Взрослые игры

Дмитрий Николаев

У 15-летней Ксении Воробьёвой уже было многое в жизни: первая любовь, первые свидания. А вместе с ними и первые неудачи, и первые предательства. Мир детства, оказывается, очень жесток. И как же хочется поскорее повзрослеть: делать то, что захочешь. Но игры во взрослую жизнь не всегда приносят счастье. Далеко не всегда…

Глава 7

— Ты уж извини… — и Ксения виновато вернула тетрадь Ивановой назад, — Называется и сама не списала, и тебя подставила.

— Ай, пустяки! — махнула рукой Наташа, — Кто же знал что она меня первой к доске вызовет? Да и её двойка карандашом можно сказать и не двойка вовсе. Исправлю в пятницу. Мне химия легко даётся, а вот с литературой совсем грустно. Ладно, не парься, нормально всё. Мне бежать надо, у меня мать в больнице, потом ещё Соню с продлёнки забрать.

— Ого! Прямо как взрослая… — и Ксения тут же замолкла, не зная завидовать этому обстоятельству или нет.

— А что делать то? — вздохнула Наташа. — Я отца и не видела никогда. Хорошо помню тот момент как спросила у матери про отца и как она начала мне впаривать про его подвиги на полярной станции. Тогда, правда, я поверила этим сказкам и даже гордилась им. А оказалось потом, что его подвиги совсем другие и гордиться ими, по крайней мере, глупо. В общем, каждый прокурор оценивал его подвиги по разному: кто на пять лет, кто на три. А теперь я и не знаю где он. Да и смысла нет.

— Понимаю… — протянула Ксения. — Я вот чего хотела спросить, — и она замялась, собираясь с мыслями. — У тебя с парнем было что?

— Это как? — не поняла Наташа.

— Ну… У тебя секс был с парнем? — и произнеся эти слова, она вдруг резко покраснела.

— Какой секс, ты что? — возмутилась она. — Это не по адресу. У Браун с Глембоцкой спроси. Они то точно в курсе. Всё, пора мне, заболталась я! — довольно резко бросила Иванова и мигом испарилась за углом длиннющего девятиэтажного дома.

Почувствовав себя крайне неловко, Ксения хотела было догнать одноклассницу, но потом передумала: с какой это стати она должна оправдываться перед ней? Ну спросила, и что тут такого? Да и у кого ещё спрашивать? У матери? Очень смешно… Она до сих пор считает её маленькой девочкой. Про месячные рассказала — уже хорошо. А к Браун просто так не подойти, она вся такая крутая…

— О, привет!

Обернувшись, Ксения увидела перед собой соседа сзади, Николая Громова:

— Ну привет. Называется давно не виделись… — и усмехнувшись, она внимательно бросила на него взгляд. — А курточка у тебя ничего. Если бы ещё очки убрать, вообще был бы красавчик. Хотя… В очках ты выглядишь намного умнее чем есть на самом деле.

— А ты в своём репертуаре, — и поправив очки, невысокого роста паренёк, смешно улыбнулся.

— А чего мне притворяться? Интересный ты. Я такая как есть и люблю говорить что думаю. Зачем прятать свои мысли? От этого всего и рождаются всякие сплетни и домыслы. Ладно, чего хотел?

— Домой тебя провести… — неловко выдавил он, после чего достал носовой платок и повертев в руках, снова засунул его назад.

— Ну ладно, пошли, — и сняв со своих хрупких плеч рюкзак, Ксения решительно всучила его прямо в руки топтавшегося на месте одноклассника. — Чего застыл? Или ты думаешь девушка должна такие тяжести тягать когда рядом настоящий парень? Вернее рыцарь. Или ты не рыцарь?

— Ну… Я не знаю… Наверное рыцарь, — и смешно хлюпнув носом, Николай схватил рюкзак Ксении. — Ого, ты что, кирпичей в него положила?

— А как же? Да и тебе полезно качаться. Рыцари… Они ведь сильные. Помнишь, как у Скотта?

Что было у Скотта и кто это такой Скотт, Николай помнил и знал смутно, но другого выбора как кивнуть головой у него просто не было.

Весело журчали под ногами первые весенние ручейки и то и дело Ксении приходилось проявлять всю ловкость и координацию движений дабы не промочить ноги. Следующему за ней Николаю было намного сложнее: два рюкзака явно лишали его прыгучести, но он стоически преодолевал попадавшиеся на пути ручейки, лужи и островки грязи. Ксения то и дело бросала заинтересованные взгляды на худосочного паренька. Почему-то вдруг вспомнилась первая любовь, после которой остались на душе весьма противоречивые чувства. Как очень быстро она зажглась так же быстро и погасла. Словно спичка местной Жабинковской фабрики. Даже не удалось толком насладиться этим волшебным состоянием. А всё из-за дешёвой китайской пластмассовой линейки, которую Петя сломал. Казалось бы, сущая мелочь, но линейка была любимая, это раз. И она довольно долго умоляла его не ломать её, это два. А он взял и сломал. Треск тот до сих пор в ушах стоит, хотя прошло уже три года. Или четыре… И вообще, причём здесь Петя, когда рядом Коля? Помахав самой себе головой, Ксения с удивлением обнаружила что до родного подъезда рукой подать. Называется поговорила с Колей. Сломанный вот уже второй месяц домофон превратил когда-то уютный и милый подъезд с фиалками на окнах в филиал бесплатного городского туалета в сквере имени Ленина. Правда, если в этом самом сквере за вход в туалет надо было платить, то здесь было всё бесплатно. Туалетной бумаги конечно здесь не было, но зачем она, если полным-полно газет с бесплатными объявлениями? А ещё и покурить можно. Виной всему этому безобразию служил располагающийся в непосредственной близости от подъезда работающий круглосуточно магазин. Выпил с компанией в кустах и в туалет. Вернее в подъезд. Тем более что со ступенек магазина, где обычно трётся местный бомонд, очень даже хорошо видно как болтается эта самая входная дверь.

— Ну вот мы и пришли… — остановившись, Ксения потянула руку за своим рюкзаком. — Ну, я пойду?

— Да подожди ты! — и Николай, смешно поправив свои очки, сделал несколько шагов навстречу. — Я хотел, вернее хочу сказать тебе что ты мне нравишься. Вот… — и вздохнув с облегчением, он принялся дожидаться ответной реакции.

— Я рада. И что дальше? Это всё? — спокойно произнесла Ксения, чувствуя что признание парня не оставила на душе хоть какой-нибудь след. Это сродни тому что крикнуть в воздух: вроде и было что-то, и сил в это что-то вложил, но следов то нет.

— Ну да… — растерянно выдавил Николай, явно не ожидая такой реакции от девушки.

— Я тогда пойду? — и не дожидаясь ответа, она мгновенно скрылась из его поля зрения, радуясь что живёт не на первом этаже. И даже не на втором.