Любить королеву. Случай из адвокатской практики

Екатерина Руслановна Кариди, 2017

Темный переулок, фонарь, одинокая девушка. Темная фигура в плаще нагоняет ее, и… Что будет, похищение, убийство? Нет, будут судебные слушания. А на кону История одной несчастной любви. Здесь судят мужчину, и адвокату Марише предстоит защищать его. Это ее первое дело, проиграть нельзя – подзащитный умрет. Значит, адвокату придется найти выход. Содержит нецензурную брань.

Глава 8

День у больного в реанимации не принес изменений. В сознание он так и не пришел и на внешние раздражители не реагировал. Но день бесчувствия дал силы встретиться со своими воспоминаниями вновь. Пусть они несли боль, в них сейчас была его жизнь.

***

Начиная с поездки к Алишеру на Фишт, жизнь Василия Мережкова незаметно для него разделилась на до и после.

До все было хорошо, налажено, четко. Он двигался вперед и точно знал, что принесет завтрашний день. Практически на сто процентов. Какие-то левые движения ложных друзей или конкурентов отслеживал заранее и пресекал на корню. Потому что знал, чего хотел, и видел, что делать, чтобы это получить. И всегда получал.

Алгоритм не подводил никогда и нигде.

И вдруг вся эта налаженная машина почему-то дала сбой.

И наступило после.

В тот момент Василий даже не осознал наступивших перемен. В тот момент он просто злился. Но прошло еще несколько дней, а люди, которым он платил, чтобы нашли ту официантку, с которой ему почему-то необходимо было закончить, так никаких новостей и не принесли. А странное ощущение, будто его незаслуженно лишили чего-то жизненно важного, стало проявляться все ярче.

На прежней работе в известном на всю Москву ресторане, сведений, куда направилась бывшая обер-кельнер Елена, не было. Адрес прежнего места жительства оказался съемной квартирой, с которой она съехала в тот же день, не оставив координат. Естественно, и номер сотового оказался недействительным.

Единственное, что удалось узнать, из родственников у этой Елены была только тетка Зинаида Александровна, теткин адрес и домашний телефон. Туда наведались, но кроме, злорадства, что беспутная племянница наконец пропала на стезе порока, она тоже ничего не смогла сказать.

Какой-то замкнутый круг.

Замкнутый круг, в котором он застрял в движении на одной точке. Потому что ему надо было закончить! Маленький сбой, но механизм потихонечку пошел вразнос.

Прошла еще неделя.

Внешне Василий Павлович вел прежнюю жизнь. Все те же дела, переговоры, встречи. А внутри подспудно включался какой-то поисковик, заставлявший его против воли возвращаться мыслями этому незаконченному моменту, и отравлял существование.

На дальнем плане маячила обиженная Кристина. Пыталась достать его с разных сторон. Нах***! Вот бывшую любовницу возвращать он точно не собирался. С этим было все в порядке. Не в порядке было с другим.

Не в порядке было с его болезненной жаждой, заставлявшей желать именно ту женщину. Неправильно, какая-то дурацкая ошибка.

Он и сам понимал это. Но лучше от этого не становилось.

Нельзя сказать, что не пытался стереть, заместить те проклятые ощущения другими. Несколько вечеров, убитых на очень дорогих и очень умелых женщин, его, конечно, развлекли, но проклятый синдром незавершенности, разъедал все как кислотой.

А если честно, то даже сравнивать… Даже сравнивать было невозможно.

***

Слушая как-то вечером в своем кабинете очередной ниочемный доклад о том, насколько продвинулись его люди в поисках бывшего обер-кельнера Елены Смолиной, Василий Павлович вертел в руке сотовый. И вдруг понял, что должен включиться в эту охоту сам.

Он всегда был человеком действия, это пассивное сидение и ожидание доставляло ему дополнительные отрицательные эмоции. Охота обещала действие. Что интересно, стоило этой мысли созреть, он даже испытал некоторое облегчение и подъем духа. И даже тот суеверный"мурашек", суливший успех в делах.

А потому, поручив своим людям копать дальше, назавтра в тот ресторан, где раньше работала Елена Смолина, он отправился сам.

Он бывал там не раз и не два, нравилась кухня, безукоризненное обслуживание, специфический неуловимый «дорогой» дух. Мережков спрашивал себя, отчего раньше никогда не видел тут эту обер-кельнершу? Возможно, и видел, просто не замечал, как не замечал приходящих уборщиц, водителей, работников автосервисов и прочих, кто делал его быт комфортнее. Потому что обслуга давно уже стала для него только фоном.

Получается, надо было полностью сменить обстановку, попасть в другой мир, где они оба были инородными телами, чтобы все понятия сместились, и наконец заметить?

Неважно, как это произошло и почему. Сейчас он просто хотел найти эту женщину.

Престижный VIP гость был замечен сразу же, как только перешагнул порог ресторана. На пожелание переговорить с администратором, Василия Павловича немедленно проводили в небольшую уютную гостиную со светлой мебелью и принесли поднос с разными фирменными ништячками и минералкой.

А меньше, чем через полминуты появилась ухоженная, красивая,"дорогая"и умная женщина с безупречными манерами. Администратор Алла Максимовна. Ее он видел мельком несколько раз, но тоже никогда не интересовался. Женщина улыбнулась идеальной улыбкой и присела в кресло напротив.

— Добрый день, Василий Павлович, — спросила, закинув ногу на ногу. — Чем могу быть полезна?

Женщина говорила, глядя на него, а он ощущал этот эффект узнавания, вкус привычной жизни. Европейский лоск, кондиционированный воздух, безошибочно работающий алгоритм «я хочу — я получаю».

Сейчас Мережков хотел получить ответы на свои вопросы. И он задавал их, поддерживая некую игру, чтобы скрыть свою истинную цель. А администратор ресторана отвечала. Однако, чем дальше затягивалась эта игра, тем Василию Павловичу почему-то становилось скучнее.

Администратор Алла Максимовна была красивой женщиной, в глазах которой читался недвусмысленный к нему интерес. В ее представлении Мережков как-то не соотносился с их бывшей официанткой, потому она и не восприняла всерьез его вопросы о ней. Аллу Максимовну больше занимало другое. Гламурные сплетни в обществе распространяются быстро, а Мережков был заметной фигурой. И ей было известно, что тот не так давно выставил любовницу за дверь.

Возможно, в глубине души она и сочувствовала известной светской львице Кристине Б…, но очень в глубине. Гораздо явственнее читалось желание занять ее место. Вела себя Алла Максимовна весьма деликатно, но интерес демонстрировала, как бы ненавязчиво намекая, что уж с ее-то стороны разных глупых выходок не будет. Она знает правила игры, и…

Тут в красивых глазах женщины на мгновение включился калькулятор, а Мережков понял, что наступил предел, дальше которого ему уже не хотелось сдерживаться. Раньше, еще немного времени назад, он не задумываясь принял бы эти товарно-денежные отношения, потому что в его представлении они были самыми честными. Но не теперь.

Женщина еще говорила, он вскинул ладонь останавливая. Сказал:

— Благодарю вас, Алла Максимовна, будет что-то новое, сообщите, я в долгу не останусь.

— Конечно, конечно…

Он не стал дослушивать, оставил щедрые чаевые и ушел.

Ушел, с досадой понимая, что весь этот привычный набор, доставлявший удовольствие и чувство комфорта. как-то сдвинулся, отъехал в сторону. Потерял безусловную ценность.

Как будто там в горах в нем что-то изменилось. Изменения стали проявляться постепенно, и не сказать, что он был им рад, но ничего не мог с этим поделать.

***

Однако кое-какие сведения Мережков все-таки получил.

Уже потом, в машине прокручивал разговор заново. Из рассказа администратора явствовало, что бывшая сотрудница Елена вела довольно замкнутый образ жизни. Что касалось мужчин, она так и сказала:

— Мне неизвестно, были ли у нее с кем-то отношения. За те два года, что она у нас проработала, мне не приходилось никого рядом с ней видеть. И с клиентами вела себя всегда очень ровно и даже дистанцировалась, — тут она повела плечами и со скрытым неудовольствием поджала губы. — Какая-то неимоверная гордячка. Со странностями. Ну, вы понимаете, о чем я. Простите, но изрядно выпившего клиента гораздо легче раскрутить, а она этим никогда не пользовалась, даже передавала свои столики другим.

Еще одно интересное предположение высказала Анна Максимовна про мужчин в жизни бывшей обер-кельнерши. По ее предположению, у Елены имелся какой-то трагический опыт, потому что слишком уж она замкнуто и ровно со всеми держалась.

***

Поход в ресторан добавил немного штрихов к образу женщины, до которой ему необходимо было добраться, но не приблизил к цели. Потому что намеков, где ее искать, Мережков так и не получил. А раздражение только усилилось.

Время, которое он мог урвать у себя, закончилось. Его беспрерывно вызванивали, пришлось вернуться к делам и зарыться в них до позднего вечера. Следующим этапом он собирался навестить тетку Елены. Но это завтра.

А ночью он решил наведаться в клуб, чтобы немного развеялось это гадское состояние, начинавшее его откровенно доставать. Уж половая абстиненция никак в его планы не входила, зато почему-то получалась вынужденно. И во всем виновата эта проклятая официантка, с которой ему надо было закончить. Просто закончить, и все.

***

Пара часов, проведенных в клубе, дала не тот результат, которого ему хотелось. Расслабиться нормально не вышло, потому что вскоре после него тут с новым хахалем появилась Кристина. Сладкая парочка уселась недалеко от него и стала усиленно изображать любовную любовь.

Эти ее потуги, заставить его ревновать, Василий видел их насквозь. Такими сучьми глазами не смотрят на другого мужика, если кого-то любят. И слишком уж явно она начинала активничать, стоило ему повернуться в ее сторону. В какой-то момент стало просто противно смотреть.

Сам себе поражался, как мог прожить с ней почти полгода. Вроде и совесть должна мучить, что изнасиловал бедняжку и выставил под зад коленом, но совесть даже не шелохнулась. Хотелось бы только узнать, кто из его людей сливает ей информацию. Откуда-то же Кристина узнала, что он сегодня здесь будет. Впрочем, может, и случайно.

Зато встретился с нужными людьми, немного дела продвинул. Отвлекся на какое-то время. Но надолго не дали. В очередной раз увидел, как она из кожи вон лезет, и отвернулся, сцепив зубы, чтобы не сплюнуть.

Хотя… Пусть делает что хочет, ему теперь совершенно безразлично.

Однако и то, зачем он сюда пришел, тоже получить не мешало бы. Теперь он уже прицельно посматривал на народ в клубе. На глаза попалась девица. Лениво покачивалась на танцполе.

Блондинка, стройная, спортивная, ухоженная, холодная. Без всяких намеков на высокие чувства и прочую дребедень. На лице написано — ты мне бабки, я тебе досуг. Все честно.

Но со спины она в какой-то момент неуловимо напомнила ее.

Он и сам от себя не ожидал. Поднялся как по щелчку, бросил компанию прямо посреди разговора. Подошел, не особо спрашивая, потащил ее в кабинку мужского туалета. Хотя она и не сопротивлялась, даже наоборот.

Все было быстро и грубо. И если не видеть ее лица, то…

Потом он швырнул ей бабки, много бабок. И тут же ушел.

Из туалета, из клуба, из кондиционированного воздуха. Наружу.

***

Вернулся домой мрачный и еще более раздраженный, чем был, когда в клуб собирался. Почему каждая попытка сбросить с себя это наваждение разбивалась вдребезги о те проклятые воспоминания? Почему?!

Так не должно быть.

Налил себе полный стакан, потом еще и еще. Растянулся в холле на диване, стакан с коньяком поставил рядом на пол. Закрыл глаза, вызывая ощущение пустоты во всем теле.

С этим надо поскорее закончить.

С чем? Спросила пустота.

С чем? Спросил он у себя. С этим?

Из нагруженного алкоголем сознания стали возникать мелкие кусочки воспоминаний. Не тех, о тех он запретил себе думать. Других мелочей. Сейчас он сам был удивлен, сколько чего он, оказывается, подметил. А думал, что не смотрел в сторону этой женщины.

Незаметно пришел сон. А во сне…

Во сне было светло, во сне он был счастлив, пока все не накрыла тьма.

***

Утренний визит к тетке Елены в очередной раз доказал Василию, что народ. вообще-то, быдло. К тому же продажное быдло. Впрочем, он и не сомневался.

Тетка встретила его воинственно и настороженно, на вопрос, где может находиться ее племянница, заявила, что к делам этой к*рве отношения не имеет. Если та что-то украла и еще во что-то вляпалась, пусть разбираются с ней сами. А ее к этому делу не примешивают! И хотела уже выставить его за дверь.

Выставить за дверь? Его?

Пугать до усера он умел виртуозно. Одним только взглядом. Тетка сразу сбавила тон, пригласила посидеть. И дальше они уже поговорили нормально. А уж когда показал ей кончик купюры, вообще стала шелковой.

Но при всем желании, не имела представления, куда могла деться ее племянница. Только сказала:

— Откуда мне знать? Она всегда была нелюдимая и замкнутая. С самого детства, — на миг в голосе проскользнули нотки вины, но сразу скрылись за обычной черствостью. — Мне давно уже ничего не докладывают.

Зато от нее Василий узнал кое-что о прошлом Лены. Тетка с неприязнью рассказала о том, что у той был один субъект. Влюбилась от большого ума, оказался урод, каких мало. Поматросил и бросил, да еще рукоприкладствовал.

— А я говорила ей! — кивала тетка. — Я говорила! Да кто со мной посчитался?!

Василий слушал ее молча, не перебивая. А у самого зрело желание лично переломать ублюдку пальцы. Непонятно откуда возникшее, темное. атавистическое, но стойкое.

Дослушав, подкинул тетке еще купюру, Мережков ушел. День был занят делами, но по его приказу того хмыря, Лениного бывшего хахаля, разыскали. Во-первых, он мог что-то знать, а за сведения Василий Павлович готов был даже платить. Увы, тот вовсе не имел никаких сведений о женщине, которую он разыскивал. И это не отменяло того, что он собирался сделать, во-вторых.

Во-вторых, пронаблюдал, чтобы бывшему любовничку, так и не понявшему, в чем дело, кости пересчитали. Этого хотел внутренний зверь, и от этого Василий Павлович получил некоторое удовлетворение.

Однако найти Елену так и не удалось.

Странное состояние. Когда первоначальный острый рецидив переходит в хроническую ноющую боль.

Если в первый момент Мережкову казалось, что вот еще чуть-чуть дожать, еще чуть-чуть… Но с время шло, а желаемое стремительно отодвигалось, принося тревожное осознание, что, вполне возможно, он никогда этого самого, чего ему хочется, так и не получит. А не такой он был человек, чтобы отказаться от желаемого.

Сначала это его бесило безумно. Сжимая зубы, думал, найдет, ноги вырвет. Она у него за все ответит, за каждый сгоревший по ее милости нейрон. А потом злость не то чтобы ослабла, просто перешла в другое качество. И он механически искал везде свою потерю. Презирал себя за это, но искал, ничего не мог с собой поделать.

Прошло еще три месяца.

В один из ноябрьских дней его внедорожник стоял в пробке на светофоре. Мокрая промозглая погода, температура чуть выше нуля, хлюпающая жижа на обочинах. Он, как всегда, на телефоне, лаялся о чем-то с одним из поставщиков. И…