Позывной «Химера»

Екатерина Алексеевна Каримуллина, 2019

К сожалению, то, что мы сделали в прошлом, скажется на том, как мы проживём будущее. К этому и подводят нас все пути. Главный герой здесь не человек, а душа. Душа, которая пытается исправить ошибки прошлого, начиная с 19 века и заканчивая 23 веком. Содержит нецензурную брань.

2 глава

”В сиянии ночи лунной её я увидал, и яркий многострунный чудный голос мне звучал…”. Тёплый родной голос согрел грудь Сергея. Как же давно он слышал его, как же тяжело было на душе холодными ночами, без этого упоительного голоса. Людмила…Люда.

”Звёзды в небе мерцали над задремавшею Землёй и она, сняв покрывало, вдруг предстала предо мной“. Неужели он его взаправду слышит. Это её любимый ”Романс Надира”, тенором Леонида Собинова. Как такое возможно? Перед глазами Сергея сразу всплыло знойное лето, последнее лето, которое они проводили вместе. Лето 1917 года. Тогда, под тенью высокого дуба, Людмила сидела, прижавшись спиной к дубу, а он головой приник к её коленям. Последняя душевная близость, но такая яркая. Люда держала в руках свой любимый сборник стихов Константина Бальмонта, открытый на сонете ”Лунный свет”. От нежности её голоса, Сергея пробирала дрожь. Как же чудесно она поёт. ”Прощай, прощай мечта…”. Люда замолкла и нежным взглядом уставилась на детей, играющих у реки. Старший Игорь, оберегал младшую Оленьку, так что родителям не нужно было беспокоиться.

— Не останавливайся, молю… — Сергей обнял Люду за колени.

— Как? Снова? Я уже не помню, сколько раз её пела тебе и это только сегодня! — Она нежно пригладила его макушку, как всегда аккуратно, почти как ребёнка.

— Я бессилен против твоих чар, твой голос как морфий для моих ушей, прошу ещё.

— Хорошего понемногу. Я только и делаю, что сижу и пою тебе, хотя ты бы мог почитать мне.

— Ты же знаешь, во мне нет той поэтической искры, с которой ты читаешь мне и детям.

— Серёжа, мне нравится твой голос, прошу, прочти мне только этот сонет, — Люда протягивает Сергею сборник Бальмонта, — только его и всё.

— Но твой голос мне нравится больше… — Сергей состроил гриммаску, как ребёнок, который всеми правдами и неправдами пытается отстоять свою точку зрения, но это больше выглядит не серьёзно, а умилительно.

— Всего один сонет, Сергей. — Под напором теперь оказался он, и держать натиск её прекрасных тёмных глаз, теперь не в силах.

— Хорошо, всего один. — Сергей поцеловал Люду в лоб, долго-долго держа губы на нём, потом взял книгу из её рук. И теперь она лежала на его коленях, а он читал ей ”Лунный свет”.

— Когда луна сверкнёт во мгле ночной своим серпом, блистательным и нежным… — его чтение прервал оглушительный и задорный детских смех. Немного растерявшись и от этого повеселев, он продолжал, — моя душа стремиться в мир иной, пленяясь всем далёким, всем безбрежным…

Чтение завлекло его полностью, теперь дети присоединились к родителям, с улыбками на лицах, они слушали, как отец скользит голосом по прекрасным строкам сонета. Сергей знал этот сонет почти весь и мог мельком пробегаться взглядам по своим слушателям. Дети притихли и разглядывали сухие ветки и листья дуба, если на них были муравьи, то они садили их к себе на ладошки и старались углядеть за ними. Взгляд Люды гулял где-то между веток дуба, а малочисленные солнечные лучи порой пробегали по её лицу.

— Я — облачко, я — ветерка дыханье. — Сергей дочитал, теперь ему было спокойно и уютно. Его взгляд скользнул по реке, потом по полю и дальше по лесу. От чего-то ему казался этот лес знакомым, его тень, мрак, тишина…

Именно, было слишком тихо. Сергей вернулся обратно к своим родным, но рядом с ним никого не было. Было тихо, не журчала вода, не пели птицы, не смеялись дети, лишь тихий, еле уловимый шёпот. Откуда доносился этот шёпот — не известно, он был везде. Сергей вскочил на ноги:

— Люда, Игорь, Оля доченька! — Он долго кричал. Сам того не понимая он пробежал от дуба до реки, по полю, вот он стоит у того самого леса. Стало холодно, поднялся сильный порывистый ветер. Он не хочет заходить в лес, там что-то есть и это что-то хочет забрать его душу. Оно хочет издеваться над ним. Прямо сейчас оно смеётся ему в лицо, называет трусом. Так и кричит ему: ”Зайди, твои родные здесь. Ты же их не бросишь? Или бросишь как своих сослуживцев?”.

“Я не бросал!!!” — кричал ему Сергей, а его крик разносился глухим шёпотом, его всё равно никто не услышит. Вот в глубине леса, скользнула нежная вуаль и послышался детский смех.

— Люда! Дети! — они его не услышали и, тогда, он зашёл в лес. Собачий холод сковал его движения. Всё вокруг будто покрыто инеем, под ногами всё хрустит, будто снег.

Сергей шёл вечность, может больше, может две вечности. Он вышел на поляну, была звёздная ночь. Дымка небесная заволокла луну, и её свет рассевался как от фонаря. Чуть левее стояли три ели, а под ними кто-то спал. В нём затеплилась надежда, что он нашёл своих любимых, но как только он увидел лица спящих, его чудесные надежды рухнули. Первый совсем молодой, был накрыт сразу нескольким шинелями, а рядом с ним лежали окровавленные тряпки. Чуть поодаль, в обнимку с оружием спал он сам. Это было немыслимо, как такое возможно. Вот он здесь настоящий, а это какой-то чужак. Сергей почти обезумел от происходящего, но снова голос его жены вернул в мир:

— Это ты, Сергей. — Люда и дети стояли левее него.

— Не может быть, ведь я здесь, вот стою, разговариваю с тобой.

— Это ты другой, здесь ты в конце пути.

— Какого пути? Я не понимаю, я хочу вернуться туда, где мы были до этого, где мы были все вместе!

— Нет, ты не можешь. Это последние твои дни, Александра и Андрея. Ты больше не вернёшься к нам. Никогда.

— Нет, нет, что ты такое говоришь… — образ Людмилы, Игоря и Ольги медленно таял в лунном свете. Они становились прозрачными и невесомыми. — Стойте, нет! — он хотел их обнять, удержать, но только развеял сильнее их. Сергей упал на колени и тихое рыдание доносилось из его груди. Лунная дымка окутала его и он не видел ничего дальше своего носа.

Тихое ”никогда” долго звенело у него в ушах. Он не хотел мириться с этим, ярость обуяла его, и он крикнул далеко в пустоту:

— Нет, я вернусь. Вернусь, вы слышите! — Сергей сам почувствовал уверенность и силу в своих словах. Стало легче. Теперь тишина ему была всласть.

Он несколько раз обернулся вокруг себя, сердце успокоилось. Всё стало отчётливо, вернулась резкость цветов, теперь нет дымки. Всё стихло.

— Нет, ты не вернёшься! — Снова это шёпот. Сергей обернулся и, в этот момент, на него накинулась Людмила. Она была безумна и глаз, её прекрасных тёмных глаз уже не было. Они были выцарапаны. — Ты не вернёшься! Он не допустит, они тебя не отпустят! — Сергей не мог справиться с женой. От неожиданности он обмяк, и она медленно тянулась к его глазам. Когда он понял, что она хочет сделать, Сергей попытался её отбросить, но не ведомая ему сила, прижала его руки к земле с такой силой, что послышался хруст ломающихся костей.

— Люда, прекрати, что оно с тобой сделало! Я помогу тебе… — Люда прижала его голову к земле и тихо прошептала в ухо:

— Что ты можешь сделать? Ты не в состоянии спасти наши души. А глаза твои не видят правды, так зачем они тебе! — Людмила выдавила его глаза.

— Нет..!

Нет. С этим слово и криком на губах проснулся Сергей Ручников, он так же держал свою трёхлинейку в руках, а рядом, с слегка синими губами, лежал Андрей. Медленно, но верно занималась заря. Саши рядом не было, но он слышал на другом конце поляны, как тот мычит, напевая одну из старых, давно забытых, но не им, песен.

— Нет, вернусь, вернусь, — успокаивал шёпотом себя Сергей, — я вернусь, вернусь…