Земля Node

Екатерина Витальевна Белецкая, 2016

Удивительное и страшное место – Земля Node. Пять рас интервентов-игроков, две несовместимые расы местного населения, войны, которые ведут боги, на самом деле не являющиеся богами. Это действительно запутанный узел, распутать который – сложная, практически непосильная задача. Но бросить всё и уйти нельзя. Даже если желание всё бросить становится порой нестерпимым. Условия ставишь не ты. Условия ставят тебе. И тебе их выполнять, потому что только ты знаешь, что лежит на чаше весов. Тебе решать.

01

Сканда

— Корабль «Эмезин», медицинская служба конклава Санкт-Рена, просим разрешения на посадку, — Скрипач говорил на всеобщем, методично перебирая частоты. — У нас кончается горючее, мы не знаем свое местонахождение. Нештатная ситуация. Просим разрешения на посадку. Повторяю. Корабль «Эмезин», медицинская служба конклава Санкт-Рена…

Эфир молчал. Тишина стояла какая-то ватная, ни звука, ни шороха. Глушат? Очень похоже на то. Вот только кто глушит, и что именно? И зачем?..

Четырьмя часами раньше «Эмезин» вышел из локального прохода, который Ит и Скрипач обнаружили совершенно случайно, уже не рассчитывая на удачу — подобраться к планете оказалось труднее, чем они изначально думали. Да, ситуация и впрямь получалась нештатная. Конечно, из этого же прохода час назад выше «Горизонт» во всей красе, в невидимом режиме (про «Горизонт» во время подготовки к операции было много споров, но Ит и Скрипач на присутствии «Горизонта» все-таки сумели настоять), но если сейчас вызвать корабль, то прощай вся операция. А значит, прощай, Эри. И не только Эри.

Планета плыла внизу, до нее сейчас было около пятисот километров. Визуально — вроде бы стандартный мир, таких мириады. Вот только некоторые участки рассмотреть из пространства не представлялось возможным: там явно работала маскировка, причем в достаточной степени необычная. Вместо фрагментов гор или водной глади, расположенных на первый взгляд хаотически, бессистемно, было видно лишь какое-то размытое марево — нечто, похожее на горячий воздух, поднимающийся над перегретым асфальтом. Корабль, как его ни просили, тоже ничего не мог показать, видимо, защита предусматривала возможность наблюдений с техники такого уровня. Впрочем, уровень был невысок, всего лишь четверка. Оба они, сидя в крошечном двухместном корабле, чувствовали себя, мягко говоря, неуютно. Да, это вам не «Горизонт». Вот бы попросить его посмотреть, тогда многое бы стало понятно. Но — нельзя. Никак нельзя. «Горизонт» сейчас отошел на пятьдесят тысяч километров, и завис в пустом секторе пространства, который выбрал самостоятельно. Если ему что-то не понравится, уйдет в сторонку. Дан ему приказ себя не афишировать, вот и выполняет. «Горизонт» — это вам не скорлупка с гордым именем «Эмезин» — «Восхитительный». «Горизонт» — это серьезно. Это какая-никакая, а всё-таки возможность вернуться.

— Корабль «Эмезин», медицинская служба конклава Санкт-Рена, просим разрешения…

— Давай я, — предложил Ит. — Ты уже охрип.

— Ну давай ты, а толку? — сердито отозвался Скрипач. — Черт, у нас не только горючка, у нас и воздух скоро кончится! Этак мы не только своих не догоним, мы тут сейчас задохнемся на хрен.

— Надо садиться, — в голосе Ита звучала неподдельная тревога. — Ох, не нравится мне это…

— Куда нас вообще занесло? — Скрипач потер переносицу. — Слушай, вот ты умный, да? Вот что у тебя получается с картами?

— Получается, что мы вошли не в тот проход, — уныло отозвался Ит. — Я виноват, прости. Не посчитал погрешность.

— Штурман из тебя, как…

— Прекрати, — попросил Ит. — Может, тут помогут. Я, кажется, уже понял, как идти дальше. Нам всего-то надо — воздуха и топлива, и мы в декаду догоним. Честно!

Все шло по сценарию.

С вероятностью сто процентов корабль после посадки распотрошат, прослушают, и просмотрят. И что увидят? А честные две недели отпуска двоих врачей какого-то конклава, вынужденную задержку, и потом — попытку догнать уже ушедший транспорт. И ошибку при входе в канал. Такие ошибки не редкость, к сожалению.

Всё чисто. Всё должно быть максимально чисто. И только так.

Но почему нет ответа снизу?

Они были уверены в том, что ответ — будет. Он просто обязан быть. Это общее правило; мало того, на орбите мира они своими глазами видели с десяток достаточно крупных транспортов, а это значит, что в мире действительно присутствует цивилизация с четверкой, а четверка предполагает и знание всеобщего, и развитую сеть коммуникаций, и еще кучу всего, в том числе — стандартный ответ на стандартный запрос, но…

Ответа всё еще не было.

И тянуть дальше смысла не имело.

— Садимся, — решил Ит, наконец. — Может, мы что-то неправильно делаем.

— Что мы делаем неправильно? — удивился рыжий. Играть дурака ему было не в первой. — Спрашиваем?

— Ну да. Может, мы неправильно спрашиваем, тут положено как-то не так, — Ит придвинул к себе прозрачную, похожую на стеклянную, пластину управления. — Давай только вместе, пожалуйста.

— Ты еще скажи, что ты доктор, а не пилот, — заржал рыжий. — Учись, сто раз тебе говорил. Ничего сложного.

* * *

«Эмезин» был машинкой, скажем так, довольно слабенькой, и с откровенно хреновой маневренностью. Где его раздобыли представители Мелтина, оставалось загадкой, но Ит и Скрипач, увидев, на чем им предстоит десантироваться, оторопели — они даже не знали, что где-то в Санкт-Рене сохранилась подобная рухлядь. Сами они работали и летали на высокой шестерке, а то и на семерке; в конклаве были и миры восьмого уровня, которые, пусть и неохотно, но всё-таки работали с низшими мирами; в общем, практически весь конклав шел по высоким градациям. Но чтобы такое!.. Крошечный двухместный корабль, со столь же крошечным госпитальным блоком, способным принять максимум шесть раненых. Старый. Очень старый. По сути даже не корабль, а бот с увеличенным запасом хода — пускаться на таком в далекое путешествие чистое безумие. Но…

–…По сценарию у вас патовая ситуация. Вы отстали от базового корабля, по собственной глупости, по недоразумению. И решились на отчаянный шаг: попробовать нагнать своих на том, что было.

— Ладно, допустим, — Ит неохотно кивнул. — А он туда долететь-то сможет?

— Ну, сюда-то он долетел, — ехидно заметил переговорщик…

Если в пространстве корабль как-то еще шел и даже неплохо слушался, то при входе в атмосферу начал чудить так, что они оба перепугались весьма натурально. Минут десять ушло на то, чтобы стабилизировать управление, и, наконец, корабль плавно заскользил вниз, к выбранной точке — высадиться решили неподалеку от одного из «слепых пятен», справедливо предположив, что, скорее всего, там одна из баз. Вот только чьих?

Четыреста километров, триста, двести, сто. Атмосфера. Защита работала так себе, корабль ощутимо потряхивало, в кабине стало жарко.

— Охлаждение работает? — напряженным голосом поинтересовался Ит.

— На полную мощность, — отрапортовал Скрипач. — Сорок градусов, чтоб их… Ит, давай закроемся, мало ли что.

На них, поверх стандартных комбезов, были сейчас еще и защитки — по сути, легкие скафандры. Не самая удобная вещь, но лучше потерпеть защитку, чем свариться заживо.

— Сорок восемь в кабине, — пробормотал Ит через минуту. — Рыжий, там долго еще?

— Долго, сам не видишь, что ли? — огрызнулся Скрипач. — Блин, даже в защитке жарко…

Восемьдесят километров. Семьдесят. Шестьдесят. Только бы выдержали проклятые компенсаторы этого проклятого «Эмезина»! Вроде держат пока, но жара достает даже сквозь защитку. Пятьдесят. Сорок. Хорошо, что хоть шума почти нет, потому что если бы еще и движок орал, было бы совсем хреново. Давай, «Эмезин», давай, дотащи нас до поверхности, а там, глядишь…

— Это что еще такое? — вдруг пробормотал Скрипач неожиданно хриплым голосом, вытягивая вперед руку. — Ит, ты это видишь?

На горизонте возникла какая-то сияющая синим огненная точка, которая всё вырастала и вырастала в размерах. Спустя пять секунд стало понятно, что она идет прямиком к «Эмезину». Корабль тоже увидел объект, и тут же заорала тревога — курсы пересекались.

— Не знаю, — Ит вгляделся. — Рыжий, я не…

— Блядь!!! — заорал Скрипач. — Оно в нас сейчас вре…

* * *

Дальнейшее Ит запомнил смутно.

Точнее, он не запомнил вообще ничего, кроме вспышки, адского грохота, и дикой боли — дальше, за этой болью, последовал довольно длительный период беспамятства, после которого стали появляться короткими всполохами моменты сознания.

Сумерки. Боль, но вовсе не такая сильная, как сначала. Ощущение движения, свежий ветер. Темнота. Свет, неяркий, искусственный. Прикосновение. Снова темнота. Голоса в отдалении, голоса рядом. Сначала несколько, потом — говорящих становится двое. Это не всеобщий, это какая-то локальная группа языков, но, кажется, всё-таки знакомая. Вот только снова нарастает боль, и фразы сконструировать и перевести не удается. Опять темнота, опять пробуждение — на этот раз боли практически нет, и фразы, которые произносят говорящие, переводятся просто отлично. Вот только понять, о чем говорят, не получается. То есть получается, но не совсем.

–…вторгся на нашу территорию, и едва не убил…

–…Сканда метит наверх, расширяет область влияния, что ты хочешь…

–…оставить в покое. Да, медицинский корабль…

–…и зачем? Гонять пикси по карьерам, больше незачем…

–…особенного смысла их отбивать…

–…здесь не мы принимаем решения…

Дальше последовал довольно длительный период темноты, после которого Ит проснулся неожиданно легко — и удивился этому. Сколько прошло времени? Сутки? Двое? Трое? Где рыжий, где они вообще, что случилось? Комната, в которой он лежал, оказалась совсем крошечной: в нее с трудом влезала койка и полевой блок четвертого уровня, к которому, судя по всему, он до сих пор был подключен. Рассмотреть комнату получше он не успел — как раз в тот момент, когда он поднял голову, чтобы оглядеться, в комнату вошли двое.

Да, действительно, рауф. Женщина, рыжеволосая, явно в годах, и мужчина, в полном хирургическом комплекте. Не разберешь ни возраст, ни внешность. Только глаза в прорези маски видно, да и то не особо.

Интересно, это местные или нет?

— Назовите себя, — приказала женщина на всеобщем.

Значит, всеобщий они все-таки знают.

И никакие это не местные.

— Ит Соградо, врач, конклав Санкт-Рена… где мой брат? — спросил Ит, пытаясь приподняться на локтях. Слова «брат» во всеобщем не существует, поэтому прозвучала фраза как «где мой родич».

— Специальность?

— Полевая хирургия, мы военные.

— С какой целью вы прибыли сюда?

— Я не знаю, где мы, и что такое «сюда». Мы ошиблись. Я ошибся в расчетах, я не знаю, где мы. Как называется этот мир?

Женщина коротко глянула на мужчину, тот едва заметно пожал плечами.

— Что с моим родичем? — требовательно спросил Ит.

— Он жив, находится в соседнем помещении, — помедлив, сообщила женщина. — Он пострадал больше, чем вы. К сожалению, Сканда действовал быстро.

— Что такое Сканда? — Ит почувствовал, что его начинает трясти — даже играть не придется, да и какие тут игры. — Что с Файри?

— Сканда начал выполнять один из ритуалов, но ему успели помешать, — объяснила женщина. — Ваш родич остался жив. Ему повезло. Какими языками, кроме всеобщего, вы владеете?

Ит, собрав волю в кулак, и стараясь унять дрожь, принялся перечислять — два десятка основных групп, из которых больше половины — языки Сонма.

— Ваша раса — рауф? — спросила женщина. Уже не на всеобщем, а на лоэнгше — эту языковую группу Ит знал великолепно, на лоэнгше они много лет общались с Фэбом дома.

— Да.

— У вас нестандартная внешность для рауф.

— Мы модифицированы для работы с людьми, — объяснил Ит. — Санкт-Рена человеческий конклав, там не так много рауф, и нас… не очень любят.

— Модификацию вы оплачивали сами?

— Нет, — помотал головой Ит. — Госпиталь, в котором мы работали. Сами мы не смогли бы, это слишком дорого.

— Вы пользовались уважением на работе?

— Да.

— Сколько вам лет?

— Четыреста сорок три, — ответил Ит чистую правду.

— Какая у вас степень родства с вашим родичем?

— Мы братья по среднему отцу, и по старшему отцу. Матери разные.

Женщина снова посмотрела на мужчину, но в этот раз он плечами не пожал. Всё так же, молча, стоял у стены, наблюдая.

— Семья?

— Была жена, но ушла после того, как дети выросли. Что…

— Скъ`хара?

— На том корабле, который мы догоняли. Это мой скъ`хара, у Файри сейчас скъ`хара нет. Вы скажете, что с ним, в конце концов?

— И он, и вы получили во время атаки некоторые повреждения, — сжалилась, наконец, женщина. — Ваш корабль оказался защищен слабо. К сожалению, после нападения Сканда вам еще добавил, и вашему брату он успел сжечь левую ногу — ступню и часть голени. Не волнуйтесь, если вы пройдете тестирование, то ему можно будет сделать биопротез. Через месяц сможет свободно ходить и бегать.

— Как… как — сжег ногу? — Ит оторопел. — Зачем? За что?! Кто такой этот Сканда?!

— Сканда — это бог, — спокойно ответила женщина. — Успокойтесь, Ит Соградо. Лучше отдыхайте и набирайтесь сил. Вам предстоит пройти тестирование и экзамен, от этого зависит ваша дальнейшая судьба.

Мужчина, так и не произнеся ни звука, вдруг повернулся и быстро вышел из комнаты. Женщина посмотрела ему вслед.

— Какой экзамен? — Ит почувствовал вдруг, что у него закружилась голова.

— На профпригодность, — объяснила женщина. — Хорошие специалисты нам всегда нужны.

— Но…

— Не сейчас. Отдыхайте. Всего хорошего.

* * *

Через сутки ему был всё так же плохо, как и раньше — по всей видимости, «повреждения», о которых говорила женщина, никто особенно лечить не собирался. Так, поддерживающая терапия, и не более того. Поэтому с сотрясением мозга, тошнотой, ушибами, ноющими ребрами, и болью везде, где только можно, предстояло справляться самому. Он и справлялся, как мог, но пока что справляться получалось не ахти — даже чтобы взять чашку с водой, приходилось предпринимать ряд усилий. О том, чтобы как-то добраться до Скрипача, пока что не был и речи.

На вторые сутки, когда Ит собрался было с силами, чтобы встать, началось что-то невообразимое — сначала он услышал в коридоре громкие крики, потом где-то высоко, непонятно где, что-то оглушительно бумкнуло, стены крошечной палаты вздрогнули, а затем события стали принимать столь стремительный оборот, что Ит в первые минуты не сумел даже сообразить, что же происходит.

В коридоре орали всё громче и громче. Множество голосов, визги, топот, лязганье каких-то запоров, шипенье, треканье. Ит кое-как сел, с тревогой глядя на дверь — если ему самому настолько плохо, то что же со Скрипачом? Как добраться, как помочь? Что делать?

Дверь в палату вдруг распахнулась, на пороге стоял тот самый мужчина — который присутствовал при беседе.

— Быстро, — глухим голосом произнес он. — Сюда!

Ит с трудом сполз с койки, мужчина схватил его за локоть и буквально зашвырнул на некое подобие каталки… на которой, о счастье, лежал Скрипач. Живой. Слава богу, не соврали, не обманули.

— Держись, и его держи, — приказал мужчина. Он говорил на всеобщем, с сильным акцентом, но понять можно. — Держись, крепко!

…Толпа, состоявшая из рауф, организованно двигалась куда-то, и мужчина, везущий каталку, двинулся туда же, вместе с ней. Лифт, причем огромный, на сотню разумных, еще лифт, поменьше, коридоры, грубо вырубленные в камне, снова и снова коридоры… наконец, мужчина остановился, подогнал каталку поближе к стене.

— Что случилось? — спросил Ит на всеобщем.

— Комплекс бомбят, — ответил мужчина — на этот раз на лоэнгше. — Придется несколько часов провести здесь.

— Ит… ты? — слабым голосом спросил вдруг Скрипач. До этого момента Иту казалось, что он без сознания.

— Я, — подтвердил Ит. — Ты как?

— Дышать трудно… Ит, он меня так бил… ужас какой-то… он бил, а я орал…

— А я не слышал, — сокрушенно отозвался Ит.

— Потому что он тебя первого по голове двинул… блин, он большой такой… этот… как его…

— Сканда?

— Да, точно… Сканда… четыре руки… черт, никогда до этого не думал, что живого атланта увижу… но какая же тварь… ногу до сих пор… больно…

— Говори поменьше, — приказал Ит. — Что-то ты и впрямь дышишь плохо. Ты был на системе?

— Да… Ит, правда… что-то совсем…

Ит сел, прислонился спиной к стене — камень оказался ледяным и влажным. Кое-как подхватил Скрипача подмышки, посадил.

— Обопрись на меня, — приказал он. — Ушиб легких, а то и что похуже… рыжий, не молчи, говори со мной.

Мужчина, которого он потерял из виду, вдруг оказался рядом с ними — Ит не заметил, как он подошел.

— Так справиться не получится, — констатировал он. — Ладно. Держи его повыше, я сейчас.

Он ввинтился в толпу, вызвав недовольное ворчание стоявших рядом с ними рауф, и куда-то пропал.

— Рыжий, больно? — спросил Ит.

— Да нет… уже не больно… дышать только… трудно… — Скрипач прикрыл глаза. — И спать хочется…

— Нельзя пока спать. Говори со мной, слышишь? Не молчи! Ты помнишь, что дальше случилось?

— Когда… дальше?..

— Когда мне дали по голове, и я отрубился, — пояснил Ит.

— Эта хреновина… корабль, что ли… я такого бреда нигде не видел… вроде бы небольшой, но… военный, кажись… и фигня всякая… перья какие-то… колеса… — Скрипач закашлялся. — И этот… он же нас специально… потом вытащил тебя, оглушил… потом меня… ударил несколько раз… по груди… а потом… ногу… так больно было… я пытался отползти хотя бы, но… Ит… совсем дышать не могу…

— Ты спокойней, и давай еще выше сядем, — приказал Ит. — Ага, хорошо. И что дальше было?

— Не помню… так, куски какие-то… вроде бы кто-то еще прилетел, потом дрались…

— Кто и с кем?

— Не знаю… — Скрипач закашлялся. — Ит, холодно как…

В подземелье и впрямь было холодно, и очень влажно. Ит прикинул — градусов пять-шесть, не больше. И на нем самом, и на рыжем одежды, считай, практически не было: некое подобие длинных рубашек из нетканого полупрозрачного материала, и… и всё. Ледяной холод пробирал до костей. А помощи, как понял Ит, просить бесполезно. Стоящим вокруг рауф не было до лежащих на каталке никакого дела. Все они, как один, смотрели вверх и с тревогой прислушивались к тому, что происходило — даже здесь, в подземелье, ощущались до сих пор глухие удары, а по стенам проходила дрожь.

— Холодно, да, — кивнул Ит. — Придется потерпеть.

— Ит, если я… задохнусь тут… и сдохну… ты потом передай там, что я… господи… что я не хотел… чтобы так…

— Я тебя за такие речи сейчас сам придушу, — пообещал Ит. — И не с таким справлялись. Терпи!

Скрипач слабо кивнул. Ит с тревогой взглянул на него — для этого пришлось чуть отстраниться. Выглядел Скрипач хуже некуда. Бледный, черты лица заострились, губы совсем синие.

— Рыжий, терпи, — попросил Ит. — Терпи, пожалуйста. Мы должны выдержать.

— Попробую… — выдохнул Скрипач. — Холодно…

В толпе вдруг возникло какое-то движение, послышались недовольные, возмущенные голоса. Причина движения, впрочем, выяснилась быстро — сквозь толпу пробирался тот самый давешний врач, который привез их сюда. Пробирался, таща на себе немаленького размера тюк — этим тюком, судя по возмущенным возгласам, он пересчитал всех, кто стоял у него на дороге.

— Живой? — первым делом осведомился он, роняя неподъемный тюк кому-то на ногу.

— Да, — кивнул Ит.

— Угу. Держи, — врач сунул что-то Иту в руку. — Свет держи. Выше!

В тюке оказался комплект поддержки, набор для интубации, и ворох каких-то тряпок — большего Ит рассмотреть не успел. Судя по работе, врач этот был неплохим профи, причем привычным к любым условиям — чтобы вогнать Скрипачу полную поддержку, ему потребовалось две минуты. Ит отметил про себя, что поддержка весьма неплоха для четверки, и что схему врач взял правильную: как только поддержка оказалась на месте, оксигенация рванула вверх рекордно быстро, за три минуты поднявшись с шестидесяти пяти до девяноста.

— Сиди и следи, — приказал врач, вытаскивая из тюка какую-то тряпку. — Так. Это одеяло, оно греет. Заряда на какое-то время должно хватить. Это тебе, набрось, — он кинул Иту еще одну тряпку. — Набрось, сказал, здесь холодно.

— Спасибо, — кивнул Ит.

Врач не ответил, он присел на корточки, и снова принялся копаться в своем тюке. Ит машинально отметил про себя, что этот самый врач до сих пор одет во всё тот же хирургический костюм, и что его лица по-прежнему не видно. Странно как-то, но сейчас Иту было не до странностей.

— Справишься? — врач выпрямился. — Мне надо уйти. Ты справишься?

— Да, конечно, — Ит покосился на рыжего. Если вдуматься, то ничего криминального. Да, ушибы, да, тряхануло их порядочно, да, неприятно, но — не смертельно. Даже нога — тоже не смертельно. Хотя и очень досадно.

Врач, не говоря более ни слова, запинал тюк куда-то под каталку, и снова ввинтился в толпу, вызвав новые недовольные возгласы.

Ит посмотрел ему вслед.

Так, секундочку… а откуда этот врач, собственно, взял этот тюк? Он что, ходил наверх, в помещения госпиталя? Но там же бомбежка! И она до сих пор продолжается, стены всё еще дрожат. Не было его… Ит задумался. Около получаса, или немногим меньше. Да, всё сходится. Значит, врач поднимался наверх, собирал аппаратуру, какие-то вещи, потом лез с этим всем хабаром через плотную толпу вниз.

Скрипач дернул Ита за рукав — тот опустил взгляд. Лучше, гораздо лучше. Одеяло и впрямь грело, поддержка исправно работала, поэтому губы у рыжего были уже нормального цвета, а взгляд прояснился.

«Спроси кто он такой, — отстучал рыжий морзянкой по ладони Ита. — Спроси».

— Сейчас, — кивнул Ит. Огляделся, деликатно тронул за рукав стоящую рядом молодую женщину. — Простите, вы не знаете, кто этот врач?

Та оглянулась, рассеянно посмотрела на Ита.

— Какой врач? — непонимающе спросила она.

— Который принес вещи, нам помог, — объяснил Ит.

— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Тут много врачей.

— Вы его не знаете?

— Нет, не знаю, — женщина отвернулась. — Какое мне дело?

— Извините, — произнес Ит, но женщина на него уже не обращала никакого внимания. Она, как и все остальные, смотрела наверх, и только наверх. На лице ее читалась сильнейшая тревога и страх. Стены продолжали то и дело вздрагивать. Бомбежка и не думала заканчиваться.

* * *

Как и кто отвез их обратно наверх, Ит не запомнил — после нескольких изнурительных часов под землей усталость все-таки взяла верх, и он, по-видимому, просто вырубился. Проснулись они со Скрипачом на следующие сутки в одной палате, уже большего размера, и выглядевшей вполне прилично. Прежняя клетушка-одиночка ни в какое сравнение не шла. Эта палата была больше, лучше, а еще в ней имелось окно: правда, рассмотреть, что там, за ним, лежа на кровати было невозможно.

— Не разбомбили, видимо, — заметил Скрипач. Голос у него был всё еще слабым, но с поддержки его сняли, а это значит, что всё более ли менее ничего. — Ит, а как мы тут оказались?

— Понятия не имею, — признался Ит. Осторожно сел на своей кровати, прислушался к ощущениям. Вроде бы получше, но до идеала еще далеко.

— Ит, я тебе еще не говорил, что тебе эта пятнистость к лицу? — усмехнулся Скрипач. — Ты сейчас просто ну всех цветов радуги.

— В смысле? — не понял Ит.

— У тебя синяки перецветают, кто во что горазд, — объяснил Скрипач. — Синие, зеленые, желтые… красота.

— Думаешь, ты лучше? — Ит всё-таки собрался с силами и сполз с кровати. — Дай ногу посмотрю.

— Не смешно, — помрачнел Скрипач. — Если бы ногу. Скажи лучше, культю.

— Не скажу, — отрезал Ит. — Дай посмотрю, хоть понять, о каком протезе тот врач говорил.

К его удивлению, ситуация оказалась хоть и печальной, но не настолько, чтобы впасть в отчаяние. Колено осталось полностью сохранно, а это значит, что при установке протеза можно использовать собственный сустав и кожный лоскут, которого вполне хватит для нормального сращения. На четверке редко воссоздают и пересаживают конечности, протезирование — распространенная процедура, и протез на качестве жизни практически не сказывается.

Правда, та женщина, с которой он разговаривал, упомянула какое-то тестирование, но Ит решил, что про это лучше пока не думать.

— Ну, что там? — спросил Скрипач, пытаясь приподняться.

— Лежи, — приказал Ит. — Нормально там, я думал, что хуже будет. Узнать бы, когда они тебя планируют оперировать. Сам понимаешь, чем быстрее, тем лучше.

— Еще бы не понимаю, — пробормотал Скрипач. — Попробуешь узнать?

— Попробую, — пообещал Ит без особой уверенности.

— Слушай, а что там, в окне? — оживился Скрипач. — Так, вот тебе боевое задание. Доползи до окна, и посмотри, чего видно.

Ничего интересного, к сожалению, в окне не обнаружилось. Оно выходило на горный склон, поросший хвойным лесом, а кроме леса и склона за ним не обнаружилось ничего, достойного внимания. Ни техники, ни разумных. Ит поднял взгляд — над склоном стояло легкое марево. Ага, понятно. Видимо, это работает защита.

— Ну и что там? — поинтересовался Скрипач.

— Лес и горы. Старые. Больше ничего нет, — отрапортовал Ит.

— Жаль, — огорчился Скрипач. — Ладно. Узнать бы еще, куда мы попали.

* * *

Вечером этого же дня к ним в палату пришла всё та же рыжеволосая женщина — выяснилось, что со Скрипачом она тоже уже общалась. В этот раз ее никто не сопровождал. Ит про себя подумал, что выглядит этот визит несколько странно: а если чужаки агрессивны? как же защита? Но женщина, по всей видимости, не собиралась чего бы то ни было опасаться.

— Вижу, что вы немного пришли в себя, — не здороваясь, начала она. — Это хорошо. Ит Соградо, вы полнее готовы к тестированию. Файри Соградо, вы не готовы. Поэтому вопрос: Ит, вы согласны пройти тестирование за двоих?

— Я не могу ответить, пока не пойму, о чем речь, — осторожно сказал Ит.

— О ваших профессиональных качествах. Вы утверждаете, что являетесь военным врачом четвертого уровня, ранее работавшим в госпитале конклава Санкт-Рена. Это нужно доказать.

— Не ранее работавшим, а работающим, — поправил Ит.

Женщина отрицательно покачала головой.

— Теперь — ранее работавшим, — возразила она. — В случае удачного теста вы будете работать у нас.

— Но…

— Теперь вы будете работать у нас, — бесстрастно повторила женщина. — Но только в случае положительного теста.

— А нас вы спросить не хотите? — прищурился Скрипач.

— Нет, не хочу, — пожала плечами женщина. — Ваше желание в данном случае не имеет никакого значения.

— Это почему? — поинтересовался Ит.

— Потому что попавшим на Землю Node путь обратно заказан, — серьезно ответила женщина. — Если судьба привела вас сюда, вы — становитесь частью Земли Node, и должны выполнять миссию, которую возложил на вас Верховный. Потому что лишь Его длань способна направить сюда.

— Мы просто маршрут неправильно построили, — попытался воззвать к ее разуму Ит. — При чем тут…

— Не вы неправильно построили маршрут, а Он направил вас сюда, своей волей, — женщина гордо подняла голову. — Или вы думаете, что способны сами принимать судьбоносные решения?

Скрипач и Ит недоуменно переглянулись.

— Раньше нам казалось, что да. Теперь не знаем, — ответил Ит. — А когда мне нужно будет пройти этот тест?

— Завтра. Если вы пройдете тест удачно, то послезавтра он, — кивок в сторону Скрипача, — получит протез. Согласитесь, врач с одной ногой плохой работник.

— Да, с этим сложно не согласиться, — заметил Скрипач. — Трудно стоять за операционным столом на одной ноге. Можно на больного упасть не вовремя.

Женщина вдруг улыбнулась.

— Люблю веселых, — заметила она. — Это достойно: с улыбкой принимать удары судьбы. Встретимся завтра, Ит Соградо. Желаю удачи.

* * *

Тест в общей сложности продлился восемнадцать часов, и к его завершению Ит чувствовал себя совершенно разбитым и страшно уставшим. Все эти восемнадцать часов его гоняли по самым разным темам полтора десятка местных врачей, и к исходу седьмого часа он думал лишь об одном — только бы не сорваться случайно, и не начать отвечать по гораздо более привычным уровням, пятому и шестому. Кроме того, далеко не все темы этого теста были ему знакомы — например, они никогда не работал с ни с различными биоморфами, ни с зивами, ни с атлантами. Поэтому отвечал честно: их основными направлениями были люди, рауф, нэгаши, в меньшей степени когни, с другими расами он дела не имел. Дальше пошли вопросы о полевой работе, которые заинтересовали спрашивающих чрезвычайно: они быстро просекли, что Ит действительно много времени провел «в поле», поэтому тест быстро ушел в сторону от заявленных тем, и превратился в обсуждение методик, химии, и схем, а так же — работе с броней и встроенным оружием. Ит рискнул, и выдал им с десяток схем, которые они с рыжим использовали во время боевых операций на Земле-n — вызвав тем большое оживление среди опрашивающих. Да, да, да, это очень, очень интересно. Дальше, по всей видимости, пришел кто-то из «главных», и разговор превратился обратно в тест: пошли вопросы по госпитальным этапам, градациям, психологическим особенностям рас; Ит интуитивно понял, что спрашивающий с методиками Санкт-Рены знаком, поэтому пришлось выворачивать память наизнанку, а так же мысленно ни один, и не два раза благодарить прозорливого Фэба, который не позволил учиться сразу по пятому уровню, а заставил пролезть всё обучение, от первого уровня, до шестого…

На девятнадцатом часу ему велели выйти в коридор, сунули в руки крошечный стаканчик с водой, и сказали ждать. Прождал он еще почти час — сначала подпирая стену, а потом и вовсе сидя на полу, потому что никаких скамеек в коридоре почему-то не имелось. Первые полчаса он просто приходил в себя, потом стал прислушиваться. Да, там, в комнате, обсуждали его — немало не заботясь о какой бы то ни было конфиденциальности.

Нет, не обсуждали.

Их с рыжим сейчас делили.

— Да, весьма успешно, действительно хороший полевой врач… я заберу обоих, мне не хватает… — кажется, говорила та самая рыжеволосая женщина.

— У тебя восемнадцать под началом, а у меня двенадцать, — возражал мужской голос.

— Вы всегда в простое, — гермо, этого гермо Ит запомнил, потому что самые каверзные вопросы задавал именно он. — Я бы хотел рискнуть и попробовать перевести их в группу для элиты.

— С ума сошел? Не в первый год, — возражала женщина.

— У меня выбили обоих псов, — произнес вдруг смутно знакомый голос. — Если они мне подойдут, их заберу я.

— Ты? — задохнулся от возмущения гермо. — А больше тебе ничего не надо?

— Надо, — тут же отозвался голос. — Не забывай, с кем разговариваешь.

— Я не забываю, — гермо сбавил тон. — Но… ты ведь запросил уже… ты в очереди на двоих кандидатов…

— Будем считать, что моя очередь подошла вне очереди, — говоривший усмехнулся. — Подожди, не дергайся. Я же не проверял еще. Может быть, они достанутся тебе, и будут под твоим началом гонять пикси по карьеру. Потому что если ты мне сейчас что-то собьешь, угадай сам, где окажется твоя группа для элиты. И как ты вообще представляешь себе работу модификатов в твоей группе?

Ит решил, что с него, кажется, на сегодня уже достаточно.

Он подошел к двери, и в пространство произнес:

— Скажите, я прошел тест? Можно мне пойти к себе?

Дверь распахнулась.

— Вы еще здесь? — удивилась женщина.

— Ну да, вы ведь велели ждать, — пожал плечами Ит.

— Да, тест вы прошли, идите, — сообщила она. — Можете обрадовать брата. Мы сейчас решаем, в какую рабочую группу вы попадете.

— Я так и понял, — кивнул Ит. — На счет протеза…

— Операция завтра, первая половина дня. Идите, идите.

— Спасибо, — Ит вздохнул. — По дороге бы не заснуть.

— Как идти помните?

— Конечно.

— Ну вот и идите. Попросите кого-нибудь, чтобы вам дали поесть, и ложитесь спать.

* * *

Для того чтобы попасть на нужный этаж к нужной палате, Иту предстояло спуститься вниз на три уровня, потом пройти по длинному коридору, и лишь затем, миновав зону стерилизации, оказаться в госпитальном отделении. Коридор этот вызвал у Ита полное недоумение — кажется, он шел сквозь скалу, узкий, длинный, извилистый; от него уходило в сторону с полтора десятка проходов, так же в нем имелось бесчисленное количество дверей.

Такое строительство, в теле горы, Иту было не в новинку — они долгое время жили в Саприи, и что такое стабилизированный склон, подготовленный под стройку, Ит знал более чем хорошо. Если его что и поражало, так это убогость того, что он видел — да, гора явно стабилизирована, да, в ней живут, но коридор, по которому он сейчас шел, выглядел, мягко говоря, кустарно. Грубо обтесанные стены, проход узкий, потолок низкий, пол неровный… неужели нельзя сделать так, как делают другие? Да и света маловато: через неравные промежутки горят наспех повешенные тут и там слабые лампы. Нет, для рауф света достаточно, но вот человеку в таком коридоре было бы некомфортно. Усталость брала своё. Ит брел по бесконечному коридору всё медленнее, то и дело спотыкаясь, и почти не глядя по сторонам. Именно поэтому он и пропустил момент, когда из-за одной из дверей, мимо которой он только что прошел, высунулась чья-то рука, и втащила его внутрь.

* * *

Рефлексы агента, пусть и сильно уставшего, всё равно остаются рефлексами — Ит на автомате продолжил чужое движение, вывернулся, и…

…и в тот же момент понял, что он, во-первых, уже в захвате, а, во-вторых, тот, кто его держит, подготовлен ничуть не хуже, чем он сам…

…и что вырваться, кажется, не получится, потому что оппонент в несколько раз сильнее…

— Как я и думал, — произнес над ухом знакомый голос. — Не дергайся. Будет хуже. Значит, ты врач? — ехидно продолжил голос. — А до того?

Ит ничего не ответил.

— Молчишь, агент? — продолжал издеваться голос. — Или до сих пор думаешь, что ты первый агент, подавшийся из официалки во врачи? Или ты до сих пор агент, а врач — только прикрытие? Ну?

— Мы ушли из официальной двести с лишним лет назад, — ответил Ит. — Да, мы действительно там работали. А что?

— То, что ты про это нашей замечательной комиссии не соизволил доложить. Забыл? Ладно, ладно, тут ты в своем праве. Твоя память, тебе и забывать, — говоривший тихо усмехнулся. — Неважно, это позже. Иди сюда.

— Что… — Ит растерялся.

— Сюда, — повторил говоривший. — Ложись. Э, нет, на грудь, знаю я ваши штучки, со мной эти номера не проходят. Не бойся, больше, чем заложено природой, от тебя не потребуется.

В комнате царила абсолютная темнота, но говоривший, по всей видимости, и без света ориентировался тут отлично.

— Учти, я не люблю, когда мне отказывают, — предупредил он. — Тебе придется это усвоить.

Трудно отказать, когда тебя душат, пронеслось в голове у Ита — в этот момент он понял, что сейчас произойдет, и что воспротивиться происходящему не получится. Этот мужик здоров, силен, отлично выспался, и полон решимости сделать то, что делает. Он, Ит, едва пришел в себя после травм, и выдержал только что восемнадцать часов изнурительного допроса. Несколько разные весовые категории.

— Сюда, — повторил говоривший. — Не дергайся. И не бойся, у меня нет цели тебя искалечить… пока. Если ты будешь вести себя хорошо, то и тебе тоже будет хорошо.

Ит уже приготовился к боли, но, по всей видимости, слова про цель были произнесены не просто так: насилие в чистом виде было этому мужику не интересно. Да и себе он дискомфорт устраивать не собирался. «Раскрыть» можно практически любого, и мужик явно про это отлично знал. Так же как и про то, что даже слабого агента лучше покрепче держать при этом… и желательно за горло. На всякий случай.

Мгновенный проход по активным точкам, на секунду прижатый релакс на шее, и — без всяких прелюдий, рывком… Ит почувствовал, что задыхается, дернулся — рука на горле секунду разжалась, он со стоном вдохнул — и тут же последовал еще один рывок.

— Неплохо, — проговорил мужчина. — Очень неплохо. Вдохни еще раз. Давай, давай. Глубже. Ну?

— Не… не могу… дай… отдышаться… — голова кружилась, ноги стали, как ватные, и… что это?.. что это такое?

— Нет времени, — совершенно спокойным голосом ответил мужчина. — Без разрядки ты не сможешь дойти туда, куда шел. Ладно, пока ты еще относительно в уме. Послезавтра я вас забираю. Понял? Понял, спрашиваю?

— Да…

Внутри было горячо, нестерпимо горячо — кажется, с точками насильник перестарался.

— Второй такой же? — требовательно спросил мужчина.

— Какой… такой же?.. — не понял Ит.

— Не растраханный до размеров ракетной шахты, — пояснил мужчина. — У тебя давно никого не было. Очень давно. У него тоже?

— Да…

— Отлично. А теперь вдохни, я не держу. Не заставляй снова тебя душить. У тебя есть выбор: либо пропустить меня на вдохе, без боли, либо как сейчас. Первое для тебя предпочтительнее. Давай.

Он ведь не собирается доходить до разрядки — сам, вдруг дошло до Ита. Он не получает от происходящего ни малейшего удовольствия, он… зачем он это делает? Он абсолютно спокоен, собран, деловит, у него даже дыхание не сбилось ни на секунду!

— Последний раз предлагаю.

— Сейчас…

Резкий вздох, еще один рывок — и улетающее сознание.

* * *

— Ит, что случилось? — Скрипач сидел на кровати, с ужасом глядя на стоящего в дверном проеме друга. — Ит? Чего ты молчишь, что такое?

Ит сделал шаг вперед, и медленно осел на пол — ноги не держали. Больше минуты он сидел, упираясь ладонями в пол: голова кружилась, колени тряслись, его мутило. Он не мог даже вспомнить, как дошел сюда. Кажется, ему кто-то помог, но вот кто, он так и не понял. Тот мужчина? Или кто-то еще? Неважно, наверное. Как же тошнит! Только бы не вырвало, этого еще не хватало.

— Ит, что такое? — заорал Скрипач. — Да отвечай ты!!!

— Все нормально, — с трудом произнес Ит, поднимая голову.

— Что — нормально?! Что у тебя на шее?! На тебя напали?

Горло саднило. Ит поднял руку, провел по шее — ладонь оказалась испачкана кровью. Ногти?.. Чушь какая-то… он же вроде бы ладонью душил… а кровь тогда откуда?

— Нет… то есть да, напали, наверное, — говорить было больно. — Рыжий, меня… ну, в общем… тот врач, я позже понял…

— Что — тот врач? Какой тот врач? Который нас вниз отвез, что ли? Это он с тобой такое сделал?!

— Да. Он меня… он…

— Он тебя — что? — у Скрипача глаза вылезли на лоб. — Как?

— В коридоре, по дороге обратно. Рыжий, можно кого-нибудь позвать? — спросил Ит. — Я сейчас упаду…

— Подожди, позову, тут есть дежурный какой-то. Мне дали пульт для вызова, только я его куда-то сунул. Секунду потерпи, сейчас подойдут.

* * *

Часом позже, когда персонал ушел, они, наконец, получили возможность поговорить. За окном стояла глубокая ночь.

— То есть ты прошел тест, так?

— Верно. Прошел хорошо, им всё понравилось. Мне сказали, что они теперь будут решать, куда нас определить. Я подождал, потом спросил, можно ли мне обратно. Они сказали, что можно, и что у тебя операция завтра. Так что радуйся, ногу я тебе обеспечил, — Ит слабо усмехнулся. — А потом…

— Потом ты пошел обратно, и тебя поймал… этот врач? Который в хирургическом всё время ходит? — уточнил рыжий.

— Ну да. Поймал, затащил в какую-то комнату. Начал говорить — про нашу прошлую работу, в частности. Не знаю, как он догадался, где мы работали раньше, но догадался.

— И потом?..

— А потом… да. Раскрыл по точкам — помнишь, я сам когда-то Кира просил о подобном? Очень быстрый способ выйти на разрядку, ты ведь знаешь.

— Знаю, — мрачно кивнул Скрипач. — И не только выйти на разрядку. Этот способ вообще-то для другого.

— Ну вот он и сделал другое, — Ит отвернулся. — Рыжий, он как машина это делал, понимаешь? Он делал — и продолжал в это время со мной непринужденно этак разговаривать. Словно мы с ним сидим где-то в тихом месте, и спокойно беседуем за чашечкой лхуса.

— Больно было? — сочувственно спросил Скрипач.

— В том-то и дело, что нет. Только шея, он меня держал… нет, не больно. Я бы сказал, наоборот, — Ит задумался. — Он знал, что делает, и… мне кажется, он меня проверял. Смотрел, подойду я ему, или нет.

— Судя по тому, что он велел тебе передать мне, ты подошел, — мрачно усмехнулся Скрипач. — Да… великолепно, просто великолепно. Мы тут десять дней. За это время я остался без ноги, а тебя изнасиловали. Что-то будет дальше?

— Рыжий… я бы не сказал, что это можно назвать изнасилованием, — осторожно поправил Ит. — Изнасилование — это когда насильник получает удовольствие. Ведь так?

— Откуда ты знаешь, от чего именно он получает удовольствие? — резонно спросил в ответ Скрипач. — Может, его прет от того, что ты в процессе теряешь контроль, или от чего-то еще, похуже? И потом, удовольствие удовольствию рознь.

— Кто-то любит арбуз, а кто-то свиной хрящик, да, — согласился Ит. — Ладно. Переживу. Хоть не изуродовал, и то дело. Не думал никогда в жизни, что до подобного может дойти. Всё, проехали. Рыжий, давай спать, до утра всего ничего осталось, а тебе через несколько часов на стол ложиться. И вообще, утро вечера мудренее.

* * *

Рыжего забрали из палаты всего лишь на четыре часа — по всей видимости, подобные операции местным врачам были не в новинку. Привезли его обратно всё еще спящим, поставили систему, и велели Иту следить самому: по их словам выходило, что рук не хватает, основной состав этого госпиталя уехал почти полностью на какую-то военную кампанию. Ит справедливо предположил, что им, по всей видимости, просто не очень хочется возиться с рыжим, который тяжелым больным вовсе не был, а хочется им позаниматься своими делами… ну и черт бы с ними, сам послежу. Заодно и ногу посмотрю, надо же знать, что они там такое сделали?

Биопротез на поверку оказался чуть ли не лучшим, чем были в ходу на том же Окисте: полностью сохранна своя коленная чашечка, грамотно распределена нагрузка, мало того, протез с чувствительностью, с полной — и пятку можно почесать, и мизинцем об тумбочку удариться с вполне прогнозируемым результатом. Пока что протез обходился без кожуха — в первые двое суток нужно следить за тем, как закроется свой кожный лоскут, а потом кожух ставится на выбор. Хоть имитация ноги, хоть металл, хоть золото — что хозяин захочет. А ведь не дешевая игрушка, надо сказать. Конечно, в первый месяц к ней нужно будет привыкнуть. Впрочем, Ит во время своей богатой практики встречал разумных, которые на подобных протезах бегали десятилетиями, и совершенно не желали воссоздавать натуральные конечности — мотивировали они это тем, что протез удобнее.

Ладно, пока так. Пока пусть так. Вот выберемся из этого всего, и первым делом вернем рыжему родную ногу. А пока придется потерпеть. «И вообще, хожу же я сам с эндопротезом на полтела, и ничего, — подумал Ит. — Я про это почти не вспоминаю. Разве что когда что-то сломается, но сломать эндопротез сложнее, чем свои кости. За двадцать пять лет единственный раз тот агент мне два ребра сломал, когда Эри вывозили… и всё. Ничего, переживет рыжий. Справимся».

…К вечеру, когда проснувшийся Скрипач осваивался с «новой ногой», к ним в палату снова заглянула всё та же рыжеволосая женщина.

— Мы приняли решение, — голос ее звучал недовольно, да и выглядела она так, словно хлебнула чего-то противного. — Относительно вашей дальнейшей работы.

— И куда нас направляют? — спросил Ит. — К вам?

— Нет. Завтра утром вас забирает Саб.

— Кто такой Саб? — нахмурился Ит.

— Не делайте вид, что не поняли, — скривилась женщина. — В общем, желаю удачи. Она вам теперь ой как понадобится.