Кровавый рассвет

Диана Викторовна Покормяк, 2022

В начале девятнадцатого века на юго-западе Шотландии начинают происходить загадочные убийства, которые поражают всех своей жестокостью и кровожадностью. Среди людей распространяются слухи о том, что неуловимый преступник не кто иной, как вампир – то самое древнее зло, которое упоминается даже в трактатах вавилонян. Несмотря на страх и панику, люди начинают выходить на ночную охоту, пытаясь вычислить убийцу для того, чтобы свершить над ним справедливый суд. Главных героев романа ждут опасные приключения, поиски истины и настоящая любовь, вот только кое-кто заплатит за свое чувство слишком высокую цену.

Глава VI. Новая работа, новые впечатления, новая жизнь

Вот уже несколько дней Анна работала на новом месте, но ей все время казалось, будто это всего лишь радужный сон. Она удачно прошла собеседование — лорд Уильям Дуглас со сдержанной теплотой принял ее, как и полагалось истинному аристократу с богатой родословной. На нем была белая сорочка, твидовый жакет стального цвета и серые брюки. Ему было шестьдесят пять лет, седина давно покрыла его густые волосы, а морщины мудрости обосновались на лбу, но он прекрасно сохранился для своих лет, как и его чудесный замок, который был построен еще в пятнадцатом столетии. После смерти молодой супруги, он больше не женился и полностью посвятил себя воспитанию любимой дочери Софии. Анна ему сразу понравилась, и он тут же позвал свою дочь — все-таки последнее слово должно было быть за ней.

В рабочий кабинет, где лорд Дуглас принимал Анну, впорхнуло юное семнадцатилетнее создание и тут же с любопытством уставилось на девушку, робко сидящую на краю стула. Дочь лорда Дугласа была миниатюрного роста, с уже сформировавшейся фигурой, с фарфоровой кожей и небесно-голубыми глазами. Сущий ангел! У нее были красивые белокурые локоны, небрежно собранные на макушке и когда Анна остановила на них свой взгляд, она пояснила:

— Как видишь, после смерти моей бедной камеристки, меня даже некому причесать!.. Ты ведь умеешь делать прически? — поинтересовалась она.

— Да, я умею! — Анна решила не хлопать ушами и заявить о себе и своих талантах. Она набила руку на кудряшках миссис Флеминг и действительно справлялась с волосами весьма умело.

София пристально посмотрела на нее и Анна, выдержав любопытный взгляд своей потенциальной хозяйки, несмело улыбнулась. Она понимала — сейчас решалась ее судьба. Кто знает, понравиться ли она этой выхолощенной аристократке, которая выросла в роскоши и уюте? Которая никогда не знала о том, что такое нужда и физический труд? Лишь одно объединяло их — обе выросли без матери, под присмотром отцов.

Девушка протянула ей руку и представилась:

— Меня зовут София или просто Софи, а как твое имя?

— Анна.

— Здорово! — почему-то обрадовалась юная госпожа. — Таких имен у нас еще не было! — она захлопала в ладоши.

Анна удивилась. Неужели будущая хозяйка собирается называть ее по имени?

— Отец! — девушка подошла к лорду Дугласу и произнесла немного капризно: — Найми ее!.. Она мне понравилась!

Анна не смогла сдержать улыбку. Похоже, Софию интересовало только то, умеет ли она делать прически? Вспоминая миссис Флеминг, которая с их первой встречи бросала в нее лишь колкости и угрюмые взгляды, она предвкушала перемены в своей судьбе.

Уильям Дуглас тоже улыбнулся — он всегда был счастлив, когда его любимая дочь радовалась чему-либо. Он сделал Софии знак — та вышла, чтобы дать уладить все формальности. Лорд Дуглас озвучил предполагаемую зарплату — она была гораздо выше предыдущей и самое главное — у Анны теперь был законный выходной, — в воскресенье. Как долго она об этом мечтала! Всю юность она, не разгибая спины, трудилась в поте лица по семнадцать-восемнадцать часов в сутки без выходных, и сейчас ей вдруг улыбнулось счастье. Для благородных аристократичных девиц, счастье — выскочить удачно замуж за какого-нибудь знатного герцога, а для девушек самого низкого сословия — наличие выходного. Кажется, это так мало, но и в девятнадцатом веке выходные полагались только прислуге, которая работала у самых титулованных господ и то не всей, а только той, что находится на высших ступенях иерархической лестницы.

— Тонкости вашей работы пояснит моя экономка, миссис Ленокс, — произнес лорд Дуглас и тут же дернул за колокольчик.

Через минуту в кабинет вошла полная и очень высокая женщина в бежевом платье. Поверх платья был надет белоснежный фартук, а на голове красовался чепец с кружевом. Она кивнула Анне, и лорд Дуглас представил их друг другу.

— Пойдёмте, мисс, я вам покажу вашу комнату, — произнесла экономка с участливой теплотой.

Анна вышла вслед за ней и та повела ее по длинному коридору к черному входу, где была лестница для слуг.

— Вы никогда не работали личной горничной? — спросила миссис Ленокс, придирчиво оглядывая Анну.

— Нет, не работала.

— Тогда позволите мне немного рассказать о ваших обязанностях? — с деланной вежливостью спросила экономка. Теперь, когда лорд Дуглас был далеко, она сбросила с лица маску дружелюбия и участия. Тонкие брови сердито нахмурились, глаза смотрели на новенькую сухо и претенциозно.

— Да, конечно, — растерянно пролепетала Анна, рассматривая под ногами красивый бежевый ковер, украшенный золотыми кистями.

Миссис Ленокс снисходительно кивнула головой и заговорила твердым голосом:

— Ваши обязанности таковы: вы должны утром заправлять постель мисс Софи, помогать ей с прической, приносить завтрак в ее комнату, готовить для нее ванну, стирать кружева и белье и сопровождать юную мисс во время путешествий. Также вы обязаны следить за ее драгоценностями во время всяческих визитов. Вы умеете готовить крема и шампуни? — спросила она, глянув на Анну свысока.

— Да, я умею, — Анна победоносно улыбнулась. Должно быть, эта старая грымза полагала, что перед ней невежественная дура, не способная на элементарные вещи. — Я изучила много пособий для слуг и делала для миссис Флеминг не только крема и шампуни, но и лосьоны от веснушек, бальзамы от прыщей. А еще я умею делать зубную пасту.

— Каким образом?

— На основе меда и толченого угля.

— Что же, тогда я спокойна за мисс Софи. Ее прежняя камеристка тоже все делала сама, как и положено личной горничной. Но вы же не были камеристкой, откуда вы столько всего знаете? — удивилась экономка. Очевидно, она уверовала в то, что Анна только скребла полы и столы с утра до позднего вечера.

— Да, я была простой горничной. У миссис Флеминг было только три слуги. Получается, я, не зная того, совмещала обязанности горничной и камеристки, — Анна обрадовалась. Один плюс в работе у бывшей хозяйки она нашла — та свесила на нее столько обязательств, что она научилась всему на свете. Пока экономка не завела разговор за кружева, шампуни и крема, Анна с тревогой думала, что ей предстоит новая работа, к которой она могла быть не готова, с которой она никогда не сталкивалась. Ведь камеристка — это уже не горничная: по меркам их общества это уже довольно престижная профессия.

— Хм, понятно, — сухо произнесла миссис Ленокс, нащупав в полутьме лестничные перила. Она поняла, что Анна не так проста, как могло показаться на первый взгляд.

Они стали не спеша подниматься на третий этаж.

— Ваша комната будет рядом с апартаментами мисс Софи, — пояснила она. — Это для того, чтобы вы всегда были у нее под рукой, понимаете всю ответственность своей работы? — она снова вперила в Анну изучающе-строгий взгляд, пытаясь определить с ходу, потянет ли новенькая эту работу.

— Да, понимаю, — кивнула головой Анна.

— У вас покладистый нрав? — поинтересовалась экономка.

Анна незаметно ухмыльнулась. Вероятно, миссис Флеминг имела в виду, не спит ли она до обеда? А еще — не питает ли особой любви к выпивке? В любом доме находились слуги, не равнодушные к крепленым напиткам.

— Я рано встаю и ложусь только тогда, когда вся работа закончена, — коротко бросила она.

Экономка удовлетворительно хмыкнула и, придирчиво осмотрев чёрное платье Анны, спросила:

— Это ваша униформа?

Анна кивнула головой.

— Мы вам выдадим новую.

Анна не верила своим ушам. Раньше она сама покупала униформу, как и другие слуги. Сейчас она окончательно осознала, что ее положение стало гораздо выше и значимее. Своя комната, один выходной в неделю, униформа за счет хозяина — такое даже в сладком сне не могло пригрезиться ей.

Они вышли на небольшую площадку, которая была немного в стороне от парадного коридора. Там, в стене была симпатичная зеленая дверца с кованой ручкой.

— Это ваша комната, — пояснила экономка и распахнула дверь, — ну, чего же вы торчите на пороге? Заходите! — она подтолкнула Анну вперед и спросила: — А где ваши вещи?

— Отец занесет мне их вечером.

— Хорошо, очень хорошо. Сейчас я вам принесу новую униформу, и вы можете позавтракать на кухне, вы ведь еще не завтракали? — поинтересовалась она.

— Нет, — Анна сглотнула слюну.

— После завтрака вы готовы будете приступить к своим обязанностям? — с хитрой ухмылкой спросила экономка.

— Конечно! — воскликнула с энтузиазмом Анна.

— Что же, тогда я пошла за униформой, — экономка вышла из комнаты и Анна тут же принялась осматривать свои новые апартаменты.

Как же они отличались от ее былого пристанища! Комната выходила на восточную сторону — утреннее солнце полностью завладело пространством благодаря большому прямоугольному окну. Светло-бежевые обои с набивным золотистым рисунком делали комнату еще более живой и солнечной; несколько горшков с папоротником и геранью притаились на широком подоконнике и напоминали собственную миниатюрную оранжерею. Мебели было немного, но вся добротная, не покалеченная — приличная кровать с голубым балдахином — невиданная для горничной роскошь! Журнальный столик, комод с круглым зеркалом, в котором она впервые в жизни смогла рассмотреть даже свои маленькие веснушки. В ее предыдущем жилище — дряхлом чердаке, старое мутное зеркало не давало возможности увидеть свое юное лицо в полной красе. Была у нее и кладовка, где она обнаружила целых три полки. На них она могла теперь складывать свои немногочисленные пожитки. Там же она нашла приличный запас свечей и красивый бронзовый канделябр.

Анна подошла к окну и охнула. Перед ней раскинулась чудесная панорама — цветущие сады и полотно большого синего озера, на котором плавали лебеди. Ей стало казаться, что она умерла и попала в рай. Все цвета радуги окружали этот замок — здесь не было места для грязи, серости и прозаичности.

После того как Анна облачилась в новую униформу — теперь это было не стандартное черное платье горничной, а нежно-голубое, с белыми кружевными манжетами, она позавтракала холодной птицей, свежими овощами и ветчиной. Она набросилась на еду, будто сто лет не ела, ведь миссис Флеминг морила слуг голодом, давая лишь крупы и гнилые овощи. Помощница кухарки улыбнулась, вспоминая, что пару лет назад предыдущая хозяйка тоже держала ее впроголодь, а остатки еды с приемов и званых ужинов отдавала под видом благодетельства в приюты, хвастаясь этим фактом перед соседями. Она несколько раз клала в тарелку Анны добавку, чтобы та отъелась вдоволь.

Когда завтрак был окончен, Анна поблагодарила кухарку и поспешила в комнату мисс Софи, чтобы узнать, не надо ли ей чего?

Софи как раз читала роман, сидя в кресле, но, увидев Анну, небрежно откинула книгу на столик и тут же заявила с вдохновением:

— Да, кое-что мне нужно.

— Слушаю, мисс, — тут же отозвалась Анна и приготовилась услышать нечто вроде «принеси мне чай», или «погладь мои кружева».

— Сейчас мы пойдем гулять в лес! — Софи вскочила с кресла и принялась радостно скакать по комнате, будто игривый ребенок. Ее изящное малахитовое платье с атласными манжетами, точно бабочка порхало из одного угла спальни в другой.

Анна с удивлением посмотрела на нее. Она ожидала услышать что угодно, но только не это.

— Там, в шкафу лежит зеленая шаль, принеси, пожалуйста, — попросила она.

Анна пошла выполнять просьбу, вскинув удивленно брови. Впервые в жизни хозяйка сказала ей «пожалуйста». От миссис Флеминг она никогда не слышала ничего подобного. Обычно она говорила: «Эй ты, недотепа! Принеси мне зонтик! Да смотри не замарай его своими грязными ручищами!».

Еще она не могла оторвать взор от убранства в комнате мисс Софи — подобной роскоши она никогда не видела: высокий камин с красивой лепниной, внушительная кровать с персиковым балдахином, золотистые мягкие кресла, блестящие янтарные стулья, чудесные кремовые гардины на окнах, огромное зеркало в золотой раме, в котором можно было увидеть не только себя в полный рост, но и половину комнаты. А еще цветы: их было много. На круглом полированном столе стояла высокая желтая ваза с белоснежными орхидеями, на прикроватных тумбочках красовались алые розы в белых кувшинах, а на подоконниках приютились горшки с фиалками. Стены украшали картины и гравюры, а так же портрет мисс Софи — совсем свежий, от него еще пахло краской. Эта девушка одевалась в парижском стиле и по последней моде, не то, что остальные шотландки. Девушки-шотландки поверх рубахи носили белые кофты с отложным воротником и длинные юбки, собранные у талии в сборки. Юбки были или клетчатыми или в полоску, в зависимости от региона проживания. Сверху, на кофту надевался темный корсет, зашнуровывающийся спереди и отделанный ярким шнуром. А на груди кофта застегивалась медной или серебряной круглой брошкой. Обязательный атрибут истинной шотландки — клетчатая шаль с бахромой или большой плед, который складывался пополам по продольной линии. Девушки закутывались в плед таким образом, чтобы его край был на одном уровне с юбкой. На груди плед скреплялся большой брошкой. Незамужние шотландки, включая Анну, ходили с непокрытой головой, волосы, обычно полураспущенные, или заплетенные в две косы. Вокруг головы повязывалась широкая яркая лента. Замужние же носили белые чепцы с кружевной оборкой или полотняный плат, сложенный треугольником и завязанный под подбородком.

Вернувшись с шалью, Анна спросила обеспокоенно:

— Вы не боитесь гулять в лесу, мисс? — она уже начинала чувствовать за эту девушку свою ответственность. Не дай бог, эта неженка поранится, зацепившись рукой за сук, или подвернет ногу, перепрыгивая через маленький ручей.

— Вот еще! — усмехнулась Софи. — Я очень часто там гуляю, — заверила она.

— Хорошо, мисс. Тогда я захвачу свою шаль, и мы пойдем, — Анна вспомнила о том, что в лесу бывает прохладно — высокие густо растущие сосны почти не пропускали солнечные лучи на узкие тропы. К тому же в Шотландии прямо посреди солнечного дня мог заморосить холодный дождь — погода в этих суровых краях была непредсказуемой.

Они вышли из комнаты, и Софи повела свою камеристку к парадной лестнице. Теперь Анна, по правилам, должна была везде сопровождать свою юную хозяйку. Конец бесконечным метаниям по черной лестнице, с ведром и тряпкой! Заживут, наконец-то, ее раны и волдыри на руках!

Когда коридор закончился, Анна увидела красивую лестницу. На третьем этаже белоснежные ступени украшали ионические колонны, на втором — коринфские: монументальные, с духом античности. У овальной террасы, опоясывающей лестницу третьего этажа, стены были увешаны картинами предков Софи. Юная госпожа подвела Анну к картине молодой темноволосой девушки, которая была запечатлена на портрете в бардовом платье и с великолепной прической. Высокая, немного смуглая и дородная — с волевым взглядом, не лишенным теплоты.

— Это — моя мать, — пояснила Софи. — Я до сих пор с ней говорю, и мне кажется, иногда она мне отвечает. Только еле слышно, едва уловимо. Ну, или это просто самоуспокоение! — развела она руками.

— Очень красивая! — заметила Анна, вглядываясь с восторгом в большие темные глаза. — Но вы совсем на нее непохожи! — она перевела взгляд на белокурые волосы своей хозяйки и произнесла: — У вас глаза, как у отца и кожа светлая…

Софи с живостью кивнула головой.

— Да, все верно! Я — копия отца! У него тоже были светлые волосы, пока он не поседел. Да и характером я пошла в него — такая же мягкая, не лишенная чувства юмора. А вот мать была строгой и не понимала шуток, но она безумно любила меня. У нее были итальянские корни, и темперамент соответствовал ее предкам: он был яркий и эмоциональный. Мне ее очень не хватает! — Софи грустно вздохнула, но тут же взяла себя в руки и провела Анну к следующему портрету. — А это — мой прадед! — пояснила она.

Анна всмотрелась — на нее глазел широкоплечий рыжеволосый мужик в килте. Национальный шотландский костюм состоял из рубашки, юбки длиною до колен из тартана³, кожаного споррана⁴ и скин ду⁵, который был прикреплен к подвязке гольфа на правой ноге. Шотландцы, — потомки древних кельтов, говорят: «Смотри на мои гетры: если нож справа — я твой друг, если слева — я твой враг!». На голове знатного вельможи Анна рассмотрела шерстяной клетчатый берет с помпоном наверху, на ногах — белые хосы⁶ и гилли⁷.

— У каждого шотландского клана существует своя расцветка, — пояснила Софи, — у нас, Дугласов, клетка на тартане, как видишь, — сине-зеленая. Ношение другой расцветки не позволяется и считается преступлением.

— Как интересно! — воскликнула Анна. Но больше всего ее поразил не наряд прадедушки Софи, а его лицо — что-то горестное было в светлых печальных глазах, в плотно сжатых губах и в линии бровей, которые хмурились, будто видели перед собой не кисть художника, а траурную процессию. Она обернулась к Софи, но та поняла ее немой вопрос и тут же ответила:

— Он любил девушку из вражеского клана. Когда его отец узнал о том, что сын тайком ходит к ней на свидания в лес, то пригрозил убить ее. Сейчас это кажется дикостью, но в те темные времена вражда между кланами очень часто заканчивалась кровопролитием.

— Что стало с ним и с той девушкой? — Анна была поражена этой историей.

Софи, проведя бережно пальцами по портрету, ответила:

— Он женился на другой девушке по настоянию отца, а его возлюбленная спрыгнула с нашего утеса…

— Какой ужас! — Анна с жалостью взглянула на человека, который уже давно лежал в гробу. Выходит, богатых иногда судьба тоже не жалует. Удивительное открытие!

— После ее смерти прадед так и не смог оправиться от этого удара. Он каждый вечер ходил на утес и долго смотрел на залив. Будто надеялся, что она воскреснет, выплывет из морских пучин и вернется к нему. А знаешь, горожане утверждают, что призрак этой несчастной девушки до сих пор бродит на утесе и не только… — Софи понизила голос до шепота. Разговоры о призраках ее воодушевляли и будоражили кровь.

— А где еще? — Анна с опаской посмотрела по сторонам.

— Ее видели в лесу, и на нашем родовом кладбище… Там она не раз сидела у могилы моего прадеда… Изумительно, правда? — спросила она.

— Угу, — закивала головой Анна. — А вы ее видели?

— Нет, ни разу, — с сожалением ответила Софи. Увидеть настоящего призрака — ее давняя мечта.

— Как ее зовут, и как она выглядит? — на всякий случай поинтересовалась Анна.

— Старые слуги рассказывали мне, что девушку звали Джулия. Она была высокой черноволосой красавицей с белой кожей и синими глазами.

— Все мужчины непременно влюбляются в красавиц, — усмехнулась Анна. — Ну, хоть бы кто-то влюбился в обычную девушку. Как будто кроме красоты в женщине больше ничего не ценится! — возмутилась она, хотя история о загадочной девушке-призраке ей понравилась.

Софи хихикнула в кулачок и сказала многозначительно:

— С этим фактом уже ничего не поделаешь!.. Слава богу, мне повезло с внешностью… — ее миловидное лицо озарила счастливая улыбка.

«Да и с положением» — подумала Анна про себя. Даже если бы Софи была безобразной уродиной — материальные блага скрасили бы ее одиночество. Хотя, на такое богатство позарился бы любой граф — ведь мужчины не менее меркантильны, чем женщины. Анна прочла много исторических книг из библиотеки миссис Флеминг и прекрасно знала об этом.

Софи взяла Анну за руку, выведя ее из раздумий, и потащила ее на лестницу.

— Пошли уже гулять! — ей почему-то не терпелось попасть в лес. — Как я рада твоему появлению! — произнесла вдруг она. — У меня совсем нет подруг… Была одна, да она выскочила замуж и уехала в Эдинбург.

Анна улыбнулась, но промолчала. Она не знала, что ответить на это — ведь камеристки хоть и были все время при своей госпоже — подругой называться не могли. Слишком большая разница в статусе. Что скажет лорд Дуглас, когда услышит такие слова от своей дочери?

Они вышли на улицу, спустились с высокого каменного крыльца и направились в сторону леса. Им пришлось пройти через парковую зону; Анна все время тормозила, чтобы полюбоваться красотами, окружающими ее со всех сторон. Замок лорда Дугласа, сердцем которого являлась гигантская барабанная башня, находился на живописном утесе; с северной стороны открывался чудесный вид на залив Ферт-оф-Клайд, а с южной просматривалось огромное озеро — пристанище специально завезенных сюда лебедей. За озером виднелся густой хвойный лес. С западной стороны замка был разбит садовый парк, с восточной приютилась большая оранжерея, напоминающая греческий храм в миниатюре — вход туда венчали четыре восьмигранных колонны. Помимо разных экзотических растений там росли и пальмы, хотя шотландский климат совсем не был для них предназначен — даже летом температура в Шотландии не поднималась выше двадцати градусов.

— Это настоящий рай! — Анна не смогла сдержать эмоции, любуясь цветущими рододендронами и камелиями, высокими буками, аккуратными аллеями, возле которых ютились беседки, увитые розами. Она насчитала несколько фонтанов: все они являли собой полуобнаженные скульптуры прекрасных длинноволосых дев, напоминающих лесных фей. Одна из них проливала воду из кувшина, другая прямо из ладоней, будто повелительница озёр и морей, у третьей водопады струились с длинных волос, как у русалки. Повсюду хозяйничали садовники и уборщики территорий.

Софи засмеялась и кивнула головой.

— Да, я обожаю это место. Если я выйду замуж, — мечтательно сказала она, — я заставлю мужа жить здесь. Не хочу переезжать к нему, даже если он будет из Эдинбурга.

— Он и не захочет уезжать отсюда, когда прогуляется по вашим садам и паркам, — уверила Анна. — Как можно добровольно покинуть это чудесное место?

— Да, как? — София рассмеялась от души — мысли о замужестве уже не раз посещали ее, но Анна заметила резкую перемену в лице — на него вдруг легла тень легкой грусти.

«Странно!» — подумала она, но не стала ничего спрашивать и списала все на переменчивое и капризное настроение, которым так славились богатые девицы.

Они выпорхнули через ворота и, пройдя небольшую зеленую долину, вошли в лес. По-приятному прохладный и свежий воздух тут же лег на их лица и руки — девушки сильнее укутались в свои шали. В сосновых ветках пели птицы, а между деревьями мелькали силуэты оленей — здесь их было довольно много. Приблизившись к тоненькому ручью, Софи с легкостью перепорхнула через него и пошла дальше, по тропе, которая сужалась все больше и больше.

— Может дальше идти не стоит? — забеспокоилась Анна. — Там могут быть медведи или волки! — она не боялась их, считая, что может справиться даже с дьяволом, но теперь она головой отвечала за свою юную хозяйку.

Софи покачала головой и даже не укоротила шаг, будто шла в давно знакомое ей место. Спустя десять минут, она начала часто останавливаться и всматриваться в промежутки между деревьями. Иногда там, на ветках, мелькали белки, а порою в кустах можно было заметить диких кабанов.

«Что она высматривает здесь?» — удивилась Анна. Она тоже любила лес, но сейчас могла думать лишь о том, как бы ее хозяйка не стала закуской для какого-нибудь разъяренного зверя. Каждый год около пятнадцати человек из их города отправлялись на тот свет именно по этой причине. В критический момент у них либо заканчивались патроны (жертвами иногда были и охотники), или они не успевали убежать — когда заходили слишком далеко в лес. Анна вдруг вспомнила о своем клинке и пожалела о том, что оставила его в таверне после неудачной ночной охоты.

Послышался треск веток и Софи тут же резко остановилась. Она напряженно вглядывалась вперед и одновременно поправляла новую прическу на голове, которую смастерила ей Анна. Теперь ее белокурые волосы были уложены красивыми волнами в подобие цветка лотоса. Она сбросила шаль, оголив руки, и быстро сорвала несколько веток шиповника. Маленькие капельки крови тут же проступили на белоснежных руках, но Софи даже не заметила, что поранилась иголками.

Анна с изумлением наблюдала за непонятными метаморфозами и вдруг увидела перед собой высокого плечистого охотника. На нем была полотняная коричневая рубашка, кожаная куртка-дублет, темные штаны и высокие кожаные сапоги с металлическими пряжками. Он стоял посреди узкой тропы, широко раскинув ноги, и таращился на них, приоткрыв удивленно рот. Через плечо у него было перекинуто коричневое ружье.

Это был Джеймс. Анна облегченно вздохнула — она уже ожидала встретить медведя, но все обошлось.

— Добрый день, — он, наконец, поздоровался с ними, когда прошло первое изумление.

— Здравствуй, Джеймс, — Анна была рада ему. Он может проводить их обратно к ручью, пока какой-нибудь дикий зверь не растерзал их по пути домой.

— А мы тут собираем ягоды шиповника, — как бы невзначай соврала Софи.

— Разве этим не должны заниматься слуги, мисс? — иронично заметил Джеймс.

Софи недовольно сдвинула свои тонкие золотистые брови на переносице. Он не поверил ей — попробуй обмануть этого умника! И зачем она вообще притащилась сюда?

— А ты, стало быть, теперь работаешь у Дугласов? — спросил он у Анны.

— Да. Сегодня — первый день, — она начала рассказывать еще что-то, но заметила, — он больше не слушает ее, а смотрит на Софи. Спустя несколько мгновений, он вдруг подходит к ней и замечает:

— Вы же поранились, мисс! — достав из нагрудного кармана светлый платок, он бережно прижимает его к пальцам Софи. Та смущенно краснеет, но не одергивает руку.

— Вы что, знакомы? — наконец доходит до Анны.

— Так, немного… — теперь смущается Джеймс.

Анна удивленно переводит взгляд с него на Софи, но юная госпожа молчит, хотя в уголках ее пухлых губ играет едва заметная улыбка.

— Не проводишь нас обратно к ручью? — просит Анна. Ей начало казаться, что она здесь лишняя и это напряженное молчание между Софи и Джеймсом — из-за ее присутствия.

Джеймс немного помедлил — по его недовольному лицу было видно, что он их посчитал легкомысленными девицами, которым нечем больше заняться, разве что отвлекать охотников от важного дела — добывать себе пропитание с помощью своего ремесла.

— Так и быть, провожу, — кивает он снисходительно головой после короткого раздумья.

Но Анне вдруг показалось, что он специально выдержал паузу, чтобы позлить юную мисс Дуглас. Он сам не раз признавался Анне, что терпеть не может этих тщеславных богачей с их капризами. Однажды один граф заказал ему шкуру медведя, но чтобы шерсть непременно была зеленого цвета — именно такая явилась ему накануне во сне. Когда Джеймс пояснил, что медведей с зеленым мехом не бывает, тот очень обиделся. Вскоре молодого графа забрали в психиатрическую лечебницу, так как он накинулся с ножом на гувернантку, приняв ее за волка. С тех самых пор Джеймс полагал, что все аристократы — выжившие из ума тунеядцы, не приносящие обществу никакой пользы, разве что проблемы и поборы.

Софи, поджав обиженно губу, неожиданно заявила:

— Спасибо, мы и сами дойдем до ручья! — она поняла, что вместе с Анной стала незапланированной обузой этому заносчивому охотнику и хотела лишить его удовольствия всю дорогу злиться на нее.

Джеймс удивленно вскинул брови и нахмурился.

— Как пожелаете! — буркнул он, но про себя тут же решил незаметно проследить, пока они невредимыми вернуться к замку. Вряд ли он сможет простить себя, если с этой пустоголовой девицей что-нибудь случиться. Анну он, конечно же, не брал в расчет, считая ее вполне неглупой. О женщинах он был невысокого мнения, но дочь Томаса Гордона считал исключением — небывалое великодушие для него!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Тартан — шерстяная клетчатая ткань.

4

Спорран — сумка-кошелёк, которая крепиться к поясу килта.

5

Скин ду — традиционный шотландский нож из черного металла.

6

Хосы — гетры.

7

Гилли (гэльск. cuaran) — шотландская обувь с плоской и мягкой подошвой, изготавливается из цельного куска кроличьей или телячьей кожи.