Королева диких трав

Джеки Бонати, 2021

У Айви была отличная жизнь, которая ее полностью устраивала. Она держала травяную лавочку в одном из тех небольших городков, которые выглядят так, словно сошли с почтовой открытки. Ей всего хватало – у нее было дело, которое она любила, небольшая квартирка прямо над ее аптекой, пропахшей мятой и полынью, садик, где росли лекарственные травы, и посетители, которым она была рада помочь. Ничто не могло нарушить ее размеренную жизнь, даже бургомистр, за глаза считавший ее ведьмой. Она понятия не имела, что где-то разворачиваются события, в которые она очень скоро окажется втянута. Стоило только появиться на пороге ее лавки одному коту…

1.

День у Айви выдался суматошный. Едва она успела открыть свою аптеку, как посетители пошли сплошным потоком. Весна еще не успела начаться, а уже просили что-нибудь от сенной лихорадки, от простуды или даже от любовной тоски. Последняя просьба поставила ее в тупик, и она посмотрела на молоденькую жену лавочника, которую знала уже довольно давно. Похоже, семейная жизнь не задалась, раз девушка пришла за таким товаром.

— А с чего любовная тоска? — спросила Айви, стоя за прилавком и думая, какой бы чай собрать, чтобы и девушке помочь, и ведьмой не прослыть.

Аптеку уже много лет держала семья Айви, до нее ее мать, и ее бабка, а основала ее прабабка, которая первой и поселилась в этом небольшом городке в горной долине. Воистину живописный уголок, если бы не зловредный бургомистр, который во всем видел происки врагов, и особенно Главного Врага Всего Рода Человеческого. В общем, аптеку Айви он не любил, смотрел на нее косо, но его жена частенько заходила за чаем от запоров. И явно не для себя.

И ладно бы жили в далеком Средневековье, когда одних только рыжих волос хватило бы для путевки на костер, не говоря уже про безобидное в наши дни врачевание людских тел и душ травками. Но бургомистр мнил себе не меньше, чем Великим Инквизитором, демонстративно обходя лавку Айви стороной и едва ли не крестясь на нее.

— Якоб совсем на меня не смотрит, — пожаловалась девушка, меланхолично нюхая букетик сухоцветов. — А я ведь все для него делаю и одеваюсь красиво, и пеку вкусно, и в спальне… — она замялась, зарделась и стыдливо прикусила губу. — Словом, стараюсь порадовать. А он ходит угрюмый, даже не поцелует лишний раз.

Айви задумалась, и принялась осторожно выспрашивать, что и как, какие могли быть причины у Якоба так себя вести. Стало понятно, что вот так, не видя пациента, она не сможет чем-то помочь.

— Ты знаешь, пожалуй, лучше будет, если он сам за сбором зайдет, — сказала она, решив, что после разговора с ним, ей будет попроще. — Пришли его сегодня вечером, придумай предлог, что, мол, забыла что-то. И я сделаю для него чай, — пообещала Айви.

Мало ли, в чем была беда лавочника, опаивать его зельем просто так было не в ее правилах. Девушке же она продала чай для крепкого и спокойного сна, пообещав, что так цвет лица будет лучше без особых усилий.

Выслушав ее указания, Катрина кивнула, размышляя, как бы ей отправить Якоба в лавку. И все это на фоне мыслей о том, почему супруг остыл к ней, ведь она еще довольно молода, да и женаты не так уж давно.

— Спасибо, Айви, — поблагодарила она и, прижимая к себе бумажный пакет, отправилась домой, даже не заметив, что по пути чуть не наступила на роскошный пушистый кошачий хвост.

Айви проводила ее и вздохнула. День перевалил за половину, и она, пользуясь затишьем, решила приготовить желудочных и кишечных сборов — они всегда пользовались спросом.

Помимо жены бургомистра за ними обращались мамочки, дети которых не знали меры на счет сладкого, или несчастные страдальцы с несварением. Те обычно жаловались на местного трактирщика, но бургомистр предпочитал закрывать на это глаза.

Так что Айви перебирала свои запасы сухих трав и кореньев, попутно делая пометки, что подходит к концу, а что уже нельзя использовать. У нее был свой огородик, где она выращивала нужное, но часто ходила за травами в долину, и там сама собирала, а затем и сушила лекарственные растения.

Она как раз отмеряла семена фенхеля, как ее одолел отчаянный чих, так что семена рассыпались по столу.

— Что за черт? — выругалась она, чихая снова и снова.

Тем временем кот, привлеченный ароматом разнотравья, среди которого угадывалась и валериана, запрыгнул на подоконник под витриной, на которую Айви обычно выставляла новинки или то, что продавала со скидкой, и принюхивался к банкам и склянкам, косо поглядывая на хозяйку аптеки. Затем он легко перепрыгнул на прилавок, а с него на столешницу, на которой девушка ревизовала свои запасы.

И так получилось, что следующий чих пришелся ему прямо в морду. Вытерев выступившие слезы, Айви моргнула.

— А ты еще откуда тут взялся? — спросила она, но ей по крайней мере стало все ясно. На кошек у нее была аллергия. — Брысь!

Кот отпрыгнул, но совсем исчезать явно не собирался, он сел на край столешницы, обернув лапы своим пушистым хвостом, и продолжил изучать взглядом девушку.

— Мяу, — на всякий случай сказал он.

Айви вытерла платком красный и распухший нос и высморкалась.

— Валерьянки хочешь? — она догадалась, что привлекло кота, отломила кусочек корня от связки и поманила кота к двери. — Давай, на выход, развлекайся на улице.

Ощутив заветный запах, кот весь вытянулся за корнем и не смог противостоять — спрыгнул и посеменил, бесшумно перебирая мягкими лапами, а оказавшись рядом с девушкой и корнем, попросил желаемое очередным мявком.

Айви не удержалась от улыбки, все же кошек она не ненавидела, просто не могла с ними находиться рядом, и бросила корень в клумбу рядом с аптекой, и кот рыбкой нырнул за ним в заросли. Убедившись, что он занят, она закрыла дверь и выдохнула. Чихнув еще раз, девушка пошла заваривать травяной чай на этот раз для себя.

На какое-то время корень и правда отвлек кота, но ближе к вечеру, когда дверь все больше стояла открытой из-за потока посетителей, он вернулся в аптеку, войдя вместе мужчиной, к которому хозяйка обратилась, назвав его Якоб.

Кот запрыгнул на подоконник и замер, навострив уши.

— Ваша жена заходила сегодня и забыла у меня свой заказ, — сказала Айви, под вечер слегка уставшая от количества посетителей, но сосредоточенная на своем задании. — Вы выглядите усталым, хотите заварю вам тонизирующий чай? — предложила она.

— Давайте я просто заберу то, что нужно моей жене и пойду, — лавочник шагнул к прилавку.

Он выглядел скорее уставшим, но было в его хмурости и еще что-то, какая-то тревожность и нерешительность.

— Придется немного подождать, буквально пять минут, — сказала Айви, и кивнула на мисочку с травяными пастилками. — Угощайтесь конфетками, если хотите. А я сейчас соберу ее чай.

У пастилок был секрет — они отлично успокаивали капризных детей и расслабляли — так Айви надеялась выгадать еще время. Кроме того, над пастилками она немного… пошептала. И это работало.

Когда она скрылась в кладовке, Якоб поколебался немного, воровато оглянулся, словно собирался украсть пресловутую пастилку, а не угоститься предложенным, и, решив, что кот его точно не сдаст, быстро сунул одну в рот.

А через пару-тройку минут, когда она растворилась на языке мятным вкусом, а Айви пока так и не вернулась, Якоб взял еще одну.

Он сам не понял, почему аптека, казавшаяся не самым приятным местом, вдруг наполнилась приятными ароматами.

— Ты живешь тут? — спросил кота Якоб и, помедлив, погладил его по спине. — Хорошо тебе, да, гуляешь, где хочешь… от кошечек отбоя нет. У меня тоже есть… жена, то есть, не кошечка. Да только толку ей от меня ни на грамм, — он неожиданно разоткровенничался коту о том, что скребло по сердцу, не заметив вернувшуюся Айви. — Не получается у меня, понимаешь, — доверительно шепнул Якоб коту.

Кот, которого тоже привлекли пастилки — валерьянка явно была и там — стащил и сожрал одну, урча, а потом принялся ластиться к Якобу, выгибая спину и обвивая его руку хвостом, мурча громче и громче. Это побудило Якоба откровенничать дальше, а Айви замерла на пороге кладовой, слушая его исповедь и поначалу не понимая, с кем он говорит и при чем здесь кошки.

— Катрина у меня красавица, умница, готовит так, что язык проглотить можно, — Якоб аккуратно запустил пальцы в густую шерсть — это странным образом успокаивало. — А уж фигурка у нее, — он понизил голос. — Вот только я… едва подумаю о том, чтобы прикоснуться к ней, и внизу живота все скручивает, хоть волком вой. Да еще помочиться нормально не могу, — выдал он все, что скопилось на душе, да взял себе еще одну пастилку, что уж теперь.

Айви вздохнула и вышла из кладовки, тут же увидев разомлевшего кота, которому чесали пузо. Решив оставить разборки с ним на потом, она деликатно кашлянула.

— Я случайно услышала, что вас мучает, — улыбнулась она, коснувшись его руки и увидев, что пастилок он съел более, чем достаточно. — Еще какие-нибудь симптомы есть?

Догадавшись, что кот был не единственным его конфидентом, Якоб покраснел едва не до кончиков волос и с трудом удержался, чтобы позорно не сбежать.

Но в глазах Айви не было и намека на насмешку, лишь участие.

— Резь, когда в туалет хожу по-маленькому, — едва слышно признался он.

Мало по малу Айви вытянула из него все.

— Не переживайте, это лечится, — сказала она Якобу. — Я дам вам капли, будете пить на ночь. Пузырек маленький, ваша жена даже не догадается ни о чем. Идет?

Пораскинув, что терять ему нечего, и хуже вряд ли будет, Якоб кивнул.

— Идет. И что… все пройдет? — он не удержался от вопроса, а в носу едва не защипало от мысли, что все будет, как прежде. Все же приключившийся с ним недуг бил еще и по его мужскому самолюбию.

— Обещаю, будете как новенький, — улыбнулась Айви, отыскивая нужные настойки и смешивая для него капли. — По три капли перед сном и после завтрака. Увидите, что через неделю забудете, что страдали. И чай для Катрины, — она подвинула к нему флакон и бумажный пакет с тонизирующим чаем. — Если снова будет что-то беспокоить, не стесняйтесь заходить ко мне.

— Спасибо! — поблагодарил он и, расплатившись, забрал покупки.

А через три дня снова пришёл в лавку — румяный, смущённо улыбающийся.

— В общем, вот, это вам, — краснея, Якоб положил на прилавок небольшой красивый колокольчик. — Подарок. Я приметил, что у вашего язычок потерялся… Спасибо вам, — пробормотал он, погладил кота, которого Айви как только не отваживала, и торопливо ушёл.

Катрина пришла на следующее утро с корзинкой, полной чудесной ароматной выпечки.

— Спасибо! — прошептала она, краснея совсем, как её супруг накануне, и счастливо сияя глазами. — Это тебе, — она придвинула Айви корзинку.

Это Айви и нравилось в своей работе. Она делала людей чуточку счастливыми. Ее травы всегда работали, она делала свои сборы и чаи так, как ее учила мать. Простые слова, пожелания, это даже заговорами было трудно назвать. Но эффект был, и это ее радовало.

— На здоровье, — улыбнулась она, с благодарностью приняв и колокольчик, и корзинку. Правда от нее пришлось отгонять кота. И вообще тот за последние дни исключительно обнаглел и облюбовал ее лавку. Валерьянку и кошачью мяту пришлось спрятать. Буквально вчера она обнаружила пьяную тушку в мешке с кошачьей мятой, только потому, что тот испускал полные блаженства вопли. Трезветь коту пришлось на улице.

Но и прогоняться окончательно он явно не собирался.