Право на жизнь

Денис Шабалов, 2013

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Вся история человечества – это войны, борьба. Борьба за выживание, за ресурсы, за независимость, за веру, за идеалы… Какой там гуманизм, какое «возлюби ближнего своего»?! Хочешь жить? Убей и забери. Вот и вся философия. Ведь право на жизнь и право на силу всегда идут рука об руку. Данил Добрынин и его боевые товарищи знают: если не взять штурмом хранилище Росрезерва – их родное Убежище рано или поздно превратится в могильник. Они просто хотят жить, и это их право – право на жизнь…

Глава 1

У страха глаза велики

Караван двигался второй день.

Данил, реквизировав у Профессора атлас дорог, лежал на верхней полке и, глядя на проплывающий за окном пейзаж, отслеживал перемещение. Занятие это, надо сказать, было довольно нудное — колонна шла медленно, тряско, обходя щедро наваленные на пути препятствия, и Добрынин прилагал все усилия, пытаясь честно следить за окружающей местностью, а не клевать носом в полку.

Вчера вечером стартовали довольно бодро. Тронувшись, по тракту, кое-как укатанному редкими торговыми караванами, за четыре часа оставшиеся до темноты, успели пройти сто двадцать километров и на ночлег встали ввиду огромной электрической подстанции под Пензой. Тут же командиров групп вызвали в «Тигр» получать новые защитные комбинезоны. Приятное известие! Заполучить в личное пользование вместо ОЗК новенький демрон, да еще и двухслойный — мечта любого сталкера! Хасан, выдав указание одному из своих замов раздать костюмы, проворчал, что негоже бойцам одного подразделения быть одетым кто во что горазд.

— Прямо как в гражданскую, право слово… Кто в ботинках, кто в сапогах, а кто и вовсе в лаптях… — насквозь военная душа майора протестовала против такого бардака и требовала полного единообразия.

Кроме костюмов, сталкеры получили индивидуальные цифровые радиостанции, противогазы ПМК-3, особо ценные тем, что имели приспособление для приема воды и лупоглазые стекла повышенной обзорности, а также броники «КОРУНД-ВМ» пятого класса защиты, которыми была экипирована вся бригада. Раздали и боекомплект, по четыреста штук пять-сорок пять на брата. На этом культурная программа вечера закончилась. Выставили караулы — по одному человеку с кунга — и улеглись спать. Данил вооружился карандашом — опять же, отобранным у Семеныча — и сделал первую пометку в атласе, отметив пройденной расстояние цифрой «1». Думал, что пойдут с такой скоростью и дальше, однако ожидания его не оправдались. На следующий день с тракта пришлось сойти — за Пензой он, повторяя извивы проходящей здесь когда-то федеральной трассы М-5 «Урал», уходил на восток, а путь отряда лежал на север.

Дальше двинулись по дороге — вернее, ее остаткам — соединявшим когда-то Пензу и Мордовию. Здесь скорость пришлось резко снизить и ползти черепашьим шагом. Быстрее не получалось при всем желании — колдобины, ямы, лежащие поперек деревья, через которые, ломясь дуром, запросто можно было повредить ходовую даже у тягачей. Да еще локальные пятна, от которых следовало держаться подальше. Наткнувшись на такое пятно, приходилось искать обход, делать крюк порой в несколько километров, а потом опять нащупывая путь, выбираться на дорогу — не переть же напрямую через лес.

Часам к трем валяться на полке надоело, и Данил, в приказном порядке загнав туда Сашку с указанием отмечать пройденный населенные пункты, буде у дороги обнаружится табличка с названием, спустился за стол.

Обитатели кунга валялись по полкам. Бездельничали. Спали. Травили анекдоты. Кубович вообще ушел с самого утра в кабину, на наблюдательный пост. Как объяснил Урюк, таков был порядок — во время движения колонны рядом с водителем обязательно должен находиться один человек. Для наблюдения, подстраховки — да мало ли еще для чего.

Данил утвердился за столом, подтянул свой баул, вытащил из притороченного сбоку чехла «винторез». Разложил чистую тряпочку, расставил принадлежности для чистки, принялся за разборку. Отжал защелку магазина, отсоединил, отложил в сторону. Открыл затвор, проверяя отсутствие патрона. Чисто. Хоть и знал, что пусто там, — однако ж проверить не мешает…

С верхней торцевой полки с кряхтением сполз Профессор, уселся напротив. Кивнул на винтовку:

— Хорошая вещь. Давненько такую себе хотел, да как-то все не попадается… Где достал?

— Было дело… — туманно ответил Данил.

Семеныч понимающе хмыкнул:

— Понял. Где было — уже нет…

— Вроде того, — вернул усмешку Данил, ковыряясь в винтовке. — Ты мне лучше вот что скажи: какое у нас вооружение? Я ж командир все-таки, обязан знать. У меня вот «Винторез». У Сашки АК-9. Ван — снайпер, СВД у него. У Лехи… — Данил вдруг понял, что даже представления не имеет, каким оружием пользуется Шрек. — Слышь, Лёх, у тебя какой ствол?

— Майор Аббас вчера «Печенег» дал. И три короба по двести, — прогудел Шрек сверху, имея в виду короба с лентой на двести патронов. — Еще КПВ обещал… Как приедем.

Данил кивнул — то-то у Шрека в багаже чехол длинный с вечера появился. И еще радовало то, что Хасан все-таки учел его пожелание. Мобильный КПВ в составе группы — это не просто круто. Это — мощно.

— Во как… У Лехи — «Печенег». И КПВ в перспективе. «Грозу» и «Миними» я видел. Еще что-то есть?

Семеныч оглянулся на дрыхнущего на нижней полке Урюка.

— У Ахмеда парочка семнадцатых «Глоков» имеется. У Кубовича то же самое.

— А у тебя?

— А мы без выпендрежа, — улыбнулся Профессор. — SIG SG 550^[1] у меня. С подствольником. Пистолетов нет — не признаю я их…

— Это ты сейчас пошутил, да? — улыбнулся Данил. — Если SIG — без выпендрежа, то что же тогда выпендреж в твоем понимании? FN SCAR^[2]?

— FN SCAR — это да… — протянул Семеныч. — Да только дорогой, собака, не укупишь. У Хасана именно такой, тоже с подстволом и оптикой. Я разок с него стрелял. Идея хорошая — в одной штурмовой винтовке два калибра объединить. Хочешь — пять-пятьдесят шесть пали, а ствол переставил — вот тебе и семь-шестьдесят два… И как только наши не додумались?..

— И где вы только патроны берете?.. Да и сами натовские стволы — откуда?..

— Места надо знать, — усмехнулся Профессор. — Мы ж везде бываем. И на востоке и на западе… Порой, такое находим — только руками разводишь!.. Несколько лет назад перевалочную базу НАТО в Ульяновске вскрыли — была такая до Удара, имели дурость наши правители врага себе на шею посадить… Эх и много ж оттуда вывезли!.. И оружие и снарягу, и техника там на консервации стояла… И патроны, конечно. У нас на складах их — горы, как в рейд выходим — под горло затариваемся. А если в рейде заканчиваются — такое, правда, очень редко случается — так его коммерческий аналог, патрон.223 Rem можно и в охотничьих магазинах найти. Тяжеловато, правда — но можно…

— Помнишь, Дан, «Охотник» ломали? — с верхней полки послышался полный иронии голос Сашки.

— Ну…

— Ты тогда, случаем, парочки ящиков пятого натовского калибра не заныкал от меня? Я что-то их там не заметил…

Данил на сей явно риторический вопрос отвечать не стал. В тот выход они и без натовского патрона неплохо прибарахлились. А главное — ОЗК себе раздобыли, хотя и пришлось от стаи сирен отбиваться.

— Так я про крупные магазины-то говорю, — поняв Сашкину шутку, ответил Семеныч. — В «Охотник» ваш смысла не было такой патрон завозить — городишко маленький, кто ж его купит? Разве что под заказ… Вы наверняка и карабинов-то там не нашли. Так?

— Вертикалки двенадцатого калибра, — ответил Данил, окуная тряпочку в масло и приступая к чистке.

— Вот. Ни «Вепря», ни «Сайги»…

— Ладно, подведем итоги. Получается, у нас и бесшумка есть, и штурмовое, и даже пулеметы…

— Главное, чтоб эти пулеметы не снижали мобильности, — проворчал Семеныч. — Слышь, Леха, ты КПВ-то утащишь?

Вместо ответа Шрек свесился с полки, ухватил его левой рукой за шиворот и аккуратно приподнял. Полка под тремя центнерами заскрипела, просела дугой, но крепления выдержали, и Семеныч, боясь пошевелиться, повис в воздухе. Вид у него, поджавшего ноги и медленно поворачивающегося вокруг собственной оси, был до того оторопевший и уморительный, что Данил с Сашкой разом грохнули, разбудив Урюка и Ли. Привычный Счетчик, глянув на эту картину, зевнул и перевернулся на другой бок, а Урюк, раскрыв рот, принял вертикальное положение и начал то ли спросонья, то ли от удивления тереть руками глаза.

— Хрена се… Шеф, в тебе сотка-то есть вроде?

— Есть, — просипел куда-то в стену перекрутившийся спиной к столу Профессор. — Слышь, сынок, ты б отпустил меня… Верю я тебе, верю!

Леха аккуратно опустил Семеныча задницей на полку и опять улегся на свое место.

— Зря вы его Шреком погнали, — разворачиваясь лицом к столу и поправляя вставший дыбом комок, пробормотал Проф. — Надо было Халком. Такой же здоровенный…

— Слушай, Леха, а ты не хочешь к нам на базу сгонять, как все закончится? — спросил гиганта Урюк. — Ведь рассказывать буду — не поверят!

Шрек что-то буркнул сверху, по смыслу отрицательное.

— Ну и зря, — огорчился Ахмет. — Чемпионство базы по жиму и приседу — твое! А за это неплохой приз полагается.

Леха, начисто лишенный тщеславия, опять что-то недовольно пробурчал.

— У нас сейчас один приз, — Данил отложил в сторону промасленную тряпку и принялся собирать винтовку. — И после этого приза ему твой чемпионат — по боку.

— Точно, — подтвердил Семеныч. — Но чемпионат он выиграл бы однозначно. Я, например, столько даже в унике одной рукой не потяну.

— Что за «уник»? — раздался сверху заинтересованный голос Сашки.

— Универсальный комбинезон.

— Интересно… И что же — можно дополнительный вес тягать? Эк-за какая-то…

Профессор пожал плечами:

— Да, в него и экза встроена.

— У тебя есть экзоскелет? — недоверчиво покосился на Семеныча Данил. — Покажи…

Он читал в детстве про такую штуку в книжках и видел в некоторых фильмах, но считал это фантастикой, не имеющей под собой ничего реального. А тут вдруг ему довольно-таки будничным тоном заявляют, что костюмы эти все же существуют и один такой даже можно увидеть своими глазами! Да этот случай просто нельзя было упустить!

Однако посмотреть экзоскелет в этот раз не получилось. Динамик громкой связи, закрепленный под потолком, внезапно ожил и голосом Хасана проскрипел:

— Колонна — на месте. Локалка. Квадры — на выход. Пятый, шестой — поиск прохода. Первый-четвертый — периметр. Дистанция двести метров. Экипажам один-два — обеспечить охрану. В темпе. Возможен контакт с противником. Экипажам три-пять — готовность номер один.

В следующее мгновение сонную атмосферу кунга словно ветром сдуло. Данил подскочил к своим сумкам, благодаря себя за предусмотрительность — новенький демрон и остальная снаряга лежали сверху, и потребовались секунды, чтобы развернуть баул и начать лихорадочно одеваться. Две минуты — и он готов. Рядом копошился Сашка, застегивая последние липучки на бронике. Профессор с Урюком завязывали шнурки на «берцах», зато Счетчик и Шрек уже стояли в полном боевом, поглядывая на командира. Такими результатами Данил остался доволен — боеготовность была на должном уровне.

— Слышь, Семеныч, а что ж ты свой уник не одеваешь? — спросил Сашка, вытаскивая противогаз.

— Смысла нет на каждый рядовой выход его таскать, — проворчал тот. — Энергозапас-то не вечен.

— Все, хорош болтать, — оборвал их Данил. — Семеныч, после доскажешь. Выходим!

Группа в полном составе рванула наружу. Выходили по трое, стараясь как можно меньше открывать двери и впускать внутрь радиоактивную пыль. Едва спрыгнув на землю, Данил знаками отослал Ли со снайперкой на крышу кунга, Сашку с подоспевшим Кубовичем поставил прикрывать хвост колонны, Урюка и Профессора — следить за флангами, а сам со Шреком рванул в голову. Пробегая мимо второй машины, автоматически отметил, что группа Арийца только выбиралась — и еще раз позволил себе пару мгновений погордиться боеготовностью собственных орлов. Не зря вчера перед Семенычем хвост распушал.

Разведка на пятом и шестом квадрациклах уже уходила в поиск. Взревывая двигателями, квадры выкатывались из фуры, и, медленно переваливаясь по колдобинам, расходились вправо и влево вдоль границы пятна. Данил подошел к коробочке, пыхтящей на холостом ходу во главе колонны, взобрался на броню, глянул на всякий случай на дозиметр — двенадцать рентген. Терпимо, но ближе подходить не стоит. Огляделся с высоты, поправляя сбившийся во время бега наушник гарнитуры в левом ухе.

Колонна стояла на насыпи, посреди молодого редколесья. Насыпь — все, что осталось от когда-то покрытой асфальтом трассы — в сотне метров по ходу движения плавно изгибалась вправо, и деревца не давали рассмотреть, что же там, за поворотом. Во все остальные стороны местность просматривалась достаточно хорошо, чтобы не беспокоиться о засаде. И хотя впереди находилось локальное радиационное пятно, все ж-таки этот сектор тоже не стоило упускать из-под контроля. Нехороший он какой-то. Бывает так. Вроде обыкновенный кусок дороги — а не нравится, хоть ты тресни.

С обеих флангов, на некотором расстоянии от бэтэра, стояла разведка на квадрах. От колонны к ним тянулась колея, проделанная прямо по молодому лесочку. Черные фигурки в демронах, привстав в седлах, осматривали окрестности в бинокли.

«…Да, действия на местности у Братства отработаны по высшему разряду, — отметил Данил. — Попробуй-ка такой колонне, которая идет по всем правилам, с разведкой, устрой засаду — живого места не оставят, — он еще раз огляделся по сторонам. — Ага, вон и майор с КШМ^[3] идет. Интересно, зачем он полную боеготовность объявил? Вроде тихо…»

Хасан, запрыгнув на броню, встал рядом. Сунулся в бинокль, осмотрелся по сторонам, особенно долго вглядываясь в поворот впереди. Что-то пробурчал — Данил из-под противогаза не расслышал, но понял, что поворот майору тоже не особо нравится.

— В каком ухе зудит?

Добрынин слегка обалдел, но виду не подал — у каждого свои тараканы.

— В левом…

— Точно. Значит я прав, — отозвался Хасан, вновь прикладывая бинокль к стеклам противогаза. — Паршивый какой-то участочек…

— Тоже поворот не нравится?

— Угу. Что чувствуешь?

— Да так… — Данил хмыкнул. — Шестое чувство не объяснишь…

— Точно. У меня в коробочке, — он пнул ногой башню БТР, — сержантик молодой сидит. Я его полгода из третьей бригады перетягивал, даже процент с добычи обещал. Вот у него чутье будь здоров развито. Локалка впереди есть — но слабая. Не из-за нее стоим, а из-за вот этого шестого чувства. Сержантик мой по дорожке двигаться ни в каком виде не желает, и я ему верю. Что-то он чувствует…

Данил, слишком много повидавший и испытавший, к этим словам отнесся с предельной серьезностью. Да, бывает такое. У Саньки, например, чутье тоже развито и не в пример сильнее, чем у него. Не зря ж он тогда, в первый еще выход на поверхность, от домика на элеваторной площади его тянул. И в здание детсада упирался идти. Как говорил — так и вышло, хлебнули тогда…

— Что делать будем?

— Разведка выдвинулась. Сейчас вернется — решим, — ответил майор и заговорил в микрофон: — Квадры один-четыре, прочесать местность. Дистанция — четыреста метров. Вернуться на исходную.

От квадрациклов послышался рев — разведка стартовала. Ломая тонкие стволики, вездеходы ушли вперед, сделали по лесочку несколько кругов и замерли на исходных. Видимо, доложили что-то по закрытому командирскому каналу, потому как Хасан удовлетворенно кивнул:

— Оставайтесь на месте. Квадры пять-шесть — как успехи? — это уже по открытому.

— Квадр пять. Нашел проход, товарищ майор. Локалка тянется дальше на восток, но в северном направлении есть коридор. Протяженность четыреста метров, проходит сквозным.

— Расстояние от колонны до входа?

— Метров двести…

— Фон есть?

— Десять на входе, внутри около шестидесяти.

Шестьдесят рентген для двухслойного демрона фон плевый, можно и пренебречь.

— Ширина коридора? — продолжал между тем допрашивать бойца Хасан.

— Метров шесть, не больше, товарищ майор.

— Поверхность ровная?

— Пройдем…

— Изгиб трассы с твоего места видно?

Небольшая пауза — боец, видимо, осматривался.

— Так точно, — послышалось наконец. — Место изгиба метрах в двухстах, может, чуть дальше. Там туман, но не плотный, просвечивает.

Данил прямо-таки почувствовал, как напрягся майор. Да и сам он насторожился — туман в жаркий день, когда солнце только-только миновало зенит? К чему бы это…

— Описать можешь?

— Наблюдаю два неплотных туманных облака на некотором расстоянии друг от друга, — тут же отозвался пятый квадр. — В остальном — чисто, движения нет.

— Квадр шесть, что у тебя?

В наушнике зашипело — видимо, шестой отдалился уже на значительное расстояние, и канал начало забивать помехами. Потом донеслось:

— Без изменений. Двигаюсь на запад вдоль пятна. Расстояние от колонны — тысяча четыреста. Фон — сто…

Хасан помедлил несколько мгновений, видимо, что-то решил и скомандовал:

— Квадр шесть — возвращайся. Квадр пять — на месте. Квадры три-четыре — следуйте к пятому. Осмотреть местность на выходе из коридора. Квадры раз-два — замыкают колонну. Всем — внимание. Экипаж кунгов три, четыре, пять — на крышу, особое внимание на туман. Экипажи один, два — рассредоточиться по периметру. Выдвигаемся к коридору. КШМ — к коробочке.

С хвоста колонны раздался рев — «Тигр», ломая деревца мощной пластиной бампера, пошел по правому флангу колонны, в обход. Данил спрыгнул на землю, вслед за ним сполз Хасан.

— Обходим? — внизу, рядом со Шреком, стоял Ариец.

— Да.

— Ну — добро…

— Не нравится мне этот туман… — майор побарабанил по рукояти своего ствола и Данил только сейчас заметил, что в руках у него и впрямь FN SCAR. — Опять же, сержантик мой упирается… Ну да ладно. Все, господа, выдвигаемся. Пойдем медленно, пешей скоростью. Ваши сектора — двенадцать-три-шесть^[4].

Хасан запрыгнул на порожек подошедшего «Тигра» и подал знак водителю — трогай. По лесочку уже шло движение — квадры перегруппировывались, БТР, сдав немного назад, съехал с насыпи и, оставляя за собой коридор в молодняке, двинулся потихоньку за командирской машиной.

— Внимание отделение! — Данил щелкнул кнопкой переключения каналов, переходя на внутреннюю волну группы. — Построение прежнее. Движемся с колонной, держим периметр. Счетчик — на месте, сектор двенадцать-три-шесть, общий обзор. Я, Шрек — сектор двенад-цать-два. Попович, Кубович — сектор четыре-шесть. Урюк — к Профессору, на правый фланг. Сектор два-четыре.

— Сектор девять оголить? — уточнил Ахмет.

— Да. Ты нужнее справа.

— Понял.

Двинулись. Бэтэр пер по леску без помех, подминая деревца словно сухой тростник. Данил, Шрек и присоединившийся к ним Ариец шли справа. Леха держал наперевес «Печенег», Илюха — свой сто пятый «калаш» со спаренными желтой изолентой магазинами. Данил раз оглянулся — где-то в районе четвертого кунга, в середине колонны, двигались, озираясь, четыре черные фигуры — Профессор, Урюк и два бойца из группы Арийца. В самом хвосте виднелось еще четверо.

Двести метров до входа в коридор протопали за несколько минут. Здесь, у самой его горловины, уже стоял «Тигр». На крыше, во вращающемся люке за пулеметом, сидел боец.

— Коробочка — вперед, — прозвучал на общем канале голос майора. — КШМ прикрывает, замыкает колонну. В случае опасности — действовать по обстановке. Квадры — встречайте. Внимание по всем направлениям. Работаем.

БТР взревел, выбросив из выхлопных труб два черных облака, двинулся вперед, за ним в коридор потянулась колонна. Данил, двигаясь практически вплотную к борту коробочки, глянул на дозиметр — шестьдесят. Не соврала разведка.

Неизвестно, как там с левого фланга, — обзор в ту сторону закрывал БТР, но местность на правом пока оставалась пустынной. Двигались осторожно, стараясь не свернуть ноги на валящихся в разные стороны из-под мощных колес бэтэра скользких древесных стволах. Ариец пару раз споткнулся, чертыхнувшись. Спасибо Шрек поддержал. Сам Леха шагал по деревцам, как по асфальту, под его весом они прогибались и трескались, словно тонкие соломенные прутики.

Данил не уловил момент, когда появился и начал заполнять окружающее пространство странный гул… Он возник как-то незаметно, исподтишка и постепенно разрастался до тех пор, пока не стал слышен слишком уж явно. Низкий, тяжелый, вибрирующий… Добрынин сморщился, словно от горечи, почувствовав, как мелко задрожала земля, заныли зубы и под языком забил фонтан горчащей слюны. Бойцы вокруг завертели головами, пытаясь понять, откуда ждать сюрпризов, — гул шел со стороны тумана и каждое мгновение становился все громче и громче…

— Колонна — на месте! — рявкнул Хасан. — Сектор девять! Внимание всем! Не стрелять без команды!

Всем — значит, всем. Данил, подпрыгнув, ухватился за скобу под выхлопной трубой бэтэра, и, упав на броню, припал глазом к окуляру оптики. Нащупал угольником прицельной сетки висящий над насыпью туман — дымка виднелась отчетливо, призрачное облако слегка клубилось, сквозь сизоватую текучую муть чуть проступали очертания насыпи. Второе облако находилось неподалеку, метрах в сорока, и, приглядевшись, Данил заметил, что по насыпи между ними тянется темного цвета полоса — рельсы. Все это произошло в одно мгновение, а в следующее гул скачком усилился и из левого облака тумана вывалился… поезд.

Странное это было ощущение — смотреть на поезд-призрак. Состав, колеблясь бледной дымкой вагонов, медленно проплывал, появляясь из одного облака и исчезая в другом. В оптику ВСС Данил видел в окнах пассажирских вагонов людей. Они читали газеты, разговаривали, пили чай из стаканов с алюминиевыми подстаканниками, смотрели наружу, за окно — но караван был для них невидим… Они находились сейчас в другом месте, жили в другом измерении — да и жили ли? Мелькнули белые занавески, жидкие букетики цветов на столах, бутылки пива, минеральной воды… И вдруг его внимание привлекло небритое, серое, осунувшееся лицо мужика, стоящего за окном. Он, раззявив рот, смотрел на колонну — и видел! Поднял руку, желая, видимо, помахать — но вагон уже нырнул обратно в туман. Проплыл мимо следующий с окнами, задернутыми шторами, и крупной надписью под крышей — «РЕСТОРАН». Потянулись плацкарты, стали видны фигуры людей, перемещающиеся в проходе… На вагонах — чуть пониже окон, на белой табличке — он вдруг прочитал конечные пункты следования состава: «Москва-Челябинск».

Это был какой-то… сюрреализм. Сон, кошмар, что-то необъяснимое. Данил чувствовал, как помимо его воли растягивается от ужаса лицо и куда-то далеко вниз отваливается мелко дрожащая челюсть. Картина проплывающего поезда была мирной, но настолько жуткой, небывалой и неестественной, что его вдруг начало мелко трясти и накатил мерзкий какой-то, могильный, пробирающий до костей озноб. Он рывком оторвался от прицела, машинально пытаясь протереть глаза — но рука наткнулась лишь на стекла противогаза. Снова глянул на насыпь — в тумане мелькнул последний вагон, и гул начал постепенно стихать.

Тишина. С полминуты Данил, словно в каком-то трансе, продолжал пялиться в туман. Тишина в эфире стояла такая, что казалось, будто колонна попала в вакуум. Внезапно он почувствовал, как режет высохшую роговицу глаз — все это время, пока поезд шел мимо, он просто-напросто забыл моргать… Моргнул, сглотнул, поперхнулся — горло пересохло полностью. Закашлялся. Тут же в наушнике послышались такие же перхающие звуки — бойцы постепенно приходили в себя.

Первым, как и положено командиру, опомнился Хасан.

— Колонна, внимание! — раздался на общем канале его хриплый голос. — Возобновить движение. Стоп на выходе из коридора. По сторонам смотреть!

БТР взревел и двинулся вперед, но Добрынин как лежал на броне, так там и остался. Чувствовал, что, спрыгнув, — упадет. Ноги дрожали, мускулы судорожно дергало. Оглядевшись по сторонам, увидел, что его отделение, всё, как один, ковыляет на подламывающихся ногах обочь дороги, наплевав на команду держать заданный сектор. Только Шрек, шагающий неподалеку, двигался по-прежнему твердо — то ли не видел, то ли не понял, что видел…

Данил соскользнул с коробочки, споткнулся — ноги и впрямь подогнулись — но быстро восстановил равновесие.

— Внимание, первое отделение! — голос сипло пустил петуха. — Подтянуться! Урюк, ты чего там ковыряешься? В носу что ли?! Внимание по сторонам, не расслабляемся! Движемся, не отстаем!

Бойцы, услышав звук командирского голоса, встрепенулись, пошли бодрее, зашарили стволами по сторонам. Вокруг опять стояла тишина, лишь ветерок покачивал тонкие стволы деревец, и казалось, что не было этого жуткого поезда или он, по крайней мере, примерещился, как кошмар в полуночном бреду.

Спустя несколько минут дозиметр защелкал реже — уровень излучения снижался — и по этому признаку стало понятно, что колонна, наконец, вышла из коридора. Хасан, дождавшись, пока последний кунг окажется за его пределами, скомандовал остановку:

— Колонна — на месте. Экипаж третьего и четвертого кунгов — по машинам. Кунги один и два — периметр. Пятый кунг — прикрыть КШМ.

Его «Тигр», все еще стоящий у входа в коридор, газанул и, переваливаясь по колдобинам, двинулся сквозь локалку. С крыш третьего и четвертого кунга посыпались бойцы. На крыше пятого задвигались, рассредоточились, беря под наблюдение местность вокруг двигающейся КШМ.

Данил, дав команду своему отделению рассредоточиться по периметру, вновь влез на броню и достал бинокль. Но сколько он ни всматривался в аномальный туман — ничего подозрительного и странного не обнаружил. Туман как туман. Разве вот только что на месте стоит, хотя устойчивый ветерок с востока дует. Заскребло по металлу — рядом встал Хасан. Знаком попросил бинокль, застыл, приникнув к окулярам.

— Ну и что это, мать его, было? В первый раз с такой хренью встречаюсь…

Данил, который мог похвастаться тем же, промолчал. Он все пытался понять, что же это было и как такое в принципе возможно. Сразу же вспомнилось аномальное озеро на кладбище, городская тюрьма, детский сад… прочая чертовщина, что встречалась порой на поверхности… Перед глазами все стоял мужик из поезда, машущий каравану рукой. Он, этот мужик, без сомнения видел их колонну, в то время как никто другой больше не отреагировал, даже не повернул головы! Но — как, каким образом?! Поезд — в этом у Добрынина не было никаких сомнений, судя по пунктам назначения на белой табличке — был российский. Но на фонящих излучением просторах страны давным-давно уже не курсировало ни единого состава. Так что это — призрак из прошлого? Почему же тогда тот человек увидел их? Как могло прошлое соединиться с настоящим? Как мог он, ставший историей, увидеть караван, находящийся в «здесь и сейчас»? Все это оставалось загадкой. Необъяснимой, таинственной и жутковатой загадкой…

Майор, оглядев в последний раз аномалию, вернул бинокль.

— Хватит здесь торчать. И без того полчаса потеряли. По ма… — он замер на полуслове — со стороны тумана, набирая постепенно силу, вновь раздался знакомый уже гул.

Мгновение — и между туманными облачками вновь, теперь уже с большей скоростью, полетел еще один состав. Мимо мелькнул тепловоз, цистерна, мощные, окрашенные зеленой пятнистой краской, теплушки, платформы с двумя танками и одной БМПТ, броневагоны с орудийными башнями наверху… И — Данил успел заметить — все это было донельзя покореженным, изрытым оспинами, вмятинами и многочисленными дырами с рваными краями. Бронепоезд мелькнул — и исчез, и почти сразу пропал и сопровождавший его грохот. Данил посмотрел на майора — тот стоял на месте, как столб, глядя в одну точку и сквозь стекла противогаза виднелись его покрасневшие бешеные глаза.

— Чё это, нахрен, с моим поездом?! — взревел вдруг он. — Мать вашу, да на нем живого места нет! Его целым танковым корпусом, что ли, в упор долбили?!

Данил молчал, молчали и остальные, подавленные промелькнувшей перед ними картиной. Если бронепоезд изуродован, взятие комбината станет непосильной задачей. Без огневой поддержки его орудий и минометов — гиблое дело.

— Да где ж их так угораздило?! — продолжал бесноваться майор. — Я этому Паровозу яйца оторву! Суток, как вышли, не прошло — уже ухайдокал боевую единицу, сука! Ублюдок! Пор-р-рву!

Взрыв был мощным, но непродолжительным — Хасан умолк, тяжело дыша и вращая выпученными глазами.

— Товарищ майор, а может, все обман?.. — осторожно высказал предположение один из бойцов, голос которого Данил не узнал. — Мало ли, какие картинки эта хрень покажет? Мы же не знаем, что это…

Хасан молчал, переваривая.

— А связь с ним есть? — внезапно послышался голос Арийца.

— Будет через двое суток, — тут же отозвался один из связистов.

— Как свяжетесь — немедленно доклад! — отрывисто бросил майор.

Данил, несмотря на все странности, творившиеся вокруг, озадачился. Каким это, интересно, образом? Бронепоезд черт знает где сейчас путешествует! Чиркнув себе в закромах памяти галочку о необходимости провентилировать этот вопрос через Профессора, он спрыгнул с брони на землю. Следом, чуть помедлив, спустился и Хасан. Двинулся к «Тигру», шипя что-то сквозь зубы и матерясь вполголоса.

— Экипажи — по машинам! Квадры пять-шесть — в стойло. Остальным — порядок движения прежний! Уматываем отсюда, хватит развлекаться!

Однако распоряжениям этим исполниться было не суждено — развлечения еще только начинались.

Очередь ударила неожиданно — Данил, стоящий правым боком к коробочке, чуть было «винторез» из рук не упустил. Но среагировал сразу же — упал на колени, разворачиваясь в падении на звук выстрела, бросил винтовку к плечу… БТР, отработав из КПВТ^[5] короткой очередью, стартовал вперед, открывая обзор на пятна тумана над насыпью. Сизоватая мгла уже не была такой же пустой, как минуту назад — из ее мутных глубин, цепь за цепью, выдвигались серые приземистые существа. Оптика, послушно скушав двести с небольшим метров, приблизила их, и Данил, уже уставший удивляться исходящему из тумана безумию, распознал в них… пауков. Очередной кошмар?

— Контакт! — заорал кто-то.

С крыши пятого кунга послышалась беспорядочная стрельба. Справа, от коробочки, ударила еще одна очередь. БТР работал грамотно — не стоял на месте, стрелял и двигался одновременно. Данил мельком удивился, зачем такие выкрутасы — не проще ли встать и расстрелять нечисть, не сбивая прицела движением? Но в следующее мгновение понял, что это и впрямь было бы не лучшим выходом: один из пауков в передней цепи чуть повернулся, мелко семеня мохнатыми лапами, и плюнул какой-то белой дрянью, целя в БТР. Сгусток прошел над корпусом, задев его лишь краем, но метал в том месте, куда попала слюна, вдруг задымился, пузырясь, потек, исходя белым парком… БТР тут же притормозил и ответил длинной пулеметной очередью. Половину первой цепи скосило мгновенно. Крупный калибр бил наповал, дробил серые паучьи панцири, раскалывал головы, отрывал конечности. В прицел Добрынин видел летящие во все стороны брызги черной крови, ошметки внутренностей, бьющиеся в агонии тела… Пауки, до сих пор безмолвно и довольно быстро двигавшиеся вперед, притормозили, залегли и ударили в ответ. Комья слюны размером с кулак, влипая в препятствия, очень быстро прожигали порядочные дыры, и Данил вдруг сообразил, что одно такое попадание в бензобак грузовика — и случится непоправимое…

— Отделениям — отойти от машин! — вскакивая, заорал он.

— Бригада — от кунгов! — одновременно с ним послышалась команда Хасана. Техника, выделяя сигнал с командирской радиостанции, послушно приглушила разноголосицу воплей на общем канале, потому эффект получился такой, будто майор, стоя в полуметре, гаркнул прямо в ухо. — Рассредоточиться! Залечь!

Выучка у бойцов Братства была что надо — команда только прозвучала, а большинство, отстреливаясь, уже пятились прочь от вытянувшегося цепочкой каравана, оставляя его между собой и наступающими чудовищами. Сам Добрынин, вскочив, шустренько дернул метров на сорок от головной машины вправо, упал, скорчился за кочкой, выхватил из подсумка бинокль и принялся оглядывать поле боя. Съежившиеся тела пауков из первой цепи уже лежали без движения в самых разнообразных позах. Панцири большинства из них покрывали кляксы черной крови, толчками вытекающей из пулевых отверстий в хитине и под некоторыми уже набежали порядочные лужи. Пауки второй, распластавшись и подобрав под себя лапы, залегли метрах в десяти позади. Некоторые не шевелились, но остальные еще били слюной, хотя и без особого успеха — большинство плевков просто не долетало до бойцов, разбиваясь о борта и кабины грузовиков и плавя в них порядочные дыры. Третья цепь уже выдвигалась из тумана и за их спинами сквозь призрачную дымку проявлялись постепенно еще, по крайней мере, две. И — пара каких-то огромных, тяжело ворочающихся силуэтов, смутно виднеющихся во взвихренной движением туманной мгле по флангам. Данил глянул в оптику — и обомлел. Это тоже были пауки — но какие же это были гиганты! Четыре роста человека в высоту, не меньше, у каждого спереди на морде — длинный тонкий хоботок, прямо под цепочкой черных глаз-бусинок, а на горбящейся спине — узор из белых пятен, образующий крест. Крестовики!

Добрынин чертыхнулся.

— Внимание, бойцы! — срывая связки, заорал он в микрофон. — Гиганты по флангам — крестовики! Берегитесь слюны!

Оглянулся, проверяя, услышал ли его хоть кто-нибудь в том диком шуме и какофонии, творящемся на общем канале, — и наткнулся на взгляд Арийца. Глаза Илюхи за стеклами противогаза были полны недоумения…

Сзади взревело. Данил обернулся на мгновенье — мимо, нещадно ломая молодую поросль, пролетел КШМ. Стрелок на крыше, сгорбившись за пулеметом, строчил короткими очередями, дергая стволом на ухабах. Данил буквально вжался в землю — не хватало еще от своих схлопотать. За стеклом мелькнул перекошенный профиль вцепившегося в руль водителя и, следом, в окошке заднего пассажирского сиденья — каменное лицо Хасана. Над головой, со стороны насыпи, прошуршал белый комок — и стрелок обмяк. Пулемет повело в сторону, очередь ударила в землю буквально в метре от успевшего поджать ноги Добрынина и ушла в небо. Пулемет так и остался торчать стволом вверх — тело мертвого стрелка моталось в гнезде, голова билась шлемом о крышу, вразлет летели руки…

Справа зашуршало, лязгнуло — за соседней кочкой примостился Леха. Звякнул сошками по камню, устанавливая пулемет, прижался щекой к прикладу, клацнул предохранителем. Данил, заметив это боковым зрением, хотел было крикнуть, что отдачей может раздолбить всю челюсть — но вовремя опомнился: Леха своими лапищами так сжимал пулемет, что отдачи мог совершенно не опасаться. Он, деловито облапив «Печенег», прицелился и дал первую очередь, и Данил, внезапно вспомнив, что у него в руках тоже имеется оружие, вновь сосредоточился на поле боя. Прицелился, нашаривая угольником ёлочки лежащего паука — тот поразительно был похож на небольшой, литров на двадцать, серый бочонок, поджавший под себя тонкие волосатые лапки. ПСО давал достаточное увеличение, чтобы рассмотреть его морду — совершенно без эмоций, безразличную, с двумя рядами глаз, расположенных один над другим и мохнатыми хлицерами, торчащими вниз, придающими морде паука сходство с лицом старичка с шикарной окладистой бородой. «Винторез» мягко толкнулся в плечо, и «старичок» с дырой между глаз ткнулся в землю. Один есть. Добрынин тут же перевел угольник прицела на соседа — тот, слегка развернувшись, бил куда-то в хвост каравана. Пуля попала пониже крайнего левого глаза, вырвав с корнем нижнюю часть морды вместе с хелицерами. Тело дернулось, силой удара его развернуло вокруг себя, и паук замер, непочтительно демонстрируя убийце заднюю часть тела. Вот и второй. Третий, лишившись поддержки товарищей, судорожно дергаясь, принялся отползать назад, но короткая очередь «Печенега», ударившая в левый бок, швырнула его на спину, и он застыл кверху лапами, плотно прижав их к брюху. Третий готов — в оптику Данилу отчетливо был виден его стекленеющий правый глаз.

С новым стволом стрелять из ВСС было сплошным удовольствием. Винтовка стала точнее, пуля прибавила в дальнобойности, настильности и устойчивости в полете, практически исчезла отдача — ствол лишь смещался на доли градуса после каждого выстрела. Благодаря этому увеличилась и скорость поражения — теперь не нужно было возвращать ствол назад, нащупывать следующую цель, Данил просто переводил его с фигуры на фигуру, насаживал очередную паучью морду на угольник и плавно выжимал спуск. Да и, честно сказать, расстояние сказывалось. Чуть больше двухсот метров — по классификации армейского снайпера расстояние близкое^[6]. А потому — нет необходимости рассчитывать упреждение, поправку на ветер, можно забыть о так и не давшихся снайперских баллистических таблицах… И что самое главное — новый ствол, увеличив дальность прямого выстрела, позволял на этом расстоянии забыть и о гравитации. Он и забыл, уйдя целиком в круговерть боя. Стрелял как в тире, укладывая каждой пулей по одному переростку. Выстрел — труп, выстрел — труп, выстрел — труп. Силуэты в прицеле давно уже перестали быть для него живыми существами — это была цель, которую необходимо было уничтожить. Или ты — или тебя, третьего не дано.

Третья цепь прожила всего с полминуты. Половину скосил БТР, продолжающий выписывать кренделя по местности, остальных свалили бойцы бригады. Данил, только что сменивший первый магазин, был твердо уверен, что, по крайней мере, семеро из этой цепи — его. Пауки, сосредоточившие свои удары на целях спереди, так и не заметили, что с правого фланга колонны их косит бесшумная, невидимая смерть.

Из тумана показалась четвертая и, сразу же, — пятая цепь. Переростки тут же залегли, начали расползаться в стороны; темными глыбами выдвинулись крестовики… Хоботки их изогнулись, тычась в пасти, и, выпрямившись практически синхронно, словно катапульты, плюнули огромными белыми комьями слюны. Они ударили куда-то в середину колонны, и один из кунгов вдруг оглушительно рванул, разбрасывая во все стороны горящие ошметки обшивки.

— Коробочка, твою мать! Куда смотришь, сука?! С флангов обходят, огонь по броне! — раздался вопль Хасана. — Мне чё, цели тебе подсвечивать, сам не видишь ни хрена?!

Отметив машинально это странное «по броне», Данил, тем не менее, не придал этим словам особого значения — не до того было в горячке боя. Один магазин он уже опустошил, расстреливал второй, и любые команды со стороны сейчас игнорировались, воспринимаясь словно досадная помеха, не имеющая никакого отношения к бою. Однако бойцы Братства, похоже, были вымуштрованы на славу — стрелок в бэтэре опомнился, перестал выбивать мелкие цели и, подчиняясь команде, перекинул огонь на здоровенные туши крестовиков. Автоматическая пушка коротко рявкнула — и чудовище на левом фланге покачнулось, медленно проседая на ослабших внезапно лапах. Закоптила, разгораясь, шерсть на его спине — стрелок, похоже, ударил фугасно-зажигательным и бронебойными попеременно — и из-под брюха на землю посыпались серые шестилапые силуэты.

— А, дьявол! Десант! Прижимай к земле! К земле прижимай, не дай расползтись! — продолжал орать майор.

Крестовик на правом фланге развернулся носом к БТР, снижая площадь поражения, и плюнул. Попал бэтэру в лоб, и хотя металл тут же задымился, слюна, похоже, не могла быстро растворить гомогенную броню. Ответная очередь 2А72 с легкостью прошила крестовика насквозь, а вторая превратила висящих под его брюхом пауков в фарш. Стрелок перевел огонь на головогрудь — и та буквально взорвалась брызгами летящей во все стороны крови и кусками плоти. Лапы крестовика подогнулись, и он грузно осел на копошащихся под ним соплеменников.

Справа, с той стороны, куда ушел «Тигр», вдруг послышался хлопок, шипение, и Данил, мгновенно опознав по звуку «Шмель», инстинктивно втянул голову в плечи, вжимаясь в землю. Оглянулся, ища глазами КШМ, и увидел стоящего рядом с машиной Хасана. В руках он держал толстую трубу огнемета, а рядом с ним, на земле, лежала еще одна, только что использованная.

Термобарический заряд ударил в самый центр четвертой цепи, и посреди поля вспух огненно-рыжий цветок объемного взрыва. Удар был страшен. Данил даже отсюда расслышал отчаянный паучий визг, взлетевший над полем. Поднял голову, вглядываясь сквозь бешено вихрящуюся пелену дыма, пыли и падающий с неба песок — и разглядел пауков, катающихся в агонии по земле. Кому-то силой удара оторвало лапу, кому-то — рассекло морду или помяло головогрудь, некоторые тела вообще были искорежены до неузнаваемости. Майор, довершая разгром, выстрелил еще раз — и получил второй взрыв, раскидавший левый фланг и превративший в живые факелы оставшихся пауков. Откуда-то с конца колонны послышалась пара коротких очередей — и над молодым леском разлилась оглушающая после грохота боя тишина.

С минуту Данил лежал, все так же распластавшись по земле, настороженно оглядывая театр военных действий. Полыхал разгорающийся крестовик, в разных позах валялись по всему полю тела убитых пауков, но опасности больше не наблюдалось. А потом — он лишь на мгновение отвлекся, оглядываясь по сторонам и пытаясь выяснить потери — произошла очередная за этот день непонятка… Картинка перед глазами вдруг задрожала, как бывает в полдень, когда от земли поднимается горячий воздух, сместилась, поплыла, наложилась на другую… Сквозь окружающий пейзаж на мгновение проступила иная реальность — поле, сплошь усеянное изломанными человеческими телами, воронки от взрывов, искореженная военная техника, поодаль — деревенька с избами под соломенными крышами… На общем канале раздались недоуменные, полные изумления крики. Данил вскочил, всматриваясь, пытаясь понять, что же все-таки происходит — и картинка сразу же растаяла. А вместе с ней пропали и почти все следы недавнего столкновения. Ни паучьих тел, ни подбитых крестовиков — ничего. Только скошенные очередями деревца, воронки от взрывов да перепаханный пулями склон насыпи с истончающимися, редеющими постепенно клочьями тумана над ним. Он глянул в середину колонны — пятый кунг стоял в строю, целехонький, будто только с конвейера, да и на БТР не было видно ни единого следа попадании, словно столкновение с противником было всего лишь кошмарным сном. А вот с людьми все обстояло иначе.

Пострадали двое — Антоха Птиц, стрелок с КШМ, и Илья Ариец. Их положили рядом, и разница, на первый взгляд, была не видна — тела лежали без движения, безвольно, будто большие куклы, оставшиеся без кукловода, и только по открытым глазам Арийца, в которых застыл немой вопль и отчаяние, было ясно, что он еще жив.

Смерть Птица была сплошной загадкой — повреждений ни на одежде, ни на теле бойца не нашли, обнаружили лишь несколько синяков, цепочкой проходивших поперек груди. Один из двух медиков бригады, пожилой мужичок абсолютно интеллигентного вида, с бакенбардами и бородкой клинышком, откликающийся на Бинт Бинтыча, осмотрев его тело, только руками развел.

— Повреждений, несовместимых с жизнью, на теле нет, — протирая очки выуженным из кармана грязно-серым носовым платком, сказал он. — Кроме этих вот синяков — вообще никаких следов! Не понимаю…

— А с Илюхой что? — спросил Бармаглот. — Живой — а лежит, как колода!

Бинтыч пожал плечами:

— Паралич, похоже. Но почему, отчего — я тоже понять не в состоянии… Правда, на шее, пониже уха, приличного размера красное пятно имеется — вот оно, видите — но, опять же, непонятна причина его возникновения. Возможно, случайность… Какой-нибудь гад ядовитый во время боя куснул.

— Шутим? — Данил, нахмурившись, поглядел на медика. — Кажись, все предельно ясно. Яд паучий на кожу попал — и все! Я ж кричал по общему каналу — крестовики! А у них слюна ядовита!

Бинтыч удивленно воззрился на него, аж платком по очкам забыл возить:

— Позвольте, но… О каком пауке речь?

Данил постучал пальцем по виску и оглядел сгрудившихся вокруг бойцов, ища поддержки — и только тут заметил, что все остальные так же озадаченно смотрят на него.

— А мы с кем воевали сейчас, позвольте поинтересоваться? — разозлился он. — Завязывайте уже шутки шутить, не до того! Я собственными глазами толпу пауков видел и завалил полтора десятка! Чё вы мне тут…

— Вы меня за дурачка держите? — обиделся в свою очередь медик. — Понятно с кем — с выродками! У меня вон и след на ноге от камня остался…

— Ты что несешь, Бинтыч?! Какие выродки? — вклинился стоящий тут же Хасан. — Северяне это были, комбинатовские! Как тут оказались — я вообще не пойму!

В воздухе на секунду повисла пауза — каждый пытался осмыслить сказанное… и тут прорвало. Бойцы разом заорали, пытаясь перекричать друг друга и выдать свою версию развития событий. Спустя несколько минут, когда Хасану, наконец-то, удалось навести порядок, Добрынину уже стало ясно, что каждый из них дрался со своим противником. Кто-то, как медик, бился с выродками, кто-то — со стаями огромных псов, кто-то вообще схлестнулся с фашистами времен Второй мировой, а один из бойцов — пожилой мужик, годов за пятьдесят — признался, что видел огромных плюшевых медведей, шагающих на задних лапах, и оттого едва не обделался.

— И чё это было? Массовый гипноз?

— Психотропное оружие?

— Что за морок?!..

— Газ?..

Открытие заинтересовало, и бойцы, вероятно, еще долго гадали бы о причинах произошедшего, если б не Профессор. Он, протиснувшись сквозь толпу, выбрался в середину круга, образовавшегося вокруг тел Арийца и Птица, и поднял руку, прося слова. Гам и споры постепенно начали утихать.

— Можете не спорить и не драть глотки почем зря. Я слышал об этом явлении или, если хотите, — аномалии, но не верил. А зря, оказывается. Лет шесть назад, когда мы сопровождали караван на юг, подобную историю рассказывал один из караванщиков. Нарвались они вот так же, как и мы, на туман, и оттуда вдруг нечисть полезла. И каждому туман показал свое, то, чего человек боялся больше всего на свете или больше всего на свете ненавидел. Причем не страхи, лежащие на поверхности, а то, что человек боится с самого детства, то, что давным-давно забыто, но осталось в самых глубинах памяти. Вот ты, Васильич, почему плюшевых медведей увидал? Эпизода из биографии не припомнишь?

Пожилой боец вздохнул, почесал макушку.

— Да чего там вспоминать — было… в детстве еще. Я ж сирота, в детдоме рос — родители из-за такого вот медведя погибли, по глупости моей. Был у меня тогда выжигатель — старики эту хреновину помнят, для детских поделок, узоры на деревяшках выжигать, рисунки разные… А я малой тогда был, годов пять едва — как не попробовать, что он еще может, этот выжигатель? Будь он не ладен… Ну и попробовал как-то — ткнул в самое нутро такого вот медведя. Потыкал, потыкал и забыл — огня-то нету. А он, видать, в самом нутре-то затлел… Ушел я вечером к бабке ночевать, а медведя на столе оставил, посреди своих рисунков. Он, видать, ночью-то бумагу и поджег. Дом сгорел напрочь, весь, до фундамента — а вместе с ним и батька с мамкой. Всю жизнь потом я эту игрушку видеть не мог, аж оторопь брала, до судорог…

Профессор кивнул:

— А теперь покопайтесь в себе и сами ответьте на вопрос, почему вы воевали именно с тем, с кем воевали… Тут уж у каждого свои заморочки.

— То-то я команду твою не понял… — встретившись взглядом с Хасаном, сказал Данил. — Когда ты по броне велел стрелять. Какая уж там броня у пауков…

— Ты сам-то почему пауков боишься? — спросил тот. — Тоже детские страхи?

— Не пауков я боялся… — хмуро ответил Данил. — Паука.

Майор кивнул, будто действительно понял, о чем речь.

— Это чё ж за хрень получается? — послышалось из толпы. — Антоха от страха умер?

Семеныч пожал плечами:

— Так и получается. Под гипнозом человек может поверить во все что угодно. Вы ведь были уверены, что все по-настоящему? Вот мозг и воспроизвел все до мельчайших деталей. У Васильича след от камня на ноге, у Антохи — очередь через грудь… А у Арийца — кто ж его знает, что ему привиделось? Сам-то он теперь не расскажет…

Хасан кивнул:

— Каждому — свое… Все, ребята, хватит болтать! — он поднял руку, обращая внимание на себя. — Расходимся по машинам, скоро трогаем-с я. Третье отделение — охрана периметра, второе — Птица хоронить, личный жетон мне! — он поглядел на Данил и кивнул на Арийца. — А уж как с ним поступить — вам решать.

Четверо бойцов с лопатами в руках, подхватив на руки тело Птица, потащили его в сторону. Люди потянулись к своим кунгам, и спустя минуту над телом Арийца остались стоять лишь сталкеры Убежища. Молчали. Да и что говорить в такой ситуации?

— Горыныч? — спустя минуту нарушил молчание Сашка.

— Он, наверняка, — кивнул Бармаглот с жалостью глядя на старшого. — Илюха этого мутанта боялся больше всего на свете. С тех самых пор, когда в ЦРБ ходили, помните? Горыныч тогда еще Серегу в нору затащил и его чуть было не сцапал. К тому же плюнул струей своей вдогон — да промахнулся. А яд у него — сами знаете…

— Паралич центральной нервной системы, — кивнул Дума. — Необратимый… И противоядия нет.

Да, это было так. Горыныч мог поражать цели на расстоянии — плевался струей яда метров на пятьдесят. При попадании на кожу яд мгновенно всасывался и попадал в кровоток. Онемение начиналось с того места, куда попал яд, и распространялось очень быстро. Полминуты — и полный паралич. Тело деревенело так, что и не пошевелиться. И самое печальное — противоядия не существовало, по крайней мере, оно было не известно ни обитателям Убежища, ни войсковым, и даже проходящие мимо караваны не могли похвастаться его наличием. Удар горыныча — пожалуй, это была самая страшная опасность изо всех, подстерегавших сталкера на поверхности. Ибо какая участь могла быть страшнее?

— Он всегда беспомощности боялся. Говорил — лучше подохнуть, чем колодой всю оставшуюся жизнь лежать. Так прямо и предупреждал: случись чего подобное — не вздумайте меня домой тащить. Сразу, на месте… — Славка Локатор скривился, как от зубной боли. — Не зря ведь говорят: чего боишься — того не миновать…

Данил склонился над лежащим в ступоре сталкером и, сквозь стекла противогаза заглядывая ему в глаза, пытаясь угадать реакцию, легонько потряс за плечи:

— Слышь, Илья! Иллюзия это, аномалия! Ни горыныча не было, ни яда!

Он понимал, что шансы малы, — но не попытаться все-таки не мог.

— Поднимайся, Ариец! Твою мать, вставай! Не было ничего, гипноз это! Морок!

Бесполезно. Сталкер все так же без движения лежал на спине, глядя в одну точку.

— Что ж Родионычу теперь скажем?.. — спросил Сашка.

— Родионыч — военный человек, полковник. Сам все прекрасно понимает… — буркнул Данил.

— Ариец, черт тебя дери… — Счетчик со вздохом опустился рядом, заглядывая Илюхе в глаза. — Как же так?!

— Хватит скулить! — пытаясь злостью прогнать охватившую его вдруг щемящую тоску и апатию, огрызнулся Данил. Поднялся. — Как полковник говорил, помните? «Как показывает практика, самый верный выход в такой ситуации — добить раненого. Это бывает гораздо милосерднее, чем бросить его на издевательства и пытки, которым может подвергнуть его противник…» — на память процитировал он. — А я-то, дурак, не верил тогда…

— Это пострашнее пыток будет… — пробормотал Сашка.

Данил, вынув «Пернач», щелкнул предохранителем. Оглядел сталкеров.

— Кто?..

Он пытался заглянуть в глаза каждому из них, но тщетно — бойцы, словно чувствуя в случившемся и свою вину, отводили глаза.

— Кто выполнит последнее желание товарища?! — обозлившись и на себя, и на друзей, да и вообще не весь этот гребаный мир, заставляющий собственной рукой добивать близких тебе людей, заорал Данил. — Мать вашу, кто?! Пашка!? Твой командир лежит или нет? Локатор?! Кто?!

Бармаглот, взяв пистолет, подержал в руках… и протянул обратно.

— Не смогу. Просто не смогу — и все…

— Локатор?

Славка мотнул головой и сделал маленький шажок назад, не сводя глаз с «Пернача».

— Я за всех отдуваться буду? — переводя взгляд с одного на другого, с тихой ненавистью спросил Данил. — Вы что же, суки, в палачи меня записали?! Сначала Соник, теперь — Ариец…

Локатор молчал.

Данил еще раз оглядел друзей, нагнулся над Ильей и посмотрел в его глаза.

— Моргать можешь? — голосом, осипшим от предчувствия того, что ему сейчас придется совершить, спросил он.

Ариец моргнул.

— Что мне делать, Илюха? Моргни еще раз, если твердо решил…

Веки опустились и спустя долгую-долгую секунду поднялись вновь. Сталкер твердым взглядом смотрел на товарища. Голова его дернулась судорожно, словно он пытался что-то произнести, и Данил скорее почувствовал, нежели услышал:

— Отдай… свой долг.

Его вдруг бросило в жар от осознания того, каких усилий стоило Арийцу произнести эти простые и вместе с тем невероятно сложные слова. Тело больше не повиновалось, и сознание его до конца дней своих обречено было существовать в этом живом саркофаге… Что еще могло быть страшнее этого кошмара?

И тогда Данил, с полным сознанием того, что все делает правильно, приставил к виску товарища ствол и нажал на спуск.

Примечания

1

SIG SG 550 — швейцарская штурмовая винтовка. Очень качественное оружие.

2

Стрелковая система SCAR включает в себя два базовых варианта — «легкую» винтовку Mk.16 SCAR-L (Light) и «тяжелую» винтовку Мк.17 SCAR-H (Heavy). SCAR-L рассчитаны только на патроны калибра 5.56x45мм НАТО. Винтовки SCAR-H используют значительно более мощный патрон 7.62x51мм НАТО, с возможностью после замены необходимых компонент (затвор, ствол, нижняя часть ствольной коробки с приемником магазинов) использовать и другие патроны. В список «дополнительных» калибров для винтовок SCAR-H входит советский патрон 7.62x39 М43, причем с данным патроном винтовка SCAR-H должна использовать магазины от автоматов Калашникова АК/АКМ. Смена варианта осуществляется путем замены ствола силами самого бойца в течение нескольких минут или оружейника подразделения в условиях базы. Такая модульная система обеспечивает легкую адаптацию к любой поставленной задаче, от ближнего боя в городе до решения задач снайперской стрельбы на дальностях порядка 500–600 метров.

3

КШМ — командно-штабная машина.

4

Тут все просто. На местность проецируется циферблат часов, и каждый сектор соответствует цифре на нем. При том, что двенадцать — обычно сектор прямо по курсу. Если же, к примеру, говорится, что сектор три-шесть — значит, это сектор на местности между воображаемой тройкой и шестеркой.

5

КПВТ — «крупнокалиберный пулемет Васильева танковый». Тот же КПВ, но устанавливаемый на технику и имеющий электроспуск.

6

Короткими считаются расстояния до 200 метров, близкими — до 600, средними — до 1000, а дальними — до 2000 метров. Реальные дистанции снайперской стрельбы — до 1200 метров.