Алое на изумрудном

Дмитрий Островский, 2021

Основной лейтмотив коротких рассказов Дмитрия Островского – хрупкость человеческой жизни в сегодняшнем мире тотального потребления, конфликтов, и социального неравенства. В книге также представлена лирическая поэзия автора.

Алое на изумрудном

После дождя пустыня расцвела. На зеленом сукне, здесь и там, были рассыпаны горсти красных цветов. Врач стоял на крыше больницы"Сокора"и смотрел на преобразившийся ландшафт. Он поднялся сюда заранее. Постоять на вертолетной площадке и посмотреть на пустыню являлось для него ежедневной рутиной, и рутинная смена пейзажей успокаивала его, уверяла в том, что все идет своим чередом. Он знал, что скоро все зелено-красное великолепие будет беспощадно высушено солнцем, до следующей недолгой зимы, и останется только песок, и холмы вдали на рассвете будут розовыми, а на закате синими. За теми холмами начинались Территории. Врач знал, что у него есть еще примерно четверть часа, пока из-за них не появится"вертушка"и не привезет раненых. Сначала он услышит отдаленный звук винта, рассекающего воздух, потом из-за барханов появится точка, которая будет неумолимо приближаться, принимая очертания осиной морды — в стеклах кабины отражается солнце, пыль на усталой броне. Прежде чем подбежать к вертолету, он подождет, пока тот полностью не приземлится. Как-то раз его неосторожному коллеге, который поспешил, желая сохранить драгоценные для спасения жизни раненого секунды, оторвало руку винтом. Тому солдату выжить, увы, не удалось, а коллеге конечность благополучно пришили.

В этот раз привезут двое тяжелых. Их сразу же вниз, в операционную. Оперировать будет он и Шмулик, он же профессор Шмуэль Яковлевич Каплан. Все идет своим чередом. Кто не умрет сразу, того отправят вниз, на второй этаж — в интенсивную терапию. Кто-то из них потом присоединится к тем, кого сразу повезли на первый — в морг.

Как же хороша пустыня зимой! Покрытая изумрудным шелком взошедших трав, она как апогей молодой, не подозревающей скорого конца, жизни. Семена, взошедшие на выжженной земле, ею же будут и пожраны, но сейчас ничего не предвещает беды, и ветер ласкает молодые побеги и колышет красные, желтые, синие лепестки зимних цветов настолько же нежно, насколько яростно он треплет некрологи, небрежно приклееные к городским афишным тумбам.

Многих из них Врач и профессор Каплан пытались, но не смогли спасти. Они проходят мимо этих мальчиков в черных рамках равнодушно — они не различают имен. Наших докторов такими сделала жизнь. А мальчиков такими сделала смерть. Когда небо проплачет всю ночь, наутро в пустыне расцветут цветы неземной красоты. И Врач, как обычно, выйдет на крышу пораньше.

И все пойдет своим чередом.

Беэр-Шева, 2020