Право на месть

Денис Шабалов, 2017

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Он выжил и вернулся домой. Но кто встретил его? Пустота. Тишина. Смерть. Долгой была дорога, но путь его не закончен. Тот, у кого нет дома, кого лишили семьи и друзей, – свободен для войны. У Данила Добрынина ни дома, ни семьи больше не было. У него отныне не было ничего… Но была цель. Цель, которой нужно достичь во что бы то ни стало.

Глава 3

Хозяин Медной горы

Сразу за разрушенным мостом начались нехоженые непролазные дебри.

Деревца тут были еще молоды — но уже стояли частоколом, норовя преградить дорогу. Густой подлесок, разросшийся на месте канувшей в небытие дороги, от которой остались лишь пятна асфальтового полотна, выглядывающие из-под земли, цеплялся за оружие и снарягу, опутывал ноги, бил веткой по лицу, словно пытаясь предупредить: «Стой, человече! Куда идешь ты, неугомонный?! Не ходи туда — не вернешься! Там ждет тебя твоя погибель!»

Шли вчетвером. С собой Данил решил взять только Халяву, Деда и Букаша, оставив Паникара и Батарея командовать поисковыми работами. Маленькая группа всегда тише и мобильнее большой — а ведь именно эта задача и стояла сегодня. Дойти, осмотреться, прикинуть — и назад. Кроме того, была у Добрынина и своя, личная задача — нужно было приглядеться к пацанам, ведь половину людей в группе он не знал совершенно. Нет, ну видел в Убежище, конечно, — там каждое лицо перед тобой хоть раз в неделю — да мелькнет… Но и только. А какой же ты командир, если ребят своих не знаешь?

Никого из этих троих Добрынин не знал. Ни Артема Халяву, получившего позывной за вполне понятные черты характера, ни Макса Деда, который был самым старшим среди пацанов, ни Григория с позывным Букаш. Потому и оценивал сейчас — как двигаются, как с оружием работают, да и вообще как себя ведут в боевой обстановке…

Первое впечатление было спорным. Пацаны не суетились, по лесу двигались тихо, прилично стреляли… Четверых выродков, попавшихся на пути, ухлопали уверенно и без лишних телодвижений метров со ста. Данил даже не вмешивался — отдал только приказ, а потом смотрел в бинокль, как ребята отрабатывают поставленную задачу. Остался доволен — мутанты легли основательно, без подранков. Попадание в голову подранкам не способствует.

Однако, как он уже успел выяснить, боевой подготовкой последующих поколений полковник занимался редко и не основательно. Данил не совсем понимал почему, хотя и были мыслишки. Либо устал на старости лет, либо все время съела административная работа — либо решил, что бесперспективно это… А может быть уже тогда предательство задумал и не хотел уж больше заморачиваться. Ответить теперь мог бы только сам полковник, но спрашивать всякую ерунду Данил при встрече не собирался — к Родионову накопились вопросы посерьезнее.

И вот теперь на эти отрывочные знания наложилась практика, полученная за недели партизанской войны в условиях городской застройки — и получилась этакая причудливая смесь боевика-самоучки. Ребята умели, к примеру, работать в группе, понимали друг друга с полуслова — но почти не имели индивидуальной стрелковой подготовки; неплохо двигались по городу — но в лесу уже пасовали, ломили как слоны, тревожа округу; достаточно метко стреляли — но только на короткие расстояния; и ко всему прочему неграмотно держали оружие, отставляя далеко в сторону локоть, совершенно не умели работать с левого плеча, неверно двигались в бою…

Добрынин уже несколько раз сделал замечание Букашу, норовящему опустить указательный палец на спусковой крючок при снятом предохранителе — но тот, спохватившись и исправившись, забывал это буквально через несколько минут. В результате, когда группа шла мимо моста, произошло то, чего Данил закономерно ожидал — Григорий, споткнувшись, дернул спуск — и окрестности огласила короткая отрывистая очередь. Шел он с левого фланга, ствол автомата смотрел куда-то в чащу и потому пули ушли в лес, не причинив вреда — но сам факт случайного срабатывания пальца оставлять без последствий было совершенно невозможно. Поэтому Добрынин, сделав привал, битых десять минут, нудно и в подробностях, рассказывал о последствиях такого вот случайного выстрела, а затем в воспитательных целях заставил Букаша выполнить небольшой комплекс физических упражнений, который подкрепил увесистым пенделем по пятой точке.

— Не доходит через голову — дойдет через задницу, — назидательно сказал он под конец экзекуции, закрепляя пройденное. — Ты раскрыл группу, дружище. Вот тебе пример: у нас раненый и ползем мы триста метров в час. Через десять минут сюда зверья набежит толпа! Все! Сожрали нас!

Букаш виновато молчал, понимая и признавая свою вину.

Тронулись дальше. С радиацией пока было вполне терпимо, тем более и демроны хорошо держали. Данил время от времени бросал взгляд на щелкающий дозиметр — цифра в окошке росла медленно и запас был еще солидный. Гораздо больше его беспокоило, что будет дальше, на подходе к части — не придется ли повернуть из-за предельного фона назад?

Пока двигались по городу — шли «трилистником»: бойцы в вершинах равнобедренного треугольника и командир в центре. Рейдовый боевой порядок, каждому по сто двадцать градусов для обзора и работы. Немало, конечно, только и успевай по сторонам зыркать — но деваться некуда. Когда же прошли мост и углубились в лес — пришлось перестроиться. По непролазному бурелому быстро идти можно только «змейкой», один за другим. И шума меньше и движешься шустрее, и группа не так сильно устает — направляющего только время от времени менять приходится, чтобы вся нагрузка по прокладке тропы на одного человека не ложилась.

В наказание за проступок пустил первым Букаша. Тот, желая выказать рвение, уверенно пер вперед, как молодой кабанчик. Лез через поваленные стволы, продирался сквозь кустарник, обходил поросли мелкого мутировавшего вьюна, прыгал через ручьи и небольшие бочажки — лес здесь был сильно заболочен, и иногда приходилось тратить достаточно времени, чтобы обойти попадавшиеся на пути мутные озерца. Одно из таких болотцев Добрынин, поддавшись уговорам спутников, попробовал было перейти вброд — но дно уверенно опускалось, вода быстро дошла до середины груди и он, чертыхаясь, сдал назад. Ладно — до груди окунуться. А если с головой?.. Проще обойти. К тому же оказалось, что в воде обитает мелкая вредная живность — когда Данил выбрался на сушу, напарники собрали с костюма обильный урожай пиявок с полкулака величиной. Твари присасывались намертво, словно в пасти у каждой имелся небольшой, но мощный вакуумный насос, и избавиться от них смогли только с помощью ножей, разрезая их упругие тельца пополам и соскабливая с поверхности костюма остатки черной жирной мерзости. После такого показательного представления соваться в воду больше никто не решился.

Вскоре, однако, болотца остались позади и местность потихоньку поползла в гору. Бурелома поуменьшилось, да и подлесок стал вроде бы пореже… Справа, вдали, среди деревьев вдруг замаячила светлая прогалина и Данил махнул рукой, заворачивая направляющего туда — может просека какая… Все полегче идти.

Надеждам этим, однако, сбыться было не суждено. Пока шли на северо-запад, в гору — лес был довольно однообразен. Толстые многолетние деревья, бурелом, заросли кустарника, вьюна, чувствующего тепло и тянущего свои тонкие лианы к людям… Дебри, конечно, — но терпимо, пройти можно. Теперь же, когда группа двинулась почти перпендикулярно своему прежнему маршруту, лес стал вдруг меняться с поразительной скоростью. С каждой сотней шагов мертвых, поваленных деревьев становилось все больше, а живых — все меньше, да и те наклонены в разные стороны, будто какая-то неведомая сила расшатала их, да так и оставила. Упавшие же, перекрученные и переплетенные стволы образовывали такие завалы, что сталкеры порой только диву давались. Обходить и лезть через них становилось все тяжелее — нужно было не только следить, куда ставишь ногу, и планировать дорогу, но и смотреть по сторонам. Пару раз им попадались вьюны, способные затянуть своими стеблями не только человека, но даже и многотонную тушу куропата, а один раз сталкеры наткнулись на огромное заброшенное гнездо, где среди вороха ветвей подстилки нашли большие куски яичной скорлупы, какие-то тряпки и «калаш» с согнутым в дугу стволом.

— Птичка, — осматривая пустующее гнездилище гигантской птицы, сказал Халява.

— Точно. Рокх. Ее работа, — кивнул, глядя на изувеченное оружие, Букаш. — Не повезло кому-то… Может наш, а может из войсковых кто…

— Пошли, а… — подал голос Дед. — Хоть и брошено гнездо — да все равно как-то не по себе…

Почти сразу за гнездом группа наткнулась на песчаный карьер, в котором, уперев лопату в землю, громадной ржавеющей тушей навсегда замер бульдозер. В кабине его, за мутным, оставшимся невесть каким образом целым, стеклом, что-то шевелилось, пульсировало, судорожно подергиваясь. Букаш, кинув вопросительный взгляд на командира, сунулся было — но Добрынин помотал головой, запрещая ему исследовать этот загадочный феномен. Пусть себе шевелится. Любопытство — оно в меру должно быть. Меньше знаешь — меньше проблем. Да и спишь крепче.

Лес все редел, и, наконец, вдали среди деревьев показалось чистое пространство. Сначала потихоньку, а потом все сильнее застрекотал дозиметр — и Данилу сразу же стало понятно, куда они так долго и упорно пробирались. Он уже видел подобную картину несколько лет назад.

Это был еще один эпицентр, выжженная после ядерного удара проплешина, со спекшейся от запредельных температур поверхностью, пустая и мертвая. Здесь ничего не росло — да и не могло вырасти по определению. Радиация, которая спустя столько лет все еще была сильна, выжгла все живое, не давая жизни ни единого шанса. Тут была только пыль, которую гонял, закручивая воронками, ветер. Даже сейчас, стоило ступить на спекшуюся, остекленевшую поверхность, дозиметр начинал противно орать, показывая трехзначное число, — и страшно было представить, что творилось здесь двадцать лет назад.

— К юго-западу отсюда есть село — Рощино. Вернее — было… Так вот там тоже такая проплешина есть, — оглядываясь вокруг, сказал Халява. — Неподалеку, километрах в пяти, если по прямой. Тоже вот загадка для меня раньше была — на село какое-то целую боеголовку скидывать!.. И к северу от Карповки тоже скинули. Это еще одно такое же село, похожее. И тоже недалеко. И еще к северо-востоку от Круглого — третья такая же. И вот вам еще одна, четвертая. Сазань с ее войсковой частью лежит почти в центре четырехугольника, а вершины его — эти вот проплешины… Я один только понимаю что к чему? Или вы тоже сообразили?

— Сообразили. Не дураки… Что-то там есть, — кивнул Добрынин. — А мы-то все думали — почему у нас такой фон высокий… Мелковат городок-то для точечных ударов… Вот и ответ. По ней и били.

— Что ж там такое кроется, если нам столько прилетело? — сомневаясь, пожал плечами Букаш. — Секретные лаборатории по обогащению урана? Или арсеналы с отравой? Четыре боеголовки — да они стоят больше, чем весь наш городок!

— Не четыре, а шесть, — ответил Данил. — В районе Студеновки — это деревенька километрах в двадцати к востоку — тоже упало. Мы на ту проплешину наткнулись, когда в трехдневный рейд с Родионовым ходили. И за заводской промзоной тоже есть.

— А вообще — есть сведения? Знает хоть кто-нибудь — что там?

— Я у отца спрашивал, еще когда маленький был — он не знал, — тут же ответил Дед. — Слухи разные по городу ходили… Говорили, что в этой горе огромные шахты отрыты и хранится там чуть ли не бактериологическое оружие! А еще он рассказал, что они тут в окрестностях как-то грибы собирали — и в охранную зону нечаянно забрели. Тут же наряд явился — с собаками, с оружием наперевес, повылезли как черти из табакерки — и они полдня в камере сидели, пока по базам ФСБ не пробили и не выяснили, кто они такие есть.

— И мне дед тоже ничего ответить не смог — хотя родился здесь и всю жизнь прожил, — сказал Добрынин. — Слишком уж строго секретность соблюдалась. У него случай был по молодости… Он тогда в Сердобских электросетях работал и пришлось им как-то оборудование из той части демонтировать и вывозить. Он был старшим и в подчинении у него три машины с водителями и несколько бригад. Так вот их даже за ворота не пустили. Они пустые машины подгоняли, за руль солдатики из части садились, заезжали внутрь — а обратно уже груженные выгоняли, с оборудованием. Так-то…

— А у моего батьки там офицер знакомый в штабе сидел, — сказал Букаш. — Но даже и он — штабист, и не старлей какой-нибудь, а целый майор! — не знал. Говорил, что внутри внешнего периметра есть еще один, за колючкой. Со своими КПП^[3], со своей охраной — и командиру части охрана не подчинялась… Ребятки там серьезные сидели, в броне, в полном боевом — и за «колючку» только по спецпропускам. И вот что интересно… Батька еще рассказывал, что раньше была такая всемирная компьютерная сеть — Интернет. И в той сети можно было открывать специальные сайты, чтобы со спутника смотреть. Так вот он как-то нашел эту самую часть на карте — и что вы думаете? Ничего он тут не увидел — все сплошь кроны деревьев загораживали, только в центре голый белый пятачок. Специально так рассажены или нет — хрен его разберешь…

— Ну значит точно — что-то серьезное там, — подытожил Халява. — И как мы до сих пор туда не добрались…

— Может сегодня и наверстаем, — пожал плечами Данил. — Ладно, двинули. Демроны — демронами, но лишняя доза нам не нужна.

Назад по проложенной уже тропе возвращаться было легче. Добрынин наконец смилостивился и поставил Букаша замыкающим, заменив его Халявой. Гриша дышал тяжело, отдувался, но науку, похоже, усвоил железно — палец его лежал теперь вдоль нижнего края ствольной коробки и за все то время, пока Данил, усмехаясь под резиновой харей противогаза, специально за ним наблюдал, спускового крючка он так и не коснулся.

Миновав гнездышко, взяли прежний курс — на северо-запад. Местность вновь пошла вверх и спустя километр сталкеры уже лезли в крутую гору.

— Халява, тут уже осторожнее смотри, — глядя на отобранную у Паникара карту, предупредил направляющего Добрынин. — Километра полтора осталось… Здесь уже никого из наших не бродило — тут раньше фон был под тысячу, — он глянул на дозиметр. — Да и сейчас…

— В ОЗК не прошли бы, — послышался голос Деда. — И теперь бы осторожнее надо…

— У меня двести десять кажет, — отозвался сзади Букаш.

— Вот и дели на тридцать, — сказал Добрынин. — Семь рентген в час. Вроде бы и немного — но сколько нам тут еще бродить? Полдня походим — вот уже и лучевуха. А Айболита теперь с нами нет, и снадобий его тоже…

— Да смотрю я, смотрю, — крутя по сторонам головой, отозвался Артем. — Тихо пока вроде…

Он вдруг поперхнулся, умолкая и замирая на середине движения — и Данил скорее ощутил, чем увидел, как каменеет в одно мгновение его спина. Да и было от чего — над лесом, со стороны секретной части, поплыл жуткий, заунывный, тянущийся на одной долгой тоскливой ноте, вой.

Вой этот лег на плечи сталкеров неподъемной многопудовой тяжестью — столько было в нем тоски, безнадежности и обреченности. Голос неведомого существа подчинял себе, заставляя опустить руки и склониться перед неизбежностью — Данил буквально физически почувствовал, как под напором чудовищного давления подгибаются ноги, опускаются плечи и против его воли клонит к земле голову.

Вой вдруг умолк, оборвавшись — и вместе с ним исчезло и ощущение давления. Добрынин, переводя дух и пытаясь унять дрожь в ногах, опустился на правое колено — и рядом тут же рухнули пацаны.

— Не расслабляемся, не расслабляемся, — напомнил он, глядя, как ребятушки, переглядываясь, вертят головами. — Периметр держим, смотрим по сторонам… Контроль над местностью не теряем.

— Ну и хрень там завелась… — отдуваясь, покрутил головой Букаш. — У меня аж ноги подкосились… Хозяин горы.

— Хозяин медной горы, — перефразировал Халява. — Есть такая сказка…

— То, значит, хохочет по ночам — а к обеду уже тоску нагоняет, — усмехнулся Дед. Смешок вышел какой-то ненатуральный, натужный — Максиму было явно не по себе. — Как-то быстро у него настроение меняется…

— Так что же — ждет нас? — посмотрел на командира Халява. — Почуяло?

Данил пожал плечами.

— Может и ждет. Но у тебя боезапаса полный комплект — и гранат и патронов… А если что — ноги быстрые про запас. Целый арсенал, — пошутил он.

— Только почему-то частенько ничего из этого арсенала не помогает… — пробормотал в ответ Артем, не принимая шутку.

— Ладно, двигаем, — перехватывая поудобнее рукоять дробовика, сказал Добрынин. — Близко уже. Дойдем — а там посмотрим, что за сволочь там в страшилки играет… Дед направляющий, Халява замыкающий. Вперед.

Местность, поднявшись в гору, постепенно выровнялась, подлеска и бурелома стало поменьше и оставшийся путь сталкеры прошли без приключений. Разве что слышались со стороны части порой протяжные заунывные вопли — но вселенскую скорбь неизвестное нечто больше не демонстрировало.

Когда впереди сквозь зелень подлеска проступил серый, заляпанный пятнами плесени бетон периметра, Добрынин жестом скомандовал остановку. Попрыгал на предмет звона и посторонних звуков, предварительно подав знак «делай как я», проверил еще раз полноту магазинов, оружие, подсумки с гранатами и картечью. Тварь за забором, похоже, окопалась серьезная, и лишний раз убедиться в собственной боеготовности перед нырком не помешает. А то дернешься вот так в критический момент за гранатой — а подсумок пуст по недосмотру. Вот тогда попляшешь. На том свете под похоронную музыку.

Подобрались к забору. Данил прислушался — существо с той стороны все так же грустило. Чуть дальше, где-то в глубине части, с востока… Поманил пальцем Максима:

— Загинайся…

Дед, как самый крупный из троицы, нагнулся, упираясь плечом в бетон. Добрынин, взобравшись на его спину, дотянулся до гребня забора, подтянулся — и осторожно заглянул за край.

Ничего необычного, в принципе, не обнаружилось — та же чаща, бурелом, оплетенный кое-где мелким вьюном, кустарник… Метрах в пятидесяти прямо по курсу сквозь зелень просматривается длинный одноэтажный барак из серого кирпича с провалившейся крышей… Оно и немудрено. Территория, судя по карте, не маленькая — и теперь, спустя двадцать лет, как и окружающий лес, заросла сплошь молодняком и непролазным подлеском. И искать здесь теперь незнамо чего, без хотя бы приблизительных координат — это все равно что в стогу сена в поисках иголки колупаться. Карта же в этом не помощник — на ней только сам периметр и обозначен, а внутри — белое пятно.

Добрынин, толкнувшись от своей живой опоры, перемахнул гребень, спрыгнул с другой стороны, тут же отскочил за толстенное дерево, уместился кое-как между мощных, выперших из-под земли корней, принялся вертеть головой, осматриваясь и держа наготове дробовик. Сзади уже шуршало — через забор лез следующий диверсант. Сообразил, что к командиру жаться не нужно, отполз метров пятнадцать левее, улегся за торчащей углом из-под земли обомшелой плитой. Оглянулся, ожидая распоряжений — Данил постучал пальцами по запястью левой руки и ткнул вилкой пальцев в глаза: «ждем, смотрим».

Вокруг пока было спокойно. По крайней мере, Добрынин, всматриваясь в окружающую зелень до зайчиков в глазах, за десять минут наблюдения ничего подозрительного не заметил. Основная деятельность, похоже, кипела где-то в восточной части — хохочущие звуки поутихли, но теперь на смену им пришло мерзопакостное хрустенье, хлюпанье и треск, будто там работала гигантская овощерезка. Пожалуй, туда пока соваться не следовало.

Первым делом осмотрели оказавшийся поблизости барак из серого кирпича. Когда-то это была казарма — через разбитые окна просматривалось расположение стоящих рядами ржавых двухэтажных кроватей, а забравшись внутрь через крайнее окно, сталкеры оказались в маленькой комнатке с железными полками вдоль стен, на которых трухлявыми кучами лежал самый разнообразный хлам. Расползающиеся бушлаты и армейские одеяла, ветхие комплекты формы и нательного белья, истлевшие ОЗК и противогазы — вотчина старшины, каптерка. Среди всего этого гнилого великолепия в дело годились разве что алюминиевые котелки с закрывающейся крышкой. Этим — пролежи они хоть пятьдесят лет — ничего не будет. Пацаны тут же прибарахлились — каждый подхватил себе по котелку, а Халява так вообще сграбастал аж три штуки.

— Тебе куда? Солить? — наблюдая, как он пихает их в рейдовый рюкзак, спросил Добрынин.

— В хозяйстве паровоз пригодится, — пыхтя, ответил Артем. — Деда Михи, кстати, присказка…

— Тряпьем переложи. Загремишь — прибью.

— Не учи отца детей делать…

Данил только рукой махнул. Настоящий сталкер… ни дня без хабара.

Осмотревшись внутри и не найдя больше среди горы порченного временем хлама ничего полезного, Данил, перемещаясь от окна к окну, оглядел подходы. Северная сторона казармы выходила на пустое пространство порядочной площади — плац. Даже за прошедшие годы растительность не сумела захватить его — бетон гладкий, без единого ростка, и лишь кое-где в трещинах виднелась чахлая мелкая травка да странные голубоватые пушистые пятна различного размера. Плесень?..

— Видел когда-нибудь такое? — спросил подошедший сзади Букаш. — Я вот в первый раз…

— Тоже не знаком, — покачал головой Добрынин. — Осторожнее с этим…

За плацем, прямо напротив, и слева, стояли такие же серые бараки казарм, а справа возвышалось трехэтажное здание из серого кирпича — штаб.

— Вот туда нам надо, — ткнул пальцем Букаш. — Может быть там документы какие сохранились или карты…

— А еще там комната дежурного по части должна быть и оружейка, — кивнул Данил. — Зови ребят.

Краем плаца, осторожно обходя островки внушающей опасение странной плесени, они добрались до крыльца штаба. Гришка, идущий впереди, дернулся было вверх по ступеням — но тормознулся. Забормотал приглушенно, нагнулся, изучая землю перед крыльцом — и охнул:

— Командир!.. Ты посмотри-ка…

Данил вмиг оказался рядом. Глянул — на небольшом, непросохшем еще после дождя пятачке, явственно виднелся отпечатавшийся в грязи след. Очень странный след — будто взяли огромный веник, метра два в обхвате, и провели тем веником по земле. След шел со стороны плаца и поднимался в штаб — по крайней мере на двух нижних ступеньках еще виднелись ошметки грязи. Волочили что ли кого…

— Э, да тут явно эта самая хреновина бродит… — послышался сзади голос Халявы. — Как бы не нарваться…

Добрынин обернулся — Артем, стоя рядом, из-за его плеча разглядывал странную находку.

— Халява, сука! Тебе никто не говорил, что пока командир делом занят, твоя обязанность — периметр держать?! — мгновенно взъярившись, зарычал Данил. — Ты что как дитятко мало́е?!

Артем, тут же сообразив по утреннему опыту Букаша, что может последовать дальше, отскочил.

— Все командир, понял, понял… Уже…

Добрынин постоял немного, изучая спину сталкера и прикидывая, какому бы дисциплинарному наказанию его подвергнуть — и вдруг обратил внимание, что хлюпанье, доносящееся до сих пор с востока, стало вроде бы потихоньку удаляться…

— Уходит?.. — прислушиваясь, нерешительно поинтересовался Букаш.

— Да и хрен с ним. Нам легче. Еще бы в штабе пусто было…

— Так что? Входим?

— Стоять, — сказал Добрынин, пихая дробовик в чехол на спине рядом с гидратором, из которого торчал уже приклад ВСС, и вытаскивая из кобуры на бедре «Пернач». — Я первый пойду. Халява, Букаш — следом, Дед — тыл. В коридорах работаем крест-накрест. В комнату не сразу входим, просматриваем секторами. Меня слушаем внимательно и тут же выполняем! Пошли.

Поднявшись по каменным ступеням, держа на изготовку пистолет, Данил заглянул в дверной проем. В полумраке виден был небольшой холл со стоящей у левой стены официального вида тумбой из пластика с гербом и книгой под пыльным стеклянным колпаком. За тумбой, в нише, так же за стеклом, стояло выцветшее знамя. Боевое знамя части. Напротив, с правой стороны — вероятно для того, чтоб знамя постоянно было перед глазами — большое окно, за которым просматривалась комната с сейфом, длинным массивным столом, кучей телефонов и железной дверью. Похоже, это и была комната дежурного.

На то, чтобы, соблюдая предельную осторожность, основательно проверить здание, им потребовалось минут сорок. Не сказать, чтобы нашли много нужного, хотя всякого порченого барахла валялось кругом достаточно — но кое-что полезное все ж обнаружили.

Во-первых, когда вскрыли оружейку, в пирамидах оказалось несколько семьдесят четвертых «калашей» и с десяток «макаровых». Однако при проверке оказалось, что содержались они далеко не в идеальных условиях. Перепады температур, влажный воздух, отсутствие предохраняющей смазки — за двадцать лет бездеятельности стволы пришли в плачевное состояние. Использовать-то можно… но вот безопасно ли? Решили не трогать, отложили в сторону.

Во-вторых, тут же, в двух деревянных ящиках, обнаружились и патроны — и вот с ними дела уже обстояли куда как лучше. Это была ценная находка и поначалу ребята обрадовались — но Данил охладил их пыл, напомнив, что все это нужно еще дотащить до Убежища, что было теперь не такой простой задачей.

— Как по бурелому попрем? — почесывая резину противогаза на макушке, задал риторический вопрос Букаш. — Это ж тридцать килограмм в одном…

Ребята, стоя над ящиками, молчали.

— Лучше сейчас один цинк вскрыть и затариться. И на пацанов тоже набрать. А остальное вторым рейсом притащим, завтра, — внес предложение Халява.

Идею одобрили.

Цинк с пятерой распотрошили и оприходовали. На четверых получилось по двести семьдесят патронов — ноша не сказать, чтоб тяжелая. Халява, следуя своей присказке про паровоз и хозяйство, порывался раздербанить и остальные — но Добрынин не разрешил. По цинку на брата — тяжеловато будет по бурелому-то лезть. Да еще и неизвестно, с кем они тут встретятся… Артем поворчал немного — жаба-то душила… Но деваться некуда, смирился.

В-третьих, в кабинете, на котором висела покосившаяся табличка «Служба РХБЗ» в шкафах нашли с десяток противогазов и фильтры. Противогазы, правда, почти все пришли в негодность, так как совсем даже не «хранились», а просто лежали кучей, нижней полке и за двадцать лет превратились в сопревшую груду резины — а вот фильтры порадовали. Целехонькие, разноцветные, в герметично запаянной упаковке — и от химических реагентов и от бактериологического оружия, от радиоактивной пыли. Тоже неплохой хабар!

— Год изготовления — две тысячи двенадцатый! Ух ты!.. Вот прет нам сегодня, вот прет! — поглаживая упаковку, приговаривал Халява.

— Слышь, Артем… Ты мне кого-то напоминаешь… — усмехнувшись, похлопал его по плечу Данил. — Барахольщик… Ты случаем с Плюшкиным не в родстве?

Артем оскорбился — но ненадолго. Тяжесть патронов и фильтров в рюкзаке за плечами, настраивала его на миролюбивый лад и обижаться на кого-то — а тем более на командира — желания не было.

— Ой, да ладно… Что, плохо что ли? Патроны нашли, фильтры нашли… Уже можно жить!

— Патроны — да… А фильтров в Убежище и без того полно осталось, — сказал Дед. — Так что не больно-то и радостно…

И в-четвертых, в кабинете строевой части, в железном шкафу среди гор влажной, желтой от времени бумаги, обнаружилась очень интересная находка — початая коробка с сигаретами. В коробке лежало шесть запаянных в целлофан блоков, по десять пачек в каждом — и была очень высокая вероятность, что сохранились они в целости. Куревом в Убежище баловались редко. Достать можно было только у проходящих караванов, сами же табак не выращивали — все было отдано под грибные фермы, и некурящий полковник, посоветовавшись с таким же некурящими Германом, Айболитом и дедом Михой, отводить жизненное пространство под выращивание табака запретил. А вот в некоторых местах он ценился особо — караванщики говорили. Пачку сигарет меняли на две-три банки тушенки — и еще при этом спасибо говорили и руку долго трясли.

— Кам… Каме… Камел? — прочитал Букаш и вопросительно уставился на спутников, переводя взгляд с одного на другого.

— Кэмэл, балда! — усмехнулся Халява. — Верблюд по-английски! Ты чё, английский хреново учил? Мало вас Ирина Анатольевна драла…

Кроме прочих особенно тщательно ребята обшарили кабинет командира части и начальника штаба, кабинет штабистов, комнату секретчиков и даже комнату зама по воспитательной работе. Но ни сколь-нибудь важных бумаг, ни каких других документов, способных пролить свет на то, чем занималась данная войсковая часть, найдено не было.

— Полковник говорил, что у таких вот частей есть приказ — во время захвата части жечь секретные бумаги и уничтожать любую секретную технику, — сказал Дед, стоя посреди здоровенного кабинета начальника штаба. Два больших насыпных сейфа у правой стены были взломаны и так же тщательнейшим образом осмотрены. — Рассказывал, что на «засовских»^[4] узлах связи вообще всю аппаратуру кувалдами разбивают. На фрагменты не более одного сантиметра — это вроде бы даже инструкциями регламентировалось. А под полом там здоровенный бак с огнесмесью должен стоять и в случае приближения противника огнесмесь теми же инструкциями предписывается поджечь. Чтоб оборудование врагу не досталось. Может и тут тоже все пожгли?..

— Врага в городке и за сто верст видно не было, — помотал головой Добрынин. — Тут другое что-то…

— А еще он говорил, что всю боевую документацию хранили обычно на боевых постах… — помолчав, многозначительно добавил Халява. — И раз тут ничего подобного нет, то…

— Вот это ближе к истине, — кивнул Данил. — Второй периметр искать надо. Там все.

Второй периметр они обнаружили спустя часа полтора блужданий по заросшей территории. Находился он ближе к западной оконечности и сталкеры, наткнувшись на «колючку» среди зарослей, почувствовали большое облегчение — приближаться к восточной части, где, похоже, и обитало неведомое существо, желания ни у кого не было.

— Стой, тормози, — остановил Халява Букаша, наметившегося было проделать в колючей проволоке проход. — Пройдемте вдоль до КПП. Может и там чего полезного отыщется…

— Тебе патронов с фильтрами и котелков мало? — фыркнул Дед, глядя на товарища. — Тёмыч, я понимаю, конечно, что хабара мало не бывает — но есть еще и другая поговорка…

— Это какая же? — осведомился Халява.

— Жадность фраера губит, — опередил Макса Добрынин. — Слыхал?

— Все это хрень, — отмахнулся Артем. — Вдруг чего еще поинтереснее найдем? Вы подумайте — мы ведь тут, может быть, в последний раз! Пролезли наконец-то, такая возможность — и что? Просто так уходить? К тому же нам все равно до КПП идти. За «колючкой» вон заборище какой, метра четыре. Замумукаемся лезть…

— Ладно, пойдем, — подумав, согласился Данил. — Посмотрим что к чему… Только тут уже внимательнее, ребята. Режимная часть. Здесь за периметром все что угодно может быть. Любые системы охраны. Мины, растяжки… Вплоть до автоматических пулеметов, которые на движение лупят. За двадцать лет может, сгнило, может, нет — но лучше перебдеть…

Контрольно-пропускной пункт показался среди зарослей буквально через пару минут. Раньше до его широких ворот вела асфальтированная дорога и рельсовое полотно рядом, совершенно заросшие теперь молодыми деревцами и потому почти непроходимые. Да и сам КПП был под стать — обомшелая серая бетонная коробка с облезшей облицовкой, битыми стеклами и растущим на крыше густым кустарником. С правого угла до самой земли свисал небольших размеров вьюн, среди лиан еще шевелилось какое-то мелкое животное, угодившее мутировавшему растению на обед. Внутри строение выглядело так же уныло, как и снаружи. Все что могло сгнить — сгнило и отрухлявело, развалившись на куски, и только изделия химической промышленности — вагонка на стенах, хромированная вертушка пропускной системы, пластиковые стулья и дико смотревшийся посреди останков развалившегося деревянного стола системный блок с монитором — держались как ни в чем не бывало.

— А вы заметили, кстати, что здесь ни следа человеческого присутствия не осталось? — спросил вдруг Букаш, осматриваясь по сторонам. — Ни тел, ни скелетов… Даже просто костей нет! А уж тут-то они должны бы быть. Как будто исчезли все разом… Или перед ударом эвакуировались?

— Да перегнило все, за двадцать-то лет… — неуверенно предположил Дед.

— Сомневаюсь… Вот мы в городе, в домах, где-нигде — а тела людские находили. Или костяки на худой конец, скелеты… А тут — ни следочка.

На востоке вдруг завыло — злобно, угрожающе, словно предупреждая, что дальше над этим фактом раздумывать не желательно…

— Уж не та ли хрень все тут подъела… — пробормотал Макс, обшаривая опасливым взглядом стену зарослей с восточной стороны КПП.

— Может и подъела, — кивнул Данил. — И это значит, что здесь она тоже бывает… — Он обернулся, выискивая взглядом замолчавшего почему-то Халяву — тот сосредоточенно ковырялся в куче мусора в углу. — Ну что, Артем? Что там твое сталкерское чутье говорит? Можно тут поживиться или дальше уже пойдем?..

Халява молчал и увлеченно сопел — не до того было. Что-то матово чернело там, под завалом из сгнивших и перепревших досок… Что-то металлическое, ребристое, изогнутое… Пистолет?..

Он осторожно сунул руку в кучу, ощупывая находку… Ага… И впрямь пистолет — вот вроде бы рукоять, вот кнопка защелки магазина сквозь ткань перчаток прощупывается… Артем разочарованно вздохнул — «макаров», похоже… У него как раз и кнопка с торца рукояти… А он-то надеялся чего покруче найти… Ладно, сейчас вытянем — а там посмотрим. Потянул на себя… крепко сидит! Принялся расшатывать. Раз, другой… а на третий пистолет вдруг подался с каким-то странным металлическим хрустом — и, извлеченный из кучи мусора, оказался вдруг у него в руке. А на его спусковой скобе, зацепившись случайным огрызком проволоки, болталось странно знакомое металлическое кольцо со шпилькой…

Чтобы сообразить что к чему, Артему понадобилось всего мгновение.

— Граната!!! — во всю мочь легких заорал он, и, в два прыжка преодолев расстояние до окна, рыбкой улетел наружу.

На этот сигнал полковник, похоже, все ж муштровал ребят. Муштровал долго и упорно. Уже выпрыгивая в дверной проем, Добрынин краем глаза успел ухватить две черные тени, метнувшиеся в разные стороны, к окнам.

Три с половиной секунды — море времени, если в крови бурлит мегадоза адреналина! Вылетев наружу, Данил тут же упал наземь, откатываясь за ближайшее крупное дерево. Неизвестно ведь, что там. Ладно — РГД или «эфка», еще куда ни шло. А если серьезнее? Все здание вместе с крышей поднимет!

Судя по взрыву, это все же была Ф-1. Грохнуло не сказать, чтобы сильно — но порядочно. Осколки не причинили вреда, частично отразившись от стен и оставшись внутри КПП, частично уйдя поверх голов — бетонное здание, несмотря на годы, было еще крепко и так легко не поддалось — но в ушах все же зазвенело.

Когда слегка утих гул в голове, Данил поднялся. Отряхивая с комбинезона вышибленную из окон пыль, он страстно желал только одного — увидеть Халяву… Пристыдить что ли сначала или сразу башку открутить?.. Ждать явления героя долго не пришлось — Артем в сопровождении ребят появился из-за угла КПП буквально через несколько мгновений. Шел будто из-под палки — понимал, что второй косяк за рейд так просто ему с рук не сойдет.

— Твою мать! Халява!!! — едва завидев бойца, заорал от избытка чувств Добрынин. — Ты… — запнулся, пытаясь подобрать слова… — Ты охренел?!.. Ты чего вытворяешь?! Чуть не положил всех!..

— Ну… откуда ж я знал, командир! — принялся тут же оправдываться Артем. — Ну лежит пистолет в куче мусора… Присыпало… Откуда я мог знать, что там еще и граната живая! Да еще кольцо за скобу зацепилось… Стечение обстоятельств!..

— Да ты сам по себе — одно большое стечение обстоятельств! — от души, выпуская пар, продолжал орать Данил. — Ты вообще представляешь, куда ты попал? Это режимная часть! Ре-жим-на-я! — разложил по складам он. — Я говорил?! Я предупреждал?! За периметр зашел — все! Тише воды, ниже травы! А ты как у себя в отсеке!..

Артем стоял прямо, как столб, повесив буйну голову — осознал.

— Нет… ну это косяк, дружище, согласись… — отдуваясь, уже спокойнее сказал Данил. — Я тебя к дисциплине буду приучать долго и упорно. Ты у меня самым любимым будешь…

Он вдруг замолчал, настороженно прислушиваясь… Чего-то не хватало. Вокруг стояла оглушительная тишина, такая, что казалось, слышно, как сердце, стуча, с тихим шелестом гонит по венам кровь…

— Оно больше не воет… — деревянным каким-то голосом сказал Дед.

— Я тебя, Тёма, специально кому-нибудь скормлю! — зашипел Данил, срывая со спины дробовик и бросая на виновника злобный взгляд. — Если живы останемся! Вот помяни мое слово…

— Что делать-то будем, командир! — в панике затряс его Букаш. — Кажись ломится кто-то по лесу… С востока!

— За мной! Бегом марш! — скомандовал Добрынин и рванул через открытые ворота в обход КПП на территорию внутреннего периметра.

Здесь джунгли закончились. Сразу за воротами начиналось голое бетонное поле с торчащими кое-где островками чахлой растительности, зацепившейся каким-то чудом за жизнь на этом каменном столе, с серым, бетонным же кубом одноэтажного здания, возвышающемся в центре и рельсами, обрывающимися в самом начале бетонной площадки.

— Закрепимся там!.. — пояснил Данил на бегу, тыкая пальцем в здание. — В зарослях шансов нет! А если и внутрь попасть удастся — тогда мы вообще в шоколаде!..

В плане организации круговой обороны место и впрямь было исключительно удобно. Небольшое здание в центре, размерами чуть больше КПП, имело узкие вытянутые окна-бойницы на все четыре стороны света. И местность вокруг, благодаря голому бетонному полю, как на ладони.

Дверь — толстенная «герма» с запорным поворотным штурвалом — к великому счастью, оказалось не заперта. Прямо-таки ощущая затылком выбирающееся из чащи Нечто и чувствуя, как с ног до головы его охватывает какой-то иррациональный слепой ужас, Добрынин, пропустив ребят одного за другим в приоткрывшийся проем, втиснулся внутрь сам и сразу же потянул гермодверь на себя, запечатывая проход.

— Окна! Окна разобрали по одному! Восточное — мое! — заорал он, крутя пронзительно скрипящий штурвал.

Закрутил, заблокировал — и тут же бросился к забранному толстенными арматуринами окну. Выглянул наружу, одновременно с этим засовывая дробовик в чехол и вытаскивая винтовку… и успел только заметить серое расплывчатое тело, скользнувшее за КПП. Да и то уверенности не было — далеко ведь, метров сто. Он напряг глаза, вглядываясь в зеленую стену леса — но больше разглядеть ничего так и не смог.

— Кто-нибудь видит что? — послышался сзади спертый от страха голос Букаша.

— Вроде мелькнуло… — тут же отозвался Данил. — Хотя — хрен его знает… Пятно какое-то туманное. Может просто стекла запотели…

— У меня чисто, — сказал Халява. Добрынин оглянулся — Артем сидел с западной стороны и неотрывно смотрел в окно. — Зря мы так рвали…

— Ты вообще молчи! — тут же откликнулся Дед. — Тёмыч, ты — слон! Если б не ты — мы б и не рвали так! Спокойно бы дошли, глянули — и назад!

Артем что-то буркнул, но переругиваться не стал — виноват, чего уж…

— Ладно, ребят… — примирительно сказал Букаш. — Так вышло… И раз мы все равно здесь, да еще и внутрь попали — почему бы не осмотреться?

Но смотреть тут, по большому счету, было не на что. Здание внутри было абсолютно пустым — одна большая комната, голые стены, пол и потолок. Шаром покати. Но зрелище довольно любопытное — вся внутренняя поверхность облицована квадратными плитами гладкого полированного материала, которому даже прошедшие годы не смогли нанести сколь-нибудь заметного вреда.

— Металл что ли… — колупая кончиком ножа облицовку стены, бормотал Гриша. — Гладкий абсолютно и вмятин не остается.

— Это, похоже, сталь полированная, — отозвался Дед, поглаживая рукой стену. — Вы посмотрите — между плитами волосок не пройдет! Где-то ведь тут должна быть дверь или люк какой-то… Зачем-то же этот предбанник построили…

— А вдруг у него другое назначение? — предположил Букаш. — Вдруг это просто КПЗ… Или здесь живность какую-то держали, подопытную… Для того и голое поле вокруг — чтоб если вырвется, пулеметами покрошить…

— Ага… И запорный штурвал изнутри, — усмехнулся Добрынин. — Где тут логика?

Гришка пожал плечами.

— Я не строитель, откуда мне знать…

— Вот и я тоже думаю, что это предбанник, — глядя в окно сказал Халява. — Только странно как-то… Тогда тут хоть какой-то намек на вход должен быть… Пульт какой что ли, где пароль надо ввести… Кнопочки, там, экранчик… Или как в фильмах — сканер сетчатки и отпечатков пальцев. А тут стены расквадраченные — и…

Фразу он не докончил — хрюкнул от неожиданности и замер на месте, вылупившись в окно. Правая рука потихоньку поползла к стоящему у стены под окном «калашу»…

Данил, подхватив «Винторез», сразу же оказался рядом. Выглянул осторожно — пусто…

— Где?

— Вон там… — тихо, на пределе слышимости, прошипел Халява. — Дерево толстое, метров пять над землей… В развилке оно… Видишь?..

Чем дольше приглядывался к указанному месту Добрынин — тем яснее ему становилось, что Артем каким-то образом углядел то, что и углядеть-то в принципе было невозможно… Там, в развилке большого раскидистого дерева и в самом деле что-то было… Но вот что — точного ответа на этот вопрос он дать не мог. Пятно тумана… облако дрожащего воздуха, словно марево над землей в жаркий полдень… Оно дрожало, переливаясь — и сколько бы ни вглядывался Добрынин, яснее его контуры и очертания не становились. Оно было похоже на призрак, какое-то нематериальное тело, сквозь которое просматривались находящиеся за ним предметы. Ствол дерева, листва… Правда, просматривались с искажением — воздух слегка мерцал и оттого предметы на заднем фоне шли рябью, плыли, словно отражение в воде… Просто — мутное туманное пятно в листве. И как только Халява углядел?..

— Я как про серое пятно от тебя услыхал — так и сразу просек, что дело не чисто, — словно отвечая на невысказанный вопрос, шептал в левое ухо Артем. — Приглядываться стал… Вот в развилке и увидел… Мерцает оно… И еще — ветки…

— Что еще за призраки тут водятся… — послышался в другом ухе шепот Макса. — Души солдат, не нашедших покоя?

— Это не призраки, — ответил Добрынин, глядя на так заинтересовавшие его ветви дерева. — Смотрите как ветви под тяжестью гнутся. Оно материально. Но маскировка — что надо. Идеальная.

— Хамелеон… — прошептал Букаш.

Данил кивнул, поднимая к плечу «Винторез».

— Стрелять будешь?

— А сколько нам тут сидеть? Пошарили, оценили… хозяина медной горы поглядели. Уходить надо — а как, если он нас караулит?

Угольник лег в верхнюю часть пятна, туда, где мутным бугром угадывалась голова. Дальномерная шкала сразу дала примерное представление о размере и габаритах существа. Гораздо выше среднего человека — пожалуй, метра два с серьезным гаком. И по ширине не уступает.

«Амбалистое… Ничего, сейчас поглядим, как ты на девяточку среагируешь. Уж череп-то у тебя не прочнее стальной пластины…» — пронеслась мысль.

Добрынин вдохнул — и на выдохе плавно выжал спуск. И он ожидал чего угодно — но только не того, что произошло дальше…

Это был словно беззвучный взрыв, взрыв из пустоты. Казалось, пуля просто расколола создание на тысячи мгновенно проявившихся из воздуха мелких черных частичек, которые, кружась, словно хлопья сажи, стали медленно оседать на землю.

— Ни хрена себе, дела… — начал было Букаш — и тут же умолк, глядя во все глаза на то, что происходило под деревом.

Да и остальные пялились туда же, пораскрыв от удивления рты…

Там, куда оседала эта черная масса, трава вдруг начинала странно шевелиться, словно по земле бегали какие-то мелкие-мелкие существа… Данил выхватил из подсумка бинокль, направляя на рубеж, где оканчивалась трава и начиналось бетонное поле… Покрутил колесико, наводя резкость — и оторопел. Из зарослей подлеска черным потоком в сторону бетонной коробки ползли мелкие — не больше землеройки — амебоподобные создания. «Юкон» давал отличное увеличение, и Добрынин отчетливо видел, как выстреливая ложноножками, они цепляются за мельчайшие неровности бетона, подтягиваются, закрепляются — и вновь выкидывают вперед свои мелкие щупальца, двигаясь при этом с поразительной скоростью!

— К нам ползет… — хрипло пробормотал рядом Дед. — А ведь оно через окна без проблем залезет… И что тогда?

— Ну-ка врежьте кто-нибудь… — наблюдая за приближающимся ковром, сказал Добрынин. — Давай, Макс!

Длинная очередь не принесла особого урона. Пули рвали отдельные особи в клочья, отбрасывая их назад, но на общую массу это почти не влияло — амебы продолжали упорно ползти вперед.

— Огнемета ни у кого не припасено? — с напряженным смешком спросил вдруг Халява. — Мож в подсумке завалялся?.. Туда бы напалмом…

— Командир, у тебя же подствольник! — обернулся Дед. — Давай! Зажигательные есть?!

— Дома оставил, в рюкзаке… — досадливо поморщился Данил. — Две термобарических, три зажигательных… Мало осталось, решил поберечь. С собой только осколочный в стволе!

— Так что делать-то?!

— Сваливать пора, — ответил Добрынин. — Отходим. Если будет догонять — со всех стволов жахнем, да еще я гранатой запулю. Поглядим, что получится…

На то, чтобы отвинтить запорный штурвал, понадобилось несколько мгновений. Данил высунулся наружу, осматривая окрестности… чисто ли, или скрывается кто в зарослях — разве поймешь второпях…

— Тридцать метров… — в голосе Халявы слышались уже панические нотки. — Быстрее, мужики! Подползает!

— «Змейкой». Артем — прямо, Макс — левый фланг, я — правый. Букаш — тылы кроешь, — отдал приказ Добрынин, выстраивая группу. — Бегом марш!

На бетонке все шло еще сравнительно гладко — группа двигалась четко, каждый понимал, что лезть вперед или отставать чревато — и сам ляжешь и остальных тут же положишь. А вот после того, как нырнули в заросли — пошло тяжелее…

Бег по пересеченке — дело неблагодарное. Внимание рассеивается — тут и под ноги смотреть приходится, чтоб не сковырнуться ненароком, ногу не повредить, и от веток увертываться, и по сторонам зыркать, и путь выбирать… А тем более, когда на хвосте непонятная жуткая хрень повисла. Да еще Букаш пыхтит в затылок, подгоняет…

— Халява, быстрее давай! Быстрее!.. — торопил Гриша направляющего. — Как представлю, что будет, когда эта дрянь догонит — волоски на жопе шевелятся…

— Видишь его? — тут же напрягся Добрынин, бросая взгляд через плечо.

— Пока нет… и не хочется! На бетонке оторвались… Зато здесь у нее преимущество! Мы через бурелом лезем — а оно по земле стелется, под преградами проходит…

Тут Букаш был абсолютно прав. Большую скорость развить не получалось — постоянно приходилось искать пути в обход непроходимых завалов, перепрыгивать или нырять под преграждающие путь упавшие деревья, ломиться сквозь цепляющийся за комбинезон и снарягу кустарник, продираться через полянки, заросшие густой высокой травой… Лес, словно признавая неведомое создание своим, тормозил как мог, мстя за зло, совершенное человеком двадцать лет назад.

— Что это такое вообще?.. Командир, ты что в бинокль видел?.. — отдувался Артем.

— Сам не понял, — сберегая дыхание, скупо ответил Добрынин. — Биомасса… Амебы… Хрен поймешь! Дыхание береги. Не болтай.

Однако так просто любопытство Халявы унять было невозможно.

— Попал в него?

— Оно и рассыпалось только потому что попал! А толку?..

Артем чертыхнулся.

— И как с ним бороться?..

— Напалм?.. — тяжело дыша, предположил из-за спины Букаш.

— Надо бензин, мыло, алюминиевую пудру. Других способов не знаю, — ответил Добрынин.

Миновали внутренний периметр. Повезло — здесь исключительно удачно рухнуло здоровенное подгнившее дерево, подмяв собой и прижав к земле один из пролетов забора. По его стволу, как по мостику, сталкеры благополучно перебрались через «колючку». Спрыгнули с другой стороны.

— Перекур три минуты, — скомандовал Данил, решив дать пацанам заслуженный отдых.

Он-то сам ничего, и не такие еще нагрузки выдерживал… Вполне сносно себя чувствовал, даже дыхание не сбил — а вот ребятам, похоже, приходилось хреново… Стоят согнувшись на подламывающихся ногах, дышат загнанно, цепляются друг за друга… Шутка ли — километр бега в рваном темпе, с препятствиями, да еще с полной выкладкой и дополнительными килограммами добытого боезапаса за плечами!

— Дальше… ху… ху… ху… куда?.. — озираясь вокруг и пытаясь отдышаться, спросил Халява.

— Левее забирай, к югу уклоняйся! Пойдем мимо плаца, через казармы! Если прямо — с запада выйдем и придется по лесу крюк делать до города!

— Вон… плац!.. Уф… Вон!.. — упираясь руками в колени, глядя сквозь редкий здесь подлесок, ткнул пальцем Дед. — За ним казармы! До бетонки немного осталось…

— Что нам бетонка? Нам до города еще бежать и бежать, — обрадовал его Добрынин.

Макс застонал…

— А если отстанет?.. Не полезет за периметр…

— С чего ты взял, что не полезет? — настороженно прислушиваясь к доносящимся из чащи звукам и пытаясь определить их принадлежность, спросил Данил.

— А чего ж оно столько лет здесь сидело?.. Выло по ночам, за территорию носа не казало…

— Да просто вкусных сталкеров рядом не было… — пояснил Гриша. Он вроде бы отдышался немного и теперь стоял более-менее ровно, держа в руках автомат и поглядывая по сторонам. — А как появились…

— Замолкли все! Тишина! — оборвал его Добрынин.

Шелестит?.. Или только кажется?..

Звук этот услыхал, похоже, не только он один.

— Ползет… — пробормотал рядом Дед. — Артем… Букаш… Слышите?

Халява вместо ответа выматерился, поправляя съехавший набок противогаз — и как вспугнутый лось снова рванул вперед.

Теперь дело пошло веселее. Здесь, вблизи плаца и казарм, растительности все ж было меньше, чем в глубине территории — а может второе дыхание открылось… Подстегиваемые адреналином, сталкеры, пройдя краем и опасливо поглядывая на пятна плесени, в минуту миновали плац, оставили позади серую стену казармы. Вот и бетонка уже сквозь подлесок проглядывает…

«Неужели и впрямь ушли? — мелькнула у Добрынина мысль. — А вдруг и правда не полезет за периметр…»

Очень уж хотелось, чтобы Дед оказался прав и неведомая нечисть оставила непрошеных гостей в покое…

Вот и забор. Макс, сделав последние три шага, согнулся в три погибели, упершись руками в бетон, будто хотел в едином мощном усилии завалить плиту — и задышал… Казалось — он дышал весь. Дышали, подрагивая, ноги, дышала, мотаясь из стороны в сторону, голова, дышала ходившая ходуном спина — и даже упершиеся в бетонную секцию забора ладони дышали на свой лад, елозя по серому бетону секции. Рядом с ним на колени упал и Артем, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам.

— Дед, Халява — вперед, — скомандовал Данил, вновь поднимая бойцов. — На ту сторону.

— Да погодь, командир… Сдохнем же… — попытался возразить Максим. — Дай отдышаться…

— Идет! — взвизгнул вдруг Букаш, тыча стволом автомата куда-то меж деревьев. — Быстрее, быстрее! Догоняет!

Добрынин, холодея, обернулся — и увидел, как на полянку, метрах в тридцати, выползает шевелящаяся черная масса…

«Подствольник!» — молнией мелькнула мысль.

Он вскинул ВСС, нашаривая пальцем спусковой крючок подствольного гранатомета и двигая кнопку предохранителя:

— За забор! За забор ныряйте! Быстро! Ну!!!

Что там дальше делали пацаны, он уже не видел — все внимание его поглотила открывающаяся перед ним картина…

Существо оживало. Оживало, вновь придавая себе первозданный вид, конструируя себя из амеб, сползающихся в одну большую кучу прямо посреди полянки. Они сцеплялись, склеивались, внедрялись друг за друга, лепясь в единое целое, словно кусочки одной большой мозаики, чудовищного пазла — и в этой бесформенной куче с каждым мгновением все четче и четче проступали контуры знакомого существа… И куда как знакомые! — перед Добрыниным, вылепляясь, росло и пучилось существо из детского сада. Клякс. Он подняло голову — и Данил почувствовал, будто его огромные черные равнодушные глаза заглядывают в самую глубину его души…

— Вот это ни хрена себе… — хватая ртом воздух, прохрипел рядом Букаш. — Это что ж такое, командир?!.

Чудовище выпрямилось, вытягиваясь вверх — и, задрав купол головы в зенит, зашлось жутким каркающим хохотом. И от этого хохота, как совсем еще недавно от жуткого его воя, Добрынину вдруг захотелось тут же, срочно и незамедлительно оказаться как можно дальше отсюда, километров за пятьсот, а еще лучше — за тысячу. Он впервые в жизни испытывал это — ощущение полной растерянности, жуткого, какого-то животного ужаса, беспомощности и смертельной паники перед лицом врага. Этот хохот отрубал напрочь волю и разум, ледяной глыбой сковывая все желания кроме одного — бросить оружие наземь и склониться на милость победителя. Краем сознания Данил успел отметить, как задрожал, упал на колени и выронил автомат, хватаясь за голову, Гриша; слышал, как из-за забора в панике орут что-то оказавшиеся там в мгновение ока Дед и Халява… Отметил — и тут же напрочь забыл, чувствуя, как ледяной рукой сминает и гнет его к земле чужая холодная безжалостная воля… Захрипел, напрягаясь, пытаясь выпрямиться, освободиться из-под многотонного пресса, и чувствуя, как в страшном напряжении трещат связки и суставы, гнутся кости… Давление чуть ослабло, уступая его бешеному напору — и Добрынин, понимая, что оно вот-вот вернется и эта секундная передышка, может быть, его последний шанс, через силу поднял непослушными руками винтовку, и, отдавая команду сам себе, прохрипел:

— Огонь…

Граната попала в самый центр грудины. Взвизгнули осколки, шрапнелью рванув тело, вгрызаясь в черную, словно резиновую, плоть… Данил видел, как во все стороны полетели рваные клочья — однако желаемого результата попадание не принесло. Существо раскатисто зарычало на низких басовитых тонах, отмахнувшись от гранаты как от назойливой мухи, подобралось, будто сжимая внутри себя какую-то пружину и уменьшаясь в размерах… и Добрынин с внезапной ясностью понял, что разделяющее их расстояние для мутанта ничегошеньки не значит. Один прыжок, не более. И еще понял и то, что противопоставить ему он ничего не сможет.

«Батареи бы… — как-то спокойно, даже отрешенно, подумал он. — С уником в боевом режиме мы б еще поборолись…»

Страха не было, была лишь жалость и какая-то… констатация факта что ли. Вот и он столкнулся с тем, кто оказался ему не по зубам. Кончена жизнь?.. А как же полковник?.. Братство?.. Как же пацаны, те, кто доверился ему, увидев в нем своего командира?.. В конце концов — как же Иринка с Ольгой… остальные обитатели Убежища… Они теперь как?

Все эти мысли разом пронеслись в его голове — а в следующее мгновение монстр прыгнул. Скорость его была фантастической. Пожалуй, он мог дать фору не только Добрынину с его адреналиновыми ударами, но и гораздо более проворному мутанту — горынычу. Черное тело размазалось в воздухе — и всей своей массой обрушилось на человека. Данил только и успел чуть развернуться, подставляя под удар плечо и левый бок — а потом его смело чудовищным ударом и он, протаранив бетонную секцию забора, в последнее мгновение увидел только ослепляющую вспышку, взорвавшую тьму перед глазами… и кувырком полетел в черную мглу беспамятства.

Примечания

3

КПП — контрольно-пропускной пункт. Все описываемое здесь имеет место быть и в реальности. Чем занимается войсковая часть, и, тем более, что там за вторым периметром — никто в городе не знает. Вот вам и маленький городишко…

4

ЗАС — засекречивающая аппаратура связи. Аппаратура шифрования, применяемая для шифровки и расшифровки информации.