми застилают лежанку на этом чудесном изобретении российского мужика.

В печке предусмотрено все. Тут удобно готовить, печь пироги и даже мыться. Поставишь чугунок поближе к выходу, будет тебе обед теплым весь день. Никакой микроволновки не нужно. А уж настоявшаяся в русской печке еда не сравнима ни с какими деликатесами мира. Даже простая картошка, топленная в печи в молоке, приобретает волшебный, неземной вкус. Пироги в печи выходят пышными, хлеб воздушным, простая простокваша становится ряженкой, приобретая благородный цвет и удивительный вкус.

А уж какими вкусными получаются в русской печи каши! Это вообще нечто невообразимое. Перловка становится белоснежной и тает во рту словно мороженое. А если еще добавить сливочек, маслица и варенья, то получается просто волшебный десерт.

Но сейчас русская печка стояла холодной. На улице было тепло. И готовить хозяева предпочитали на газовой плитке, которая стояла рядом с печкой.

— Жоржеты тут нет.

— Нет, — подтвердила Леся, для надежности заглянув еще и в печку, и под кровать, и под стол.

Жоржетой там и не пахло.

— Тогда пошли отсюда.

— Нет, погоди. Тут должен быть погреб. Судя по всему, эта Антоновна бабка хозяйственная, даром что глухая. У нее должен быть погреб.

Подруги обшарили пол и наконец нашли крышку. Она была заботливо прикрыта ковриком и поэтому не сразу попалась на глаза девушкам.

— Ну что? Полезли?

Леся ни за что не хотела признаться, что ей страшновато. И храбрилась изо всех сил.

— Полезли.

Откинув крышку, подруги обозрели погреб. В лицо им сразу же пахнуло холодом и сыростью.

— Б-р-р! — передернуло Лесю.

— Что — б-р-р! — возмутилась Кира. — Сама все это затеяла, а теперь б-р-р?! Полезли!

Вниз вела шаткая лесенка. Многие ступеньки на ней явно нуждались в замене. Это было понятно даже неопытным подругам. Лесенка скрипела и угрожающе постанывала, пока девушки спускались по ней. Но в конце концов им это удалось. И они ступили прямо на сырую землю.

Погреб не был цементирован, просто большая глубокая яма была вырыта под домом. Вдоль стен были прибиты полки, на которых стояли домашние соленья и варенья.

— Наверное, огурцы еще с прошлого года остались, — заметила Леся. — И помидоры тоже. Смотри, сколько на них пыли.

— Ты не пыльными овощами любуйся! Ты Жоржету ищи!

— А что ее искать? И так видно, что ее тут нет.

И стоило Лесе произнести эти слова, как наверху раздались чьи-то шаги. Потом старческий голос глухо ругнулся. И крышка погреба закрылась!

Подруги остались в кромешной темноте и мраке. В первый момент они даже не поняли, что случилось. Но потом до них дошло. Видимо, пока они гуляли незваными по чужому дому, в него вернулась с огорода хозяйка. И, обнаружив непорядок в виде открытой крышки погреба, не стала выяснять, что и как, а просто ее захлопнула.

— Ой, мамочки! — пролепетала Леся. — Что же нам теперь делать?

— Что делать? Ничего. Ждать.

— Чего ждать?

— Бабка уйдет. И мы отсюда выберемся.

— Как?

— Как попали, так и выберемся.

Ждать пришлось долго. Подруги истомились да и замерзли порядочно. А бабка все гремела у них над головой посудой, готовя себе обед. Потом, отобедав, она вздумала чаевничать. Пила она чай долго, со вкусом и расстановкой. А потом и вовсе прилегла отдохнуть. К счастью, валялась она недолго. Что-то старуху встревожило. И, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, она поспешила к выходу.

— Пора!

И подруги кинулись к лесенке. По дороге в темноте они стукнулись лбами. И на миг в погребе стало светлей от искр, которые брызнули у них обеих из глаз.

— Осторожней ты!

— Сама осторожней!

Шаткая лесенка скрипела и подрагивала под тяжестью подруг. И им оставалось только молиться, чтобы она выдержала и не подломилась под ними в самый неподходящий момент.

— Иначе мы в этом погребе так и сгинем. Бабка глухая. Ничего не услышит. А ее внук — бандит!

И вот она, долгожданная свобода. Трясясь от холода и стуча зубами, подруги вылезли наружу. Какое счастье! В окна лились лучи позднего вечернего солнышка. А на столе стоял еще теплый чай. Девушки схватились за чайник так, словно это был драгоценный клад.

— Горяченький!

— Тепленький!

Плеснув в чашки заварки, подруги принялись с жадностью глотать чай, чувствуя, как живительное тепло разливается у них по жилам. Но этого все же было мало. Подруги промерзли до мозга костей. И чтобы оттаять, им было необходимо средство позабористее чая.

— Водки бы! — клацая зубами по чашке, произнесла Кира.

— Ты же за рулем!

— А лучше, если я окажусь на больничной койке с двусторонней пневмонией?

— Водки тут мы не найдем. А вот самогон я, кажется, вижу.

И Леся указала на прозрачную бутылку с мутноватой жидкостью. Даже издалека до подруг доносился характерный запах. Бутылка стояла за стеклом в буфете. И подруги, недолго думая, вытащили ее оттуда.

— Пьем? — нерешительно спросила Леся.

— Пьем!

Выпитый из чайных чашек самогон огнем прошелся по жилам подруг. Мигом стало тепло и вообще чудесно.

— Еще по одной? — предложила разошедшаяся Леся.

— Нет, сначала закусим.

И Кира потянулась к порезанной на куски творожной ватрушке, с которой пила чай хозяйка дома. Но взять ни куска девушка не успела. За ее спиной раздался грохот, а затем мужской голос гневно пророкотал:

— Это что тут такое происходит, а? Вы кто, обжоры?

Кусок так и не отведанной ватрушки выпал из рук Киры. Оглянувшись, девушки обнаружили, что в дверях стоит высокий плечистый парень с удочками. В руках у него было ведро с рыбой и еще какая-то рыболовная снасть. Именно она и произвела такой грохот, упав на пол.

— Это что тут происходит? — повторил парень. — Вы кто такие?

Подруги переглянулись.

— Ты — Ваня?

— Допустим.

— А мы приехали к Жоржете.

Лицо Вани преобразилось. Нет, нельзя сказать, что он расцвел в улыбке. Но все же суровые складки в углах рта смягчились. И глазами он сверкал уже не так гневно.

— Жоржи тут нету, — произнес он. — А если бы даже и была, это не повод пить мою самогонку и жрать бабкину ватрушку.

— Ага, — поддакнула ему расхрабрившаяся от самогона Леся. — А еще курить твою травку! Видели, видели твои плантации! И не отрицай. Знаешь, кто ты?

— Кто?

— Наркобарон!

Как ни странно Ваня ни капли не обиделся. Даже наоборот. Он задорно хмыкнул и кивнул:

— Значит, вы в курсе?

Странный человек! Да любой, кто взглянул бы на его огород, мигом сообразил, что почти полгектара земли, засаженные коноплей, ни один человек не в состоянии скурить самостоятельно. Значит, выращивает на продажу. И кто он после этого? Наркобарон и есть.

Конец ознакомительного фрагмента.