Мои вывихнутые уши

Дмитрий Андреевич Соловьев (2023)

Озорной и наблюдательный мальчишка делится с вами своими мыслями и впечатлениями из своей суматошной и веселой жизни. В первой части он уже школьник младших классов, во второй, он рассказывает смешные истории про свою ясельную юность.

Всезнайка

Во вторую смену в нашем пионерском отряде появился новичок. Обычный такой белобрысый парнишка. Он только что вернулся с родителями с моря и поэтому на четыре дня запоздал.

Новенького звали Костя, и у него был самый большой в мире чемодан. На полдник он не пошел, потому что в дороге наелся конфет. И это были единственные слова, которые мы от него до вечера услышали.

Как это бывает среди мальчишек, мы исподволь к нему присматривались, говорили неестественно громко и соревновались в остроумии, а он улыбался, посверкивая глазами из-под длинной челки, и молчал. Наверное, стеснялся.

Я даже колесо на руках перед ним сделал, надеясь его разговорить, но промахнулся и в лавочку влетел. Вроде-бы спиной и задницей к ней приложился, но почему-то разболелась голова.

Тут уж мне не до новенького стало, махнул я на знакомство рукой и забежал к себе в палату. Уткнулся лбом и носом в подушку, расслабился и незаметно уснул.

Разбудил меня унылый звук горна. Это пионерка Света сыграла отбой.

Прошло еще минут пять, и в палате забубнили и зашевелились устраивающиеся в кроватях пионеры. И каждому было необходимо ткнуть меня пальцем в бок, чтобы задать дурацкий вопрос: — Ты что, уже спишь?

Вошедшая вожатая ласково потрепала меня по плечу и заставила раздеться. Футболка и шорты полетели на прикроватный стульчик, а на мне остались трусы и часы. Щелкнул выключатель, погружая нас в темноту.

Я уже засыпал, когда среди темноты началась возня и перешептывание. Затем кто-то тихо взвыл, а кто-то захихикал. Послышался звонкий шлепок, скрип кровати и глухой удар встретившихся подушек.

Вскоре вокруг меня разгорелось нешуточное сражение.

Я повернулся на другой бок и тут же получил по физиономии свернутым журналом, а секундой спустя кто-то перешел по мне на соседнюю койку.

Если до этого у меня и болела голова, то теперь она просветлилась, и, схватившись за чью-то нахальную пятку, я резко потянул ее на себя, мой противник, лязгнув зубами, пропахал носом матрац, а я уже отбивался от другого, с радостью молотя его подушкой.

Нам было ужасно весело, а громкий храп вожатой позволял не слишком соблюдать тишину. То и дело слышалось шлепанье босых ног по пыльному полу и приглушенный клич победителей.

Размахнувшись, я запустил своей подушкой в чью-то бритую голову, но промахнулся, она пролетела мимо и, никого не задев, шлепнулась в дальнем углу комнаты.

Ежась под ударами, я кое-как пробился в стан противника и, отбиваясь ногами от наседавших мальчишек, полез за ней под кровать.

Нашарив ее рукой, я прополз с нею под целым рядом кроватей и осторожно выглянул наружу. Засады, похоже, не было, и я, бодро вскочив на ноги, собирался броситься в новую атаку, но неожиданно нос к носу столкнулся с новичком.

Тот безмятежно полулежал на своей кровати и, осуждающе покачивая подбородком, наблюдал за развернувшейся битвой.

Увидев меня, с занесенной над его головой подушкой, он ткнул мне пальцем в живот, и когда я от щекотки согнулся, рассудительно, глядя в мои глаза, авторитетно пояснил: —

Ты неправильно держишь подушку, поэтому и промахнулся.

Я выпрямился, на моем лице застыл немой вопрос.

А он, взяв из моих ослабших от удивления рук подушку, как-то по-особому ухватился за ее углы.

После этого он объяснил мне, как в подобных случаях поступают английские школьники, где и когда зародилась эта игра и откуда пошло само слово — подушка, чем ее набивали в древности и почему поэт Маяковский вместо нее подкладывал под голову бревно.

К этому времени баталия приостановилась, и в наступившей тишине новичок поведал любопытной аудитории, какие болезни происходят от неправильно выбранной подушки и сколько микро клещей уживается на обычном курином пере.

Дальнейшего я не слышал, потому что крепко уснул, но, судя по сумрачным, не выспавшимся физиономиям моих друзей, лекция продолжалась до рассвета.

После зарядки и сытного завтрака, искупавшись и набегавшись, мы с Юриком попросили у вожатой шахматы и растянулись напротив друг друга на траве. Расставив фигуры, мы с упоением погрузились в игру и не заметили подошедшего к нам Костика.

–Твоей королеве сейчас придется плохо, — с кровожадной улыбкой передвинул я офицера — и тут же услышал за спиной знакомый голос:

— Не королеве, а ферзю.

Затем в процессе игры Юре было указано, что при нападении на ферзя нельзя говорить — я напал, а надо говорить — Гарде, и что, оказывается, мы с Юркой неправильно разыгрываем какой-то испанский вариант, и что шахматы впервые появились в Индии, где в них вначале играли исключительно султаны, и что сейчас придуманы новые многоклеточные шахматы и там невероятно много комбинаций.

Его комментарии не давали мне сосредоточиться, и я уже подумывал сдаться, но Юрка согласился на ничью.

— Да, Юр, в данной ситуации меня спасла защита, — смахивая в коробку фигуры, произнес я, после чего выслушал короткую лекцию Костика: — Защита — это, конечно, хорошо, но бывают случаи, когда и нападение приводит к победе.

С трудом от него отвязавшись, мы вместе с девчонками погоняли мяч по песку и, с воплями загнав их в воду, устроили морское сражение, особенно досталось от меня Машке, которая мне почему-то нравилась, я окунул ее носом в воду раз десять, и, кажется, ее это не обрадовало.

В общем, провели время классно, даже устали. На обед мчались веселые и голодные, даже за рубашками не стали к себе забегать, руки и ноги под краном ополоснули и за стол.

Только за ложки взялись, тут Костик нарисовался, одет по парадному, в носочках белых и при галстуке. Просто ворона белая, среди нашего необутого и неодетого отряда.

Смотрит на нас укоризненно, но помалкивает. Сел за стол, поковырял котлету вилочкой, скривился. Я как раз за суп принялся, хороший такой суп, наваристый, только собрался из него мяса кусок выловить, как Костик вещать начал.

Для начала он рассказал, из чего и каким образом сварен сегодняшний суп, сколько в нем гнилых кочерыжек и собранных с тарелок вчерашних объедков, затем поведал все технологические секреты изготовления колбасы, рассказав о процентном содержании окурков в ее ливерном собрате и назвав примерное число перемолотых крыс, попадающихся в тонне сосисок.

После такой лекции половина отряда потеряла аппетит, а двое девиц, успевших съесть котлеты, сидели с зелеными лицами и икали.

И началось!

Стоило мне открыть рот, как тут же появлялся Костик со своими познаниями и советами.

Он знал все: почему бутерброд падает маслом вниз, какой длины удилище у удочки, как сделать атомную бомбу и сколько стоит килограмм фиников в Занзибаре.

ОН МЕНЯ ДОСТАЛ! Но я героически терпел, хотя кулаки так и чесались проучить зазнайку. Я просто изнывал от его занудной учености, но терпел, долго терпел, до той поры терпел, пока он как-то за обедом не сказал, указывая на стручок красного перца, что если его порезать ножом вдоль стручка, то он будет сладким, а если — поперек, то горьким.

Тут я не выдержал. Я встал, вытащил его за шиворот из-за стола и, под одобрительные крики ребят, тут же перед столовой начистил ему физиономию.