Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая

Денис Махалов, 2023

Поздняя осень 1943-го. Андрей – боевой лётчик, пилот штурмовика Ил-2, Агния – его личный Ангел-Хранитель, которого в наказание «за халатное отношение к своим обязанностям» временно отправили на землю. Срок – месяц, боевая задача – восемь раз отвести неминуемую смерть от своего подопечного. В активе Ангела только один весомый плюс: способность оставаться живым даже при самых тяжёлых и смертельных для обычного человека ранениях. Отрицательных моментов гораздо больше: ничего того, что требуется на войне, девушка толком не знает, и не умеет. Отбывая свой срок на земле, она лишается самого главного инструмента Ангела-хранителя: возможности заглядывать в будущее, и корректировать линию жизни своего подопечного. В экстренном порядке приходится осваивать иные умения…

Глава 7. Безлошадный.

Андрей Чудилин озадаченно вертел в руках кочергу:

— Это что?

Агния, сидя на кровати, стягивала волосы назад, в задорный хвостик, и косила на Андрея глазом:

— Ну, кочерга…

— Зачем? — недоумевал он.

— На всякий случай. Мало ли что…

— Это с кем ты тут кочергой вздумала воевать? — хохотнул лейтенант.

— С кем, с кем… С кем надо, с тем и воевала бы! Да с кем угодно! — обиженно надулся маленький Ангел.

Лейтенант недоумённо хмыкнул.

— И не хмыкай мне тут! — она сердито смотрела на него, — моё дело — защищать тебя. Всеми доступными способами.

— Что, и кочергой тоже? — Андрей Чудилин едва сдерживал улыбку.

— Надо будет, и кочерга сгодится! Вот подкрался бы кто-нибудь ночью… Пока ты тут храпака задавал! А я бы — хрясь! И отоварила бы его по репе! Мало бы не показалось! — сказал, как отрезал, маленький Ангел, — и вообще, мне нужно настоящее оружие! Лётчикам на войне оружие полагается? Там, ружьё, какое ни то? Или ещё что-нибудь?

— Ружьё ей… ты ещё саблю попроси. И коня…

И видя её негодующий взгляд, внёс ясность:

— Да полагается, полагается! Пистолет. Токарев, ТТ.

— А мне дадут? — оставив обиду, с надеждой спросила Агния.

— Дадут, дадут. Всё дадут. — поспешил её успокоить Андрей, — всё, собирайся давай, пора уже в столовую на завтрак идти!

***

С утра моросил противный, осенний дождь. Вчерашний снег растаял почти весь. Под ногами смачно чавкала грязь. Идя из столовой после завтрака на КП, Чудилин особых иллюзий насчёт того, что всё сразу образуется в первый же день, не питал. Так оно и вышло: нач.штаба отправил его к инженеру полка, а тот, на ходу выслушав Чудилинское: «…готов получить техника и самолёт!», продолжая размашисто идти, только отмахнулся:

— Самолёты свободные есть, аж две штуки, но у одного двигатель менять надо, а у второго фюзеляж и левая консоль как решето, и обшивка с половины стабилизатора сорвана. Надо делать, а людей лишних нету — вчера утром пара мессеров на аэродром выскочила, прошлись над полем разок, штурманули, а там как раз техники самолёт в укрытие закатывали. Ну, и всех, что там были, одной очередью и прострочили. Четыре человека — сразу, да пятеро раненых, двое из них тяжело. Так что извини — с техником придётся подождать! Побудешь пока в резерве…

Не солоно хлебавши, Чудилин вернулся на КП.

Нач.штаба, капитан Зеленко, обернулся:

— Ну, с инженером что, разобрались?

— Разобрались, — с досадой выдохнул лейтенант, — самолёт есть, но надо ремонтировать, а техников, говорит, свободных вообще нет ни одного. Сказал, что мессеры вчера утром в гости наведались. Ну и прошлись по стоянке… народу поубавили. Как раз техники, говорит, и были.

— Да, было дело, — кивнул капитан, — охотники. Они к нам частенько наведываются, Да это, наверное, те же самые, что тебе по дороге встретились, ведь ты вчера около 13.00 к нам в расположение прибыл?

— Что-то около того.

— Ага, а они минут за сорок до этого здесь отметились. Они самые…. Так, вот что лейтенант! — нач.штаба поправил ремень, — ты не кипишуй, и лошадей не гони. Придёт и твоё время, — капитан подошёл и ободряюще хлопнул лейтенанта по плечу, — займись пока бытовыми делами, осмотрись, — он покосился на дырочку в Чудилинской шинели, — вещевое довольствие, наконец, получи!

Чудилин окончательно расстроился, виду, правда, не показывал, а в голове крутилась одна единственная, дрянная мысль: «всё, безлошадный…». Да-а… всё вышло так, как он изначально и предполагал…. Держа себя в руках, и никак не показывая того, что у него творилось в душе, лейтенант козырнул:

— Могу быть свободным? — и, получив подтверждение, он вышел из землянки, в которой расположился КП. На выходе его ждала Агния, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Ну?

— Баранки гну! — раздражённо ответил Андрей, — пошли, потом расскажу.

— А что с техником? Не дадут?

— Ага! Дали уже! — лейтенант еле сдерживался, — говорят, нет техника. Вчера те самолёты, что обстреляли нашу машину, дальше полетели. И прямиком на этот аэродром выскочили. И здесь порезвились — четверых убили, пятерых ранили. А это как раз и были техники. Так что теперь даже некоторые из тех, кто летает, тоже без техников остались. Мы тем более в пролёте. Не до нас им теперь. В резерве пока, говорят, побудешь. Да что я тебе рассказываю? Сама же слышала, как мне это инженер полка говорил! Приехал воевать, здрасьте-пожалуйста! Тьфу! — он горестно сплюнул.

— И, что дальше? — она сочувственно смотрела ему в глаза.

— Ждём. Сидим в резерве… Получаем довольствие, обустраиваем быт, он помолчал, и полминуты спустя добавил: — ладно, умереть всегда успеем, — и, увидев её расширенные глаза, невесело улыбнулся, — шучу.

— Дур-р-ак!! — она в сердцах стукнула его кулачком в грудь, — что ты такое говоришь? Не шути так.

— Ладно, прости, больше не буду, — ему стало стыдно за своё грубое обращение: она то в чём виновата?

Дождь зарядил по полной, и стало ясно, что погода на сегодня окончательно испортилась. Агния молча шла рядом, пытаясь примериться к его широкому шагу. Она прекрасно чувствовала смятение его мыслей, но понимала, что сейчас любые попытки успокоить его ни к чему хорошему не приведут.

Сначала они зашли на склад вещевого довольствия и сполна получили всё то, что им не выдали вчера: еле-еле унесли в четырёх руках. Кроме этого оба получили личное оружие — у каждого теперь был пистолет ТТ в кобуре и запасной магазин с восемью патронами. Дойдя до своего жилья, они разложили всё это богатство на обеих кроватях, и настроение у Чудилина заметно приподнялось.

Агния тонко уловила изменение его эмоционального состояния и, улучив момент, попросила:

— Слушай, Андрюш! А пойдём, ты мне самолёты покажешь, а? А то мы всё по каким-то складам да столовым ходим!

Идея Андрею понравилась:

— А почему бы и нет? Времени у нас навалом. Айда! — он махнул рукой и вышел из избы. Девушка торопливым шагом последовала за ним, через каждые пять-шесть шагов поправляя кобуру на правом боку. Кобура мешала, непривычно давила на бок. Агния, догнав лейтенанта, несильно затеребила его за рукав:

— Андрей, а Андрей…

— Ну? — он, нахмурившись, обернулся.

— А это… из пистолета-то я стрелять не умею… Научишь?

— Научу, научу. Потом. — отмахнулся он от неё, как от назойливой мухи — все его мысли в данный момент занимали самолёты, и ни о чём ином думать в данный момент он уже не мог.

Лётное поле располагалось в трёх сотнях метров от полуразрушенной деревни, и их разделял небольшой перелесок. Здесь же, немного особнячком от сохранившейся части деревни, в большом бревенчатом доме, находилась столовая для лётного состава и некоторые хозяйственные службы. Склад вещевого довольствия обретался в большом крепком сарае, тоже стоявшем неподалёку.

Шагая по дороге, которая вела к лётному полу, Чудилин читал наставления своему стрелку:

— Только ты вот что: не особо там ушами хлопай, и пальцем не тычь!

— Это как, ушами хлопать? — изумился ангел.

— В смысле, никак не проявляй своего удивления. А то у окружающих возникнут неудобные вопросы. Ведь все они уверены, что ты — борт.стрелок, который обучался несколько месяцев, и ты хорошо шурупишь во всех вопросах, так? И никакого удивления у тебя возникать не должно в принципе. Верно?

— Верно, — она, соглашаясь, кивнула, — а шурупить — это как?

***

Вид аэродрома Агнию поразил, она ошарашенно пялилась на острые, задранные вверх бронированные носы штурмовиков, на широкие распластанные крылья. Самолёты были покрыты камуфляжем, некоторые уже поверх камуфляжа были закрашены белой извёсткой. Бочки, штабеля ящиков, что-то ещё, крупное и объёмистое, накрытое брезентом; машины, передвижные печки для прогрева двигателей, обилие техников, мотористов, вооруженцев, которые, как муравьи, копошились вокруг техники, — всё это было для неё внове, всё поражало воображение.

Она шла, открыв рот, рядом с лейтенантом, и чуть ли не ежесекундно теребила его за рукав, задавая вполголоса очередной вопрос. Недалеко от них раздался хлопок, — в паре десятков метров от них крутнулся винт одного из Илов²⁰, гулко ухнуло, отдавшись в печёнках, и полсекунды спустя мощный, низкий гул заполнил всё вокруг.

Девушка от неожиданности вздрогнула, схватилась за рукав Андрея.

— Движок прогревают! — наклонился он к ней, и прокричал ей в ухо: — видать, что-то проверяют там!

— А что, полетят? — она тянулась снизу к его уху, пытаясь перекричать 12-цилиндровый, сорокалитровый двигатель, работающий на самых малых оборотах.

— Никуда они не полетят! Погода нелётная! Просто проверяют! — говорить действительно было трудно, и он поспешно потащил её, зажимающую уши, подальше от этого места.

Пройдя вдоль стоянок, прикрытых маскировочными сетями, под которыми стояло около трёх десятков Илов, они, наконец, вышли к другому краю лётного поля, где на козлах стоял один из штурмовиков. Фюзеляж его был выставлен в «ноль», а его центроплан²¹ облепило несколько вооруженцев, один сидел в кабине. За дальностью расстояния (а до них было около ста метров), было не разглядеть, чем именно они там занимаются. Рядом с самолётом стояли несколько ящиков, один из них был открыт, и в его нутре просматривалась лента с остроносыми 23-мм снарядами для пушек ВЯ-23²².

— А это что они такое там делают? — опять затеребил его за рукав ангел.

— Пристреливать оружие будут сейчас, — замедлив шаг, пожал плечами Андрей.

— А это как? И почему они этот самолёт на это… на эти деревяшки взгромоздили?

— Всё просто. Вот смотри! — Чудилин показал ей пальцем на видневшийся в четырёх сотнях метров от них большой деревянный щит, на который смотрел нос штурмовика, — во-о-он там, видишь? Это мишень. Вот туда сейчас и будут стрелять.

Вооруженцы, копавшиеся на центроплане Ила, тем временем гуртом слезли на землю по лесенке, приставленной к задней кромке крыла, и торопливо отошли подальше за хвост. Один из них остался в кабине.

— А зачем будут стрелять? — не унимался любопытный ангел.

— Ну как зачем? Это обязательно надо делать после того как….

Договорить он не успел: самолёт содрогнулся от короткой очереди, из стволов выметнуло огромные и ослепительные в утренних сумерках языки пламени, через долю секунды их обоих накрыл оглушительный грохот залпа, отдавшийся эхом от дальней кромки леса. От неожиданности немного вздрогнул даже Андрей. Девушка же буквально осела на землю, безвольно повиснув у него на руке. Ноги её подкосились, левой рукой она мёртвой хваткой вцепилась в рукав его шинели, да так, что маленькие костяшки её пальцев побелели.

— Господи!!! Так…так…так громко!! — она с перепугу таращила на него почти круглые глаза.

— Да ладно, не дрейфь! Нормально! — снисходительно рассмеялся лейтенант, поднимая её на ноги, — это с непривычки. Потом привыкнешь.

— Мне кажется, я к этому не смогу привыкнуть… — она замотала головой.

— Придётся.

Вооруженцы снова полезли по лесенке на центроплан самолёта. Чудилин же, как будто о чём-то вспомнив, потянул её к самолёту:

— А ну-ка, пойдём!

— Зачем ещё?! — она, испугавшись не на шутку, упёрлась ногами, — а вдруг он опять стрельбанёт?

— Не стрельбанёт, вон, видишь, — он показал рукой на вооруженцев, — опять полезли на крыло, — пока регулируют, никакой стрельбы не будет, пошли!

Она, крепко держа его за рукав, настырно упиралась ногами в землю. Он обернулся:

— Так, слушай! Ты мой стрелок? — он строго посмотрел на девушку.

— Да! — и упрямый взгляд из-под девичих бровей.

— А раз ты стрелок, то ты не должна бояться стрельбы! — он подождал секунду, и, стряхнув её руку, пошёл один. Она сорвалась с места, и побежала, догоняя его…

Пока шёл до Ила, стоявшего на козлах, сообразил, что, скорее всего, его дело — табак. Вряд ли у оружейников найдутся гильзы крупнее, чем те, что только что вывалились при стрельбе из окон выброса гильз в нижней части консолей штурмовика.

А вспомнил он минуту назад вот о чём: что неплохо бы им для дома сделать коптилку. А для этого требовалась гильза средних размеров, идеально 37мм, от пушки НС-37²³. Или чуть побольше…

А ещё пару минут назад, проходя мимо самолётов на стоянках, он не видел там ни одного самолёта с пушками НС-37, все с ВЯ-23. Отличить-то просто: торчит этакая оглобля из каждого крыла чуть ли не на два метра — увидишь, мимо не пройдёшь! Но, с другой стороны, может, всё-таки есть? Ведь, в конце концов, он ещё не знаком с расположением всех самолётных стоянок, может, где в отдалении и стоит звено самолётов с такими пушками? Просто он их ещё пока не увидел…

Короткий разговор с оружейниками развеял все надежды: на вооружении полка все Ил-2 были только с пушками ВЯ-23.

— Лейтенант, бери эти, — хлебосольным жестом оружейник повёл рукой в сторону выпавших на землю нескольких гильз, — для коптилки, и правда, маловаты, зато какую зажигалку козырную можно сочинить! Эх!

— Да не курю я! — махнул Чудилин в расстройстве рукой, — ладно, спасибо, мужики…

— Слышь, лейтенант! — окликнул его другой оружейник, — а ты к зенитчикам сходи, у них этого добра — как грязи! Вон они на окраине аэродрома стоят! — он показал пальцем на задранный в небо ствол 37-мм зенитки.

— И то верно, — хлопнул себя по лбу Чудилин, — спасибо! А ну-ка, пошли! — увлёк он за собой свою спутницу.

Пока топали по раскисшей земле до зенитной батареи, Чудилин успел объяснить Агнии, что такое гильза и как из неё делается коптилка.

— Ну не вечно же нам при свечке сидеть? — пошутил он, — а светильник сделаем, сразу светлее станет. Удобство!

Агния рассмеялась в ответ:

— Удобства у нас на дворе! А это так, что-то вроде масляной лампадки, что у образов ставят.

Лейтенант не нашёлся, что ответить, и продолжал идти, молча меся грязь.

Гильз на батарее тоже не оказалось — вчера эта зенитка огонь открыть не успела, а то, что настреляли пару дней назад, народ уже успел растащить.

— Не ты же один коптилку себе хочешь сделать? — усмехаясь, спросил степенный зенитчик, — Да ты не журысь, лейтенант! Вон там, за опушкой, на том конце поля, стоит ещё одна батарея — я видел, они вчера стреляли — мессеры как раз на них выскочили. Жалко промазали, — он не спеша раскурил свёрнутую загодя цигарку, — Километр отсюда, не больше. Только по полю не ходи — там дальше болотина — не пройдёшь. Вон там, — он показал рукой, — по лесу дорожка идёт, хоть и вкруговую, зато посуху. Чуть подольше получится, но зато как раз к батарее и выйдете.

Пошли по указанному зенитчиком направлению, и действительно, вышли на дорожку, которая по осеннему лесу шла в обход аэродрома. Агния шла рядом. Донимала его множеством вопросов, он думал о своём, невпопад ей отвечал. Она остановилась:

— Ну что ты всё время о другом думаешь?! Я же тебя об одном спрашиваю. А ты всё о другом думаешь, — и встретив его удивлённый взгляд, быстро пояснила: — о том, как бы умереть побыстрее!

— Это как? — насторожился Чудилин.

— А так! — она стала его передразнивать: — «где я техника найду?! Когда у меня самолёт будет?! Когда я полечу фашистов громить?!»

— А о чём ещё я должен думать? Я боевой лётчик! — вспыхнул в негодовании лейтенант, — я что, сюда прибыл на земле сидеть? Пока остальные летают? Ну, день, два… А потом будут уже в глаза смеяться! Безлошадный…²⁴

— Безлошадный? Зачем тебе лошадь? И кстати, кто такие эти мессеры, фоккеры, юнкерсы и хейнкели²⁵? Вчера в столовой о них очень многие…. Э-э… думали.

— А ты, получается, всем окружающим вчера в бошки залазила, так значит?! — опешил от неожиданности лейтенант. — И тебе не стыдно? Чужие мысли подслушивать?

Она смущённо потупилась:

— Стыдно. Очень, — она вскинулась: — а что я могу поделать? И не влазила я к ним в головы. Эти мысли у них вот так, — она покрутила пальцем вокруг своей макушки, — вьются. Никуда лезть не надо, они и так хорошо видны.

Встретив его недоверчивый взгляд, пояснила:

— Это только если надо вытащить из памяти что-то глубоко закопанное в ней, вот тогда надо в голову лезть, понимаешь?

Чудилин вздохнул, махнул рукой: мол, ладно, пошли дальше.

— А всё-таки, кто такие эти самые мессеры, фоккеры и прочие?

Он тяжело вздохнул, и, пока они шли по лесной тропинке, стал ей терпеливо растолковывать технические аспекты, касающиеся авиации противника, её деление на истребители, бомбардировщики, транспортные самолёты, и разведчики. Всё то, что является аксиомой для любого советского пилота, но совершенно непонятное для ангела-хранителя, спустившегося с небес для того, чтобы взять под личную защиту одного из этих пилотов.

— А безлошадный это кто?

— А это я! — горестно взмахнув руками, сокрушённо ответил ей лейтенант, и наткнувшись на её непонимающий взгляд, стал терпеливо пояснять: — безлошадным называют лётчика, у которого нет самолёта. Поняла?

— Ага! — ангел понятливо кивнул, — это я поняла, а скажи ещё вот что…

Так, оживлённо болтая, они подошли к небольшому сухому дереву, упавшему на дорожку, и перегородившему её. Лейтенант Чудилин подошёл с стволу. Взялся за него со словами:

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

20

Ил-2 — основной самолёт штурмовой авиации, имел бронированный корпус (бронирован был только нос и средняя часть фюзеляжа) и мощное вооружение. Экипаж: два человека — лётчик и бортстрелок. Полётный вес более шести тонн. Чтобы таскать всё это хозяйство, самолёт был оснащён рядным двигателем водяного охлаждения мощностью 1720 лошадиных сил.

21

центроплан — та часть крыла, которая непосредственно примыкает к фюзеляжу, а точнее, та его часть, что ограничивается стойками шасси.

22

ВЯ-23 — авиационная пушка «Волков-Ярцев, калибр 23мм», устанавливались на Ил-2

23

НС-37 — авиационная крупнокалиберная пушка «Нудельман-Суранов, калибр 37мм», с 43-го года устанавливалась на отдельных партиях Ил-2, проходивших войсковые испытания.

24

«безлошадный» — лётчик, у которого временно нет самолёта.

25

сленговые названия немецких самолётов, распространённые у советских лётчиков.