Метка

Екатерина Дружинина

Жизнь Анжелики не ладится. Бросил парень, куча долгов, да и в квартире творятся непонятные вещи. А красавец-мужчина, с которым она случайно познакомилась, может оказаться серийным убийцей. Как решить все проблемы и можно ли верить тому, кто предлагает помощь? Слушать своё сердце, и оно не обманет. Даже если случайно отправит в ад…

Глава 2

Плохие новости

Утром меня разбудил звонок следователя. К десяти я должна была явиться в отделение для дачи показаний. Вот гадость! Я еле глаза разлепила. На час у меня заказана газель для переезда, в шесть — встреча с Игорем. Какое следствие? И так день сумасшедший намечается. И на работу завтра. И смс-ка счастья заблудилась… Благо, Ирка выручила, денег одолжила.

С Игорем получилось спонтанно. Когда под утро я вернулась домой, долго не могла уснуть. Зашла в сеть. А там, само собой, куча сообщений от Игоря. Он сокрушался по поводу несостоявшегося свидания, аукался, ибо я пропала почти на трое суток. Последним сообщением значился смайлик с разбитым сердцем. Я наспех отписалась, рассказала о происшествии по пути в кафе и извинилась за долгое молчание. Объяснять причины последнего мне не пришлось, потому что в ответ моментально пришла куча сообщений о том, как он рад снова меня «слышать» и тут же пригласил на новую встречу. Сегодня, на том же месте, в тот же час… Отказываться было неловко, и я согласилась, решив, что к шести успею уладить все свои дела. А теперь вот прокуратура. Кто знает, сколько я там проторчу?

С подъёмом тянула до последнего и в итоге в отделение явилась в абсолютно непрезентабельном виде. Джинсы, поношенные кроссовки, старый свитер. Полное отсутствие косметики, красные от недосыпа глаза, волосы собраны в пучок на затылке. А перед кем мне здесь красоваться? Сегодня ещё коробки из квартиры в квартиру таскать. К тому же, выпитая брунька давала о себе знать — у меня кружилась голова.

— Войдите! — услышала я хриплый бас, когда постучала в обшарпанную дверь кабинета. За письменным столом советских времён сидел поджарый мужчина лет сорока с непростительно мятым лицом и в несвежей рубашке. Громко тарахтел включённый компьютер.

— Здравствуйте, Анжелика Павловна. Проходите, пожалуйста, — он любезно указал мне на стул, на котором сидел экстрасенс Александр. Безупречен. Вот досада… — Мы с Александром Юрьевичем как раз закончили.

Александр наспех подписал распечатанные тут же бумаги и встал. Посмотрел на меня пристально. Неуютно от его взгляда стало, ох как неуютно! А потом вышел, даже не поздоровался. Буду теперь весь день корить себя за то, что позволила себе в неопрятном виде в люди выйти…

— Вы уж извиняйте, Анжелика Павловна, что вот так, спонтанно. В нашем деле время — деньги, ну а последних, как известно…

Мужчина многозначительно замолчал. Я неуверенно улыбнулась и села.

— Что ж, приступим. Конюхов Антон Сергеевич, следователь. Я веду дело о серии убийств в нашем городе. Вы что-нибудь об этом слышали?

Я отрицательно замотала головой:

— Нет.

— Разрешите заметить, что за дачу ложных показаний…

— Ложных показаний? — я не ожидала, что меня могут обвинить в подаче этих самых показаний.

— Ну что вы, Анжелика Павловна! Это всего лишь формальности. Давайте уточним события прошедшей ночи.

Я снова повторила всё, что до этого рассказала ему же несколько часов назад на месте преступления. Антон Сергеевич слушал внимательно, не перебивал. Иногда он кивал, иногда что-то подчёркивал в лежащих перед ним бумагах. Когда я спотыкалась, стараясь упустить интимные детали дела, он начинал хмурить кустистые брови и внимательно на меня смотрел, отчего я путалась ещё больше. Да уж, волнение… Вроде бы, ничего особенного (ха!), всего лишь допрос. А нервы ни к чёрту.

— Вы торопитесь? — учтиво поинтересовался Конюхов, заметив мою нервозность. Время стремительно таяло, уже было почти одиннадцать.

— Я переезжаю сегодня, — призналась я. — Газель на час заказана.

— Вот как! — воскликнул он. — Интересно. А с чем это связано, разрешите узнать?

— Обстоятельства, — уклончиво ответила я. Это моё личное дело, и оно не касается господина следователя.

— Обстоятельства, значит. Хм… А вы, Анжелика Павловна, случайно не знаете, по какой причине Александр Юрьевич Родионов также совсем недавно сменил место жительства? Не более, как месяц назад.

— Нет.

— А как давно вы с ним знакомы?

Вот, блин.

— Позавчера случайно познакомились. Он меня грязью окатил и домой потом подвёз.

Следователь забарабанил по клавиатуре жёлтыми от никотина пальцами.

— Случайно, значит. А вчера вы тоже случайно встретились?

— Нет, не случайно, — хмуро заметила я. Заладил тоже. Только и слышно, что случайно…

— Встреча была назначена?

— Да.

— Где?

Я вздохнула. Вовремя прикусила язык, чтобы не ляпнуть что-то вроде — это допрос? Конюхов ждал.

— Он заехал за мной в шесть.

— К вам домой?

— Нет. К подруге.

— И как зовут подругу? Она тоже с Родионовым знакома?

В общем, я капитулировала. Пришлось рассказать следователю свою жизнь в мельчайших подробностях, начиная от знакомства с Александром и до вчерашнего ужаса. Выжал паразит.

Мои показания Антон Сергеевич слушал беспристрастно.

— Воды хотите? — Конюхов предложил мне стакан минералки. Я отказалась.

— А я, Анжелика Павловна, пожалуй, выпью, — он глотнул. — Что Вы думаете по поводу экстрасенсорики?

— По поводу чего?

— Александр Юрьевич утверждает, что обладает некими способностями. Вы ему верите?

— А при чём здесь это? — не поняла я.

— Вы же вчера ему поверили.

— В смысле?

— В смысле, что спасать некого. Ведь я правильно вас понял, дорогая Анжелика Павловна, что вы не пошли к месту нахождения потерпевшей, потому что многоуважаемый господин Родионов сообщил вам, будто девушка мертва?

Я растерялась. И не успела прийти в себя, потому что Конюхов задал новый вопрос:

— Нина Зобина. Вам знакомо это имя?

— Мы учились вместе.

Я не понимала, к чему ведёт следователь. Нинку я не видела сто лет. После девятого класса наши дорожки разошлись — я пошла в училище, а Нина осталась ещё на два года в школе. Иногда мы пересекались, списывались в сетях, но очень скоро потерялись. У каждой была своя жизнь.

— А когда вы виделись с Зобиной в последний раз?

— С Ниной? Года три назад. Наверно…

— А Виталия Новожилова знаете?

— Да, — ещё больше теряясь, сказала я. — Мы с ним тоже в одной школе учились, только в параллельных классах. И жили в одном дворе. Но я его давно не видела, Виталя после школы в Москву уехал.

— Андрей Лапочкин?

Сердце ёкнуло — нахлынули неприятные воспоминания. Андрея Лапочкина знал весь район, этот парень был местной звездой. Хулиган. По глупости, в силу возраста его уважали ребята и обожали девчонки. Вот только и перегорел он, как звезда, быстро и неожиданно. Зарезали в тёмном переулке. Говорят, мучился долго. Я подробностей не знала, потому что не могла слушать, как местные постепенно из трагедии популярную байку выдувают.

— Не скажу, что мы общались, но знать — знала. Его убили.

— Совершенно верно, — согласился Конюхов. — Пять лет назад. Он был первым.

— Первым?!

— Маша Дорофеева вам знакома? — Конюхов проигнорировал моё восклицание.

— Нет.

— Лариса Уточкина?

— Нет.

— Уверены?

— Абсолютно.

Следователь недовольно нахмурился и достал папку. Показал мне несколько фотографий. На них были две девушки. Я показала на одну из них.

— Вот эту припоминаю… Мы не общались, но пересекались пару раз. Она в компанию Андрея Лапочкина входила, если я не ошибаюсь.

— Не ошибаетесь, Анжелика Павловна. Это Лариса Уточкина, она встречалась с Лапочкиным до того, как его убили. А эту девушку точно не помните?

— Маша Дорофеева? — догадалась я. — Ни разу с ней не встречалась. Почему вы спрашиваете?

Конюхов убрал фотографии.

— Анжелика Павловна, я бы хотел знать ваше новое место жительства. Укажите вот здесь, пожалуйста, — он тыкнул в листок, на котором распечатал нашу беседу. — Родионов больше не назначал вам встречи?

— Нет, — я наспех записывала адрес. — Он дал мне визитку.

— Визитку, значит. Попрошу вас, уважаемая Анжелика Павловна, непременно сообщить мне, если очередная встреча с Александром Юрьевичем всё-таки состоится, — Конюхов дал мне листок со своим номером. — Это в ваших интересах и в интересах следствия. Поэтому, если в течение недели Родионов не свяжется с вами, я буду настаивать на том, чтобы вы сами назначили ему встречу.

— Вы хотите, чтобы я пригласила его на свидание? — не поверила я.

— Если придётся. Видите ли, Анжелика Павловна, я не случайно поинтересовался, были ли вы знакомы с потерпевшими. Пока что вы — единственное связующее звено в этих убийствах.

— Каких убийствах? — я окончательно запуталась.

— Пять лет назад был зарезан Андрей Лапочкин. Убийцу не нашли, дело закрыли. Его вспомнили спустя год, когда в пригороде обнаружили труп гражданки Уточкиной с аналогичными повреждениями. И снова — никаких зацепок. Далее — Москва, на своём рабочем месте убит Виталий Новожилов. Ещё через год — Самара, Дорофеева Мария. Ну, и вчера — гражданка Зобина.

Я онемела. Факт кончины моих давних знакомых, сухо изложенный следователем, шокировал. И пусть с Дорофеевой я не была знакома, а про Лапочкина знала, то смерти Виталия Новожилова и Нинки стали полной неожиданностью. Как говорится, не верю… Даже Ларка Уточкина вдруг стала ближе… Живёшь на свете и знаешь, что где-то там потерялись в мирской суете твои друзья-знакомые, тёплые лучики из детства. И пусть вы, возможно, и не увидитесь больше никогда, но шанс случайно столкнуться на аллее, поинтересоваться, как дела и пойти дальше, всегда есть. Такой вот обычный, но важный шанс. А теперь вдруг, оказывается, что нет его, шанса-то. Нулевая вероятность. Потому что погасли лучики и были те давние встречи последними. Страшно-то как!

— Так это Нина вчера была? — проблема с переездом больше не являлась для меня приоритетной.

— Сожалею, Анжелика Павловна.

— А почему вы считаете, что все убийства связаны?

— Да, на первый взгляд, ничего общего, — охотно согласился Конюхов. — Разные года, города. Но почерк убийцы… Зрелище не для слабонервных, хочу вам сказать. Смахивает на ритуальные.

Я нервно всхлипнула, прикрыв рукой рот. Визитка экстрасенса Александра в моём кармане сделалась килограммовой.

— Вы намекаете…

— Следствие никогда не намекает, гражданка Сивкова. Следствие собирает факты. То, что экстрасенсы и сатанисты одного поля ягодки — факт. То, что убийство Нины Зобиной совпало с приездом в наши края Александра Родионова — факт. Прибыл он из Самары — снова факт. Два года назад, опять же — факт, стажировался в столице. Являются ли эти события совпадениями? Не факт.

— Почему тогда вы его отпустили?

— Факты — есть, доказательств — нет. Но благодаря фактам, Анжелика Павловна, появляются подозреваемые. Опять же, подозреваемый не значит виновный. Поэтому с моей стороны в свете последних событий попрошу вас быть крайне осторожной и не забывать о нашей договорённости. Прочитайте, пожалуйста, и распишитесь вот здесь.

— Я могу быть свободной?

— Можете.

Я не читала, просто оставила в нужном месте автограф. Встала, но вовремя остановилась:

— Подождите. Убийств ведь несколько сейчас было. Нина четвёртая. А кто ещё трое?

— А говорите, ничего об этом не слышали, — заметил Конюхов, но не стал допытываться. — Это девушки, их личности устанавливаются.

— То есть?

— Мы нашли, как бы это помягче… Фрагменты тел. Заявлений о пропажах не поступало. А анализы ДНК ещё не готовы.

— Вы считаете, Нина и эти трое… Это сделал один и тот же человек? — в горле пересохло.

— Ещё рано делать какие-либо выводы, Анжелика Павловна. Ваши знакомые погибли с разницей в несколько лет. Эти трое — в несколько недель. Но все убиты с одинаковой жестокостью. Для одного маньяка очень резкое увеличение частоты убийств. Но и двое серийных убийц — слишком много для нашего городка.

Переезд отнял много сил. Морально я вымоталась ещё там, в прокуратуре, теперь же окончательно утомилась. Наверное, поэтому не совсем хорошо познакомилась с новой соседкой. Грузчики как раз поднимали на этаж компьютерный стол, когда открылась входная дверь соседней квартиры и в проёме показалась седовласая, но ещё достаточно моложавая женщина.

— Ой, здравствуйте, — прощебетала она, не выходя из квартиры. Полное отсутствие мимики надёжно скрывало её эмоции, но по голосу я поняла, что женщина чему-то очень удивлена. — А вы — к нам?

— Да, здравствуйте, — поприветствовала я, втаскивая к себе коробку с вещами.

— Помочь? — она выпрыгнула на площадку, и я почувствовала леденящий сердце колючий взгляд. — Надежда Викторовна я. А тебя как зовут, милая?

Я закинула коробку в прихожую и рассчиталась с грузчиками.

— Спасибо, я уже всё. Я — Анжелика.

— Какое чудесное имя! — просвистела Надежда Викторовна, рассматривая меня с ног до головы. — А ты одна или… С мужем?

— Одна, — отрезала я и уже хотела захлопнуть перед её острым носом дверь, но горе-соседка нисколько не смутилась и продолжила:

— Ты, Анжелика, не стесняйся, заходи в гости. Чайку попьём, поболтаем. У меня разный чай есть, только выбирай, — и она улыбнулась, отчего стала похожа на акулу. — Может, сейчас зайдешь?

Совершенно неожиданно она схватила холодными пальцами меня за запястье. Я машинально выдернула руку и обрубила:

— Мне пора.

Я захлопнула дверь. Что это было? Неадекватная какая-то дамочка.

Разбираться с вещами было некогда — стрелки часов показывали пять вечера. А мне ещё нужно к свиданию подготовиться. Странно, но я не испытывала при этом радости. Даже наряжаться не стала, надела лосины и тунику. Навела лёгкий макияж, волосы забрала в конский хвост. Где прежнее волнение? Азарт? Неуверенность? Не было их. Потому что мне стало всё равно, какой итог выйдет из сегодняшней встречи, а именно — понравлюсь я Игорю или нет. Все мои чувства и мысли были сосредоточены на экстрасенсе Александре Родионове.

Сначала мне было страшно, потому что разговор с Конюховым выбил почву из-под ног. Следователь открыто заявил, что считает возможным причастие Родионова к совершённым преступлениям и рассматривает меня, как потенциальную жертву. Во всяком случае я могла ею стать, а теперь вот перешла в статус живца. Благодаря этому, выйдя из прокуратуры, мне постоянно казалось, что за мной следят.

Потом круговерть с переездом вытолкнула из головы плачевные мысли. И сейчас, в переполненном автобусе, я сама попыталась сопоставить факты, стараясь доказать самой себе, что уважаемый Антон Сергеевич не прав. Кстати, у меня это неплохо получалось.

Во-первых, при всём желании, я никак не могла представить Родионова в роли убийцы. Слишком уверенный, слишком красивый, эпатажный. Разве это маньяк? Хотя, на этот счёт я могу ошибаться. Во-вторых, я снова и снова прокручивала в памяти события прошедшей ночи и задалась вопросом: как он мог убить Нину, если был со мной? Конюхов не дурак, наверняка у него есть своё мнение на этот счёт. Какое? В голову пришла нелепая мысль — вдруг следователь считает нас сообщниками? Но я сразу отмела её, так как она бредовая. Что же тогда? Родионов заранее всё спланировал, привёз измученную Нину в лес, а потом отправился за мной? Но я сама слышала, как она кричала. Сообщник? Вот чёрт, следователь это предполагал. А зачем тогда Александр вызвал полицию? Ох уж эти вопросы! И внутри всё предательски сжимается, стоит вспомнить крепкие объятия и неистовые поцелуи… Я бы и рада не вспоминать, да только не получается.

В кафе народу было мало. Я немного опоздала, но Игоря ещё не было, и заняла свободный столик. Стала ждать. Тайком поглядывала по сторонам, вдруг Игорь всё-таки уже здесь? Я не исключала вероятность того, что его аватарка может оказаться фальшивой. Одиноких парней было всего двое, и никто из них не обращал на меня внимания. Когда я поняла, что Игорь уже порядком опаздывает, достала смартфон, чтобы заглянуть в сеть. Мало ли…

Зайдя в контакт, я не поверила своим глазам — страницу Игоря заблокировали. Тогда я подождала ещё немного и собралась уходить, но решила полностью, так сказать, снять с себя ответственность за очередную несостоявшуюся встречу. Я позвала переминавшегося в углу парня, решив, что это официант:

— Извините, — начала я, когда огромный сутулый парень подошёл к моему столику, — вы не видели, минут тридцать назад сюда не приходил высокий молодой человек? Блондин.

Официант воровато оглянулся.

— Нет, — буркнул грубым голосом.

— Вы уверены? У него ещё тело такое, спортивное. И глаза серые.

— Простите, — парень отрицательно покачал головой. — Я работаю на кухне и не вижусь с посетителями.

С этими словами молодой человек спешно ушёл. Его движения были резкими и почему-то знакомыми. Он напоминал мне кого-то, но я не могла вспомнить, кого. Потом решила, что мне померещилось, и покинула кафе.

Вот так. Теперь уж точно — не судьба. Расстроившись (исключительно из-за потерянного времени), я отправилась в свой новый дом.

Пока принимала душ, звонила Ирка. Пришлось перезвонить.

— Привет, ты чего звонила?

— Как чего? — не поздоровавшись, заявила она. — Как день прошёл? Всё успела?

— Всё, — ответила я. — И даже больше.

Ира не знала о свидании с Игорем, а ещё я не говорила ей о встрече со следователем. Зачем? У неё был тяжёлый рабочий день, не до моих проблем. И так достала её за последнее время.

— Что опять? — тут же отреагировала Ирка.

— Да так, потом расскажу, — если честно, мне и самой не особо хотелось сейчас разговаривать. Усталость взяла своё, единственным моим желанием на данный момент было как следует выспаться перед работой.

— Как знаешь, — не стала настаивать подруга и замолчала. Настала неестественно длинная пауза.

— Ир, ты чего? — интуиция взяла след, я поняла, что Ирка о чём-то умалчивает.

— Да, так, ничего…

— Колись давай!

По ту строну трубки вздохнули.

— Анжелика, ты экстрасенса своего больше не видела?

— Утром у следователя столкнулись.

— У следователя?! Тебя что, вызывали?

— Угу, — я зевнула.

— И ты молчишь?!

— Ой, Ирка, хорош! Обещаю, что на выходных обо всём расскажу! Так чего ты про экстрасенса вдруг вспомнила?

Ирка тут же перестала возмущаться.

— Номера его тачки помнишь? — шёпотом спросила она.

— Шестьсот тридцать семь.

— Точно — он. Короче, его машина весь вечер у подъезда нашего маячит.

— Ты уверена? — голос предательски дрогнул.

— Чёрный форд, шестьсот тридцать семь. Он?

— Он.

— Я так и подумала! У нас во дворе ни у кого форда чёрного нет. Ой, подожди, звонит кто-то…

— Опять соседей затопила? — попыталась пошутить я. А у самой на душе неспокойно, нервы заиграли. Неужели выслеживает?

Щелчок. Крик. Короткие гудки.

— Ира? Ира!!!

Дрожащими пальцами я набрала номер, но мне никто не ответил. Набрала ещё раз, но абонент стал недоступен.

Двадцать два года назад.

Николай рос смышлёным и общительным. Одна беда — добрый слишком. Нет, это, конечно, хорошо, но излишняя мягкотелость до беды довести может. Вот и вчера, в песочнице чужие ребятишки формочки отнимали, а Коленька только глазками хлопал и улыбался неуверенно. Ольга специально молчала, делала вид, что не видит ничего. Наблюдение — наилучшая стратегия для воспитания, все слабые и сильные стороны ребёнка выявляющая.

Когда последняя формочка оказалась в чужих детских ручках, сынишка заплакал. Ольга вмешаться хотела, обидно за сына стало, но сдержалась. К тому же, злость по большей степени на мамашку непутёвую затаилась, а не на обидчика. Куда только смотрела? Её парень хулиганил, а она с подружкой болтала и за ребёнком не следила. А мальчик смекнул, что никто его ругать не собирается, и руки распустил — ударил Николая с размаху по лицу ведёрком.

Ольга такой подлянки не ожидала.

— А ну, пошёл вон! — рявкнула она и отвесила парню звонкий подзатыльник. Она бы на подзатыльнике одном не остановилась, да людей вокруг слишком много было. А мальчишка губы скривил и заорал, как резаный. Мамашка его глаза выпучила, завизжала:

— Что вы себе позволяете?! — не стесняясь, прямо в лицо Оле прокричала, поганцу своему сопли вытирая.

— Что, вспомнила про ребёнка? — съязвила Ольга. — За пацаном своим следить лучше надо. А ну-ка, Николай, собирай игрушки.

Коля начал неуверенно, а потом приободрился — малыши формочки побросали, попятились. Кого-то родительницы забрали, подальше от мамашки неуравновешенной увели. Это ж надо, чужого ребёнка — по голове! Некоторые своё мнение на этот счёт высказывали, да Ольга быстро всех обрубала, за словом в карман не лезла. А когда домой с сыном пришла, пожалела сразу.

— Ты, Коленька, не плачь. Видишь, какие ребятки невоспитанные есть? Ты на них не ровняйся, но и себя в обиду не давай. Если кто-то стукнет или без спросу вещи твои возьмёт, не стесняйся — сразу сдачи давай. Чтобы знали, что нехорошо себя так вести. Нельзя слабину на людях показывать, загрызут. Слышишь, солнышко?

Коля смотрел на маму заплаканными глазками и носиком шмыгал. Что-то сказать пытался. Понимал бы что ещё…

— Ну-ну, — смягчилась Ольга, — иди, пожалею. Болит?

Ольга осторожно потрогала на лбу Коленьки шишку. Мальчик заплакал. Тогда она обняла сына, по голове принялась гладить и нашёптывать успокаивающе:

— Всё хорошо, милый, всё хорошо. Ты не переживай, мамочка тебя в обиду не даст. Никогда не даст, слышишь?

Время было послеобеденное, Николай, убаюканный мамиными объятиями, потихонечку засыпал. Ольга по привычке запела колыбельную:

Баю, баю, баиньки,

Спи, сыночек маленький.

Киска спит с котятами,

Уточка с утятами,

В норке спит колючий ёжик,

Он устал сегодня тоже.

Спит луна, и звёзды спят,

Николашке спать велят.

Ты не плачь, любимый мой,

Мамочка всегда с тобой.

Завтра солнышко проснётся,

Нам с тобою улыбнётся,

И будем мы с тобой учиться,

Как от шакалов защититься.

Первый урок на выживание Ольга провела уже на следующий день. Взяла старую, свою ещё куклу и сказала сыну:

— Коля, она тебя обидела. Она плохая. Дай сдачи.

Коля глазками хлопал, не понимал, чего мать от него требовала. Тогда Оля пояснила:

— Ударь её.

А он по-прежнему стоял и ничего не делал. Ольга вздохнула и повторила указание, но сынок только губки поджал. Пришлось стукнуть малыша куклой. У Коли губы задрожали, а у Ольги сердце сжалось от сочувствия. Но женщина понимала, что так будет лучше. Её сын должен через это пройти. Пускай сейчас — она, чем потом — дворовые. А Коля обиженно на неё смотрел и стоял, как истукан.

— Коля, это не я, это кукла тебя обидела, — объяснила Ольга и снова сына ударила. А кукла пластмассовая, с головой резиновой, лицо чернилами измазано, и голая. Такая очень хорошо на роль обидчика подходила, потому что все обидчики, как псы, грязные и лохматые. Если не снаружи, то внутри — точно.

Коля захныкал.

— Бей, кому говорю! — Ольга раздражённо ударила сына куклой по голове, и он заревел. — Бей!

Коля зло замахнулся и ударил по пластмассовой ручке, да силу не рассчитал — самому ещё больнее стало, отчего и заплакал громче. А Ольга, настырная, на своём стояла:

— Если не ударишь по-хорошему, она тебя ещё раз обидит, — и в подтверждение своих слов лупанула игрушкой Коле по лицу. По носу попала, кровь потекла. Коля её по щекам размазал, ручки свои испачкал. А слёзы текли, с кровью перемешивались, и непонятно, чего больше было — слёз от боли или от страха. Но Ольга жалеть не собиралась, только глаза лихорадочно блестели и румянец на лице пылал. Коля её уже и не слышал, потому что в ушах гудело, а в голове — пустота страшенная. Он решил, что лучшее средство — спрятаться куда-нибудь, желательно — под кровать.

— Куда?! — Ольга схватила убегающего сына за руку. — Нельзя так делать! Слышишь? Нельзя!!! Сожрут, собаки!

У мальчика началась истерика. Ручку из маминых ладоней-тисков вырвать хотел, но та не пустила и закричала так, что сердечко детское ужас леденящий сковал, а грудь от кашля разорвалась. Кашель с каждым новым спазмом всё сильней расходился, потому что Коля ножки поджал, на коленки упал, а голову назад запрокинул, отчего кровь по носоглотке в горло стекала. Кашель угрожал удушьем обернуться, и Ольга смягчилась. Побежала за перекисью и ватой.

— Ну-ка, посмотри на меня, — прохрипела и руками дрожащими неумело ватные жгутики, смоченные в перекиси, в носовые ходы вставить попыталась. Не получилось, пришлось сначала с лица Колиного рукавом своего платья кровь стереть.

— Да не реви ты! — от злости руки ещё сильнее задрожали. — Уж здесь потерпеть, и то не можешь!

Коленька начал успокаиваться. Не по мамкиному указу, а оттого что сил не осталось. Только всхлипывал редко, нервно.

— Ну, вот, кажется, больше не течёт. А если бы сразу дал сдачи, ничего плохого бы не случилось!

Николай вздрогнул и снова заплакал. Ольга поспешно обняла ребёнка за плечи.

— Что ты, солнышко! Разве мама тебя обидит? — а у самой слёзы градом. Как же это сложно, Коленьку от его же слабости уберечь! Ну, ничего, она сильная. Вытерпит. И Коля вытерпит, спасибо маме опосля скажет. — Всё хорошо, милый, всё хорошо. Шшшшш…

Ольга принялась сына на руках, в его же крови испачканных, убаюкивать и колыбельную на самое ушко нашёптывать:

Баю, баю, баиньки,

Спи, сыночек маленький.

Киска спит с котятами,

Уточка с утятами,

В норке спит колючий ёжик,

Он тебе подарит ножик…