Позывной «Химера»

Екатерина Алексеевна Каримуллина, 2019

К сожалению, то, что мы сделали в прошлом, скажется на том, как мы проживём будущее. К этому и подводят нас все пути. Главный герой здесь не человек, а душа. Душа, которая пытается исправить ошибки прошлого, начиная с 19 века и заканчивая 23 веком. Содержит нецензурную брань.

13 глава

Под крыльцом была лишь земля и трава. Совсем пусто, как будто и не было той воронки, не было там летучих тварей и всего посиневшего Прохора.

Для того, чтобы удостовериться в её отсутствии, я осторожно ощупала землю: сначала легонько дотронулась до травы, потом вырвала одну травинку, а в следующее мгновение я колотила тот участок земли то кулаками, то ладонями. Со мной творилось не знамо что, ведь я не хотела этого делать, мне было больно, но всё же потом я услышала в себе голос Глаши. Она была в ужасе и отчаянии. Именно она колотила землю, при том пользуясь моим телом. Я уже была готова к приливу боли, разрывающей тело, но ничего не почувствовала. Глаша к этому времени уже пришла в себя и перестала истерить. Она тоже вспомнила, что может нахлынуть очень неприятная боль.

Когда Глаша отдала мне бразды правления над моим телом, я встала и оглянулась по сторонам: разрушенный сарай, повсюду разбросаны конечности разорванных лошадей, где — то даже лежала чья-то рука. Кто-то, видимо, пытался защищаться огнём, но вместо защиты получил настоящий пожар — горели сарай, конюшня, неподалёку уже загорались избы. Заметила и живых людей, правда, они были безумны от страха и боли…

Стою посреди двора… В мою сторону тянет гарью и ещё чем-то солёным… Этот запах я чувствую впервые. Треск огня, чей-то стон, от горящей конюшни неимоверный жар и чёрный, чёрный дым… Он был такой плотный, что я не сразу заметила в нём приближающихся людей. Они шли в мою сторону. Они были все изранены, злы и яростно сжимали в своих руках топоры, вилы лопаты…

— Вот она, лови эту ведьму!!! — закричал один из них и все эти мужики вихрем налетели на меня.

Меня ударили по голове, и сразу мои глаза залило кровью, потом удары в спину. Они пинали меня так яростно, но это не продолжалось долго.

— Подними ей голову, проткнём вилами, а потом отрубим! — предложил один из них, другие дружным возгласом его поддержали. Кто-то схватил меня за волосы и немного приподнял над землёй. И сейчас Глаша впервые сказала, что боится, мы плакали от боли и страха вместе. Неужели вот так и закончим? И вообще за что? За что?

— Ну, Дьявол! Будь ты проклято, маленькое исчадие! (Ага, так вот за что!) — и он занёс вилы над моей головой.

— А ну отпустите её! Орава мужиков, да на маленькую девочку. Отпустите, кому говорю, иначе всем руки поотрубаю!

Обернувшись, мужики увидели Ивана, стоящего с топором в руке. Один из мужиков крикнул ему:

— И что ты, Иван, сделаешь? Нас ведь много, а ты один. Нам раз плюнуть тебя зарубить. Лучше не мешай нам правосудие вершить, раз власть и Бог не могут это сделать… — мужик, что говорил, вскрикнул и упал, а до этого последовал оглушительный выстрел. После я услышала слова:

— Не берись за то, что тебе сделать не дано! — Анна была в этот момент как гроза среди ясного неба. Капюшон был откинут назад, волосы растрёпаны, лицо в саже и в глине, но это не скрывало её одностороннего преображения. — Кто-то ещё хочет быть застреленным? — Она направляла оружие то на одного, то на другого. Нападавшие теперь не были так уверенны в своей непобедимости, кто-то даже побросал свой инвентарь. Но были среди них и особо ярые:

— Чего вы её слушайте, она такая же как и эта. — Он указал на меня. — В только посмотрите на морду той, она же как животное, как те, которые прилетели из храма. Подожди, уродина, и до тебя доберёмся. — И он замахнулся на меня топором. Анна не заставила себя долго ждать и выстрелила в него, падая, он задел топором одного из своих и тот взревел как зверь. Между ними началась суматоха и, потеряв своего предводителя, они разбежались.

Иван поднял меня, но мне не было плохо. Я могла сама держаться на ногах, но Глаша от чего замолкла и почти была неощутима.

Я посмотрела в сторону Анны. Та стояла и опиралась на ружьё. Она была ранена.

— Анна, что с тобой? — я подбежала к ней и прижала свою ладонь к тому месту, откуда бежала кровь. Сквозь мои пальцы просачивалась тёплая, липкая кровь. Как бы я не давила на её рану, кровь бежала и бежала, будто её уже ничего не держало в теле.

— Алёна, ты чувствуешь ещё Глашу? — спросила меня Анна, заглядывая мне в глаза.

— Да, немного, но всё слабее.

— Алёна, её тело забрали. Теперь тебе нужно уйти в усадьбу, спрятаться там и посыпать вокруг себя этой стружкой, — Анна положила мне в ладонь серый мешочек, — бабушка с цыганкой уже ушли к храму, я и Иван пойдём за ними…

— Я с вами пойду, не хочу быть одна…

— Нет, ты пойдёшь в усадьбу и точка, не вздумай идти за нами. Ты меня услышала? Алёнка, услышала? — Мне стало страшно за них, за себя, от того, что я могу остаться одна.

— Анна, пожалуйста… — Анна схватила меня за руку и потащила в усадьбу, в этот момент с ней бесполезно спорить. Она заперла меня на чердаке, так как только там оказался замок, на который можно закрыть.

— Алёна, прости, но так будет лучше. Не забудь, что я тебе сказала о стружке. Я люблю тебя, маленькая.

Послышались её шаги. Потом всё заглохло. От этой тишины у меня побежали мурашки по спине. Я подбежала к окну и увидела как Анна и Иван медленно, но верно удаляются от усадьбы. Моё сердце сжалось и заныло, а вместе с ним я.

Хотелось вылезти из окна, но оно не открывалось, да и лестницы под ней не было. Меня уже охватило отчаяние, как во мне проснулась Глаша и молвит:

— Алёна, там за книжной полкой есть, дверь. Она ведёт в сад. Беги скорей за мной, я уже растворяюсь… не знаю, что они делают со мной. Беги, пожалуйста.

Я подошла к полке и за ней, правда, была дверь. Она почти не подавалась под моим напором, но, в конце концов, она тронулась и я увидела маленькую винтовую лестницу, ведущую вниз.

Спустившись вниз, я снова почувствовала запах гари и, толкнув дверь впереди себя, я снова оказалась на улице.

Я побежала по полю, по которому ушли Анна и Иван. Пробегая мимо садов и огородов, я и не заметила как пошёл дождь.

Вот я уже вижу этот храм. Он вселял ужас, а вокруг него уже ничего не росло, земля будто была выжжена… изнутри. Когда к нему подбежала совсем близко, дождь лил так плотно, будто хотел прибить каждую живую тварь.

Двери храма открылись передо мной и, в его темноту, я зашла до нитки сырой.