Путь проклятых

Дмитрий Громов

Жестокие и обаятельные исчадия ночи – вампиры Влад и Эльвира – охотники за людьми. Но вот ситуация резко меняется, и начинается охота на самих вампиров. Насколько же реален мир, где по их следу идет Бессмертный Монах? Что находится за гранью? Вожделенная свобода? Сумеют ли герои ею воспользоваться?

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:

Лицам с неустойчивой психикой,

склонным к суициду, читать эту

повесть не рекомендуется.

…Когда я очнулся, было два часа ночи. Я лежал на диване в крайне неудобной позе; шея затекла и болела. Голова немного кружилась, и во всем теле была ленивая гулкая слабость, как после высокой температуры. И это еще называется «с меньшей затратой энергии»! Экстрасенс чертов, знахарь доморощенный!…

Я с усилием сел. Генриха Константиновича в комнате не было, а на столе у дивана лежала записка, в отличие от меня, устроившаяся вполне комфортабельно и явно гордящаяся аккуратным, почти каллиграфическим почерком:

«Молодой человек, после сеанса вы соблаговолили уснуть, и я не стал вмешиваться в ваши отношения с Морфеем. Дверь я запер, спите спокойно, дорогой товарищ. После сеанса вы можете себя неважно чувствовать — поначалу такое бывает, потом организм адаптируется и привыкнет. Зайду завтра вечером, если вы захотите — проведем еще один сеанс.

Ваш Г. К.»

Ночь я проспал, как убитый — и наутро самочувствие действительно улучшилось. Я пошел бриться, проклиная свою нежную, как у мамы, кожу — стоит на тренировке почесать вспотевшее тело, как потом три дня все интересуются девочкой с кошачьим характером или наоборот. Вот и сейчас, вся шея исцарапана, и воистину «мучение адово», да еще «Спутником» недельной давности!…

На работе все время клонило в сон, и я чуть не перепутал кассеты во время выдачи, но вовремя заметил. Раньше со мной такого не случалось. Надо будет сегодня воздержаться от сеанса. Хотя в этих «выходах в астрал» eсть нечто такое… притягательное, что ли? Как наркотик. Попробовал — и тянет продолжать. Ладно, посмотрим…

15 мая. Только что звонил Серый. Нашу бывшую одноклассницу Таню Пилипчук нашли мертвой возле дома. Как раз после того дня рождения. Говорят, сердечный приступ. Это в двадцать семь лет… А у нее дочка, муж-кандидат… Надо будет на похороны съездить, неудобно. Куплю гвоздик каких и…

Генри Лайон Олди: «Живущий в последний раз», Лист Девятый.

Для наиболее адекватного восприятия этой повести следует перед началом или во время чтения несколько раз прослушать композиции «The Unforgiven»и «Nothing Else Matters»группы «Metallica»из «черного» альбома 1991 г. Если же у Вас имеется CD—проигрыватель, то вставьте в него соответствующий компакт-диск и в режиме программирования задайте максимально возможное количество повторов вышеуказанных композиций. После чего включите Ваш CD-player в режим воспроизведения — и наслаждайтесь повестью и музыкой: они отлично дополнят друг друга, создав неповторимое впечатление мрачной романтики СМЕРТИ!

Да, и не ищите здесь положительных героев. Их здесь нет.

Что-то не так — но выключи свет,

Пусть темные мысли приходят к тебе;

Нет, они отнюдь не белы, как снег:

Сны о лгунах, сны о войне,

Сны о драконьем огне,

И о тех тварях, что норовят

Тебя укусить во сне!…

(«Metallica», 1991)

…Тебе знакомо это ощущение: ты просыпаешься среди ночи в холодной испарине, сердце бешено колотится, норовя выскочить из тяжело вздымающейся груди; слава Богу, это был сон, только сон! Ночной кошмар… Знакомо? Ну конечно, знакомо. Кошмар постепенно тает, исходя зыбкой дымкой нереальности; запредельный, туманящий сознание ужас отступает, оставляя лишь некое «послечувствие» — неожиданно щемящую грусть непонятной утраты. Да, ты успел проснуться на самом пороге Небытия, успел вырваться из реальности сна в реальность скрипучей кровати и смятых простыней — но все же одним глазом ты заглянул в Бездну! В ту жуткую и завораживающую Бездну, которая теперь так притягивает тебя.

В Бездну, имя которой — Смерть.

Нечто темное, подспудное, что таится в самом дальнем закоулке твоего подсознания, в глубине твоего сердца — некий «черный огонь» внутри тебя будет теперь вечно стремиться к той последней грани, из-за которой нет возврата; и всякий раз ты будешь замирать на самом краю, испытывая гибельный восторг в предчувствии неизбежного.

Но ты не сделаешь этого, последнего шага.

Твое время еще не пришло. Оно придет, рано или поздно, но, право, не стоит его торопить. Жизнь — все-таки чертовски интересная штука, чтобы до срока расставаться с ней.

И все же…

Почему нам так хочется заглянуть туда, за грань?

Узнать, что там, по другую сторону Смерти?…