Сделка с дьяволом

Екатерина Орлова (2024)

— У него одно желание! Такое же, как у Плюханова! Просто они хотят… Это не альтруизм, папа! И Громов не оставит меня в покое, как только я стану его женой! Замужество за любым из них захлопнет передо мной дверь в нормальную жизнь! И тогда вместо маминой возвышенной музыки я буду слушать какую-нибудь «Мурку», а вместо Достоевского читать пошленькие бульварные романы! Ты такой жизни для меня хочешь? — Я просто хочу, чтобы ты осталась жива! — А я предпочитаю умереть, чем выйти замуж за одного из этих! Мне пришлось заключить сделку с самим дьяволом — мужчиной без принципов и тормозов. Все ради собственного спасения и спасения моей семьи. Я боюсь его и ненавижу всем сердцем. Но наш брак — это гарантия сохранности наших жизней. Только смогу ли я сохранить свое сердце и душу, оказавшись в руках этого монстра?

Глава 3 — Ненужная суета

Алексей

Спустя примерно полтора часа, убедившись, что моей матери ничего не угрожает, врачи разрешают отвезти ее домой. Всю дорогу она рыдает, уткнувшись носом в мое плечо.

А я ее не понимаю. За что так отчаянно можно было любить человека, который каждый раз, напившись, угрожал ее жизни? Который немыслимое количество раз отказывался от лечения у нарколога, утверждая, что он здоров, и это нам с матерью надо проверить головы. Человека, который унижал и оскорблял. И только в редкие минуты трезвости и просветления на короткий период вспоминал, почему рядом с ним была эта женщина, и ради чего он вообще создал с ней семью. А потом подворачивался кто-то из друзей с очередной бутылкой, и все начиналось заново.

За те годы, что отец бушевал, я уже так устал от него, что иногда грешным делом закрадывалась мысль завалить его по-тихому, да и дело с концом. Но знал, что мама будет реагировать именно так, как сегодня. И вот что удивительно: сейчас, прижимая ее к себе и впитывая рубашкой ее слезы, я жалею, что не завалил отца раньше.

— Как же я теперь без него? — всхлипывает мама, немного успокоившись. — И квартира… Все сгорело… Все, Леша.

Я не спрашиваю, как это произошло. Сейчас она пока не готова обсуждать случившееся. Сначала ей надо пережить свое горе.

— Переедешь ко мне, а дальше будет видно.

— Папу… похоронить надо.

— Я уже распорядился. Похороним. Послезавтра.

— Ой, Леша, — вздыхает она судорожно.

Дома я распоряжаюсь, чтобы Марина приготовила для мамы гостевую комнату. Договариваюсь с врачом в частной клинике, чтобы завтра они подъехали осмотреть ее. Убедившись, что Марина занимается мамой, сажусь на балконе своего кабинета и, закурив, прикрываю глаза.

— Алексей Валерьевич, — на балкон выходит Макс. Мне хочется прогнать его и рявкнуть, чтобы меня хоть на час оставили в покое. Но я лениво поворачиваю голову и смотрю на своего безопасника. — По поводу похорон распорядились. Будете сообщать своим партнерам о смерти отца?

— Скажи Марату, пусть сделает все, что нужно, — устало отвечаю я.

— Вы не просили, но я узнал, что сегодня Плюханов будет ужинать в «Глории».

— Какая мне разница? — спрашиваю и затягиваюсь сигаретой.

— Ну, я подумал, что вам будет интересно. Вдруг вы захотите с ним встретиться и поговорить насчет той девушки.

— А, ну да. Но не сегодня.

Докурив, поднимаюсь с кресла, чтобы пойти к себе, но торможу перед Максом.

— В котором часу он там ужинает? Время уже позднее.

— Столик забронирован на девять.

— Ясно.

Развернувшись, иду в свою комнату. Проходя мимо маминой, останавливаюсь и прикладываю ухо к двери, прислушиваясь. Слышу приглушенные женские голоса. Мама уже не плачет, это хорошо. Я не умею успокаивать истерики, а у Марины, кажется, это неплохо получается.

В своей комнате раздеваюсь и иду в душ смыть с себя запах гари и сегодняшний день. Странный и дурной день. Сначала этот Журавлев со своей дочкой, потом пожар. Утомило все это.

Приняв горячий душ, возвращаюсь в спальню. Хочу уже завалиться на кровать, но взгляд падает на электронный будильник на прикроватной тумбочке, и я торможу. До ужина Плюхи час. Сомневаюсь, ехать ли туда. Уже никуда не хочется. Да и похер мне, что он творит с левыми людьми. Но почему-то я все равно надеваю свежую одежду и проверяю почту. Там уже лежит досье на дочку Журавлева.

Не успеваю его открыть, как раздается стук в дверь.

— Войди!

— Алексей Валерьевич, — в комнату заглядывает Марина. — Ваша мама уснула. Я поеду? Или мне лучше остаться сегодня?

— Останьтесь, пожалуйста, — прошу ее. — Мне надо отъехать ненадолго. Не хочу оставлять ее одну.

— Конечно, без проблем. Может, сказать Светлане, чтобы приготовила для вашей мамы что-то особенное?

Я зависаю, потому что не знаю, что любит моя мама. Она всегда готовила то, что любили мы с отцом. Постоянно повторяла, что лепит пельмени «для Валерчика», потому что он их любил. И готовила сырники для меня, потому что их любил я.

— Ничего не надо, — отвечаю наконец. — Пусть будет стандартный завтрак.

— Хорошо.

— А завтра прямо с утра выясните ее размер одежды и обуви. Надо заказать ей траурную одежду, послезавтра похороны.

— Здесь? — уточняет Марина.

— Нет, — отрезаю. Не хочу даже труп отца видеть в своем доме. — Прощание в зале похоронного бюро, поминки в ресторане.

— Поняла. Тогда я пойду. Если что-то нужно, говорите.

— Спасибо, — киваю.

Когда экономка выходит, я вздыхаю, глядя через балконную дверь. Вот бы не надо было никуда уже ехать, но я же за каким-то чертом оделся. Покидаю спальню, по дороге набирая Макса.

— Выезжаем к Плюханову в ресторан.

Положив трубку, открываю письмо от безопасника и чуть не спотыкаюсь, подойдя к лестнице. В письме фотка. Торможу, открываю ее и зависаю. На меня смотрит милая девочка. Юная, чистая. Наверное, даже нетронутая. Широко распахнутые глаза смотрят прямо в камеру, на пухлых, сочных губках блеск, создающий влажный эффект. Я реально засматриваюсь, как будто никогда не видел красивых девочек. Но я же видел, черт побери!

Медленно спускаясь по ступенькам, читаю биографию.

Татьяна Владимировна Журавлева, восемнадцать лет. Студентка, спортсменка, красавица, все дела. У нее регалий за ее недолгую жизнь больше, чем у меня в мои двадцать семь. Хмыкаю, качая головой. Хорошая девочка своего интеллигентного папочки. Нахрен она сдалась Плюхе? Что он с ней будет делать? В театр водить?

Почему-то от мысли о том, что он испортит такую непорочную красоту, мои внутренности крутит. Но я не позволяю себе примерить на себя эту девочку. Я просто помогаю старому сослуживцу отца. Правда, не до конца понимаю, на кой хер ввязался в это. Ну ладно. Раз уж пообещал подумать, встречусь с Плюхановым, перетру по-пацански, да и дело с концом. Просто поговорю, узнаю, что да как. Если вопрос стоит слишком остро, ввязываться не стану. А если он просто развлекается, думаю, я найду способ убедить его не лезть к девочке.

— Макс, не узнали, чего это Плюхе так уперлась эта Елена Троянская? — спрашиваю его, когда мы подкатываем к ресторану, в котором Плюханов набивает брюхо.

— А как же мы узнаем, не поговорив с ним?

— Ладно, — вздыхаю, глядя на ресторан, возле входа в который крутится парнишка парковщик. — Разберемся. Идем, поговорим с этим додиком. А потом в сауну к Роману. Надо немного развлечься.