Станция Лжи

Евгения Александровна Ермолаева, 2013

Тонкое взрослеющее чувство, заставляющее становиться собой. Личный дневник, записанный в стихотворной форме. Читая, кажется, что смотришь через замочную скважину прямо в душу автора. Непростые и странные стихи молодой девушки: о любви, жизни и самоощущениях. В книге прослеживается путь к себе, как к личности, как к автору, как к женщине. И этот путь для многих покажется знакомым… Это возможность вспомнить и снова прочувствовать самое сокровенное. Вытащить маленькое и забытое, но такое искреннее "я" и осознать всю силу и влияние первой любви.

«Средь тревоги и суеты…»

* * *

Средь тревоги и суеты,

для прыжка подгибая колени, я увидеть хочу цветы

на завянувшей в мае сирени.

Что есть сил выгибаю куст, в нем пытаюсь найти живое, я его измеряю пульс,

по ветвям проводя рукою.

Увяданью не писан срок.

Мне смиренье — больней кинжала! Я здоровый ищу цветок,

знать хочу, что не опоздала.

Изуверившись — не сдаюсь у отчаянья в цепких лапах…

Нет, я вовсе не смерти боюсь —

страшно больше не чувствовать запах.

* * *

Расшумелись мои небеса криком ворона.

Разрастались судьбы леса во все стороны.

Бурно вьется любви река сквозь препятствия.

Над мышиной норой в песках кружат ястребы.

Разливалась любви река дальше берега,

размывала мои луга вод истерика

Озарила мои леса вспышка молнии,

жжет древесные телеса стрелой огненной.

Разозлились мои ветра — спорят с тучами.

Хлынул ливень, как из ведра, — мокну, мучаюсь…

Лес судьбы поредел, промок, ветви скорчились…

Только бедам не вечен срок — буря кончилась…

И омылись мои поля кровью зарева,

заспешила моя земля дышать заново.

…Рану можно забинтовать — шрам останется.

В клюве ястреба бьется мышь

— задыхается.

* * *

Знаешь, небо такое счастливое,

лазурью плещется в солнечной неге.

Беспредельно необходимое —

будь таким же, как это небо!

Видишь, солнце какое значимое,

теплотою по миру льется,

восполняя собой утраченное,

— стань же значимым, словно солнце!

Понимаешь, вода — искренняя,

чисты капли в прозрачных годах.

Сила прячется в ней жизненная

–будь же искренен, как вода!

Вспомни землю долготерпящую

(все века люди топчут твердь),

своим скромным величьем манящую, —

как земля, научись терпеть!

ЗА СОТНЕЙ СПИН…

Ах, какие же мы мечтатели!

Как внимательны и точны,

беспредельно изобретательны

изворотливые умы.

В геометрии как бы гении,

мамы-физики сыновья

— проецируем в преломлении

все чужое мы на себя.

Примеряем чужие личности

в преломленье кривых зеркал.

У соседа жизнь драматичнее!

У подруги в семье аврал!

Мы смешны, аж до слез хохочется:

уникальны, но — как один!

Вот такое мы любим творчество —

мы, актеры за сотней спин.

* * *

Немая ночь, лишь тиканье часов,

и тусклый свет от лампы раскаленной,

да чуть скрипит несмазанный засов

души моей ненужной и бездомной.

Лежу, смотрю в немую пустоту,

и кажется, что где-то, отделившись,

душа моя, скрывая наготу,

скрипя и плача, моё тело ищет.

А я сама блудницу прогнала,

уж сильно ныла — невозможно слушать!

Я громко крикнула: «Уйди!»

— она ушла… Вдруг пустота.…

Нет! Страшно быть бездушной…

Я извинюсь: подруга, будь со мной.

Поноем вместе. Что ты злишься, дура!

Довольно там мотаться за кормой.

Айда на палубу! Уже плывут акулы…

* * *

Жизнь на меня — глыбами:

можно подставить голову…

можно построить дом…

Свободна в любом выборе,

каждый свободен в выборе,

люди свободны в выборе

— и несвободны в нем.

Море кишит рыбами:

одни — косяками к пляжу,

другие — поближе к дну.

Наверное, так сами выбрали

те рыбы, что к людям выплыли:

свободны в своем выборе

— гарнир на столе к вину.

* * *

Как в медицинском учатся, чтобы стать врачом,

так и женятся — ради совместной вечности.

Хотя можно все изменить потом,

просто снявши кольцо с правой конечности.

Стать свободным вдруг и в выборе, и в быту

и не связанным узами — хоть диплома, хоть брака.

Развернуть коней, пролетев не одну версту,

и ни разу не гавкнуть, но быть все равно собакой.

Скучно жить, говоришь, если цель есть и сделан шаг?

Тяготит самосотканная дорога?

Можно долго искать, можно разных ягод вкушать,

только каждый медведь, если стужа, — в своей берлоге.

Если учишься в медицинском, пожалуйста, будь врачом.

Если женишься — значит, ради совместной вечности.

Когда галка мяукнет — ее не сочтут котом.

Человеком будь — по долгу простой человечности.

В ПОЕЗДЕ НЕ ВСЛУХ

В ресторане-вагоне пусто, как в душе.

Мясо дорого и невкусно

в беляше.

Пусто, будто бы в коробке,

где кошка рожала, спали бомжи.

Еду в гости. Вот остановка

на станции Лжи.

Пусто как в большом амбаре,

где крысы догрызли последний овес.

Пальцы ищут аккорд на гитаре

— сорвалось…

Пусто как внутри корыта, —

в нем стирали, по стенкам грязь.

Я танцую, как паралитик,

нервно смеясь.

Очень пусто, как в бутылке: монетку брошу — ожогом звук…

О полку верхнюю да затылком

— так больно вдруг!

И холодная гладь перрона —

это я.

Часто люди — как макароны

— слиплись зря.

* * *

Конец ознакомительного фрагмента.