Отпирающий солнце

Евгения Колпакова (2024)

«Отпирающий солнце» — роман-символ, путеводитель на пути к смыслам, затерявшимся на границе истории и мифа. Действие романа происходит за 3000 лет до н. э. в городе Лация доэтрусской Италии. В период, когда боги еще не стали героями легенд. В основе сюжета — история земной жизни Януса от рождения до смерти. Жизни, наполненной тем, что свойственно богам и царям: дворцовыми интерьерами, справедливым правлением и беспощадной войной, — и тем, что доступно всем людям: любовью. Беззаветной, самоотверженной любовью, способной пронести свой огонь через тысячелетия. В романе миф переплетается с историей, вымысел — с правдой, а любовь — с горькими утратами. Книга содержит множество смыслов, но пусть каждый читатель найдет в ней только свои.

Часть 1

Глава 1. Рождение

Он появился из небытия, чтобы вернуться туда, когда проживет одну земную жизнь как человек. Это Он, будучи Богом-демиургом, создал из первобытного хаоса упорядоченный космос. Это Он связал тяжелую сущность земли, тягучие воды и легкую природу огня и воздуха, расположив вокруг них небо. Янус покровительствовал человеческому роду и отвечал за наступление каждого дня. Он миллионы лет наблюдал за жизнью на Земле, восхищаясь и любуясь своим творением, пока пустота космоса не стала давить на него.

Пустота была повсюду. Он сам был пустотой.

Она висела внутри, поражая бездонностью. Что, если заполнить ее? Но чем? Вокруг только звездная бесконечность. Тогда Янус посмотрел на Землю. Странная мысль посетила его.

А если снять с себя обязанности Отца богов и Творца всего сущего и стать частью мира, который создавал с такой любовью?

Каково это быть человеком — совершенным существом, порожденным из самой плоти земли. Каково это — жить в мире людей и иметь возможность творить в нем каждый день? Каково это — чувствовать священный цикл рождения, жизни и умирания и быть его частью? Что значит испытывать эмоции и желания?

Из небытия Янус видел притягательную красоту земного мира, и роль наблюдателя стала ему мала. Тогда он решил спуститься на Землю, чтобы наполнить себя через опыт человеческой жизни.

Одна человеческая жизнь — для вечности краткий миг. Янус посчитал, что его отсутствие в такой короткий промежуток не нарушит священный Порядок. Бог огляделся. Вокруг был безграничный космос — упорядоченная система, которой не требовалось управление, потому что она идеальна. Земля тоже показалась ему самодостаточной. Она не требовала вмешательства. Только одно Янус не мог перепоручить кому-то — открывать небесные врата и выпускать солнце, а на ночь запирать его обратно. Это ответственное дело Бог оставил за собой, когда отправился в земное приключение.

Янус предполагал, что приключение будет легким и забавным. Но реальность оказалась немного иной. Несколько лет после своего рождения в теле человека Янус не совсем понимал, как с этим телом управляться. Оно казалось слишком маленьким и слабым. В первый год он не мог даже стоять на ногах. Не мог сам есть и пить, а чувство голода доставляло много хлопот. Каждые три часа в животе начинало неприятно посасывать — к этому пришлось привыкать.

Но в целом земной мир нравился Янусу. Приятно было слышать голос женщины, его родившей, чувствовать ее ласковые руки. Он различал звуки дома и сада за окном, внимательно смотрел по сторонам, учился реагировать на непривычный, наполненный удивительными формами внешний мир легкой улыбкой или поворотом головы.

Когда маленькое тельце наконец смогло сесть, пространство вышло за пределы комнаты, и Януса стали отпускать с рук. Можно было целый день сидеть в траве и наблюдать, как муравьи перетаскивают с места на место припасы и какие-то иголки, строя муравейник. Как бабочки, раскидывая легкие крылья, перелетают с цветка на цветок. Вот огромный шмель вынырнул из зарослей таволги и, отряхивая лапки от сладкой пыльцы, грузно прогремел над ухом, пролетая дальше. Где-то над головой Януса под кронами деревьев тоже текла бурная жизнь. Рыжие беспокойные белки суетились и старательно укладывали желуди в щель ствола, а на самой верхушке аисты свили огромное гнездо. Целый дом, по мнению малыша. Янус не уставал поражаться многослойности жизни и ее разнообразию.

Он свыкся с состоянием беспомощности довольно быстро, тем более что ухаживали за ним хорошо. Когда Бог выбирал место рождения и людей, которые станут его земными родителями, решил не усложнять себе жизнь и сделать ее максимально приятной. Из всего земного шара Янус выбрал полуостров, очертаниями напоминавший человеческую ногу. Мальчик родился в семье италийского царя и его жены. С ранних лет окруженный любовью и заботой, он ни в чем не нуждался. Оба родителя обожали сына и будущего наследника области Лации.

Управляться с телом было занимательно, но куда больший интерес вызывали эмоции. Маленьким ребенком Янус мог хохотать полдня, до коликов в животе, глядя, как жук, пятясь на передних лапах, толкает шар вдвое крупнее себя. Даже легкая неровность на поверхности земли для жука была гигантской горой и существенным препятствием, которое он преодолевал с отменным упорством, а достигнув вершины, кубарем катился вниз, придавленный драгоценным навозным сокровищем. А этот плач? Стоило Янусу натужиться и выбросить из себя воздух со звуком «а», как весь дворец сбегался узнать, не нужно ли ему чего-то или, не дай бог, не повредил ли он себя.

Пока Янус рос и не мог преодолевать долгий путь, отправляться к небесным вратам приходилось во сне. Родители умилялись здоровому сну сына, который как по часам смыкал глаза, как только солнце начинало клониться к горизонту, и не открывал их, сладко посапывая, до самого восхода. Янус засыпал независимо от того, где он в тот момент находился — на руках матери или в седле с отцом.

Однажды, когда ему исполнилось пять и он уже хорошо бегал, Янус осмелился отправиться к воротам. Путь он преодолел легко, но, дойдя до огромных небесных врат, понял, что не может дотянуться до замка. Да и открыть тяжелые двери непросто — столько силы в теле ребенка не было. Он с трудом поставил несколько камней один на другой, потянулся вверх, изловчился и все-таки сумел несколько раз провернуть ключ в замке. Затем подпрыгнул и повис на засове, намереваясь сдвинуть его своим весом, но сразу осознал тщетность попытки. Раздосадованный, мальчик отправился домой.

Когда он добрался до царского дворца, тот уже гудел как улей. Все вокруг были страшно напуганы, что солнце не взошло в положенное время и тьма не рассеялась. Жрецы зажгли жертвенный огонь и молили богов сжалиться над людьми. Жители италийского царства вышли из домов и не знали, что делать. Как начать день, когда вокруг кромешная тьма? Во дворце слуги бегали из покоев в покои, зажигая факелы в поисках пропавшего наследника. Позже Янус сидел в своей кроватке рядом с испуганной матерью и, потупив виноватый взор, ковырял пальцем дырку в покрывале, соображая, как это всё исправить. Он ругал себя за самонадеянность и пообещал больше такого не допускать.

Взрослея, Янус ничем не выделялся среди остальных. Будучи подростком, с другими мальчишками объезжал диких лошадей и убегал в горы, чтобы искупаться в озере под водопадом. Потом они ловили форель голыми руками и жарили ее на костре, стуча зубами после холодной воды.

Со временем тело крепло. Он больше не чувствовал ограничений, но вот эмоции… Они становились всё сложнее. Радость, любопытство, азарт, печаль, скука. Он оценивал и смаковал каждую. Были те, что совсем ему не нравились. Например, злость. Она захлестывала целиком, так что молодой царь терял контроль над собой. Стоило конюху грубо сдернуть сбрую с любимого коня, а тому испуганно попятиться назад от резких движений, как Януса накрывала волна негодования. Она поднималась от живота вверх и ударяла в голову. Брови сдвигались в жесткую линию, а пальцы рук сжимались в кулаки, готовые обрушиться на несчастного. Янус прикладывал немало усилий, чтобы справиться с этим состояниям и не причинить никому вреда. Как только он чувствовал, что в нем поднимается злость, шел в каменоломни, брал тяжелый инструмент и колол камни, пока усталость не брала свое, а гнев не отступал.

Янус стал царем Лации, когда едва ему исполнилось шестнадцать. Колесница, на которой его родители возвращались с дальних угодий, попала под камнепад в горах. Мать погибла сразу от удара камня в висок. Израненного отца успели привезти во дворец, но он прожил лишь несколько часов и ушел вслед за любимой женой.

Впервые Янус столкнулся со смертью и горем утраты. Это ошеломило его. Он понимал, что человек смертен и рано или поздно должен покинуть этот мир. Знал, что человек обладает не только временным телом, но и вечной душой, а смерть — всего лишь переход из одного состояния в другое. Но знание о порядке мироустройства не избавило его от горя и не уменьшило боль утраты близких людей.

Когда сообщили трагическую новость, Янус почувствовал, словно в сердце вонзили клинок, да и забыли его там. Боль не отпускала ни во время прощальной церемонии, ни много месяцев после. Позднее ее сменила пустота. Эта пустота была не такая величественная, как в космосе. Она заполнила Януса изнутри и жила в нем еще целый год. Старая нянька, которая присматривала за наследником с детства, а потом осталась жить во дворце, объяснила молодому царю, что это чувство называют одиночеством.

— Одиночество? — изумлялся Янус.

Сначала он не мог этого понять, ведь в космосе тоже был один, и это было прекрасно. Постепенно суть земного одиночества стала раскрываться. Янус еще многие дни после погребения по привычке входил в покои матери, но находил там лишь тишину. Он садился в любимое кресло рядом с ее кроватью и вел воображаемую беседу. Как же не хватало ее мягкого голоса и нежных рук! Несколько лет Янус привыкал к тому, что никто не даст ему столь мудрого совета и не приободрит, похлопав по плечу, как делал это отец. Ни на кого больше он не смотрел с таким благоговением и почитанием, как на своих родителей.

Артефакт: статуя Януса в музее Ватикана, Рим

Янус — самый древний из римских богов-индигетов, занимал одно из главных мест в римском пантеоне. Индигеты — боги, которые некогда жили на земле как люди, но после смерти стали богами-покровителями местного населения. Согласно представлениям римлян, Янус был первым царем области Лаций (региона в античной Италии, прародины современных романских языков), где основал город на холме Яникул. Сейчас этот холм является частью Рима и находится на западном берегу Тибра (район Трастевере).

Янус — один из самых загадочных античных богов. Сведения о нем в греческих, римских и средневековых западноевропейских источниках противоречивые и неполные.

В одних источниках он упоминается как бог-демиург. Древние римляне верили, что упорядоченный космос возник из хаоса, а Янус из бесформенного шара превратился в бога и стал хранителем порядка и мира, вращающим его ось. Римские жрецы называли Януса «богом богов» и «добрым создателем».

Также Янус считался покровителем солнечного света и неба. Он открывал небесные врата и выпускал солнце на небосвод, а на ночь запирал врата, поэтому его часто изображали с ключом.

Глава 2. Обязанности

Оплакав отца и мать и привыкнув к новым чувствам, Янус погрузился в дела своего царства. Регион, которым управлял Янус, процветал. Земля была плодородна, а недра таили в себе много руд, которые ценятся во все времена. Как Янус привыкал к ограничениям, которые несет в себе человеческое тело, так он не мог сначала свыкнуться с границами своих земель. Его взор уходил далеко за горизонт. То, что Янус там видел, он тоже воспринимал как дом. Его немало удивляло, что люди считают своей собственностью лишь ограниченный кусочек земли и тщательно оберегают только эту территорию. Как и с ограничениями тела, с этим пришлось смириться.

Янус наладил добрые и взаимовыгодные отношения со всеми соседями. Торгуя и обмениваясь лучшим, что могли предложить, они усилили друг друга, и жизнь в Лации и ее окрестностях стала еще изобильнее. Сюда привозили вкуснейшее вино, тонкие ткани и самых быстрых лошадей. Обратно шли караваны, груженные железом и серебром. Обозы с фруктами и оливковым маслом отправлялись в разные стороны до всех земель, которых только могли достигнуть пешим ходом.

Земное правление Янус совмещал с небесными обязанностями — каждое утро и каждый вечер отпирал и запирал дневное светило. Всё требовало внимания. Постепенно жизнь потекла словно река, ровным течением обыденных дел.

Янус всегда просыпался до рассвета. Вернувшись от дубовых врат, завтракал на балконе и тщательно продумывал план дня. Утром принимал посетителей. Каждый житель Лации мог подняться во дворец и, спросив разрешения у смотрителя дома, переговорить с царем, если дело того стоило. К нему обращались с разными просьбами, спрашивали совета. Как разделить наделы земли, которые недавно осушили от болот. Когда и чем засеять поля. Чем снарядить торговые караваны и куда отправить.

Царь выслушивал просьбы и требы до полудня, затем садился на коня и ехал осматривать владения. Правда, оставаться сторонним наблюдателем ему было не интересно. Он то и дело выхватывал инструмент у какого-нибудь мастера и начинал делать работу сам. Работники сначала с недоумением и робостью смотрели на царя. Кто-то даже отваживался посмеиваться за его спиной. Получалось у Януса сперва и правда скверно. Тяжелый молот в кузне ударял мимо, борозда в поле под плугом шла криво, а кувшины в гончарной мастерской выходили с круга дырявыми и кривыми. Но, прилагая усилия, за несколько лет Янус освоил почти все ремесла и делал работу не хуже других мастеров, а иногда даже лучше, совершенствуя их навыки новыми приемами. Так он придумал обжигать не только посуду, но и кирпичи для строительства. Дома в Лации стали более прочными, а строительство пошло быстрее.

Дальше Янус ехал осматривать сады. Следил за обрезкой старых деревьев, помогал укладывать спелые плоды апельсинов в ивовые плетеные короба, отбирать перезревшие сливы, чтобы они не испортили всю партию сбора и будущее вино. Днем, когда солнце начинало нещадно палить и все работники устраивались отдыхать в тени, Янус тоже отдыхал. Хотя делал это не совсем так, как остальные.

Он вместе со всеми садился под раскидистыми кронами деревьев прямо на землю. Прислонялся спиной к теплому шершавому стволу и вытягивал уставшие ноги. Выпив сильно разбавленного вина и перекусив, работники погружались в дрему, а Янус — в свои ощущения. Он слушал. Слушал свое тело, которое было так богато. Вот горячий воздух проникает в ноздри, опускается ниже и выходит наружу, сделав круг. Вот кожа касается теплого песка, который ее слегка щекочет. Стрекот кузнечика влетает в ухо, и звук быстрыми короткими волнами разносится по телу. Вот рука, придавленная камнем накануне, ноет и пульсирует горячим ритмом.

Янус собирал ощущения в свою коллекцию и к каждому относился как к сокровищу. В глубине души он даже чувствовал неловкость и стыд перед другими людьми. Словно несмышленый ученик, он только постигалт азы, в то время как остальные знакомы с этим давным-давно. Собственное тело виделось ему целой непознанной вселенной. Космосом с безграничным пространством ощущений.

Видеть и чувствовать мир как человек — словно смотреть на солнечный свет через каплю воды. Какая-то часть света терялась в кристаллах жидкости, но те лучи, что проходили сквозь, взрывались светом семи радужных цветов. Так и Янус утратил многое из того, что имел будучи Богом, но приобрел богатство и разнообразие человеческих переживаний. Градация их была столь велика, что порой Создатель сомневался, хватит ли ему одной жизни.

«Как так? Ведь это я — Создатель всего Сущего, — думал Янус, — а это было неведомо мне раньше!»

Так проходил день за днем. Вечером, дождавшись, когда солнце скроется за горизонт полностью, Янус нащупывал в кармане ключ и, сняв сандалии, медленно шел по тропе к дубовым воротам. Вернувшись во дворец, он разводил костер под старым тисом. Задолго до рождения Януса дерево посадил его отец. Оно росло посреди открытого двора. Анфилада дворца защищала внутренний двор от чужих любопытных глаз, а крона тиса защищала людей от любопытных звезд. Все мужчины, служившие во дворце, закончив дела, стягивались к огню, чтобы отпраздновать завершение хорошего дня. Даже рыбаки поднимались на холм во дворец Януса, чтобы посидеть под ночным небом в компании вкусного вина и добрых товарищей. Мужчины неспешно вели беседы о дневных заботах. Постепенно напряжение спадало, сердца теплели, и разговор заходил о загорелых плечах прекрасных италиек, о дальних походах и пойманной накануне огромной рыбе-меч, что так неистово вырывалась из сетей. Она настолько поразила рыбаков своей волей, что те отпустили ее на свободу.

Когда усталость прошедшего дня отступала, звезды на небе разгорались ярче, а огонь — жарче, мужчины брали в руки барабаны и отмеряли ритм ударами пальцев.

Янус любил ударные инструменты за их честность и простоту. Усилие удара рождало звук. Звук мог быть глубоким, как сам человек, или гулким, расплывчатым. Царю привозили инструменты с разных концов света. Большие барабаны-литавры из южной Африки и маленькие тары из земель шумеров. Тебены — барабаны, на которых играет народ с берегов Нила. Конусообразные барабаны-дарбуки из Айстаны. Обтянутые бычьей кожей или рыбьей, с терракотовым основанием или деревянные. Больше других он любил даф. Большой бубен из кожи осетра, натянутой вокруг деревянного обода, по краям которого крепились дополнительные кольца, делающие звук богаче и ярче.

Сначала прислушиваясь друг к другу и сонастраиваясь, а потом отпуская звук на свободу, раздавались десятки ударов, сливавшихся воедино. Ритм вторил сердцам, сердца — ночи, а ночь — звездам и всему миру. Янус брал даф. Согретый огнем и вином, он сбрасывал одежды с плеч, оголяя спину, и танцевал вокруг костра, повторяя ритм ударами босых ног о землю. Ему начинало казаться, что он снова не на Земле, а над ней. И лишь когда звуки барабанов умолкали и снова слышался только стук сердец и стрекот цикад, Янус возвращался в свое тело к земному огню.

Обессилев от дикой пляски, он опускался на траву и запрокидывал голову к звездам. Лежал так, пока сон не брал свое. Часто он вместе с другими людьми оставался спать здесь, у догорающего костра.

В рассветных сумерках, теплый со сна, Янус выбирался из-под овечьей шкуры в холодное утро и направлялся к большим дубовым воротам с обожженными створами, чтобы в мире снова стало светлее.

Артефакт: бубен даф

Самый древний известный бубен даф был обнаружен археологами в Германии во время раскопок доисторического поселения Эзин, расположенного недалеко от города Майнц. Барабан был изготовлен около 5000 лет назад и относится к эпохе неолита. Он был сделан из цельного куска дерева и имел диаметр примерно 9 см. Находка свидетельствует о том, что уже в те далекие времена люди использовали музыку и инструменты для выражения своих эмоций и связи с окружающим миром.

Бубен даф (или дафф) является одним из древнейших музыкальных инструментов, который использовался многими народами мира, включая древних кельтов, греков и римлян. В некоторых культурах он также имел сакральное значение и был связан с религиозными обрядами и шаманскими практиками.

Даф упоминается в различных мифах и легендах, а его изображение можно встретить на многих археологических памятниках. К примеру, в Древней Греции даф считался символом Аполлона, бога музыки и искусства. Римляне использовали этот инструмент для ритуальных танцев и игр.

В ряде культур бубен даф играл важную роль в религиозных и духовных церемониях. Шаманы и жрецы использовали его для общения с духами и предсказания будущего. Звук бубна помогал войти в трансовое состояние и получить доступ к высшим силам.

Бубен даф — это не просто музыкальный инструмент, но и символ культурного наследия и духовной мудрости многих народов.

Глава 3. Дворец

Лампа тихо покачивалась из стороны в сторону, повторяя ритм мягких шагов. Впереди под ногами идущего на мозаичном полу танцевали тени от огня, выхватывая из темноты то щупальца морского чудовища, побежденного славным воином, то стаю нимф на цветущей поляне. Вот прадед хозяина дворца пирует со своими сотрапезниками, поднимая кубок вина и вознося благодарность богам. Пройдя из одной части роскошного царского жилища в другую, можно было познакомиться с легендами правителей этих земель на много поколений назад. Мозаики и роспись стен служили живой историей целого рода.

Антипэтер переходил из одного помещения в другое, внимательно осматривая всё и намечая дела для слуг на сегодня. Во дворце он просыпался одним из первых, только царь вставал раньше. Когда Антипэтер доходил до покоев своего повелителя, того уже не было. Старый слуга знал, что есть час до рассвета, чтобы привести покои в порядок и подать завтрак. Он раскладывал разбросанные подушки и разглаживал покрывало на ложе настолько тщательно, что с ним могла соперничать только поверхность озера в безветренный день. Антипэтер любил порядок. Он сам был им. Оттого все вокруг него становилось ровным и гармоничным.

Когда родился Янус, Антипэтер радовался не меньше, чем родной отец наследника. Он сразу понял, что мальчик будет великим правителем. Чувствовалась в нем какая-то неведомая сила, которая еще не приходила в этот род. Служению этой силе он посвятил остаток своей жизни. Янус с безудержной энергией несся по жизни, как бурный поток, иногда не чувствуя берегов и преград. После смерти царя слуга взял на себя миссию возвращать этот источник в русло. Учил молодого правителя не только слышать свою силу, но и смирять ее, чтобы она не навредила окружающим. Весной горные реки, переполненные талой водой, приносят много бед, обрушиваясь на поселения. Так и нрав молодого царя требовал мудрого совета, а порой — и жесткого замечания.

Царь почитал Антипэтера. Многое, что рождалось в Янусе, в его человеческом теле: чувства, эмоции и реакции, — было ему непонятно и незнакомо. Антипэтер одним взглядом приводил царя в равновесие. Когда тот проявлял гнев, старый слуга был единственным, кто мог его успокоить.

Завтрак появился на балконе как раз вовремя. Солнце поднималось из-за горизонта, и на лестнице послышались звучные шаги.

— С возвращением, мой повелитель.

— Доброе утро и тебе! На что мне нужно сегодня обратить свое внимание? — шутливо спросил Янус, отправляя в рот большой кусок лепешки с сыром.

— Сегодня важный день, — с улыбкой, не спеша ответил слуга. — Через час придут старшины, чтобы решить, как распределить урожай олив, которые сняли вчера. Затем вас ждут в северных шахтах. Добыча серебра идет хорошо, мы восполнили запасы и готовы отправлять торговый караван, но продолжать разработку там опасно — гибнут люди. Духи горы гневаются. Хорошо бы закрыть ее, пока она не съела ваших людей.

А еще, — снова улыбаясь, продолжил слуга, — стоит обратить внимание на дерево, что вы посадили неделю назад. Деревьям, как и людям, нужно доброе слово. Этой магнолии не просто прижиться на новом месте. Но если вы уделите ей внимание, она непременно зацветет следующей весной. Говорят, что ее цветок похож на невесту. Может быть, дерево отблагодарит вас за заботу. Во дворце не хватает женского тепла.

— Благодарю тебя, о мудрейший, — звонко рассмеялся Янус. — Так я и поступлю.

Янус продолжал есть лепешку и искоса наблюдал за худощавым стариком в мягких сандалиях, который взял на себя роль его советника. Безусловно, царь и сам внимательно следил за всеми делами в Лации, но иногда Антипэтеру удавалось показать вещи под другим углом. К тому же Янусу нравилось осознавать, что кто-то заботится о нем. Это так привычно для человека, но так непривычно для бога. Антипэтер стал смотрителем не только дворца, но и жизни Януса.

Царский дворец стоял на возвышенности. С одной стороны это был холм с мягким подъемом, с другой — почти отвесная скала. Ассиметричная постройка в два этажа повторяла природный рельеф, поэтому помещения находились на разных уровнях, соединяясь между с собой переходами и лестницами.

Дворец заложили еще при прадеде Януса, ориентируясь на стороны света, а затем многие годы достраивали и украшали. Янус тоже внес свою лепту в строительство. Он расширил и упорядочил кладовые, разместив их на первых этажах вокруг внутреннего двора. На втором этаже украсил покои для себя и гостей изящной росписью. Деревья, цветы и травы, звери и птицы. Находясь в комнатах, человек ощущал, что гуляет в дивном лесу. Птиц написали до того искусно и реалистично, словно те вот-вот собирались запеть переливистыми трелями. Главное же изменение коснулось той части дворца, что скрывалась от большинства глаз.

Янус был раздосадован, что каждый раз приходилось покидать дворец через главный вход и идти в Лацию, огибая холм. Он представил, как было бы здорово, если бы дорога в город и сад начиналась прямо у балкона. Всё, что можно представить, можно воплотить, и Янус с воодушевлением взялся претворять свой план в жизнь.

Несколько дней они совещались с садовниками и каменотесами, горячо споря. В конце концов все уступили настойчивости царя и нашли правильное решение. В скале на разных уровнях выдолбили площадки с углублениями под почву, куда посадили деревья и травы. Между ними соорудили лестницы. Они спускались к подножию скалы через каскад площадок. Теперь можно было быстро оказаться на окраине Лации, а сад начинался сразу с балкона. Прямо под скалой лежал город, который опоясывали оливковые, цитрусовые и инжирные сады. Они тянулись почти до самого побережья, заканчиваясь полями с лекарственными растениями и цветами.

Балкон соединял мужскую и женскую части дворца. Почти каждый вечер, сидя в старом дубовом кресле, доставшемся от отца, молодой стражник солнца провожал закаты. Янус много времени проводил здесь. Еще бы, такой вид! Садился в кресло, вытягивал уставшие ноги и любовался Лацией. Это умиротворяло. Царь прокручивал в голове события текущего дня. Разматывал их, как моток шерсти, и размышлял, что нового это событие, этот человек или найденный смысл принесли в него. Потом Янус возвращал свое внимание к ощущениям в теле. Чувствовал, как рука лежит на подлокотнике кресла. Как приятно ладоням прикасаться к теплой деревянной поверхности. Ощущал, как борозды на коже пальцев скользят по бороздкам древесины. Всё напряжение, скопившееся за день, он отправлял через стопы в землю. Знал, что земля примет усталость и вернет взамен поток чистой силы.

Мысли успокаивались. Сначала они, подобно горной реке, неслись, сметая всё на своем пути, но постепенно их течение замедлялось, пока вовсе не прекращалось, а река становилась озером с безмятежно зеркальной гладью. Янус находил точку покоя в себе и устремлял взор к горизонту, в покой небесный. Он сливался с креслом, балконом, потом с дворцом, прилегающим садом и всем миром. Сам становился этим креслом, этим садом, этим миром и этим закатом. Солнце клонилось к земле, и небо взрывалось тысячами оттенков. Оно прощалось с днем и оставляло в нем лучшее. Солнце знало, что там, за горизонтом, красота не понадобится, а здесь, на земле, так необходимы свет и тепло. Янус любил закат за его свойство делать мир тише и чувствовал причастность к этому магическому действу. Каждый день происходило чудо рождения дня и чудо его смерти. Молодой царь в равной степени принимал и начало, и конец как священную гармонию жизни.

Артефакт: Кносский дворец

«Миф и реальность вечно сопряжены, и каждая истина имеет свою долю мифа».

Умберто Эко

На острове Крит в шести километрах от современного города Ираклион на холме Кефал в конце XIX века при археологических раскопках нашли остатки Кносского дворца — одного из самых загадочных памятников древней архитектуры.

Расцвет минойской цивилизации пришелся на 1700–1450 гг. до н. э., к этому же периоду относят и дворец. В Кноссе проживало не менее 90 тысяч жителей, а дворец был его сердцем. Он представлял собой огромное сооружение, которое достраивалось и перестраивалось десятилетиями. Площадь его была более 22 000 м², во дворце находились тысячи комнат, многочисленные переходы, террасы и подвалы. Помещения сооружались вокруг центрального двора. В многоуровневых переходах можно было заблудиться. Есть гипотеза, что именно из этой архитектурной особенности родилась легенда о лабиринте Минотавра.

Минойский дворец не был укреплен защитными стенами. Поэтому исследователи сделали вывод, что местные жители чувствовали себя в безопасности и не боялись нападения. Кносс находился на пересечении морских торговых путей. Минойцев связывали дружественные отношения с другими народами: например, они вели активный торговый обмен с Египтом.

С дворцом и легендой о Минотавре связывают царя Миноса, в честь которого была названа цивилизация. Минос упоминается не только в греческих мифах, но и в произведениях Гомера. Ученые утверждают, что это была реальная историческая личность. В правление этого царя Крит достиг максимального процветания и благополучия. Минос считался мудрым и могущественным правителем, который победил пиратов и объединил остров, сделав его центром морской торговли. Согласно мифологии, за мудрость земного правления после смерти боги сделали Миноса верховным судьей в царстве Аида.

Глава 4. Невидимые нити

В Лации жило несколько тысяч жителей. Все они были свободными. Каждый человек, даже слуги во дворце, мог покинуть родные земли и поселиться в другом месте, но мало кто пользовался этой привилегией. Наоборот, в основном приезжали к ним. Однажды посетив край с пряными полями, люди не хотели отсюда уезжать. Перебирались одни или целыми семьями, привозя с собой новые традиции и нравы. Постепенно чужестранцы вплетались в жизнь Лации, как нить вплетается в полотно. Одна нить тонка и непрочна, но сплетенные между собой в узор ткани, нити становятся элементом надежной и долговечной системы.

Когда Янус смотрел на людей оттуда, с высоты небесного правления, он видел в буквальном смысле белые нити, которые шли от человека к человеку. Это напоминало светящуюся паутину, мягко обволакивающую Землю. Зрелище завораживало, но только находясь здесь, среди людей, он почувствовал, что значит быть частью этого полотна.

Янус воспринимал чувства других людей как свои. Эта связь работала в обе стороны. Когда он, сидя на балконе, провожал закат, время замирало. Впечатления и события прошедшего дня укладывались в душе и приходили в состояние покоя. То же самое чувствовал и каждый житель Лации. Все прекращали свои дела.

Рыбаков закат заставал в море. Достав последние сети, они садились на края лодок и, свесив ноги в теплую воду, любовались игрой света на морской глади. Гончарный мастер останавливал круг. Опускал руки в большой чан с водой, чтобы смыть остатки глины. Окидывал удовлетворенным взглядом мастерскую и всю посуду, сделанную сегодня, и довольный выходил на улицу. На несколько минут замирал, облокотившись на дверной проем, и восхищенно вдыхал вечерний запах. Работники с полей возвращались домой. Они шли через обрывки тихого закатного света, который проглядывал сквозь листву деревьев. Гордились тем, что работа сегодня спорилась и многое успелось, а дома их ждут горячий ужин и нежные руки жены. Кто-то затягивал песню. Она мягко лилась, застревая в кронах. В этот момент все вместе с царем находились в состоянии тихой радости.

Правда, бывали случаи, когда такая связь играла плохую роль. В первый год после смерти родителей Янус чувствовал холод вокруг и внутри, как будто он погрузился в ледяную воду. Он словно сидел под водой и никак не мог вынырнуть. Звуки, картинки и запахи были приглушенными. Слышались как сквозь толщу воды.

Первые месяцы молодой царь метался из одной части дворца в другую. Потом все силы и время посвящал работе в кузне или полях, но и это не помогло. Рук и ног к вечеру не чувствовал, а сердце всё равно сковывал холод. В конце концов царь сдался ему. Однажды вернувшись из города, он с трудом поднялся по ступенькам лестницы до парадной двери дворца. Войдя внутрь, закрыл за собой створы и запер массивный засов изнутри. Янус перестал выходить не только за пределы дворца, но и из своих покоев. Он целыми днями лежал и не мог пошевелиться. Хотелось сжаться до маленькой точки. А еще постоянно хотелось спать. Даже к дубовым воротам Янус снова, как в детстве, ходил во сне.

Так прошло несколько месяцев. Однажды Янус открыл глаза от того, что почувствовал на лице прохладное дуновение — то ли ветра, случайно ворвавшегося в эту часть дворца, то ли сквозняка, который пробрался через завесу плотной темной ткани, которой царь приказал закрыть все световые проемы и двери. Ветер принес шум дождя и мягкий запах цветущей магнолии. Вместо того чтобы поглубже зарыться в подушки, царю впервые за много дней захотелось встать и выйти на свежий воздух. Сначала он поднял тяжелую голову и сел. Тело с непривычки заныло и обмякло. Слегка покачиваясь на ослабевших ногах, Янус прошел по комнате и резким движением сдернул ткани, закрывающие выход на балкон. В покои ворвался свет. Он ослепил Януса, так что глазам стало больно. Постепенно зрение вернулось, и царь смог оглядеться.

На улице барабанил ливень. В Лацию пришла ранняя весна. Царь глубоко вдохнул. Легкие наполнились свежим воздухом, а сердце Януса — надеждой. Природа вокруг обновлялась, что-то новое появилось и в нем.

Под дверью зашевелился и заскрипел Антипэтер. Он всё это время был рядом со своим повелителем. До последнего сопротивлялся и ухаживал за Янусом. Когда силы закончились, слуга так и уснул здесь, под дверью царских покоев.

Янус приказал наполнить горячие ванны. Смыл сон и пыль. Хорошенько распарился, а потом окатил себя ледяной родниковой водой из тяжелых глиняных кувшинов. В тело вернулась бодрость, а мысли обрели ясность. Подкрепившись сытным обедом, Янус пошел осматривать владения.

То, что он увидел, привело его в ужас: кругом царила разруха. Всё это время жители находились за темной завесой печали вместе с ним. На улицах никого не было, все закрылись в домах. Поля стояли заброшенными. Последний урожай в садах не убрали и гнилые фрукты валялись прямо под деревьями, так что молодая трава не могла пробиться. Огня не было ни в печах людей, ни в их сердцах.

В тот раз жителям с трудом удалось привести свое хозяйство в порядок, а царь осознал степень своей ответственности. Теперь он тщательнее следил за тем, чтобы разрушающие чувства не увлекли снова на темную сторону. Научившись видеть эту границу в себе, помогал держать ее и другим.

Артефакт: ворота Иштар

Для римлян, как и для многих других народов, в доме являлись священными очаг и двери. Закрытые двери защищали, отделяли человека от внешнего мира, открытые — соединяли с обществом и окружающим миром. Дверь выполняла роль границы между двумя мирами: внешним миром поселения и внутренним миром человеческой семьи. Двери по-латински называли «януа». Покровителем дверей, входов и выходов, всех начал и начинаний считался бог Янус. В честь Януса назвали первый месяц зимы как символ входа в новый год — январь.

Открытие двери символизировало переход из одного мира в другой, поэтому в архитектуре, особенно религиозной, двери имели сакральное значение. Часто эта часть архитектурного сооружения была посвящена богу или богине.

Например, воро́та И́штар — восьмые ворота стен Вавилона, который находился на территории современного Ирака. Ворота были построены по приказу царя Навуходоносора II в 575 году до н. э. и посвящены богине Иштар.

На данный момент это один из самых известных памятников архитектуры Вавилонского царства. С 1930 года ворота Иштар находятся в экспозиции Музея Передней Азии (Пергамский музей, Берлин).

Глава 5. Карна

Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, когда Янус и еще четверо мужчин подошли к подножию гор. Они выдвинулись из дворца затемно, вооружившись луками и копьями. Царь взял с собой самых опытных охотников, потому что с горных пастбищ стали приходить плохие вести. На овец нападали дикие звери. Пара хищников — волк и волчица — делали регулярные набеги. Овцы, спасаясь от опасности, разбегались в разные стороны, так что пастухам приходилось искать их по склонам гор. Рассказывали, волчица до того смелая, что выбирала жертву из самых упитанных овец, и даже близость пастухов ее не страшила. Волк же чаще брал на себя роль защитника, готовый загрызть любого, кто посягнет на его напарницу, пока та охотилась. Шансов встретить хищников было мало, но мужчины взяли с собой силки, чтобы расставить их вокруг пастбищ.

Дорога пошла вверх, и разговоры стихли. Все старались соблюдать тишину, чтобы не нарушать размеренный ритм лесной жизни. Вдруг Янус остановился. Он остро почувствовал страх, но не свой. Холодная нить ужаса пронзила его, быстро спускаясь по позвоночнику. Он ощутил преследование. Задышал чаще. Обернулся, но не увидел ничего, что представляло бы угрозу. За спиной так же неспешно шли его верные люди. Он прислушался к себе, чтобы понять, откуда возникло это состояние. Страх внутри креп, перерастая в отчаяние. Тогда Янус резко дернулся вправо и побежал что есть сил вверх, прямо через заросли кустарника. Он несся, почти не разбирая дороги, на этот внутренний леденящий зов. Его спутники не успели понять, в чем дело, но устремились следом, заметно проигрывая в скорости. Если Янус знал, в какую сторону двигаться, то им приходилось останавливаться и прислушиваться к хрусту веток под ногами предводителя.

Чувство опасности усиливалось. Янус был уже совсем рядом с его источником. Где-то справа и выше. Одним рывком он заскочил на каменное плато и увидел там девушку. Судя по всему, она бежала, спасаясь от преследовавших ее хищников, пока не уперлась в глухую стену скалы. Дороги наверх не было, путь назад преградили двое волков. Прислонившись спиной к камню, девушка размахивала большой веткой сломанного дерева, из последних сил пытаясь не дать нападавшим сделать смертельный прыжок.

В одно мгновение царь очутился рядом с волком. Схватив его за холку, отбросил в сторону. Движения были быстрыми и уверенными, но хищник все равно успел изогнуться и вцепиться в руку. Острые зубы вонзились в тело до самых костей и разорвали кожу в нескольких местах. Царь лишь остервенело вскрикнул и продолжил тащить упирающегося зверя к обрыву. Хищник разжал пасть и кубарем покатился вниз по склону. Его волчице пришлось изменить тактику. Животное яростно скалилось, но отступало, в то время как Янус шел на нее, глядя прямо в глаза. Оценив, что силы не равны, волчица развернулась и, досадно клацнув зубами, бегом скрылась за деревьями.

Когда Янус убедился, что волки не вернутся, он обернулся к девушке. Та всё еще стояла, прижавшись спиной к скале, и не выпускала из рук сломанную ветку. Туника на ней была разодрана волчьими клыками. Она по-прежнему была сильно испугана, но с благодарностью смотрела на своего спасителя. Оба понимали: если бы Янус замешкался, история закончилась бы иначе.

— Ты не ранена? — спросил Янус.

— Я нет, — твердо ответила девушка и тут же воскликнула: — А вот ты! Силы небесные, что он сделал с твоей рукой?

Только теперь Янус заметил кровь и почувствовал боль. Рана выглядела ужасно. Волк почти насквозь прокусил руку, вырвав кусок мяса. Кровь лилась на землю. Девушка быстро оторвала кусок ткани от подола и ловкими движениями перевязала руку, остановив кровотечение.

— На какое-то время этого хватит, но рану нужно промыть, — стягивая повязку, скомандовала она.

Янус усмехнулся сквозь боль. Он не заметил, как из спасителя превратился в спасаемого. А еще его удивило чувство от прикосновения ее рук: по коже разлилось приятное тепло, пока незнакомка перевязывала рану.

— Одна в горах? Тебе жить надоело? — насмешливо поинтересовался царь, заметив лук и стрелы за спиной девушки.

— Охотилась. И, видимо, не я одна. Волки тоже искали себе пищу.

К этому времени на плато поднялись остальные мужчины и немало удивились обаятельной находке Януса. Начинало темнеть. Все поспешили спуститься на равнину. Поняв, что добраться до поселений засветло не удастся, путники остановились на ночлег у подножия горы. Они разожгли костер и достали припасы. Пока на костре готовился ужин, горячо обсуждали случившееся. Янус же внимательно наблюдал за девушкой.

Ему нравилось, с каким достоинством она держалась в кругу незнакомых мужчин и с каким восхищением смотрела на него. После такого напряженного дня выглядела охотница скверно. В спутанных волосах, которые волнами разлетелись по плечам, торчали сухие листья и ветки. Испачканная туника висела рваными лохмотьями. Руки были покрыты синяками и ссадинами, а на красивом лице виднелась запекшаяся кровь — то ли ее, то ли Януса.

Царя удивило, насколько незнакомка благородна и горделива, несмотря на жалкий и потрепанный вид. Девушка сначала сидела молча, положив подбородок на острые колени и с интересом разглядывая компанию. Потом, перебивая всех, включилась в беседу, делясь подробностями встречи с волками и своего чудесного спасения. Разгорячившись, она вслед за мужчинами подставила чашу под бурдюк с вином, которое разливал Янус. Царь поразился такой дерзости: италийские женщины вели себя скромнее.

Чем-то она притягивала его — но не коленками же, право. Янус никак не мог уловить, чем именно. Может быть, его поразила смелость, с которой охотница отмахивалась от хищников, или жажда жизни, горевшая в ее юном теле. Откуда в таком хрупком существе столько храбрости?

Девушка почувствовала, что за ней наблюдают. Нисколько не смущаясь, она ответила своему спасителю прямым взглядом карих глаз. Янус едва удержался, чтобы не отвести взор.

— Больно? — девушка указала на руку. — Надо сменить повязку.

Она оторвала кусок от туники, которая становилась всё короче. Пока девушка ловко обрабатывала рану, Янус прислушивался к себе. В теле появились какие-то новые ощущения. Изнутри поднялась волна тепла и ударила в голову. Он поймал себя на мысли, что испытывает противоположные чувства: звериную страсть и человеческую нежность. Что ему хочется и наброситься на эту девушку подобно тем волкам, и защитить от любой опасности. А еще, что он плохо себя контролирует.

Конечно, это было не первое его романтическое переживание. Янус привык к вниманию женщин. Стоило правителю появиться на рыночной площади, как она озарялась десятками улыбок загорелых италиек. На базаре они с удовольствием угощали его фруктами, протягивая их через прилавок так, что с плеча невзначай слетала накидка. В другой раз кто-то давал попробовать молодого вина, успевая шепнуть на ухо несколько приятных слов. Все эти женщины были прекрасны. Красота каждой волновала его, заставляла сердце биться чаще, распаляла. Янус любовался всеми, но редко, вернее сказать, почти никогда ему не хотелось узнать их ближе. Он восхищался ими как красивыми кувшинами с идеальными формами, но ни из одного из них не хотелось напиться.

Новая знакомая оказалась исключением. Царя притягивал ее внутренний огонь. У Януса перехватывало дыхание, когда он смотрел на нее.

Ужин был готов. Янус, сняв с костра самый вкусный кусок, протянул его девушке.

— Как тебя зовут?

— Карна. Я живу в поселке недалеко от твоего дворца.

— Ты знаешь, кто я?

— Да, я тебя узнала. И спасибо, что спас мне жизнь: было бы обидно попрощаться с ней сегодня.

— Почему?

— Потому что я хочу узнать, что приготовило для меня завтра, — широко улыбнулась девушка.

— Часто попадаешь в опасные истории? — усмехнулся Янус.

— Без них скучно, — подмигнула Карна. — Я охочусь в лесу и продаю добычу. Это мое ремесло. Оно кормит меня и дает определенную свободу.

Остальные разговоры незаметно стихли. Говорила только Карна. Девушка-охотница — это интересно. Открыв рот, ее слушали все мужчины.

— Свободу? — уточнил Янус.

— Я приехала сюда вместе с мужем из-за тех гор, — указывая направление рукой, начала рассказ девушка. — Он слышал, что здесь плодородные земли. Жизнь богаче и изобильнее. Есть работа, и ты разрешаешь селиться на своих землях при условии, что человек ее возделывает. Это мудрое решение для правителя. Земля не должна пустовать. Муж нанялся в каменоломни. Растус был сильным мужчиной и работал хорошо, поэтому мы быстро встали на ноги. Выбрали участок земли из тех наделов, что ты отдал жителям Лации. Он построил крепкий дом, а я разбила чудесный сад. О, ты обязательно должен его увидеть! Я сама посадила все деревья, скоро они вырастут и начнут приносить плоды. Жаль, что муж этого уже не увидит, — с сожалением проговорила она.

— Почему?

— Растус погиб в каменоломнях семь месяцев назад. Замешкался и не успел отскочить из-под большого куска камня, отколовшегося от скалы. Умер почти мгновенно. Я даже не попрощалась с ним. Мы так многого хотели вместе. Он даже не успел подарить мне детей. — Ее глаза стали влажными от этих воспоминаний, но девушка не позволила пролиться ни одной слезе и продолжила рассказ: — Оплакав мужа, я задумалась, чем жить. Возвращаться к родителям не собиралась. Да и оставлять дом, который муж построил своими руками, совсем не хотелось. Наша жизнь в нем была короткой, но счастливой. Сад еще не приносит урожая, а работа в лавочках не интересна. Тогда я вспомнила, что муж научил меня стрелять из лука. Даже шутил, что у меня к этому дар и я превзойду любого мужчину, — с грустной улыбкой проговорила Карна. — Я отправилась в лес и попробовала добыть себе еду. Оказалось, это несложно. Главное, слышать лес и с почтением к нему относиться. Я не беру больше, чем мне нужно. Каждая жизнь бесценна. Я всегда благодарю убитое мной животное за то, что оно помогает мне жить. Это священный цикл жизни и смерти. Я хорошо понимаю, что тоже являюсь частью этого цикла. Вот сегодня, например, чуть сама не стала обедом. И волкам нужно есть. Это их природа.

Карна закончила рассказ. Она опустила голову на колени и задумчиво смотрела на огонь. Мужчины же, сохраняя молчание, продолжали восхищенно разглядывать ее. Незаметно для всех Янус покинул компанию. Он вернулся лишь глубокой ночью, когда темнота окутала людей у костра.

Янус подбросил дров. Все начали устраиваться на ночлег. Карна тоже легла. Сперва рядом с огнем, но когда тот погас и тепла перестало хватать, перебралась поближе к Янусу. Уткнувшись лбом в его спину, свернулась калачиком и сразу уснула. Царь же так и не смог сомкнуть глаз. Сначала он лежал, боясь пошевелиться и потревожить ее сон. Потом и сам замерз. Тогда он повернулся и нежно обнял молодую охотницу. Так стало теплее обоим.

После восхода солнца в лагерь приехал отряд из дворца. Забеспокоившись, что царь не вернулся, когда планировал, навстречу ему отправились верные люди. Они привели лошадей. Янус посадил Карну впереди себя, чтобы отвезти девушку в ее селение, и взялся за поводья. Получилось, что он продолжал обнимать ее всю дорогу, как делал это ночью. Добравшись до дома девушки, Янус помог ей спрыгнуть. Почти у дверей она обернулась. Красивое лицо тронула легкая улыбка.

— Не хочешь взглянуть на сад?

Дыхание вновь остановилось. Он еле сдержался.

— Сейчас мне нужно возвращаться во дворец, но завтра мы пойдем в горы вместе, чтобы неприятности не настигли тебя снова. Волки всё еще там. После возвращения можем и на сад посмотреть.

Прошли три года со дня их знакомства. В лице Карны Янус обрел и возлюбленную, и друга. Друга, с которым можно разделить всё. Порой они на несколько дней уходили в горы. Янус сопровождал Карну, но сам в охоте не участвовал. Способность чувствовать всех обитателей земли равными себе не позволяла ему убивать, но видя, с каким почтением это делала Карна, он признавал ее ремесло. Янус вообще привык принимать мир таким, какой он есть, со всем хорошим и всем плохим, без оценок и осуждения.

Карна же чувствовала себя на природе как нимфа. Создавалось впечатление, что она сама являлась частью леса. Да и смелости этой девчонке было не занимать. Она не боялась встретиться один на один с диким кабаном. Залезть вверх по отвесной скале без подстраховки, цепляясь пальцами за еле заметные выступы. Выбрать самый высокий камень для прыжка в воду. Януса это восхищало.

Горное озеро стало их излюбленным местом. Они часто разбивали здесь лагерь и оставались по нескольку дней. Вода завидовала нежности девушки. Влюбленные купались, а потом, раздевшись до гола, лежали на большом валуне, как две ящерицы, щурясь от солнечных зайчиков. Ласковые лучи спорили с руками Януса за право гладить бархатистую кожу Карны. Янус всегда побеждал.

Им было хорошо вместе. В этих отношениях шли рядом страсть и нежность, дружба и забота.

Янусу на тот момент исполнилось 24 года. Карне немногим меньше. Оба жадно любили жизнь и наслаждались всем, что она дает. С удовольствием ели, будь то простая еда у костра в лесу или роскошный ужин во дворце Януса. Им было одинаково сладко и страстно спать в царских покоях среди перин и в чистом поле на голой земле. Они подолгу болтали обо всем на свете. Янус даже научил Карну мореходству. Страсть к морю она тоже разделила с ним.

Удивительно, но Карна чувствовала себя на корабле, как заправский моряк. Сама укладывала корабельные канаты и натягивала паруса. Не стеснялась прикрикнуть на матросов крепким словцом, когда те, замешкавшись, не успевали спустить парус, и корабль кренило. Некоторые члены команды ее даже побаивались. Вид у Карны и вправду был грозный. Волосы, которые беспощадно трепал соленый ветер, пришлось затянуть под тугую повязку, а тунику сменить на штаны. Широкие полоски ткани, сшитые по бокам, подвязывались тонкой корабельной веревкой и скручивались на поясе для верности. Карна подворачивала штанины до колен, а грудь перевязывала куском льна в несколько оборотов, но даже в этом одеянии оставалась изящной и привлекательной.

Больше всего ей нравилось управлять кораблем. Силы в руках еле хватало, чтобы двигать огромной рулевой балкой, но терпения и воли — хоть отбавляй. Она стояла на корме, всматривалась в горизонт и наслаждалась встречным ветром и свободой.

Мужчины на корабле сначала выказывали недовольство. Как только видели, что Карна с Янусом появлялись в порту, в воду летели плевки и грубые ругательства. Но со временем моряки привыкли к бойкой девчонке и даже прониклись уважением к ее бесстрашию и решимости.

Януса восхищало, что Карна открыта всему новому и смело идет в неизвестное. Правда, со временем он стал замечать, что у нее появилась зависимость от этих впечатлений: она жаждала их всё больше и больше. Уйти глубже в горы, чтобы посмотреть, что там за этой вершиной и за следующей. Их приятные прогулки превратились в изнуряющие исследовательские экспедиции, которые могли длиться неделю, две. В морских плаваниях ей было уже мало посетить соседние острова: хотелось плыть дальше и дальше от италийских земель. Карна забросила свой чудесный дом. Сад зарастал сорняками, а плодовые деревья превращались в дички. Она всё чаще говорила о каком-то большом путешествии, грезила им.

В отношениях девушка тоже стала ненасытной. Внимания Януса ей не хватало. Она требовала, чтобы он находился с ней рядом каждую минуту и днем, и ночью. Карна ревновала не только к другим женщинам, но даже к царским обязанностям и к солнцу, к которому он уходил каждое утро и каждый вечер. Это тяготило Януса. Он по-прежнему с большим теплом относился к Карне, но осознал, что этого недостаточно для долгой счастливой жизни вдвоем. Было что-то еще, что они упускали, но он никак не мог понять, что именно.

Вспоминая отношения своих родителей, которые до конца дней любили друг друга, Янус старался отыскать отличия от его жизни с этой девушкой. И однажды нашел. Не умом — он почувствовал их сердцем. Им с Карной недоставало внутренней свободы. Она нужна в отношениях, как воздух для дыхания. Карна искала свободу вовне, в то время как Янус задыхался внутри.

Еще им не хватало покоя. Почти такой же полноты бездействия, какая у него была Там, наверху. На Земле Янус тоже мог к нему прикоснуться, например, сидя в своем кресле, всматриваясь в закатный горизонт, но только наедине с самим собой, не рядом с ней.

Да, их отношениям не хватало внутреннего покоя и свободы. Янусу было не интересно развивать отношения, привнося в них всё новые и новые впечатления. Наоборот, он чувствовал, что самое ценное находится в глубине, но для того чтобы прийти к этому, нужно остановиться и присмотреться. С безудержной энергией Карны это не представлялось возможным.

Как-то утром во время одного из походов Янус как обычно проснулся рядом с Карной. Открыл глаза, посмотрел на эту прелестную лесную нимфу и вдруг всё осознал. Понял: что-то изменилось. Невозвратно ушло и больше не вернется. Это была всё та же Карна, по-прежнему притягательная, но с этого момента он хотел продолжить свой путь один. Девушка тоже проснулась. В прекрасном настроении она пошла к озеру и набрала воды, чтобы приготовить завтрак.

— Я принесла чистой воды из родника. Хочешь? — спросила она, протягивая чашу.

— Благодарю, — опустив глаза, ответил Янус, — я не хочу пить.

Они собрали пожитки и продолжили спускаться на равнину. За целый день пути Янус не произнес ни слова. Карна же говорила без умолку. Она строила планы грандиозного морского путешествия. К каким землям можно отправиться и что следует взять с собой. Вечером, сидя у костра на очередном привале, девушка продолжала болтать об этом, искоса поглядывая на своего угрюмого спутника.

— Нужно взять самых опытных моряков, — рассуждала она.

— Да, — отстраненно соглашался Янус.

— И большой запас питьевой воды. Неизвестно, сколько месяцев придется плыть.

— Да.

— Как думаешь, сколько припасов придется взять на такую команду?

— Да.

Янус не слышал ее вопроса. Он что-то чертил палкой на земле и не мог поднять глаз, чтобы посмотреть на девушку. Карна всё поняла. Не меняя интонации, она задала последний вопрос.

— Ты же не поплывешь со мной, верно?

— Да.

Только теперь он поднял голову и осознал, что произошло. Это был конец. Дальше всё происходило как во сне. Карна сначала обрушилась на него с обвинениями, что он бросает ее одну в опасном путешествии. Потом принялась уговаривать, убеждая, что ему понравится. В конце концов сдалась, поняв, что решение принято и не изменится. Он не поплывет с ней. О том, что она может отказаться от путешествия, речи не шло. Оба понимали, что их пути расходятся и у каждого теперь своя жизнь.

Устав от переживаний этого вечера, Карна уснула. Она спала, свернувшись калачиком, положив руку под голову. Янус смотрел на нее с нежностью как на сестру и друга. С благодарностью вспоминал их яркое знакомство и все приятные моменты последних трех лет. Как много эта девушка открыла для него. Янус мог бы разделить с ней царство и свою жизнь, но чувствовал, что это будет обманом. Он не сумеет отдать ей себя полностью. Интересно, это вообще возможно? Захотеть посвятить свою жизнь женщине? Ему показалась нелепой эта мысль.

— Спи, моя прекрасная лесная нимфа. Когда ты проснешься, этот отрезок твоей жизни будет позади, но завтра принесет тебе много хорошего. Я желаю, чтобы ты никогда не теряла дорогу и была в безопасности, поэтому дарю способность читать путь по звездам. Во всех путешествиях ты всегда сможешь увидеть верное направление и указать его другим.

Янус нежно гладил Карну по голове, нашептывая звездное заклинание.

— Будь счастлива! — Он был уверен, что Карна спит, и не видел, как из ее глаз покатились тихие слезы.

На следующее утро, собрав вещи, они молча продолжили путь. Вернувшись в Лацию, Янус дал страстям остыть и, придя в себя, сделал ряд распоряжений. Первым делом подарил Карне лучший из своих кораблей — самое надежное и быстроходное судно. Лично подобрал команду из отчаянных моряков. Отправляясь к неизведанному, нужно позаботиться о том, чтобы люди вокруг разделяли твой настрой. Царь снарядил экипаж всем необходимым. До отказа забил трюм припасами и водой. Капитаном корабля назначил Ролло, сильного молодого мужчину. Тот отличался смелостью и умом. Ролло обрадовался возможности совершить плавание к берегам, к которым еще никто не отважился отправиться, и благодарил царя, что тот доверил ему управление судном. На это Янус пожал ему руку и задумчиво улыбнулся. Он-то знал, кто на самом деле будет вести корабль.

Команда отправилась в плавание через месяц. Всё это время Карна почти не разговаривала с Янусом. Даже когда он пришел ее проводить, она поднялась на корабль, не проронив ни слова и не взглянув на своего возлюбленного друга. Только когда суша почти скрылась из вида, Карна прошептала, смотря в сторону берега:

— Будь счастлив!

Артефакт: дверные петли на воротах Хаттусы

Современную входную дверь невозможно представить без петель. Кажется, что так было всегда, но до сих пор неизвестно, кто изобрел эту конструкцию. Самые старые петли датируют примерно 1600 годом до н. э. Их обнаружили на воротах Хаттусы, столицы древнего Хеттского царства, расположенного на территории современной Турции. Также петли использовали в Древнем Египте и Древнем Риме. Это небольшое изобретение помогает прикладывать минимальные усилия при открывании и закрывании створок дверей, даже очень большого веса. Как и двери, петли имеют символический характер. В мифологии Древнего Рима есть легенда о нимфе Карне — богине дверных петель.

Карна — лесная нимфа-охотница. Славилась красотой и отвагой. Многие юноши были влюблены в нее, но нимфа ценила только охоту. Она преследовала диких зверей, поражая их стрелами, или расставляла сети. Иногда Карна притворно соглашалась уступить желаниям влюбленных юношей, предупреждая, что не хочет заниматься любовью при свете солнца. Нимфа предлагала мужчине пройти в темную пещеру, а сама обещала, что последует за ним. Но вместо этого Карна пряталась в кустарнике где-нибудь рядом, смеясь над неудачливым ухажером.

Бог Янус не стал исключением. Увидев Карну, он воспылал к ней страстью и стал умолять нимфу разделить его любовь. Нимфа собиралась поступить с ним так же, как и с другими. Она приказала Янусу отыскать глухую пещеру, а сама решила спрятаться. Но Янус, который мог видеть будущее, сумел ее обмануть и настиг в тайном убежище. Карне пришлось уступить двуликому богу. В благодарность за пылкую страсть Янус сделал ее богиней дверных петель и подарил белый цветок терновника, чтобы отвращать от домов и дверей беды и напасти.

Глава 6. Дар

Дворец с раннего утра наполнился суетой и хлопотами по случаю приезда дорогого гостя. Все слуги готовились к предстоящему празднику. Столы для пиршества разместили в мегароне — зале с очагом, окруженном колоннами. Они были без меры уставлены яствами. Чаши с ячменной мукой, перемешанной с измельченным миндалем и гранатовыми зернами, залитыми медом и вином. Огромные керамические блюда с фруктами. Запеченные скаты под лакричным соусом, устрицы и мидии, вымоченные в лаймовом соку, морские ежи и суп из черепахи с острыми специями, сыры с пряными травами и оливы в лимонном рассоле. На десерт хозяин собирался подать финики, фаршированные орехами, и, конечно, сладости, привезенные из восточных земель.

Из хранилищ подняли бочки с вином, расставив их в два яруса вдоль стен. Вино, священный напиток, который связывал силы земли, солнца и труд человека, являлось неотъемлемой частью повседневной жизни и праздника. Слуга докатил последнюю бочку и не без гордости осмотрел ровные ряды.

— Всё так!

Вино должно литься реками на протяжении всего вечера.

Ложи вокруг столов покрыли тонкими шерстяными одеялами, расшитыми цветочными узорами, и множеством подушек разных форм и размеров. По углам зала поставили чаши с благовониями, которые окуривали пространство вокруг сладостным дымом.

Янус хлопотал весь день, раздавая распоряжения и следя за их исполнением. Волновался, чтобы всё к встрече дорогого гостя было приготовлено вовремя. Он знал, как важны для Сатурна детали. Его друг словно родился со встроенной мерой красоты и вкуса. Плоды и зелень для стола должны были быть свежими, собранными в тот же день. Ткани для лож — мягкими, чтобы кожа наслаждалась соприкосновением. Кубки — увесистыми, из чистого серебра. Застольным беседам следовало быть теплыми, а веселью — безудержным, из самого сердца.

Сатурн умел наслаждаться жизнью и всеми благами, что она несла. Каждое ее проявление воспринимал с восторгом и благодарностью. Как истинный гурман смаковал каждый момент через звук, созерцание, вкус. Получать удовольствие для него было так же естественно, как дышать.

Смотря на Сатурна, никто не смог бы определить, сколько ему лет и откуда он родом. Он вобрал в себя черты и характер всех народов сразу. Был щедр и самоуверен, как шумер. Легок и весел, с морщинками в уголках глаз от постоянной улыбки, как нубиец. Мудр и глубок, как критянин, и имел крепкую волю, как у северян. Его улыбка, выдающийся минойский нос с горбинкой и тонкие пальцы рук свели с ума не одну женщину. Моложавый, с подтянутой, крепкой фигурой и благородным лицом, Сатурн носил хитоны из тонко выделанных тканей, которые подчеркивали все достоинства его прекрасного тела. Он всегда выглядел безупречно. Создавалось впечатление, что это дается ему легко, как и сама жизнь.

Сатурн был давним другом Януса. Он тоже решил покинуть Пантеон и прожить жизнь на Земле смертным человеком. Будучи богом, он покровительствовал земледелию, урожаю и семенам. Именно Сатурн научил людей возделывать землю и почитать ее как добрую матерь, которая заботится и питает, но взамен требует бережного отношения. Подобно тому как тело человека нуждается в отдыхе, так и земле нужны перерывы в посевах, чтобы восполнить себя перед новым урожаем. Сатурн систематизировал знания о земле и придумал календарь. Чтобы людям легче было ориентироваться, связал его с лунными циклами. Благодаря этому люди знали, какие культуры в какие годы можно сеять и когда земле требуется отдых. Земля благодарила за заботу обильными урожаями, поэтому Сатурн прослыл богом изобилия и богатства.

Он учил людей наслаждаться теми растениями, что произрастали на их землях. Когда Сатурн, будучи богом, создавал палитру вкусов, не обидел никого. Например, тем народам, которые поселились на неплодородной почве и не имели возможности выращивать множество культур, подарил специи, научив обильно сдабривать ими пищу.

В земном воплощении Сатурн родился единственным сыном в богатой семье, поэтому ни в чем не нуждался. Став самостоятельным юношей, первым делом отправился путешествовать по свету. Он хотел попробовать каждый вкус, который мог предоставить ему мир, порадоваться каждому звуку, будь то звук военного барабана или пение птиц. Каждая новая страна дарила новые ощущения. Он вслушивался в языки разных народов. Наслаждался плотностью и плавностью речи жителей востока или резкими стрекочущими словами народов, населявших берега северных морей. Обладая искренней щедростью и веселым нравом, он становился желанным гостем во многих домах. С благодарностью принимал приглашения и старался расспросить хозяина о его радостях и заботах, чтобы впитать в себя все традиции и все нравы. Не каждый язык давался легко, и порой Сатурн не понимал ни слова из этих бесед. Просто смотрел на человека со своей неизменной улыбкой в уголках глаз, а хозяин распалялся от этой теплоты сердца и болтал без умолку.

Сатурн считал, что совместная трапеза лучше всего может рассказать о человеке. Достаточно посмотреть, как кто-то готовит, какие продукты выбирает и как ест, чтобы составить полный портрет. Легкая пища говорила о легком человеке. Умеренность — о сильном характере.

Он во всем чувствовал жизнь. Когда Сатурн видел, что в каком-то поселке жители истощили земли небрежным отношением, он шел в поле, садился на корточки, клал ладони на землю и долго разговаривал с ней, нашептывая что-то ласковым голосом, пока земля не отогревалась под его руками. Строгие назидания же оставлял для нерадивых землепашцев.

Его путешествие продолжалось много лет. Объехав все уголки мира, переполненный впечатлениями и немного уставший, 29-летний Сатурн приехал в Италийское царство Януса.

Янус еще раз оглядел зал. Всё было готово для встречи доброго друга. И очень вовремя, потому что в это время у лестницы прогремела колесница, и гость поднялся во дворец.

— Не представляешь, как я рад тебе! — с теплотой воскликнул Янус. Они крепко обнялись.

— Не меньше твоего!

Сатурна проводили в покои, где приготовили горячую ванну с морской солью. Отмывшись от дорожной пыли и сменив одежды, он снова спустился в зал, где его уже ожидали.

— Как о многом мне хочется тебя расспросить, как о многом рассказать, — радушно взяв гостя под руку, Янус повел его в зал торжеств.

— У тебя будет достаточно времени, — с загадочной улыбкой ответил Сатурн и прошел вдоль столов. Разнообразие блюд, приготовленных с душой и заботой, порадовало его. С довольной улыбкой он прохаживался вдоль столов, когда что-то заставило гостя остановиться. На красивом блюде лежали оливки последнего урожая. Сатурн взял в руки одну и поднес к носу. Поморщился и вернул на место.

— Могу ли я попросить тебя заменить блюдо?

— Почему? Они собраны сегодня утром и не могли испортиться так быстро, — удивился хозяин.

— Дерево, на котором росли эти плоды, долго находилось в тени и не получило нужного количества солнечных лучей, чтобы они стали вкусными. Ян, мой друг, прости за мою придирчивость. Я не хотел тебя обидеть, — мягко извинился Сатурн. — Вижу, как ты постарался, и благодарен за столь великолепный прием. Давай повеселимся от души и отметим нашу встречу. Не представляешь, как я рад тебе!

Зал-мегарон постепенно наполнился людьми. Все гости были в сборе. Правители соседних земель, управляющие и мастера — почетные жители Лации. Гонцы с приглашениями, перевязанными шнуром и скрепленными личной терракотовой царской печатью, были отправлены к ученым и философам. Каждому Янус адресовал несколько строк с просьбой разделить с ним радость по случаю приезда друга. Не остался без внимания даже странствующий поэт, поселившийся недалеко от дворца на берегу моря прямо под открытым небом. Жрецам, которые редко покидали храмы, отправили щедрые дары. Двери дворца оставили открытыми для всех, кто захочет почтить пир Януса своим присутствием. Чтобы угощений и мест хватило, во дворе накрыли дополнительные столы, выкатив бочки с лучшим вином и туда.

Царь и его друг заняли места во главе стола. Гости расселись и устремили взоры на хозяина дома. Двумя руками он поднял большую чашу с вином над головой и произнес благодарственную речь небу и сотрапезникам. Янус отпил глоток вина и передал чашу по кругу. Каждый сделал то же самое. Пустой сосуд вернулся Янусу — пир начался. Слуги подали чаши с травяным отваром для омовения рук. Это делалось еще несколько раз в течение вечера, чтобы вкус очередного блюда, его аромат не перебивались предыдущим.

Когда гости разгорячились от вина, специй и споров, пир перешел к развлечениям. В центр зала стали выходить бойцы в коротких туниках, держа в руках украшенное чеканкой оружие. Их тела натерли маслами, так чтобы каждый мускул подчеркивал благородство силы и мужества. Поединки шли всерьез, но никогда не заканчивались смертью. Когда в сражении определялся победитель, бой прекращался. Соперники благодарили друг друга и присоединялись к пиршеству. Играла музыка, и снова подавалось вино, лились благодарственные речи земле и царю.

Насладившись едой и зрелищем, Сатурн откинулся на подушки и прикрыл глаза. Не требовалось быть оракулом, чтобы заметить: его что-то тяготит.

— О чем ты задумался, мой друг?

— Знаешь, Янус, когда мы с тобой затеяли наше большое путешествие на Землю, мне казалось это легким делом. Думал, что мы быстро наиграемся и вернемся обратно. Прошло столько лет. Я многое увидел и испытал, но все еще не чувствую себя удовлетворенным до конца. Этот мир так богат и прекрасен, что невозможно оторваться от него. Смотреть свысока на земные страсти и проживать их — совсем разные вещи. Разнообразие человеческих эмоций столь велико, что не хватит и тысячи лет, чтобы все познать. Я, признаюсь честно, завидую такому богатству чувств. Мне хочется испытывать всё новые и новые. Подняться на самую большую высоту и опуститься до глубочайшего дна. Ты слышал про Нубию? Я так и не добрался. Говорят, что у женщин там кожа цвета ночного неба, а шепот нежный, как майский ветер. Страсти овладели мной, мой друг, не могу остановиться. Стыдно в этом признаться, — вздохнул Сатурн. — Только тебе могу открыться. Не знаю, стоит ли продолжать или… Будь я богом, разорвал бы этот круг, но я человек, и принять решение в разы сложнее.

Янус внимательно слушал друга и, выдержав паузу, произнес:

— Я тебя понимаю. Люди и правда счастливые создания. То, что доступно им, не доступно больше ни одному живому существу во всей вселенной. Но испить жизнь до конца невозможно. Осмелюсь дать тебе совет. Позволишь?

Сатурн опустил голову, но не стал возражать.

— Перестань гоняться за разнообразием. Остановись, и иди в глубину. Это может оказаться не менее интересно.

— Думаешь, стоит пустить корни и пожить на одном месте? Неплохая идея. Построить дом. Вырастить лозу и угостить тебя своим вином. — Сатурн заулыбался от этой мысли. — Может, даже жениться? Каково это — делить свою жизнь с кем-то? Я любил и был любим многими женщинами, но ни с одной из них мне не хотелось вырастить виноград, — пошутил он.

— Я тоже так и не встретил свою богиню, — смеясь, ответил Янус и уже серьезно добавил: — Ты мне как брат! Прошу тебя, окажи честь — раздели со мной не только царство на небе, но и царство на земле. Когда ты отдохнешь с пути, мы выберем место, где будет стоять твой дворец. Уверен, ты станешь мудрым правителем, а я буду навещать тебя, чтобы выпить чашу вина и порадоваться твоему счастью.

Эта идея понравилась Сатурну. В сердце загорелась искра. Он мечтательно положил голову на подушку.

— Жизнь на земле была бы неполной без тебя, мой друг. Ты вдохнул в меня надежду. Мне хочется преподнести ответный дар, но до первого урожая винограда еще далеко, — улыбнулся Сатурн. — Чем я могу порадовать тебя уже сейчас?

— Пожалуй, у меня есть всё. Я счастлив. Крепкий дом и верные люди вокруг, что еще желать? Земля питает, а огонь согревает. Моя жизнь полна, душа спокойна. Иногда мне даже кажется, что настоящий момент не может вместить в себя всю благодарность, — отшутился Янус.

— Настоящее не может вместить? — задумчиво повторил Сатурн. — Кажется, я знаю, что тебе нужно. Я дарю тебе дар времени, дар видеть прошлое и будущее! — с восторгом воскликнул он. — Представь, теперь ты можешь вернуться к любому из своих впечатлений и снова пережить его, насладиться всеми его красками. Или увидеть, что ждет тебя в будущем и начать наслаждаться событием, которое еще не произошло, уже сейчас. Тогда удовольствия станет еще больше, и места в твоей душе для него будет предостаточно.

Не дожидаясь ответа, Сатурн вскочил с места и навис над ошарашенным правителем Лации. Обхватив голову друга, он смачно поцеловал его в макушку. Оба звучно расхохотались от нелепого ритуала.

— Благодарю тебя! Люблю подарки, что не имеют веса, — держась за живот от смеха, произнес Янус.

Разговор продолжился, и вскоре друзья забыли про дар. Сатурн стал сыпать историями, которые с ним приключились за время долгого путешествия. Конца им не виделось. Наверняка гость так бы и проболтал всю ночь, но тут музыка заиграла громче, и зал наполнился прекрасными танцовщицами. Все взоры обратились к ним: было чем полюбоваться.

Одна девушка сразу привлекла внимание Сатурна. Она выделялась смуглой кожей, но не от солнца, как у остальных. Кожа ее от природы обладала бронзовым оттенком. Скорее всего, танцовщица была родом с востока. Сатурн понял это по глазам. Только у восточных красавиц, вынужденных прятать тело под одеждами, спасаясь от жары и песчаных ветров, такой выразительный взгляд. Длинная юбка, украшенная множеством поясных украшений, разлеталась в стороны от быстрых ритмичных движений бедрами. Изящные руки словно рисовали узоры в воздухе. Девушка носила татуировку птицы. Тонкими линиями та начиналась хвостом на запястье, покрывала предплечье, переходя на спину. Крылья охватывали плечо с двух сторон. Когда девушка поднимала руки и кружилась в танце, создавалось впечатление, что птица летит, раскинув крылья. Сатурн замер, не в силах оторвать взор от прекрасного зрелища.

Когда музыка стихла, он не удержался и пригласил танцовщицу к ним за стол.

— Откуда ты родом?

— Из города Библ. В Лации я недавно. Приплыла несколько месяцев назад с морским караваном.

— Ты отправилась в путешествие одна? — удивился Сатурн.

— Решила посмотреть, что там за горизонтом. — Нимало не смутившись, девушка поделилась своей историей. Как и всегда, под открытым взглядом Сатурна с тремя морщинками у глаз от неизменной улыбки люди сами распахивали души.

Девушку звали Ааму. Она родилась в семье успешного торговца книгами и древними секретами. Весь дом был заставлен шкафами со свитками, папирусами и редкими рисунками. С малых лет девочка впитывала спрятанную за словами и символами жизнь, всматривалась в рисунки географических карт и мечтала хоть одним глазом увидеть что-то еще кроме до оскомины знакомых улиц родного города. Однажды Ааму приснился сон, будто она танцует в большой чаше, наполненной виноградом. В этот момент девушка испытала такое безграничное счастье, что, проснувшись, не находила себе места. Она выведала у торговцев, в каких землях растят виноград, и, не спросив позволения у отца, пробралась на корабль, идущий к италийским берегам, навсегда покинув родительский дом.

— Ты точно птица. Только птицы могут смело путешествовать, доверяясь лишь интуиции. Любишь инжир? — не дожидаясь ответа, Сатурн протянул девушке половинку сочного фрукта.

— Я никогда его не пробовала.

— Это самый красивый и самый сложный по вкусу фрукт, который растет в этих землях. На что похож?

— Он похож на сумерки после знойного летнего дня.

— Как и ты. — Сатурн придвинул свою подушку ближе к девушке. — На что еще?

— На обещание, — задумчиво произнесла она.

— Как и ты! Птица, останься со мной сегодня? — с нежной серьезностью попросил Сатурн.

Она молча посмотрела в искрящиеся глаза и улыбнулась только левым уголком рта.

— Я вижу, что ты привык получать всё, что пожелаешь, но не привык прикладывать усилия, чтобы это сохранить. Люди устроены странно. Как правило, они ценят только то, что дается им с трудом.

Девушка поблагодарила собеседника, почтительно поклонилась Янусу и вышла из-за стола.

Сатурн улыбнулся другу.

— Да, это и вправду может быть интересно.

Снова зазвучала музыка, и вышли танцовщицы в новых нарядах. В лампах зажгли огонь, тени от которого тут же запрыгали на стенах: даже пламя поддалось общему веселью. Праздник был в самом разгаре. Царь с удовольствием смотрел на довольных гостей и своего друга, который вовсю отплясывал, разгорячившись от вина.

Янус сделал всё, что мог, чтобы радости было где развернуться, и незаметно покинул пир. Путь до дубовых врат и обратно дался ему тяжелее обычного. Вернувшись в свои покои, он наполнил кубок неразбавленным вином и вышел на анфиладу балкона. Пахло рассветом и цветущей азалией. Янус сел в кресло и растянул губы в довольной улыбке. Всё получилось прекрасно — как он и задумал. Его милый друг так развеселился в конце, что свалился с ложи и громко смеялся, забираясь обратно. Угощения и развлечения понравились гостям. Что еще нужно хозяину.

Янус опустил тяжелую голову и прикрыл глаза. И вдруг в этом пространстве, огороженном закрытыми веками, он увидел всё. Себя, утром отдающего распоряжения старому слуге. То, как в детстве он убегал от него и прятался за мешками с финиками. Почувствовал сладковатый запах, как будто мешки сейчас стояли рядом. Картины в голове сменяли друг друга, погружая глубже и глубже в прошлое. Потом они изменили направление и устремились в будущее. Янус отчетливо увидел себя завтра утром, аккуратно перешагивающим спящих где попало гостей. Как он будит Сатурна, который так и уснул на ложе за столом.

Увидел, как провожает войско на войну, заглядывая в глаза каждому воину. Войну, которая начнется только через 25 лет. Видел, как войско вернется, но со многими он уже не встретится взглядом. Видел, как извратят облик самого Януса люди, которые начнут изображать его с двумя лицами и много веков спустя презрительно называть двуличным. Он видел, как от поколения к поколению память о нем угаснет в сердцах людей, а на смену придут новые боги и верования. Янус открыл глаза полные ужаса. Видеть прошлое и будущее — это не дар, это тяжелое бремя. И он, принявший этот «дар» от Сатурна, обрек носить его не только себя, но и свой народ во все времена. Потрясенный открытием, Янус нетвердым шагом прошел в свои покои и рухнул на ложе, не раздеваясь. Вино наконец одолело его, и он провалился в тягостный вязкий сон.

В самом дальнем углу дворца старый слуга прекратил натирать блюдо. Он так и замер со щеткой в руках. По его морщинистому лицу покатились крупные слезы. Старик вспомнил сына, который погиб на охоте несколько лет назад. Как он учил его ставить силки на зайцев и как они долго хохотали за обедом над тем, что мать снова перепутала чаши с солью и перцем, когда готовила обед. Они ели острое заячье мясо и обливались слезами то ли от остроты, то ли от смеха.

На кухне готовился завтрак для Януса. Кухарка помешивала похлебку в котелке и, мечтательно закинув голову, грезила о молодом конюхе. Она представляла, как занеженная и невыспавшаяся будет готовить такой же завтрак для него. Бобовая похлебка почти выкипела из котла и загасила очаг, а девушка всё сидела неподвижно, очарованная иллюзией будущего.

Италийское царство жило в гармонии и единении благодаря невидимым нитям, которые связывали души людей. Каждый житель разделил с Янусом его дар. В то утро многие взоры обращались то в будущее, то в прошлое. Настоящее стало как будто разреженным, менее весомым. Время, раньше висевшее в воздухе плотным звучным объемом, растянулось в обе стороны, пока не превратилось в тонкую, почти незаметную линию.

Артефакт: монета дидрахма, Рим

Дидрахма с изображением двуликого Януса. Рим, около 225–214 гг. до н. э. Частная коллекция.

Сатурн (лат. sāturnus) — бог древнеримской религии и персонаж римской мифологии. Считался богом времени, зарождения, разрушения, изобилия, богатства, сельского хозяйства, периодического обновления и освобождения.

Сатурн у римлян — одно из самых уважаемых божеств. Он покровительствовал земледельцам, являлся воплощением сил плодородия и власти. На изображениях часто держал в руках косу или серп.

В римской топонимике сохранилась мифологема о совместном правлении Сатурна и Януса:

Капитолий когда-то назывался mons Saturnius (гора Сатурна).

Один из мифов рассказывает, что юный бог был вынужден бежать от своего божественного отца. Сатурн отправился в город Лаций, где правил Янус. Тот тепло принял беглеца, за что Сатурн наградил Януса даром ясновидения: способностью видеть и прошлое, и будущее. Так Янус получил самый известный внешний атрибут — двуликость, причем лица Януса смотрят в противоположные стороны. Взгляд бога одновременно обращен назад и вперед.

Период правления и власти Сатурна называют золотым веком Древнего Рима. Римляне считали его одним из лучших правителей, что существовали в мифах или наяву. Все люди для этого бога были равны. Сатурн являлся божеством процветания и достатка, а также мудрости. Согласно мифологии, благодаря этому богу римляне научились выращивать виноград и другие ценные культуры.

Глава 7. Линии времени

Солнце в зените жгло беспощадно. Янус шел по улице среди раскаленного до предела июльского марева. Обжигающий воздух лип к коже. Период с середины июня до начала августа был самым жарким в Лации. Жители города, с трудом дыша, перемещались через плотный жгучий воздух, словно оглушенные мухи. Янус же задыхался не только от жары. Дружеский дар, который Сатурн вручил ему с такой легкостью, оказался тяжкой ношей. С каждым годом способность видеть прошлое и будущее усиливалась. Янусу казалось, словно у него два лица: одно обращено назад, другое — вперед. Видения, как нити паутины, тянулись со всех сторон, сплетались в причудливые узоры и неминуемо сходились в центре к Янусу. К его внутреннему ви́дению.

Они всплывали, как миражи в пустыне. Первые пару лет после обретения дара Янус с интересом их разглядывал и приглашал войти. Видения обретали четкость, так что можно было рассмотреть всё в деталях. Что завораживало царя? Разное.

Как охотник, крепко держа копье, притаился в траве. Почти нагой, в одной только повязке на бедрах и с ожерельем из зубов диких животных. Янус мог разглядеть вздутые вены на его руках и прищуренный взгляд, не упускающий из вида оленя. Прижавшись к земле, мужчина словно сросся с ней. В десяти шагах за его спиной, высунув голову из травы и почти не дыша перед прыжком, за ним самим так же внимательно следил тигр. Янус слышал от стариков, что в этих местах водились свирепые хищники, но все они ушли в другие земли. Лишь отдельные особи остались жить в горах, хотя царь за всю жизнь не встречал ни одного. Олень поднял голову, повел ушами и, почуяв опасность, резко рванул вбок, в сторону леса. Смертельная гонка началась.

Или как земля покрывалась трещинами, которые бездонной пастью пожирали всё на своем пути. Страшное землетрясение. Земная твердь выворачивалась наизнанку, обнажая новые скалы, поглощая равнины и заставляя реки бурлить. Сотрясаясь в страшной агонии, она вздымалась и выдыхала столбы ядовитого газа в воздух. Будучи богом, Янус не раз видел, как ландшафт меняется из-за извержений вулканов или смещения земных плит, но не с этой точки. Сверху это казалось естественно красивым, а отсюда виделось беспощадно страшным, несущим смерть. Благо люди еще не заселили эти территории, и Янус не видел их гибель.

Если с прошлым всё было понятно, то образы из будущего изумляли. Мир бесконечен и безвременен, но человеку это сложно осознать. Можно представить себя на вершине горы. Взгляд уходит далеко до горизонта, но всегда есть точка обзора повыше. Если подняться туда, представление о мире расширится. Горизонт отодвинется, и откроется вид намного просторнее. С ограниченной человеческой точкой обзора Янусу пришлось смириться. Здесь на Земле он многое не мог понять и распознать в будущем.

Янус видел, как человек подчинил металл. Огромные сверкающие конструкции летали. Немыслимо. Высоко в небе, на широких крыльях, маневрируя между облаков не хуже соколов. Металл вез людей по дорогам в малых и больших колесницах. Человек перемещался с огромной скоростью из одной части мира в другую. Расстояние перестало иметь значение. Скорость жизни увеличилась. Люди ощущали себя хозяевами мира, но стали как будто менее счастливыми, утратив покой. Так Янусу показалось.

Он с интересом разглядывал эпичные сражения и непонятные конструкции. Гадал и удивлялся, радовался и обливался слезами, переживая всё, как если бы события происходили в его нынешней жизни в Лации. Это так увлекало. Янус стал замечать, что совсем забросил дела. Италийское царство жило спокойно и уверенно, но без внимания приходило в запустение. Конечно, интереснее наблюдать за огромными железными птицами, чем думать, куда деть урожай олив, который подарила земля в этом году.

Солнце в зените жгло беспощадно. Царь поднял лицо и посмотрел вверх, щурясь и прикрывая глаза ладонью.

«Надо быстро убираться с улицы, пока оно не спалило своего стражника», — улыбнулся про себя Янус.

На его счастье идти было недалеко. Мастерская Тита находилась совсем рядом. Пара десятков шагов — и на месте. Ценные руды из шахт привозили сначала сюда. Сортировали: часть шла на продажу и обмен, часть оставалась в царских хранилищах. Ценные породы давали региону процветание. Обозы с золотом, серебром, железом и корабли с забитыми до отказа трюмами отправлялись в разные части света.

Янус с облегчением нырнул под крышу, в царство камней и тени. Здесь трудились только мужчины: тяжелая работа требовала сильного характера.

— Повелитель, приветствую вас! — услышал Янус, как только переступил порог.

Громогласный голос раздался откуда-то из глубины помещения, уставленного полками с минералами. В мастерскую вышел его обладатель. Высоченный мужчина с широкими плечами — главный из мастеров. Он один поднимал такие валуны, с которыми не могли справиться и пятеро мужчин, а огромные ладони вызывали уважение и восхищение у самого Януса.

Они обнялись. Янусу пришлось даже приподняться на цыпочки, что было непривычно. Царь считал себя выше всех, а тут…

— Что могу предложить, повелитель?

— Только воды. Это сейчас самое ценное.

Тит принес кувшин с прохладной водой и отправился за чашей. Янус осушил его до дна прямо из горла, не дожидаясь, пока мастер вернется, и довольный протянул пустой сосуд.

— Это жара всех извела. Какие новости? Ты давно вернулся?

— Пару дней назад. В этот раз мы смогли пройти дальше. В двух часах ходьбы от того ущелья есть пещера. В прошлый раз, когда вы были с нами, мы ее не заметили из-за зарослей кустарника. Прошли мимо, а там интересно.

Янус подался вперед от нетерпения.

— Рассказывай! Что нашли?

— В дальней ее части, под слоем скальной породы в три локтя целый пласт серебра. Большой, уходит глубоко внутрь горы. Хватит на много лет добычи и нам, и тем, кто будет жить после нас, — с азартом в голосе произнес Тит.

— Что думаешь?

— Сложно. Делать там шахту может быть опасно. Гора просто так не отдаст свои сокровища. Может потребовать что-то взамен. Есть риски для мастеров.

— Совсем не хочется рисковать жизнями моих людей, но Лации нужны новые прииски. В старых шахтах мы почти всё исчерпали. Я подумаю. Хочу посмотреть это место сам. Когда сможем отправиться?

— Дней через пять. Мне нужно закончить несколько дел здесь в мастерской.

— Сообщи мне, когда всё будет готово, — царь попрощался и снова вышел на раскаленный воздух.

После обретения дара видеть Янус жил далеко позади либо намного впереди по земной линии времени. Миг настоящего стал невесомым и незначимым. Почти исчез. Для человека это большая беда. Даже тело начинает слабеть и стареет быстрее. Для правителя потеря связи с настоящим — непоправимая ошибка. Без должного внимания в делах сегодня — в завтра можно найти одни руины и запустение. Поняв, что рискует всё потерять, Янус постарался исправить положение.

Пришлось вспомнить детство и юность, когда он только привыкал жить в теле человека. В ту пору молодой царь жадно собирал все ощущения. Дуновение ветра на лице. Случайно пойманный блик солнца на коже. Прикосновение ладоней к теплой глине в мастерской, вкус соли на губах после тяжелой работы. Искрящийся вкус плодов апельсинового дерева.

Чтобы вернуться в настоящее, Янус решил действовать тем же методом — через тело. Собрав всю волю, он попытался увести внимание внутрь себя. Внимание сопротивлялось и желало вновь отправиться в увлекательное путешествие по нитям времени. Раз за разом, неимоверным усилием, Янус возвращал себя в тело. Намеренно прожевывая пищу медленнее обычного или прислушиваясь к собственному дыханию. Вдох. Долгий выдох. Небольшая пауза между ними.

Если в городе держать под контролем внимание удавалось с трудом, в горах становилось намного проще. Разведки новых месторождений для добычи ценных пород оказались настоящим спасением и самым действенным средством. Горы несли множество опасностей. Камень, вылетевший из-под ступни при подъеме, мог причинить вред идущему сзади. Поспешно поставленная на тонкий выступ нога — стоить собственной жизни. Следовало постоянно находиться в максимальном сосредоточении: умирать так рано Янусу совсем не хотелось. Он чувствовал, что собрал еще не все дары человеческой жизни. Что-то важное ждало впереди, и Янус был намерен узнать что. Многодневные экспедиции и длинные переходы по семь, а иногда и двенадцать часов тренировали внимание. Оно снова стало подвластно своему хозяину. Взгляд царя больше не блуждал по лабиринтам времени.

За полгода непрерывного внутреннего сосредоточения Янус вернул контроль над своей жизнью. Образы приходили реже. Утратили четкость и объем. Остались лишь круги на воде: словно где-то бросили камень, а до Януса докатилась волна. Иногда волна приходила из прошлого, иногда — из будущего. Чем дальше камень упал, тем слабее она была. Со временем царь и вовсе перестал обращать на эти всплески внимание. Привычная жизнь Лации, насыщенная повседневными заботами, продолжила свой ход.

Артефакт: римский календарь

Самый древний из сохранившихся римских календарей. 84–55 гг. до н. э. Репродукция. Музей Сарагосы, Испания. Оригинал, нарисованный на штукатурке, был найден в 1915 году и находится в Национальном Римском Музее в Термах Диоклетиана.

Наша жизнь идет по григорианскому календарю, принятому папой римским Григорием XIII 4 октября 1582 года вместо юлианского календаря, принятого Юлием Цезарем в 45 году до нашей эры.

Календарь (от лат. calendarium) — «долговая книга». В Календариуме указывались календы — первые дни каждого месяца, когда должники в Древнем Риме платили проценты. В этрусском, а затем и в римском лунном календаре первоначально было 10 месяцев, посвященных этрусским, а после — римским богам и правителям. Первое число каждого месяца по лунному календарю совпадает с новолунием. По легенде лунный календарь из 10 месяцев создал Ромул, основатель Рима.

1 — март (Mensis Martius), в честь бога войны Марса.

2 — апрель (Mensis Aprīlis) — этимология неясна. По одной из версий, посвящен хтоническому божеству, Великой Матери богов — Апи (Афине, Афродите), Астарте.

3 — май (Mensis Majus), посвящен богине земли Майе или Майесте. Этрусского бога Майуса (Maius) называли Deus Maius или Jupiter Maius, а женская ипостась бога представляла богиню Майю — Maia. Римляне приняли в свой пантеон всех этрусских богов и чествовали Майю и Майуса 1 мая.

4 — июнь (Mensis Junius) у этрусков был посвящен богине Уни — Uni, римляне называли ее Юна или Юнона.

5 — квинтилис (Quintilis — пятый). В 44 г. до н. э. квинтилис был переименован в июль (Mensis Julius) в честь Юлия Цезаря, чтобы отметить месяц, в котором родился известный римский правитель.

6 — сикстилис (Sextilis — от санскритского шаш (śās) — шесть). В 8 году до н. э. усыновленный сын Юлия Цезаря и его наследник император Август переименовал сикстилис в свою честь — август (Mensis Augustus). Это был месяц, когда Август впервые стал консулом Рима и покорил Египет.

7 — септем (Mensis September, сентябрь, от санскритского сапта (saptá) — семь). Став императором Рима в 81–96 годах, Домициан (лат. Titus Flavius Domitianus) переименовал сентябрь в германикум (Germanicus) в честь своей победы над хаттами — древнегерманскими племенами, жившими в верховьях Лана, Эдра, Верры и до Рейна. Сегодня это территории Нижнего и Верхнего Гессена. Он же переименовал октябрь в Domitianus — домицианус, в честь дня своего рождения. Ни одно из этих новых имен не сохранилось.

8 — окто (Mensis Octōber, октябрь, от санскритского аста (aṣṭá) — восемь).

9 — новем (Mensis November, ноябрь, от санскритского нава (náva) — новый, а также наван, нанва (navan, nanva) — девять).

10 — десем (Mensis December, декабрь, от санскритского даша (daśa) — десять).

С переходом от лунного 10-месячного календаря к солнечному 12-месячному римскому календарю второй царь Рима Нум Помпилиус учредил два дополнительных месяца в начале года: януариус — январь (Mensis Januarius) и фебруариус — февраль (Mensis Februarius).

Январь назван в честь римского бога Януса. Имя Янус (лат. Jānus) происходит от латинского слова janua — дверь, jani — арка. Именем Януса называли первый день и первый месяц нового года — януариус (лат. Januarius), то есть принадлежащий Янусу.

В начале января люди желали друг другу добра и дарили сладости, чтобы весь год был сладким и счастливым. В дни праздника были запрещены всякие ссоры и раздоры.

Название «февраль» (Mensis Februarius) происходит от глагола februo, что значит «очищаю», по названию праздника очистительной жертвы.

Глава 8. Пирог мироздания

Така-та-та така-така, така-та-та-така-така.

Пальцы Ампия ударяли о тугую поверхность бубна. Удар. Пауза. Удар. Звук отскакивал и проходил через ладони и дальше, вниз по телу, через стопы в землю. Удар. Пауза, чтобы услышать, как эта вибрация пронизывала пространство. Заполняла собой всё вокруг. Летела вверх к кронам деревьев, огибала стволы, умирая где-то далеко гулким эхом.

Конец ознакомительного фрагмента.