Лунные яблоки. Сборник художественной прозы

Евгений Скоблов

В юбилейный литературно-художественный сборник Евгения Скоблова «Лунные яблоки» вошли рассказы опубликованные в книгах, российских и зарубежных литературных периодических изданиях в 2006 — 2021 годах.В оформлении обложки и в качестве иллюстраций использованы живописные и графические работы известного российского художника-cюрреалиста члена Союза художников, Международного Художественного фонда, лауреата национальной премии «Золотая Кисть России» Виктории Просвирниной.

Деловое предложение Бронза

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Бронз — Бронзиков Юрий Акимович — мой бывший сослуживец и друг

Жоржета — Жанна Романовна — женщина Бронза

Лулу — Лукьяна Леонидовна — моя жена

Франк — Франтиков Александр Евгеньевич — я

Мы сидим на веранде маленького уютного кафе, которое кстати, так и называется «Уютное». Я пока что не могу сообразить, для чего Бронз вытащил меня и Лулу на эту встречу.

Он с Жоржетой, старой-новой его любовью. Сто лет назад они были мужем и женой, потом расходились-сходились, разбегались-сбегались бесчисленное количество раз. Теперь они снова вместе, и мне кажется, что в этот раз надолго. Жоржета всё ещё заводная и высокомерная как тогда, когда мы все были гораздо моложе, как и всегда. Несостоявшаяся кинорежиссер, дизайнер, литературный критик, бухгалтер и продавец хот-догов. Вечный поиск, вечный облом. Её образ жизни — быть везде и нигде, жить за чужой счет (в данном случае за счет Бронза) всё ругать, всему давать свою критическую оценку.

Лулу помешивает ложечкой кофе и молчит, мой вечный спутник и в некоторых делах — главная и последняя опора. Она не принимает участия в общей беседе, которая пока что заключается в рассказе Бронза о своих последних успехах и достижениях.

Я его слушаю и согласно киваю, мол, да Бронз, ты велик и крут. Да Бронз, ты правильно сделал, что послал подальше свою старую фирму со всем её дерьмом, нахлебался уже. Да Бронз, теперь, когда ты затеялся со своим собственным делом, у тебя всё будет как по маслу.

Жоржета придерживает его под локоть, периодически прижимается щекой к его плечу и по ходу его повествования вставляет важные, по её мнению, замечания и дополнения. Разумеется, Бронз советуется с ней по всем вопросам, у него большие планы, впереди широкие перспективы.

Они думают, что мне и Лулу всё это, безусловно, очень интересно и мы хорошо проводим время со старыми приятелями. Но мне кажется, что надо было придумать какую-нибудь отговорку, когда сегодня утром он позвонил и предложил где-нибудь «пересечься». Посидеть за чашечкой кофе, вспомнить былые деньки. Бог ты мой, мы все знакомы уже без малого всю взрослую жизнь. Но сегодня я что-то не слышу воспоминаний о теплых днях и горячих ночах прошлого. Я пока лишь слушаю трёп о том, насколько Бронз стал значим для современности и какая замечательная роль в этом отводится Жоржете.

Бедная Лу. Жоржета ей бросила что-то кислое по поводу её наряда, прически и выражения лица, считая, что без сомнения имеет на это полное право. А сама она и Бронз делают нам большое одолжение, тратя на нас вечер. Может она не знает, что мы здесь собрались по инициативе Бронза. А как же насчет того, чтобы быть в курсе всех дел Бронза? Меня выворачивает от её поведения, но я делаю вид, что не слышу её замечаний.

Лулу держится молодцом, она закурила кислятину сигаретой, и задала простой и по-детски прямой глупый вопрос:

— Жоржа, а ты всё также целыми днями шатаешься по бутикам?

Жоржета считает вопрос бестактным, потому что уже дала понять, что является главным помощником Бронза во всех его начинаниях, а главный помощник не может в принципе бегать по магазинам и скупать вещи. Поэтому вопрос она оставляет без ответа, как его и не было. Она авторитетно (лишь только Бронз в изнеможении смолкает), начинает мне вкачивать свое мнение по поводу моих недавних исследований по истории и современности феномена бюрократии.

Очевидно в анналах памяти у неё что-то осталось с нашей последней встречи, когда я имел неосторожность поделиться с ней о своих делах и планах. Она же и тогда, и сейчас считает, что посредственность, которой я являюсь, просто нуждается в том, чтобы следовать направляющим, в частности её, наставлениям. Как в рабочих, так и других делах. Ибо она, и только она знает, как всё должно быть. Быть, по её мнению должно так, чтобы все мои потуги выглядели жалко, а успехи — мелко и вызывали улыбку, по крайней мере, среди знакомых.

Это так, начало. Сейчас она выскажет свое мнение, потом запустит пару фальшивых комплиментов, мол да, конечно ты тут кое-чего добился, дело стоящее. И потом, когда я втянусь в её игру, и потеряю бдительность, щелкнет по носу, а то и двинет со всего маху по лбу (образно говоря), выдаст окончательный диагноз: всё, чем я занимаюсь, давно исследовано, всесторонне изучено и никому не интересно, а значит, не стоит и ломаного гроша. Следовательно, человек, который занимается подобными вещами попросту дурак. Вот её главная цель. По крайней мере на сегодняшний вечер.

Я что-то неопределенно отвечаю на её полувопросы и стараюсь всё-таки определить, для чего, собственно Бронз затеял эту вечеринку. То, что это не просто встреча старых друзей, очевидно. Хотя, на первый взгляд кажется, что с их точки зрения, наша встреча — вынужденная трата времени. Насладиться в лучах собственных успехов и показать свое превосходство? Может быть. Но что-то маловато.

Но вот, кажется, начинает проясняться. Бронз заказывает всем (!) ещё кофе, и уж совсем неожиданно, бутылку коньяка. Между делом сетует, что помимо свершений и успехов, в его новом деле наметился ряд существенных и других, более мелких проблем.

Например, одна из серьезных заморочек — отсутствие опытных и дисциплинированных исполнителей. Его непосредственные помощники, конечно хорошие, достаточно энергичные молодые ребята, но они не тянут, в силу отсутствия элементарных деловых навыков. Они не знают, что такое полутона при решении «политических» вопросов и различают только четкие, радикальные цвета черный и белый, к примеру. Не умеют читать между строк, работают на уровне «да» и «нет», плюс-минус, как в армии, которая не побеждает. Совершенно отсутствует гибкость: там, где надо найти компромисс, пойти на мелкую уступку, они тверды как кремень. Зато там, где нужно проявить твердость и добиваться положительного результата, они могут сказать: «ну что ж, нет так нет». Устал, в общем, с ними Бронз, всё приходиться делать самому.

— Смени своих помощников, — неожиданно вставляет Лулу, и Жоржета бросает на неё снисходительно-сожалеющий взгляд, хотя мне кажется, что именно это Бронзу и надо сделать, а то в скором времени, его лавочка накроется медным тазом.

Жоржета пытается заговорить о том, что, дескать, выгнать легко, а где потом брать людей, но Бронз довольно жестко обрывает её на полуслове. Впервые, кажется за весь сегодняшний вечер, и довольно решительно. И до меня начинает доходить, в чём, как говорится, соль сегодняшнего вечера.

Бронз хочет предложить мне работу, и какую работу!

Для начала он аккуратно интересуется, не собираюсь ли я распрощаться со своей конторой, и если да, то какие у меня планы. А то он может сразу, прямо сейчас предложить отличное место. С гораздо большей зарплатой.

— А чему ты улыбаешься, — искренне удивляется он, — будешь моим заместителем. Сразу кладу тебе девяноста пять «штук», для начала.

Жоржета делает вид, что не слушает Бронза и переключившись на Лулу, втирает ей про свою недавнюю поездку в Австрию. Ничего там супер-такого уж и нет, в Австрии. Всё, что есть там, есть и у нас, так что нечего и ехать, сплошные траты и больше ничего. А в прошлом году она была в Нидерландах, в стране, как говорится, тюльпанов, а также наркоманов и «всяких-нетрадиционных». Ну да, ну красиво, но всё это можно посмотреть в интернете или по телевизору. Правда, кое-что по мелочам прикупила, но в целом, только деньги проездила.

Всё это Жоржета сообщает громче, чем требуется и на нас оборачиваются с других столиков, однако, она не забывает поглядывать на меня и Бронза. Наверное, её в немалой степени интересует дело, которое мне предлагает Бронз, а также моя реакция и мысли по этому поводу. Бронз морщится от кофе, видно уже не лезет, и я предлагаю немного сдобрить его коньячком. Он бросает быстрый взгляд на Жоржету, и она никак не реагирует, поэтому я подзываю официанта, заказываю ещё бутылку и говорю:

— Бронз, я так понимаю, ты хочешь набрать себе другую команду. Дело серьёзное, поскольку ты в самом начале пути и трудности только начинают нарастать. Ты хочешь, чтобы я снялся с насиженного места и перекочевал к тебе не для того, конечно, чтобы колбасу спиртом протирать или раскладывать шоколад по праздничным наборам. Я прав?

— Как всегда, — ухмыляется (но как-то натянуто) Бронз, — работы действительно завались и работа более чем серьезная, ты даже…

— Я понимаю, Бронз, — мягко останавливаю его я, — для начала надо выгрести и вывезти, образно говоря, две цистерны дерьма, потом тщательно все очистить, ошкурить, продезинфицировать. Но это даже ещё и не начало, а так затравочка, ты это имеешь в виду?

Бронз насупившись замолчал, зато выступила Жоржета.

— А ты чего хотел, Франк? Получать бабки, а всю работу чтобы дядя Бронз делал? А может быть тебе вообще деньги на дом доставлять? — зло и резко выплеснула она, — Везде работать надо, а ты как хотел?

— Заткнись, дура. — Чуть громче, но в целом спокойно и веско сказал Бронз. Держу пари, не часто он так с ней говорит. Нечасто — никогда, так будет правильнее.

Она же, по сути, ломает весь его замысел. Бронз сидит свинцовой жопой в проблемах, он, наконец догадался, что вынужден искать толковых людей, а иначе всё его предприятие вылетит в трубу. Мягкая характеристика, которую он дал своим подчиненным, в буквальном смысле означает, что они ничего не могут, во всяком случае, самостоятельно. Поэтому, он обращается ко мне, поскольку очень хорошо знает, что я, в принципе могу, а не просто желаю, когда берусь за какое-нибудь дело.

Жоржета в изумлении приоткрывает рот, потом закрывает и поджимает губы. Ей пока невдомек, что в глазах Бронза она всё испортила. Сценка длится не более трех секунд, и мне надо реагировать, то есть отвечать.

Я, конечно, ни за какие бабки не пойду к Бронзу. Пусть лучше мы останемся старыми, хотя теперь уже и не лучшими знакомыми. И я говорю Бронзу, но смотрю на Жоржету:

— Бронз, прости, но я не знаю, что из себя сейчас представляет Жоржета. Хотя мы знакомы больше двадцати лет, но я до сих пор так и не разобрался в её талантах и возможностях. Судя по тому, как она оценивает других, это, по-видимому, очень способный, энергичный и пробивной человек. Бронз, предложи ей работу у себя на фирме, пусть Жоржета реализует себя, а с другой стороны окажет тебе реальную помощь. Она же всё знает! Она присвоила себе право судить обо всём так, словно её устами глаголет истина. Вот пусть и проявит себя в деле.

— Франк… ты понимаешь… — начинает опять Бронз, но я не даю ему продолжить.

— Жоржета, — продолжаю я, обращаясь уже непосредственно к ней, — продолжай в том же духе. С твоей головой, интеллектом вы безусловно, добьетесь настоящих успехов. Что касается меня, то меня и в моём муравейнике неплохо кормят, хотя и не приносят получку на дом.

Принесли коньяк и конфеты. Все молчали. Я разлил по рюмкам, и уже хотел было произнести тост за встречу, успехи Бронза, за прекрасных дам, и всё такое. И потом вежливо попрощаться.

И вдруг, Лулу, загасив сигарету в пепельнице, прокашлялась и залепила:

— Твоя фирма скоро развалится, а Франка ты первого выкинешь на улицу. Франк, отдай деньги за коньяк и пошли, у меня разболелась голова.

Бедная крошка Лулу. Она резко встала, и не прощаясь пошла к выходу.

Мне ничего не оставалось, как пожать вялую руку Бронза, кивнуть Жоржете и догонять Лулу.