Жертва бесстыдника

Евгения Паризьена (2024)

Я влюбилась в мерзавца, который погубил мою сестру. Подонка с глазами цвета океана. Он не испытывает угрызения совести, а лишь получает кайф от слёз и страданий. Бесчувственный гад, сердце которого никогда не оттает, ведь за его маской скрывается драма — предательство любимой женщины. И такую замухрышку как я он ни за что не выберет, ведь всё очень просто — Феликс Романов больше не верит в любовь.

ГЛАВА 5

Констанция

Не мешало бы немного похмелиться с утра, вот говорила вчера Михаэлю, что нельзя вступать с теми парнями в спор, они же законченные алкаши, а сегодня мать его понедельник. И я как старшая сестренка должна отвезти Эльгу в университет, впрочем, как я обещала. Уже открыла бутылку с пивом, как в комнату без стука зашел отец. Значит случился очередной форс мажор.

— Мне может кто-нибудь объяснить, что за клоунада здесь происходит? Эльга собирается выезжать в люди? — тон отца порой напоминает, как у педика, а всё сказывается влияние его тупицы Нелли.

— Не ссы, папань, прорвемся без такого тормоза, как ты! Хату мою освободил! — в наглую перед ним распиваю алкоголь, у меня к нему нет уважения, уже устала напоминать почему.

— Нет, ну это что за сленг? Констанция, ты под наркотой? Я выкину все твои сигареты. Я их все сожгу! Хватит выражаться, как парень, который не выходил из запоя целую неделю — вырвал у меня бутылку, открыл окно и вылил на улицу.

— Она последняя! Гад такой! Ну всё, передай своей пластмассовой шлюхе, что пошла сдувать ее сиськи! — оттолкнула его от себя, между нами каждый день возрастает страшная стена, и боюсь, что скоро мы станем совсем чужими, больно смотреть на последнюю фотографию, оставшуюся каким-то чудом на стене. Там счастливые родители, которые держали на руках двух дочерей, и думали, что никогда не расстанутся. А сейчас здесь везде красуются фотографии этой селиконки Нелли, как отец смог так быстро забыть маму. Ни раз не пришел на кладбище после похорон, а так клялся в любви. Именно после этого я сомневаюсь, что в этой жизни есть такое светлое чувство. Если мой батек, превратился в тряпочку, причем ту, которой моют пол, то считать его мужиком и уважать не стану. Достаю баллончик с красной краской и поднимаюсь к ним в спальню, ногой выбиваю дверь эта дура Нели, как раз разгуливала в нижнем белье. И я тут распыляю содержимое на ее рожу.

— Что творишь? Павел забери эту чокнутую! — вопит эта мымра, а я включаю папину машинку для стрижки волос и подношу к ее шевелюре, кудри достаточно быстро оказались на полу.

— Лысая дура! Полюбуйся на себя немножко! — избавила её от паклей, и отец хотел меня уже остановить, как я ему пригрозила.

— Я просила меня не трогать по утрам? Хмырь? Так вот для вас это будет китайским предупреждением, и если хоть кто-то без моего ведома отправит Эльгу в дурдом, я в наш дом бомжей приведу и они твою бабу трахнут по самый не балуй! — отшвырнула от себя эту стерву, пусть полюбуется папаня на свою ненаглядную с красной рожей.

— Паша, что ты молчишь? Она испортила мою волосы! Выбирай или я, или твои обдолбанные дочери! — распсиховалась эта дура до невозможности и отец пошел ей на уступки.

— Рыбонька, у неё переходный возраст, она грубиянка. Вот продадим этот дом и переедем в квартиру, а они пускай сами выживают, как хотят, — успокаивал ее отец, а я подслушала его болтовню в коридоре, ничего себе какие у этого козлодоя грандиозные планы.

— Жаль, мама не сделала тебя кастратом, подкаблучник! Хотя нет, ты стелька для обуви, одноразовый папаша! — снова забежала к ним в комнату, и высказала всё, что думаю, а он даже не потрудился меня останавливать.

Примчалась к Эльге в комнату, и застала ее за любимым занятием. Она рисовала на стеклах деревья, и на ветках сидели всегда четыре птицы. Только мне были понятны эти рисунки, так она выражала нашу семью, прежнюю, когда отец был опорой для мамы, и не становился сопливым чмырдяем.

— Очередной твой шедевр, сестричка! Я же говорю, что в тебе столько таланта! А почему ты еще не собралась в университет? — старалась проявить заботу, которой ей так не хватало, только с ней могла позабыть про излюбленные выражения, которые доводили до инфаркта многих.

— Я сохраню этот рисунок до наступления зимы, пусть им будет тут тепло. Они человечные, не такие, как злыдни! — проронила невнятную речь, и я немного испугалась, только бы не взбрело ей что в голову.

— Эльга, возьми меня в свой мир и я обещаю тебя оберегать? Можно мне вон на ту веточку в твоем рисунке? — обняла ее сзади и поцеловала в щечку, а наша художница не выпускала из рук кисть. С горем пополам она переоделась в длинную юбку и малиновый пиджак и согласилась отправиться на занятия. Садимся в мой старый Nissan, и едем в тот самый институт, где мне дали пинком под зад, как гниде. Эльга прижимает учебник по искусствоведению к груди, и жутко волнуется.

— Я могу пойти с тобой на лекции. Меня весь универ уважает и боится! — припарковалась на своём любимом месте, которое отжала у преподавателя истории, нахрен ставить свою старую Ниву и портить пейзаж, пусть запрет ее в гараже, или сразу пустит на металлолом.

— Не стоит, они подумают, что я слабая… Вот только я не взяла на обед своих жуков, — произносит то, от чего реально сейчас блевану, у меня итак несварение желудка. Подъехали к универу, уже чувствую, как отреагирует это сборище говнюков, вот только пусть хоть что-то вякнут.

— Констанция, спасибо за то, что ты веришь в меня! — обняла сестренка, я знала, что она волнуется, но с учетом взрывного и взбалмошного характера сестры, никто ее не обидит, побоятся даже пальцем тронуть.

Приближается к главному входу, как ее сбивает на пути говнючело в мужском обличье, Эльга испуганно собирает учебники, а я уже хочу пересчитать ему косточки. Покидаю свою тачку и как вихрь возрастаю около него, делаю свой коронный удар, и эта похабная морда скрючилась от боли.

— Эй, ты олень с ветвистыми рогами. Сомнений нет, твоя подружка на слезает с других членов, чтобы лишний раз не смеяться на твоим коротеньким обрубком. Сюда посмотрел! — приподняла его за шею.

— Больно, крыса! — вопит он еще нашел смелость, пререкаться со мной.

— Ты меня, что ли крысой назвал? Я сейчас тебя геем сделаю прям на глазах у всего универа, хочешь? Пацаны несите палку, сейчас драть его буду! — вела я себя слишком жестоко, надо с первых дней показать, кто здесь главный, и чтобы мою сестру лучше обходили стороной.

— Держи, куколка. До чего же ты горячая, Констанция. Девочка просто огонь! — вручает мне палку невысокий парень с довольно приятной улыбкой.

— Куколка это подружка, которую ты дерёшь, а она не кончает. Ясно? Так вазелина прихватите! Лежи тварь! — сказала этой гниде, который хотел скрыться и уползти. От меня никто так просто не уходил.

— Она опять пришла позорить наш универ. Тебя же выгнал ректор! Констанция, да свали ты уже отсюда. Как будто всем интересно, что ты вякаешь! — пробубнила одна диваха, которая любила раздвинуть ноги перед преподавателем физкультуры, надо сделать татуировку шлюхи на лбу, чтобы признавали в лицо.

— Это я вякаю? Ну, давай покалякаем заморыш с наращенными ресницами. Волосы с накладными прядями сразу отцепить. Порадуй всех остальных и скажи, что хоть мозг настоящий, а то свой зад ты тоже накачала. — опустила ее перед всеми ребятами и она разревелась.

— Ненавижу, стерва! — убежала с дикими позором, а я специально достала из рюкзака громкоговоритель и объявила:

— Итак, все вы меня знаете, и о моих подвигах в стенках этого блевотного универа известно! И ваше счастье, что ректор обосрался в штаны, и просто меня отчислил. До сих пор, так воняет и теперь годами не проветрят! Так что нюхайте дерьмо и грызите гранит науки, а её… — взяла за руку свою сестричку и приблизила к себе — Если хотя бы одна мандавошка тронет, заставлю сожрать все собачьи кучи, а потом переломаю ребра. И спорим, мне за это ничего не будет? Только пусть шепнет на ухо, что какая-то тварина посмела ее обидеть!

И тут раздались аплодисменты в знак одобрения.

— Да мы твою сестру на руках будем носить. Констанция, ты супер девочка. Возвращайся к нам, в этих стенах так тухло без твоих движух! — кричала толпа, а во дворе появилась машина ректора, пора валить, теперь моей сестре ничего не угрожает. Она сможет завести друзей, и отец не посмеет отправить ее в дурдом, пусть я настолько отрицательная и коварная девица, но в нашей семье на нее совсем начихали, ведь папаше лучше пристраивать свой член, чем думать о своих дочерях.

— Ковалева, а ну немедленно покиньте двор. Вы больше не являетесь студенткой нашего университета. — напомнил ректор, а я не могу оставить его без колкой фразы.

— Почаще играй под столом со своей сосулькой, глядишь и подобреешь!

— Констанция!!!!

— Чао какао, мудазвончик!