Не сдохнут только одиночки

Екатерина Крапивенцева, 2022

Не многие знают, каким прилипчивым может быть одиночество. Когда у тебя ни родных, ни друзей. А единственное близкое существо в мире – это наглый, пушистый кот «дворянской» породы, который, к слову, совсем тебя не ценит. Таким образом и уходит в никуда жизнь. Удалённая работа, затворничество и онлайн игры. Знакомые считают тебя высокомерным букой. Все твердят в один голос, что одиночество когда-нибудь просто тебя убьёт. А потом жизнь делает крутой поворот в апокалипсис, и твоё вчерашнее тревожное расстройство неожиданно спасает тебе жизнь.

Глава 4: Крайние меры

Положив трубку, я крепко призадумалась, что делать с Ирой, самозабвенно громящей подъезд. Даже сквозь толстую металлическую дверь я слышала ее вопли, каждый раз содрогаясь от нового удара.

Оставлять все как есть, категорически нельзя… Слишком много рисков. Не все листают новости в сети, а официальные СМИ молчат о масштабах трагедии.

Чумаков с Петренко на выезде — в городе и так забот хватает. Не надеясь на успех, я набрала номер дежурной части. Короткие гудки, что, в общем-то максимально предсказуемо. Попытав удачу несколько раз к ряду, я смирилась с поражением и решила поменять стратегию.

— Попробовать что ли раздобыть номерок Петренко? — Размышляла я вслух. — Не так давно сержант был в соседней квартире, а я и не заметила, как он оттуда вышел. Возможно, наряд милиции до сих пор дежурит у подъезда? — Кот, оседлав подлокотник дивана смерил меня презрительным взором, мол,"чего тут думать, все и так понятно".

Вновь набрав Чумакова, я долго висела на линии, ожидая ответа, да видно, не судьба. Значит, отвлекать его не стоит.

Раздосадованная неудачей, я бросилась к окну. Всего второй этаж: есть все шансы докричаться, если полиция не уехала. Процедура сбора показаний — дело длительное. Пока обойдут всех соседей, составят протоколы. А водитель, наверняка, скучает в машине.

Открыв окошко, я выглянула во двор. Бдительные старушки попрятались по домам. Чумаков сумел убедить их — не искушать судьбу своими посиделками. Детская площадка — необычно пуста. Только местный оплот стабильности — алкаш Дядя Жека — устроился на качелях с толстенной книгой в руках, обёрнутой в красочную суперобложку.

Отлично, милицейский"бобик"на месте. Потоптавшись немного, превозмогая стеснение, я, что есть мощи заорала в окно:

— Милиция! Ээээээй, ау!!! Помогите!

Вздрогнув, Дядьженя вскочил на ноги и тут же, не удержав вертикального положения, свалился на землю, болезненно застонав.

Понятно. Ситуация — вполне рядовая. В удачные дни, уже к двум часам он способен так наколдыриться, что мать родную не узнает. А еще говорят, что русские стали меньше читать. Ну вот врут же, сволочи, врубая на полную глас антироссийской пропаганды. Ведь даже в состоянии, близкому к летаргическому, книголюб Евгений, в прошлом литературовед и филолог по образованию, не устраивает пьяных дебошей, не ругается матом на соседских детей, а просто устраивается на качелях и мирно погружается в чтение. Да у нас полстраны, не меньше, из таких вот"Жек"состоит.

— Дядьжень! Здравствуй! — Снова крикнула я.

Не вставая, алкоголик неистово завертел головой, как филин.

— Это Варя! Я наверху! — Снова предприняла я попытку установить связь. — Позови милиционера, будь добр.

Подняв голову вверх, Жека долго смотрел на меня бессмысленным, грустным взором. А затем, издав мощный неприличный звук, упал навзничь и захрапел.

— Ми-лиииии-циии-яяяя!!! — Снова заорала я, не жалея горла. — Тут человеку плооооохо! Кто-нибудь?!!

Не сразу, но все же мои попытки увенчались успехом. Из"бобика"вылез толстый парень с бутербродом в руках и, задрав голову вверх смерил меня осуждающим взглядом:

— Ну что вы так визжите, гражданка? — Лениво протянул он и откусил от бутерброда. — Во-первых,"милиции"у нас давненько в России нет. Если хотите помощи, зовите полицейских. А во-вторых, у меня обед. — Припечатал он. — Десять минут Ваше дело не потерпит? Или Вас там насилуют впятером?

— Потерпит. — Пропустив мимо ушей пошлость, проявила миролюбие я. — Но там в подъезде беснуется сейчас абсолютно невменяемая тётка. Пройдет минут пять, и она нападет на школьника… Или покусает пенсионера. Надо бы утихомирить ее. — Призвала я полицейского к исполнению его прямых обязанностей.

— Звоните в дежурную часть, — махнул рукой страж порядка. — Я — шофёр. — Прожевав исполинский шмат колбасы, он залез в машину и выудил оттуда запотевшую бутылку"Колы". — Чего я один с ней сделаю? Она ж меня покусает.

— А, может, позовёте Петренко с Чумаковым себе в помощь? — Вынула я последний козырь.

— Нее, — промямлил"законник"с набитым ртом. — Они на оперативном задании! Для непонятливых, снова повторяю: все вопросы — в дежурную часть.

— Но там никто не отвечает! — Выкрикнула я, приходя в отчаяние. — А Ваш первостепенный долг — защита мирного населения, — надавила я на больное, но «колобок» не поддался.

— Нет, гражданочка. Увольте. У меня жена и дети. Я еще пожить хочу, с полным комплектом конечностей. Так что,"адьёс"! — Спокойно возразил мне жиртрест и, прибавив звук магнитолы, скрылся в машине, захлопнув за собой дверь.

— Чёрт! — Раздражённо крикнула я и с силой закрыла оконную раму. — Бегемот ленивый."Гражданочка, увольте!" — Передразнила я его манеру разговаривать. — И что теперь делать? — Уставилась я на кота.

Внимание, вопрос к знатокам: нужно ли предупредить курьерскую службу, что в подъезде носится бесноватая женщина? Или я одна страдаю навязчивым"комплексом спасителя"?

Найдя в приложении нужный номер, я перезвонила диспетчеру:

— Доброго дня. Вас беспокоит заказчик, с Советской. Номер заказа"1317". У нас тут вдруг"ЧП"произошло. В подъезде носится сумасшедшая. Нападает на прохожих, представляете? Может, повременим с приездом курьера? И я перезвоню Вам, как только санитары ее заберут?

— Вы прикалываетесь? — Усмехнулась девица на том конце.

— Да нет же, я серьезно, — попытавшись придать голосу твердость, я запнулась. — Она представляет реальную опасность, понимаете? Погрызёт она вашего курьера… — Понизив голос, максимально доверительно, почти на грани отчаяния залепетала я.

— Ну, вы еще скажите, что у вас в подъезде бродит зомби, — неприкрыто рассмеялась диспетчер. — Откуда вы вообще такие берётесь?! Вот не смешно. Пранкеры хреновы!.. На работу устройся, чтоб дурью не маяться! — Перешла на крик девушка и повесила трубку.

Ммммда. Похоже, задача курьера всерьез усложняется… Ситуация, как с"Коронавирусом"годом ранее. Вы можете верить в нашествие зомби или отрицать его, но столкнуться с ним вам все равно придется.

Итак, последний шанс — возможно, курьер позвонит в домофон, прежде чем подняться в квартиру.

Я выглянула на улицу и в сотый раз за день грязно выругалась. Дверь в подъезд, открытая настежь, скребла по гранитным плитам крыльца, но от полного закрытия ее удерживал огромный булыжник, любовно положенный соседкой с первого этажа — Маргаритой Степановной. Бодрой дамочкой неопределенного возраста, с патологической частотой, теряющей ключи от дома.

— Никогда не было, и вот опять! — Закатила я глаза. — Сколько раз соседи пугали Марго, что когда-нибудь речь пойдет о человеческой жизни… Правда тогда они имели ввиду вора-рецидивиста… Ну, в крайнем случае, маньяка-извращенца. Но никак уж не зомби, охочих до человеческой плоти…

Не спуская глаз с крыльца, я оперлась на скрипучий подоконник, ощущая полнейшее опустошение и безысходность. Неожиданно, с мощным ударом дверь распахнулась, буквально съезжая с петель, и накрыльце показалась Ира.

Босая, грязная — она совсем утратила человеческий облик. Волосы всклокочены, халат съехал с плеч и теперь болтается на одном рукаве. На лице запеклась кровь. А в руках зажата меховая шапка или шиньон… Издалека так сразу не скажешь, что именно.

Присмотревшись внимательнее, я подавила желудочный спазм. Это что, кусок скальпа?

Поднеся"добычу"к носу, Ирина внимательно ее обнюхала. При этом лицо соседки оставалось абсолютно бесстрастным, пока она не заметила Дядю Женю, что мирно почивавал пьяным сном у качелей и не планировал стать обедом…

— Дядьжень, — заорала я, что есть сил. — Просыпайся, эээээээй! Вставай. Валька пить зовёт! — Применила я запрещённый приём. — Мужики в детском садике без тебя разливают!

Безрезультатно. Лишь Ира, услышав мой крик, подняла глаза вверх и, заправив кусок скальпа за лифчик, замахала руками, изображая хватательные движения. Ну, хоть так.

Я с силой забарабанила по оконной раме, привлекая внимание соседки. Нужно спасать дядьку, пока она не очухалась. Хорошо, что тот лежит мешком, как ветошь, не выдавая в себе живое создание… Может и пронесет нелёгкая?

Девушка подпрыгивала на месте, ворча, как рысь.

— Эээй, — снова закричала я, поражаясь, насколько злобная гримаса застыла на её прелестном личике. — Ирина? Ираааа? Как настроение?

Перестав скакать, она, зарычала, прожигая меня взглядом, полными необоснованной ненависти.

На свою беду, Дядьженя мощно всхрапнул и, прикрыв лицо ладошкой, попытался задрать ногу на качели. Конструкция, разумеется, загремела, а дядькина конечность сорвалась с сиденья, больно ударившись о землю, отчего он болезненно закряхтел во сне. От Иры его акробатические этюды так же не укрылись. Поэтому, развернув голову почти на 180 градусов, она потянула носом и уверенной, но какой-то ломанной походкой пошла в сторону Жеки.

«Надо срочно отвлечь её, но как?..» — Пульсировало в мозгу на грани с паникой.

Дядька, конечно, алкаш, без детей и семьи. Но мне ли его осуждать? Не отнимать же теперь у Жеки единственный шанс на спасение. В конце концов, он добрый малый, пусть и слегка маргинальный. Вёл богемную жизнь в юности, пристрастился к водке, слетел с работы. Сам не заметил, как стал запойным.

В редкие дни просветления,"навсегда"завязывая с выпивкой, он начинает творить добрые дела направо и налево. Ходит в магазин одиноким бабулькам, подкармливает бродячих животных, даже когда у самого нет денег на хлеб. Спопрошайничает пирожок у бабы Нюры и с местным бездомным котом его разделит.

А однажды, на заре карьеры фрилансера, когда есть вообще было нечего, видя мой синюшный вид, Дядьженя втюхал мне двести рублей, прибереженные с вечера на водку:

— Ну, не нажрусь я сегодня! С кем не бывает? — Подмигнул он мне. И к вечеру, настреляв монет у супермаркета, надрался так, что полночи гульбанил под окнами, вслух цитируя Бродского. Смеялся, плакал, скрипел качелями. Концерт устроил еще тот.

Вспомнив о Дяде Жене только самое хорошее, я заорала с удвоенным рвением, изо всех сил отвлекая внимание зомбососедки от несчастного алкаша.

— Что ты орёшь? — Из окна на 1-м этаже высунулась огненно-рыжая шевелюра Маргариты Степановны. — У меня послеобеденный сон. Теперь из-за тебя морщины пойдут, — капризно вздохнула она.

— Ах, простите-извините, — откровенно издевательски оскалилась я. — Кто опять оставил дверь настежь? И теперь Ира, — указала я на соседку, медитирующую у подъезда с пластом скальпа у самого сердца, — сожрёт Дядьженю и не подавится.

— Ты в своём уме? — Глаза Маргариты так стремительно поползли на лоб от удивления, что кожа на ее щеках натянулась и засияла как пляжный мячик.

"Все же, злоупотребляет тётка уколами красоты", — подумала я. Но, взяв себя в руки, вежливо ответила бестолковой соседке:

— Присмотритесь. Ничего не замечаете? Халат в пятнах крови. Волосы всклокочены. И вообще, по-Вашему нормально, что она босая в"плюс семь"?

— Действительно странно, — согласилась Маргарита так быстро, что я даже опешила.

Что ж, надо ковать железо, пока горячо.

— У Вас решетки на окнах, значит, Вы в безопасности. — Начала я издалека. — Крикните полицейского, из"бобика", а то он не принимает меня всерьёз. Пусть затащит Дядьженю к себе, иначе Ира его прикончит. Может, Вас он послушает, из уважения к возрасту…

— Ой, да какой там возраст!.. — Завела свою привычную песню престарелая кокетка.

— Я хотела сказать"к красоте", но Вы же не любите неприкрытой лести, — замела хвостом я.

— Ладно, — решилась Маргарита, и набрав побольше воздуха в легкие, заорала. — Молоодоой человек! Да, да, Вы! Прекрасный рыцарь в полицейской машине!..

Ирина перевела взгляд с меня на соседку и, молча, без прелюдий ринулась на нее.

Коротко взвизгнув, Маргарита захлопнула окно и скрылась в глубинах квартиры. А Ирина, вконец потерявшая человеческий облик, ловко подтянулась вверх и повисла на решётке, барабаня акриловыми ногтями в сияющее чистотой стекло соседки.

Осознав, что Маргарита Степановна от испуга еще долго не покажется, я тежело вздохнула и снова начала обряд по привлечению горе-полицейского.

— Товаааарищ командир, — гаркнула я. — Ну Вы же меня слышите! — Безответно.

— АААаааааааааааАААааа!!! Помогите спасите, убивают!!! — Поменяла я тактику.

Вырвавшись смерчем из машины, толстяк задрал голову вверх:

— Ты чего бузишь? Я тебя сейчас арестую! За нарушение спокойствия и все такое.

— Товарищ, хм… — Прищурилась я, пытаясь определить звание, — не вижу, как к Вам обращаться.

— Старший сержант Иванюк, — сжалился надо мной"законник".

— Товарищ Иванюк, — молитвенно сложила я ладони. — Видите, там девушка беснуется? Я Вам про нее рассказывала. Не прошу Вас ее обезвредить, ибо опасаюсь за Ваше здоровье. — Проявила я заботу о конечностях сержанта. — И всё же… Вы того дяденьку у качелей видите?

Иванюк утвердительно кивнул, окинув Женю неприязненным взором.

— Так вот, его надо спасать, — взмолилась я. — Иначе соседка только так им закусит!.. Возьмёте его в машину?

— Да это же алкаш обыкновенный. — Прыснул сержант. — Загадит мне весь"бобик".

— Это интеллигентный человек, а не алкаш. — Нахмурилась я, указывая на книгу. — Просто ему плохо. Зачитался, упал с качелей и ударился головой. А вы прям сразу, ярлыки навешиваете! — Встала я на защиту Дядьжениной чести.

— Ну, ладно, — расхохотался страж закона и поднял руки вверх. — Считай, уговорила! Только один момент: а что мне перепадёт, если выручу? — Расплылся он в противной улыбке. — Или я задарма должен спокойствием рисковать?

Вернувшийся с выезда Чумаков недобро прищурился, наблюдая, как Иванюк торгуется за услугу.

— А перепадёт тебе по шее за самоуправство и хамство по отношению к гражданке Лопухиной. — Старлей зыркнул на подчинённого, и тот мгновенно утратил гусарскую бравость. — Бегом, в машину, позорище! — Рявкнул он на водителя так, что даже у меня противно защемило в районе кресца.

Кое-как растолкав невменяемого Жэку, лейтенант поднял его и отволок в"бобик":

— Одним живым трупом меньше, — отряхнул он ладони, захлопнув дверь.

— А что с Ирой делать? — Закричала я, недоверчиво вглядываясь в её лицо… — Она какая-то странная стала. Совсем побелела… Пятнами пошла, как будто бы трупными…

— И много ты трупных пятен видела? — Хмуро пробормотал участковый, уставившись на меня.

— Нуу, а"Гугл"всезнающий нам на что? — Выпятила я губу. — Автор должен знать, о чем он пишет. Так что с соседкой делать — вызывать"Скорую"? Или"Дурка"таких уже не берёт?

— Попрощайся с Ириной, — устало крикнул Чумаков, направляясь к подъезду.

— Вы её увезёте? — Решила я поддержать диалог, во что бы то ни стало. Оставаться наедине со своими мыслями, в пустой квартире, было страшно.

— Почти, — кивнул старлей, доставая табельный пистолет.

Ирина, наконец заметившая какое-то движение, слезла с окна и покачавшись немного для проформы, молча ринулась на Чумакова.

Прошла лишь доля секунды, и мир для меня навсегда разделился на"до"и"после"…

Отработанным движением сняв оружие с предохранителя, лейтенант прицелился Ире в лоб и выстрелил.

— Святая Мария! — Крикнула я, отвернувшись… — Но зачем? У нее же сын! Он ждёт маму… — Почти заплакала я.

— Полиции уже разрешили стрелять по"мирным"? — Ужаснулась Маргарита, снова показавшись в окне.

— Помолчите, дамы! — Повысил голос всегда спокойный Чумаков. — Самому тошно. Закрывайте окна. Сейчас поднимусь и всё объясню. А пока — отбой тревоги.