Норманн. Закон меча

Дмитрий Светлов, 2013

Четырнадцатый век… Еще нет никаких государств, это эпоха зарождения королевств, когда по всей Европе действует только право сильного – закон меча. Герой книги по-прежнему поступает по логике своего времени. Разворошив осиное гнездо Золотой Орды и разграбив западные города Литвы, он решил на время укрыться в центральной Европе. Вера в свои силы и неординарность поступков позволяют Норманну расширить владения. Разобравшись с интересами сильных мира сего, он начинает плести собственную интригу во благо крепнущего Карельского княжества.

Глава 2

Сокровища Иори

К полудню на судно прибежал гонец, быстро перекусил и помчался обратно. Судя по всему, приманка сработала. Местные торговцы встречали Речана как родного сына, и каждый старался уговорить продать чуть больше изначально предложенного количества ткани. Мзду предлагали соответствующую: понимали, что торговцу придется платить неустойку за недовезенный товар. Большие деньги ломали сопротивление мнимого купца, Речан соглашался, но тут же требовал от покупателей, чтобы они сохраняли сделку в строгой тайне. На следующий день, воровато оглядываясь, на судно начали приходить готландские приказчики. Они тщательно выбирали ткань, шептались и просили добавить к оговоренной партии хотя бы пару штук бархата, тафты или шелка. Количество «непродающегося товара» росло как на дрожжах, к концу недели в трюме не осталось ни одного не проданного рулона. Вскоре наступил решающий момент — требовалось составить купчие на ткани и получить векселя на серебро, которое следовало взять прямо на рудниках озера Иори. Норманн с Нилом сопровождали Речана под видом охраны и доверенных свидетелей. Вблизи городская стена выглядела совсем простенькой и ненадежной, зато прируб к воротам больше напоминал короткую улицу и на ночь с двух сторон закрывался воротами. Дома в Висбю разительно отличались от ставшей уже привычной архитектуры Новгорода. Первые этажи были сложены из булыжника, а вторые напоминали плетеный забор.

— Как же они живут в таких домах? — разглядывая хлипкие надстройки, удивлялся Норманн.

— Что в них плохого? — пожав плечами, спросил Речан.

— Плетеные стены хороши для жарких стран, а здесь север, комнаты зимой вымерзнут!

— Вот ты о чем! — засмеялся спутник. — Стены двойные, засыпаны древесной трухой.

— Совсем сбрендили! Надо же додуматься — простенок набивать гнилью!

— Какой гнилью? Нормальная труха из ели или сосны.

— Что за труха? Никогда о ней не слышал! — сбавил обороты Норманн.

— Ты впервой у свеев? — Увидев утвердительный кивок Норманна, Речан продолжил: — Они поленья бросают в мельницу, получают труху и засыпают в стены.

— Брось! Не может быть! Древесина в мельнице начинает волокниться! Или ты не заглядывал к нашим бумагоделам?

— Э, Андрей Федорович, сосна сосне рознь, свейские и чухонские леса для строительства непригодны.

— Ну да, не может быть! — все так же уверенно возразил сотнику Норманн. Про шведский экспорт пилолеса он слышал не раз.

— Сейчас зайдем к Йенсону, у него и спросишь.

По предварительной договоренности, преследующей цель сохранить сделку в тайне, к купцам проходили через задний двор. Речан уверенно свернул в узкий проулок, пришлось шагать по осенней грязи. Стараясь не запачкать натертые воском сапоги, Норманн вышагивал, словно цапля, однако вид помойного месива, царящего на задворках, лишил его последней надежды сохранить опрятный внешний вид. Их троица, распугивая бродячих собак, обреченно топала по вонючей жиже. Гостей уже поджидали у нужной калитки, слуга выглянул наружу, воровато огляделся и, впустив пришедших, закрыл тяжелый засов. На заднем крыльце Норманн умышленно небрежно вытер свои сапоги, а когда поднялись на второй этаж, сразу подошел к окну. Его интересовала толщина стены, которую можно было определить только по оконному проему.

— Не волнуйтесь, — глядя на грязные следы, сказал хозяин дома, — ваш визит останется незамеченным.

— Вот и хорошо, — усмехнулся Андрей Федорович, — нам не нужны проблемы и последующие разборки.

— Вы приготовили купчую?

Речан протянул бумагу с малой печатью Ганзы, купец тут же отдал заготовленный вексель на серебро. На некоторое время в комнате повисла тишина — договаривающиеся стороны внимательно изучали финансовые документы. В завершение хозяин расписался на векселе, свидетельствуя о передаче его другому владельцу, и поставил свою печать.

— Я благодарю вас за выгодную сделку, — убирая купчую в секретер, торжественно произнес господин Йенсон.

— И вам спасибо, — вежливо ответил Речан.

Все, дела были завершены, здесь бытовали другие традиции, не стоило ждать, что кто-то предложит стакан чая, следовало уходить.

— Простите, мне бы хотелось узнать, где купцы Готланда строят свои корабли? — заинтересованно спросил Норманн.

— Как где? — удивленно вскинул брови хозяин. — На Великих озерах, конечно!

Ответ ввел Норманна в ступор. Великие озера находятся между Америкой и Канадой, это даже дети знают!

— Э-э-э… а можно поконкретней?

— У меня отличная верфь в Йенчепинге, если нужен корабль, я сделаю вам скидку.

— А поближе верфь найдется? — наугад спросил Норманн.

— Если только в Линчепинге, можете спросить у господина Линсона.

— Мне бы заказать корабль на берегу моря, — задумчиво промолвил Андрей. На самом деле он не имел понятия о местонахождении всех этих «чепингов».

— На побережье нет корабельного леса! — озадаченно воскликнул Йенсон. — Есть верфь в Норрчепинге, но там делают только рыболовецкие баркасы.

Норманн не имел никакого представления, чем отличается «корабельный» или «строевой» лес. Он всегда был уверен, что дерево — оно и есть дерево, а что из него делать, дом или корабль, диктуют обстоятельства. Оказалось, что все не так однозначно, господин Йенсон нашел в лице гостя заинтересованного слушателя и целый час разъяснял различные тонкости лесной науки.

Заключительный этап авантюры с продажей тканей растянулся на пять дней. Норманн опасался скандала с возможным аннулированием сделок, поэтому с трудом сдерживал желание поскорее уйти к острову Худигсхольм и передавал купцам ткани чуть ли не под покровом ночи. Наконец от борта отошел карфи с последними тюками китайских трофеев, а корабелы с видимым удовольствием отдали швартовы. Ког медленно отделился от причала, парус встрепенулся под напором ветра, кормчий навалился грудью на рулевое весло, и кораблик начал набирать ход.

— До сих пор не могу поверить, что ты сумел продать целый корабль дорогих тканей! — глядя на удаляющийся причал, задумчиво сказал Речан.

— И не просто продать, а взять за них очень высокую цену! — глянув на Норманна, в тон сотнику корабелов воскликнул Нил.

— Вот через неделю начнется потеха! — добавил, усмехнувшись, стоявший неподалеку кормчий.

— Не вытерпят, раньше начнут хвастаться! — не согласился с «начальством» Нил.

— Не завидую местным купцам, — невольно улыбнулся Андрей.

— Еще бы, им шелка с бархатом за год не продать. Тем более что в Любеке наши склады заполнены до крыши. — Речан сочувственно улыбнулся.

— Франкам отвезут, — пожал плечами подошедший шкипер.

— Если только в Кале, дальше не пройти, пираты полностью перекрыли Ла-Манш, — вспомнив последнюю почту из Любека, сообщил Норманн.

— Андрей Федорович! — воскликнул заволновавшийся кормчий. — Наши мурманы навстречу бегут!

— Чего это они сюда завернули? — сразу же оживился Норманн. — Мы же договорились встретиться южнее Стокгольма.

— Ты посмотри на осевшие борта! — понимающе усмехнулся Речан. — Явно ограбили десяток когов.

Так оно и оказалось, деятельная натура Геланда не выдержала длительного ожидания. Пока Речан с Норманном водили готландцев за нос, он отправил свои драккары на свободную охоту.

— Не злись на меня, Рус Федорсон! — поднимаясь на борт, заговорил Геланд. — В Висбю были мои соглядатаи.

— Партизанский отряд, да и только! — Норманн невольно хохотнул. — Намного проще было прислать ко мне гонца.

— Ты что? Норвежец в гостях у купца Ганзы! Подобное невозможно, на тебя все начали бы коситься! — воскликнул Геланд.

Он был прав: пираты даже манерой поведения резко отличались от норвежцев из числа корабелов. Не стоило афишировать свои связи с вольным народом — морскими грабителями. Конечно, каждый купец в той или иной мере был причастен к морскому разбою, многие даже содержали целые пиратские деревни. И в то же время каждый старался соблюдать внешние приличия, подобные делишки никогда не выставлялись напоказ.

— Ты хочешь перегрузить трофеи на ког? — уточнил Речан.

— Ветрено. — Геланд посмотрел на бегущую волну. — Драккары сидят слишком низко.

Пришлось подворачивать к скалистому островку, откуда перед самым заходом солнца Леанта вывела загруженный ког. Вопреки ожиданиям Норманна норвежцы не остановились на ночевку, драккары подняли паруса и смело вышли в неспокойное море. Дело в том, что здесь была глубоководная часть Балтийского моря, кроме того, рельеф берегов Скандинавского полуострова и острова Готланд создавал в этом месте эффект трубы. Как следствие, при южном ветре шли высокие и крутые волны. Узкий и длинный драккар не приспособлен для плавания в открытом море. При таком сильном волнении суденышко может развернуть, и оно опрокинется. Но опасения оказались напрасными, все драккары уверенно шли по курсу, а Норманн получил наглядный урок управления с помощью рулевого весла. Именно весло обеспечивало правильное положение маленького кораблика относительно ветра, кормчие уже не рулили, а гребли поперек линии движения. Вот и еще одно доказательство высокого умственного развития наших предков, нет, они совсем не дикие и тупые. Появилась возможность строить другие корабли, и сразу начали устанавливать привычный руль.

К вечеру следующего дня пиратская эскадра вошла в удобный залив острова Худигсхольм. Под командованием Лунда обследовали берег, после чего собрались стайкой в уютном местечке — по всем признакам там регулярно отдыхали корабелы. Геланд выбрал для стоянки маленький островок под названием Харгсхольм. Россыпь мрачных гранитных скал затрудняла подход к берегу, зато надежно скрывала драккары от постороннего взгляда.

— Мы сумеем быстро отсюда выбраться? — недоверчиво поинтересовался Норманн.

— Без проблем! — легкомысленно отмахнулся Геланд.

— Ты видел подводные камни? Трудновато пройти между ними.

— Ерунда! Ну зацепится драккар за подводный валун, и что? Оттолкнутся веслом — и вперед.

Вообще-то Геланд был прав, касание камня может закончиться плачевным исходом для пластиковой яхты, а толстым доскам, из которых построены суденышки четырнадцатого века, грозила всего лишь неглубокая царапина. Островок представлял собой огромный гранитный монолит. Норманн покосился на поросший лишайником склон с несколькими хиленькими сосенками на вершине, взял свой спальный мешок и завалился досыпать.

— Вставай, Рус Федорсон! — Геланд грубо толкнул его в плечо. — Ужин проспишь!

— Что там? — спросил Андрей. — Снова из леща кости выковыривать?

— Нет, ребята трески наловили!

— Здесь водится только зеленая треска.

— Утром перемет поднимем, тогда и камбалой полакомимся.

— Эх, сейчас бы зубатки с шампура, — закапризничал князь.

— Не дразни! Я уже забываю вкус нормальной рыбы.

— Погоди, настанет наш час, мы обязательно вернемся в родные фьорды, — подбодрил Норманн.

— Ты дал нам остров Одина, и мы отсюда уже не уйдем! — гордо ответил Геланд, затем немного подумал и добавил: — Отец даст тебе воинов!

Кряхтя, словно старый дед, Норманн вылез из спального мешка и направился к костру. Погода стояла мерзкая, холодный порывистый ветер бросал в глаза едкий дым костра, неряшливые космы облаков грозили очередным занудливым дождем. Взяв миску ухи с непонятными травками и корешками, Норманн пристроился на бревне. Любой свежий продукт имеет свой особый вкус: взять магазинную треску — тряпка тряпкой, никакого сравнения с только что выловленной рыбой. Тщательно вымыв после обеда миску, князь отправился на поиски старшины корабелов и обнаружил его в замшелой расщелине.

— Нашел себе самое мягкое место? — пошутил беззлобно.

— Самое мягкое оставил для тебя, — усмехнулся Речан, указав на горку папоротника.

— Где это ты его нашел?

— С материковой стороны привезли, Геланд перевез туда дозорных.

— Я думал, он организует наблюдение с острова.

— Чего еще! На лысой макушке человека с любой стороны увидишь! Нет, на лесном берегу легко укрыться.

— Охотничьих троп не приметил?

— Я в таких делах не знаток, — вздохнул Речан. — Дозорных расставили по обе стороны, сам проверял.

— У меня возник вопрос, — устраиваясь поудобнее, заговорил Норманн, — на берегу возле костра лежит несколько бревен.

— И что? Их тут много, считай, весь берег с севера до Худигсхольма бревнами усыпан.

— Почему? Лес здесь плохой, а бревна топором срублены.

— Не знаешь, — снова усмехнулся Речан. — На севере растет строевой лес, его вяжут в плоты и галерами буксируют сюда.

— Зачем? В чем смысл этой нелегкой работы? — по-настоящему заинтересовался Норманн.

— Плоты заводят в устье реки, где со сплавщиков взимают церковную десятину, затем грузят на корабли и везут в Любек.

— В Упсалу что-то вроде главного таможенного поста?

— С той лишь разницей, что деньги уходят латинянам.

Велика разница между православной и католической церквями. На Руси монастыри и храмы живут за счет добровольных пожертвований, а здесь латинский крест взимает свою долю силой оружия.

Потянулись дни ожидания, омраченные отвратительной погодой. Утренние заморозки с порывистым ветром заставили соорудить в расщелине некое подобие берлоги. Затем два дня кряду с неба сыпал не то снег, не то дождь. Леанта вернулась с Оденсхольма, прихватив дюжину корзин с брюквой и репой. Это была первая дань, собранная Варуфом со своих подданных.

— Уводи ког в реку Фюрис, — распорядился Речан.

— Вот еще! — взъерепенилась девушка. — Я тоже хочу выпустить кишки парочке свеев.

— Ты должна встать в устье и следить за входящими карфи.

— Зачем? Какой прок от созерцания идущих в Упсалу судов?

— А вдруг караван пойдет прямиком? Так и будем здесь торчать до ледостава?

— Северные шхеры не замерзнут раньше декабря! — отрезала Леанта.

— Вот что, красавица, или ты сегодня уводишь ког к плотогонам, или собирай манатки и перебирайся на драккар! — решительно заявил Речан.

Девушка беспомощно посмотрела на Норманна, но тот отрезал:

— Мы в боевом походе и обязаны исполнять приказы.

— Но ты предводитель! — закусив от обиды губу, парировала девушка.

— И что? Сегодня я позволю своевольничать тебе, завтра Лунду, а послезавтра наш единый отряд разбежится в разные стороны!

Леанта резко развернулась и неестественно прямо пошла на ког.

— Почему мурманы со свеями все время грызутся? — пытаясь скрыть огорчение, спросил Норманн.

— Знамо дело, землю поделить не могут, — с усмешкой ответил Речан.

— Но здесь исконно шведские земли.

— Так-то оно так, да раньше и мурманы здесь жили, причем свеи были их рабами.

— Вот оно что! — воскликнул Норманн. — Одни не могут забыть прежнего господства, другие рабства.

На коге начали выбирать якорь. Леанта практически сразу приказала поставить парус, и кораблик, едва не задевая бортом скалы, пошел в сторону реки.

— Я и сам хотел ее отсюда выпроводить, только завтра утром, — словно бы извиняясь, сказал Норманн.

— А вдруг сегодня готландцы придут? Одинокий ког вызовет подозрения, они обязательно пришлют отряд для проверки.

Ночью неожиданно стих ветер, а утром облака белыми перышками поднялись к солнцу и растворились в голубом небе. Норманн бродил по лесу в поисках подходящего можжевельника для будущего родового кола Макоши. Пояснения готландского торговца Йенсона дало некоторое понимание основ местной лесной промышленности, осталось найти подходящее деревце. В неспешной прогулке задумался о походе в Персию: Волга принесла одни сюрпризы. В среднем течении лютовали неведомые бесермяне, о которых он прежде никогда не слышал. Слово «басурман» в общем-то было известно, но оно всегда связывалось с турками, а тут свои собственные разбойники, можно сказать, земляки. Казанские татары оказались мирными земледельцами, которые как-то умудрились длительное время отражать набеги воинов Батыя. А сами монголы совсем не стремились на Русь, между Волгой и Доном обитали непонятные племена, выбравшие для себя Ставропольские и Кубанские степи.

Орда благоденствовала за счет контроля торговых путей, причем главенствующую роль занимали купцы из Генуи и Константинополя. Более того — в Сараях стояли церкви доминиканцев! И что удивительно, доминиканец Хинрих Пап, как и приехавшие монахи Йохан с Осеандром, даже не догадывались о присутствии в Орде соратников по ордену. Сюрприз на сюрпризе: самое крупное стойбище находилось в Азове. Кроме того, степняки охраняли латинян и греков до верховья Дона, где в районе современной Тулы находился большой торговый пост. Причем русские и литовские князья совсем не походили на вассалов Золотой Орды. Они нахально убивали степняков, грабили торговые караваны и уводили скот. Многоголосые стенания о сотнях тысяч русских рабов оказались пустышкой. Купец Островуг долго смеялся над вопросом, который ему задал Андрей. Оно и верно: от Рязани что до Астрахани, что до Азова — сто дней пешего пути. Золотые получатся пленники, намного проще набрать рабов в предгорьях Кавказа. Ну а как перевозить людей по воде, Норманн проверил на собственной шкуре. Это тюк спокойненько лежит, а люди-человеки все время куда-то лезут, чего-то просят. Тут же рядом воины и оружие, гребцы стоят на веслах, короче, Содом и Гоморра. Нет, второй раз он не собирался связываться с пленными и специальное судно делать не хотел. Не тот товар! Это вам не сукном торговать, с рабов прибыль копеечная. Вот увести людей из другого княжества и посадить на свои земли, здесь совсем иной коленкор. Посади крестьянина от сохи на галеру, он через день пластом ляжет. В любой работе нужен навык.

Так и не найдя подходящего деревца, Норманн повернул обратно. Под ногами хрустел подмороженный мох, поздние грибы прятались под юбками раскидистых елей. Отмахиваясь от осенней паутины, вышел к нависающему над заливом обрыву и сразу увидел карфи. В залив суетливой гурьбой заходило более пятидесяти суденышек.

— Ты бы присел на камешек, Андрей Федорович, — посоветовал подошедший дозорный.

— И правда, — согласился Норманн, — нечего здесь маячить, одинокий наблюдатель обязательно вызовет подозрение.

Оба разместились прямо на земле, а куст с облетевшей листвой, росший у них за спиной, служил надежным маскировочным фоном.

— Смотри, как уверенно заходят, явно не впервые в здешних местах, — заметил дозорный.

— И спешат, — ответил Норманн, — толпой идут, хотят побыстрее пристать к берегу.

— Лунд говорил, что они должны до заката войти в реку, а здесь три часа хода.

— Зачем торопиться? Солнце еще не вошло в зенит.

— Вероятнее всего, они собираются перегружать карфи, — пожал плечами дозорный.

— Не вижу смысла, — засомневался Норманн, — проще оставить здесь часть судов и топать дальше.

— В Пори и Шеллефтео поставлены церкви, тамошние священники могли пересчитать суда.

— Или послать с начальником охраны сопроводительное письмо, — согласился Норманн.

Передовые карфи подошли к берегу, и сразу несколько человек побежали к стоянке Лунда. Андрей и дозорный стояли далеко, слов не было слышно, но, судя по активной жестикуляции, завязался жаркий спор. Охранники требовали у шведского сотника, чтобы он немедленно покинул залив, тот в свою очередь показывал в сторону устья реки и беспомощно разводил руками. Но вот весь флот собрался у берега, и к спорщикам направился солидный отряд поддержки, причем шли, явно угрожая применить оружие.

— Ты посмотри! — Дозорный толкнул Норманна локтем. — А Лунд-то хитрец, на все его карфи и четырех дюжин гребцов не наберется!

Шведы принялись нехотя отходить, но разозлившиеся охранники сами оттолкнули суда от берега. В результате некоторые карфи оказались без экипажей, и свара пошла по второму кругу. Обе стороны перешли на крик, теперь уже хорошо слышались проклятия Лунда и угрозы со стороны воинов корабельной охраны. Тем временем оказавшиеся без экипажей суденышки начали медленно дрейфовать в разные стороны, а мнимый хозяин словно и не собирался их ловить. Вместо этого он продолжал кричать, перейдя от проклятий к прямым оскорблениям.

— Каков молодец! — восхитился Андрей. — Настоящий артист, ему бы в театре выступать! — Заметив недоуменный взгляд дозорного, добавил: — Не каждый сумеет так разыграть врага.

Конец ознакомительного фрагмента.