Железное сердце

Дженнифер Доннелли, 2020

Красивая и добрая принцесса Софи вскоре должна взойти на трон. Но злая королева, мачеха Софи, считает падчерицу слишком мягкосердечной. Для безжалостных людей нет ничего вреднее доброты. Правители не должны знать жалости. Не должны показывать ни слабости, ни страха. Желая сохранить власть, королева приказывает егерю убить Софи и забрать ее сердце. Однако семь лесных человечков спасают девушку, вставив ей вместо сердца часовой механизм… И теперь перед Софи стоит сложный выбор: спрятаться, смириться с жестоким правлением королевы или бороться. «Железное сердце» – это еще одна интерпретация истории о Белоснежке, рассказанная Дженнифер Доннелли, автором бестселлеров «Чайная роза» и «Сестрица», лауреатом многочисленных премий, в частности Медали Карнеги. Впервые на русском языке!

Глава 19

Софи уставилась на Иоганна, не в силах уразуметь смысл его слов, затем поглядела на свою грудь. Медленно, боязливо она опустила раскрытую ладонь на середину грудной клетки, прямо поверх уродливого шва, туда, где когда-то билось ее собственное, безупречно работавшее сердце.

Новое было таким большим, что распирало ей ребра. А еще неуклюжим. И своенравным. Да и звуки, которые оно издавало, походили скорее на «тик-так», чем на «тук-тук». Оно то спешило куда-то, то, наоборот, медлило. Сбивалось с ритма, запиналось, кряхтело, сипело, а потом начинало бешено наверстывать упущенное.

— Это своего рода механизм, — пояснил ей Иоганн. — Он прокачивает кровь через твое тело так же, как это делало старое сердце.

Софи знала, что такое механизм. Ученые и инженеры с разных концов света постоянно прибывали ко двору мачехи, желая продемонстрировать ей свои изобретения. Софи видела и помпы, и турбины — жуткие, уродливые штуковины, которые изрыгали дым и плевались маслом. И вот теперь механизм оказался в ней самой, под ее кожей, плотью и костями. Несколько секунд она боролась с собой — так ей хотелось разорвать стежки на груди и избавиться от чертовой штуковины.

— А из чего он? — спросила она дрогнувшим голосом.

Иоганн набрал воздуха, точно готовясь к долгой пространной лекции, но не успел ничего сказать — ответ прилетел со стороны двери.

— Олово. Колесики, шестеренки. Проволока.

Софи повернула голову. Вернулся Юлий — брат Иоганна. Он стоял, привалившись спиной к косяку, сложив на груди руки, и пристально смотрел на Иоганна. Как давно он там был и сколько успел услышать, Софи не знала.

— Иоганн у нас мастер на все руки. Верно, братец? — продолжил Юлий не без яда в голосе.

Иоганн ничего не сказал, лишь робко улыбнулся брату.

Юлий повернулся к Софи и хотел заговорить, но тут в комнату с тарелкой в руках ворвался еще один брат.

— Вебер прислал ей свежий хлеб с маслом, — заявил он.

— Вебер — это наш повар, — пояснил Иоганн. — А это Шатци, наш седьмой брат.

— Седьмой брат… — повторила за ним Софи.

Еще недавно она была так напугана, что не могла даже думать и не поняла, сколько их и кто они такие. Но теперь, успокоившись, вдруг догадалась.

— Так вы — семь лесных человечков? — удивленно спросила она.

— Точно, — подтвердил Шатци, ставя хлеб рядом с бульоном.

— Да, мне рассказывала о вас нянюшка, когда я была совсем маленькой. Но тогда я думала, что вы существуете только в сказках, — продолжала она, пораженная своим открытием; ее страх совсем прошел. — В тайных подземных ходах, известных вам одним, вы добываете золото и драгоценные камни, — добавила она. — И у каждого есть особый талант. Один из вас — плотник.

— Йоост, — подтвердил Шатци.

— Другой — охотник.

— Иеремия.

— Есть еще портной…

— Это я.

— Травник, фермер, кузнец…

— Юлий. Йозеф. Якоб.

— И часовщик.

— Иоганн.

Шатци пододвинул единственный в комнате стул ближе к кровати, сел, взял миску с супом и подал ее Софи.

— Ты худая и бледная, — заявил он, вручая ей ложку. — Тебе надо есть. Иначе никогда не поправишься.

Софи опять стало не по себе. Она с тревогой покосилась на миску. Собственная мачеха пыталась ее убить, так стоит ли доверять совершенно чужим людям?

Юлий разгадал ее подозрения:

— Думаешь, мы из кожи вон лезли, спасая тебя, чтобы потом отравить? Слишком много беспокойства!

— Юлий, разве обязательно быть таким грубым? — возмутился Шатци.

— А зачем вам это понадобилось? — спросила Софи, думая о том, что двигало братьями. — Спасать меня?

Взгляд Юлия скользнул к окну.

— Почему бы и нет? — пожал он плечами.

Но Софи не унималась:

— Вы сделали мне новое сердце. Нянчились со мной, пока я не пришла в себя. Разве так ведут себя с незнакомыми людьми?

— Может быть, там, откуда ты пришла, все по-другому, — ответил Юлий. — Но здесь, в Лощине, мы не позволяем… — Внезапно он осекся, точно сболтнул лишнего. — Мы здесь помогаем другим. — Он кивнул на миску у нее в руках. — Ешь!

Он вышел из комнаты. Затем по лестнице застучали его шаги.

— Не обращай внимания. Он сегодня не в духе. Засох куст чернобыльника, — сказал Иоганн. — А поесть тебе и в самом деле нужно.

Софи заглянула в миску: в золотистом бульоне плавали куски мяса, оранжевые кружки моркови и ленточки яичной лапши. У нее тут же заурчало в животе. Софи съела ложку, другую. Живительное тепло разлилось внутри, побежало по жилам. Металлическая штуковина, которая служила ей теперь вместо сердца, щелкнула и замурлыкала. Софи притворилась, будто не слышит, и продолжала есть. Скоро от бульона осталась ровно половина.

— Эй, потише, — предостерег ее Шатци. — У тебя же полторы недели маковой росинки во рту не было.

Но Софи не слушала. Покончив с супом, она принялась за хлеб. А когда и от него не осталось ни крошки, сказала:

— Спасибо. Было очень вкусно, — и промокнула рот салфеткой, которую принес Шатци.

После еды к ней начали возвращаться силы. В голове прояснилось, мысли обрели связность. И тут ее осенило — в бездне отчаяния забрезжил огонек надежды.

— У вас, случайно, нет платья, которое вы могли бы дать мне взаймы? И какой-нибудь обуви? — спросила она, с трудом садясь в постели. — Мне надо вернуться.

Иоганн поглядел на нее с тревогой:

— Куда вернуться? Во дворец? Плохая идея.

— Да ты едва можешь пройти по комнате, куда уж там путешествовать! — воскликнул Шатци.

— Вернуться туда, где все произошло, — объяснила Софи. — Королева вряд ли сообщит придворным, что она пыталась меня убить. Что-нибудь выдумает. Скажет, что я заблудилась или упала и повредила себе что-нибудь, а егерь отправился за помощью. Вы не видели, меня в лесу никто не ищет?

— Нет, не видели, к счастью, — сказал Шатци.

— Почему к счастью? — недоуменно спросила Софи, вскинув брови.

— Раз мы никого не видели, значит тебя никто не ищет. Если егерь королевы принес ей твое сердце…

— Мое сердце? — переспросила Софи, совершенно сбитая с толку.

«Откуда он знает?» — подумала она.

Иоганн грозно посмотрел на Шатци, но Софи ничего не заметила.

— Я… э-э… ты… ты вроде сама так говорила, или нет? — промямлил Шатци.

— Нет, не говорила, — сказала Софи, ломая голову над тем, что он может от нее скрывать.

— Да?.. Ну значит, я просто предполагаю, что он так сделал, — выпутался Шатци. — Иначе зачем оно ему? Это ведь он его забрал, да? Больше-то некому.

Софи кивнула. Объяснение выглядело вполне удовлетворительным, но все же, казалось, от нее что-то скрывают.

— В общем, — продолжал Шатци, — теперь королева не заподозрит, что ты жива, а пока она считает тебя мертвой, ты в безопасности. Сиди тихо, Софи, не высовывайся — и уцелеешь. Тебе нельзя покидать Лощину.

Софи не хотелось оставаться в Лощине. Братья были очень добры к ней, но ведь это был их дом, а не ее. Новое сердце скрипнуло, словно откликаясь на ее чувства. Софи вздрогнула — во время разговора она забыла про чужеродную штуковину у себя в груди, но та напомнила о себе снова. Когда шум затих, она сказала:

— А что, если есть человек, которому я с радостью позволила бы меня найти? Человек, который мог бы мне помочь?

— Кто это? — спросил Иоганн.

— Принц Хаакон, повелитель Скандинайи. Мы собираемся пожениться. Он наверняка будет искать меня… Да нет, уже ищет. — (Искра надежды, которая сверкнула раньше, разгорелась и стала пламенем.) — Вы его не видели? — воодушевленно закончила она. — (Иоганн покачал головой.) — Высокий, светловолосый, голубоглазый. Точно не видели? — настаивала Софи и наконец повернулась к Шатци, но он тоже отрицательно покачал головой. — Тогда я… не понимаю, — сказала она, теряя надежду. Хаакон ведь обещал, что всегда будет заботиться о ней, защищать от любых бед. — Ну может, вы с ним разминулись, — робко предположила она. — Или он ищет не в том месте.

— Раз уж королева зашла так далеко и позаботилась о твоей смерти, то явно изобрела правдоподобную историю, чтобы скормить ее двору, — сказал Иоганн. — Не сомневаюсь, бедный парень вместе со всеми думает, что ты мертва.

Софи уныло кивнула. Надежда погасла, и она принялась теребить пальцами краешек одеяла. Да, Иоганн наверняка прав. Весь двор, включая Хаакона, давно верит в то, что ее убили разбойники, уволок медведь или еще в какую-либо чушь в этом роде. Ее не ищут — ни Хаакон, ни кто-нибудь другой. Мысль об этом повергла ее в отчаяние и тревогу. Было такое чувство, будто ее живой положили в гроб, забили крышку и теперь закапывают в землю, она изо всех сил кричит и царапается, но никто не слышит. У нее больше нет будущего. Она не выйдет замуж за принца. Не наденет корону. Мачеха не сумела убить ее тело, но все равно отняла жизнь.

Шатци понял, что она в смятении.

— Ты с нами, Софи. Ты жива, а это главное, — сказал он и ласково потрепал ее по руке.

— Да, — ответила она. — Я жива. Спасибо вам за это.

И она закрыла глаза. Силы, вернувшиеся после еды, стремительно убывали.

— Ты измучена. Тебе надо отдыхать. — Шатци встал, отнес на место свой стул и задернул занавески. — Поспи еще чуть-чуть.

С этими словами он собрал посуду и вышел из комнаты. Иоганн последовал за ним, но, уже закрывая дверь, вдруг замер и повернулся к Софи.

— Чуть не забыл, — сказал он и вынул из кармана куртки кисет. — Мы нашли их в траве рядом с тобой. Иеремия собрал их для тебя.

Софи с усилием подняла веки, взяла из рук Иоганна кисет и высыпала содержимое на ладонь. Шесть крупных кроваво-красных, безупречных на вид рубинов.

— Это не мое, — сказала она.

— Разве на тебе не было браслета? Или ожерелья, которое порвалось, пока ты сопротивлялась?

Софи отрицательно покачала головой и хотела вернуть камни, но Иоганн отказался их принять.

— Наверное, ты просто забыла, — сказал он. — По крайней мере, они точно не наши. Пусть будут у тебя.

Когда дверь за ним закрылась, Софи вернула камни в кисет и положила его на столик возле кровати. Сон властно манил ее в свои глубины.

«Сиди тихо, Софи, не высовывайся — и уцелеешь», — сказал Шатци. Но как долго ей тут сидеть? Не оставаться же в этой Лощине веки вечные?

Мысли снова устремились к Хаакону. Она представила себе его прекрасное лицо, теплую улыбку. Иоганн сказал, что никто не ищет ее в лесу. Но Хаакон — не кто угодно. Он — принц. Ее принц, который наверняка не примет на веру ложь королевы. Он потребует доказательств. Он наверняка чувствует, что его обманули и Софи жива. Сердце подскажет ему, ведь он любит ее, а значит, будет искать до тех пор, пока не найдет.

Я же принц. Спасать — моя работа.

Софи сомкнула веки. Ее новое сердце угомонилось и лишь негромко пощелкивало время от времени — такой звук издает цепь настенных ходиков, когда опускается на одно звено под тяжестью гирек.

Сон укрыл ее своим темным плащом. Все ее страхи и тревоги, пережитые за последний час, поблекли.

Отступили.

И почти исчезли.