Радастея

Евдокия Дмитриевна Лучезарнова

В книге описан мир, где отношения между людьми выверены и лишены негатива, где взаимодействие с живой и неживой природой гармоничны и целесообразны, где человеческий мозг гибок, подвижен и развит, где окружающие события и жизнь наполнены радостью и смыслом. «Радастея» переносит в неведомые пространства и представляет удивительных существ. Необычность захватывает, и далеко не сразу понимаешь – это просто люди. Люди, которые живут по-другому.

Редактор С. Н. Солнцева

Корректор Е. В. Кайгородцева

Дизайнер обложки С. А. Поветкина

Дизайнер обложки Л. В. Кочура

Дизайнер обложки О. К. Чаванина

© Евдокия Дмитриевна Лучезарнова, 2019

© С. А. Поветкина, дизайн обложки, 2019

© Л. В. Кочура, дизайн обложки, 2019

© О. К. Чаванина, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-7521-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

— Срочно бирюзовую ванну, — еле слышно прошептал Санрэй.

К нему устремились световоды, направленные принимающими из Экспедиций. Бережно подняв светящийся скафандр, световоды перенесли Санрэя в специальный резервуар. Восстановление сил происходило поэтапно. С ним можно было общаться на уровне информополя. Светвсела, перемещаясь солитонным манером, расположилась возле ванны в зоне досягаемости. Контакт устанавливался при помощи сгустководов:

— Будь любезен, сообщи, почему ты доводишь себя до такого измождения, постоянно путешествуя в человечество? Собранного тобой количества опытов более чем достаточно для анализа данного вида кубического разума. Конусы, принесённые тобой, занимают в хранилище один из максимальных объёмов.

— Мне интересно исследовать их страдания. Мозг во время страдания выделяет огненные всполохи, очень похожие на перья.

— Надеюсь, они бесцветные?

— Отнюдь! У них есть золотая окраска, или серебряная, или медная. Человечество любит украшать себя и свои жилища этим цветом.

— А почему ты до сих пор нам не принёс огненные перья, если это так важно и интересно?

— Я сейчас работаю над оболочкой, в которой можно их принести. Как правило, они растворяются в окружающей среде намного быстрее, чем я их захватываю их своим конусом.

— А они об этих перьях что-нибудь знают?

— Сомневаюсь. Они их называют: «совесть», «стыд», «мука». Иногда говорят: «Муки совести — самые страшные муки». Способные страдать не видят плод своих страданий. А не способные, вынуждающие страдать, заинтересованы только в первичной трещине.

Субстанция Санрэя восстановилась. Бодрым и звонким голосом он произнес:

— Вас, правда, интересуют мои наработки в этом маленьком, слабом, непривлекательном виде разума?

Светвсела широко улыбнулась:

— Нас больше интересуешь ты. Если тебе это интересно, мы готовы поучаствовать, помочь создать уловители огненных перьев, о которых ты рассказал достаточно романтично и увлекательно. И потом, помнишь, кто тебе постоянно готовит амарантовую ванну и вымачивает твой скафандр для посещения кубического вида разума?

— Да, конечно. Это — Зирати.

— Наверно, ты с удовольствием пойдёшь и понаблюдаешь процесс подготовки. Можешь это сделать невидимо.

Санрэй превратился в жемчужину, включил конус стабилизации, остался наблюдать. Лёгкая вертикальная страничка бережно подняла остатки сброшенного скафандра, удалилась в свою лабораторию, захватив жемчужинку.

Зирати прижала скафандр к своему пульсирующему началу. По опыту пребывания в человечестве Санрей мог назвать это — сердцем. Но в месте, где он сейчас находился, сердец, как таковых, не существовало, поскольку не было необходимости прогонять густую жидкость через тела. Через световоды всё происходило гораздо мягче. Набор и дальнейшее проталкивание по мелким сосудам заменились очень органичным встраиванием: многомерным, лёгким полевым обменом без усилий.

Все существа, декларирующие себя, как оболочечно-обменная форма создавали устойчивую взаимосвязь друг с другом. Параметры плотности варьировались и перебрасывались от сгустка к сгустку. Каждый занимал место на своих световодах для движения и перемещения, стабилизации разных форм жизненной фиксации.

Вдруг Зирати превратилась в фонтан. Световые струйки закапали на скафандр, превращая его в амарантовое свечение, залечивая все раны. Лоскутки прирастали: всё становилось ровным.

Санрэй ощутил вибрацию страдания: никогда бы не подумал, что среди них существует кто-то, хранящий опыт, добываемый им для лаборатории:

— Как же она здесь оказалась? Или она её модулирует и моделирует? А может быть, она интересовалась моими опытами и из моей лаборатории взяла конус?

Вопросов оказалось больше, чем ответов.

Скафандр сиял новизной, исключительным ароматом Экспедиционного обаяния. Струйки исчезли. Зирати засверкала своим обычным изяществом форм настроений. Вибрации счастья пронзили её основу. Санрэю стало понятно: в мире Экспедиций существуют остронуждающиеся в его опытах.

— Беру два часа на обдумывание и приглашаю всех в свой лабораторный отсек. Буду знакомить с золотыми, серебряными и медными перьями.

Жемчужинка завращалась волчком, расслоились горизонты. Он напоминал два сложенных крыла: одно направлено вверх, другое — вниз, присобранные на одной оси.

— Передам импульсы на встречу по всему Экспедиционному миру. Интересно, а много ли тех, кто вместе со мной посещает разум страдания?

Светвсела, антеннками фиксировавшая его состояние, удовлетворённо заявила:

— Идёт многомерное расширение интереса к опытам других живых носителей. Он готов к возможности обмена. Роскошное состояние.

Санрэй мгновенно переместился в лабораторное хранилище. Стал набирать конусы с голографическими проекциями огненных перьев.

Выбрал перья первопричины, перья процесса — наиболее яркие и красочные голографические изображения. Закончив подготовку, сообщил об этом Светвселе, которая пригласила всех желающих. Связь с ними происходила мгновенно. Импульс из мозга в мозг не требовал дополнительных приборов. При трансляции настраивалось плечевое равновесие, лобно-затылочное равновесие, височное равновесие и из центра испускался сигнал-зов с сообщением темы. Тема выходила в виде неопределённой формы. Каждый мозг, откликнувшийся на зов, самостоятельно делал перевод на свой язык.

Конец ознакомительного фрагмента.