Чертова баба, или Приют для фамильяров

Елена Амеличева (2023)

Я хотела свободы от опеки отца и мачехи. Нужно на время заключить фальшивый брак? Конечно, согласна! Что может пойти не так?Вскоре выяснилось — всё! Супруг оказался демоном — таким чертовски соблазнительным! А мне пришлось стать мамой двум сорванцам-демонятам. В довесок я получила приют для брошенных магами фамильяров, обзавелась злейшим врагом, который не упустит случая напакостить, и узнала множество чужих тайн. Даже тех, что прятал мой отец.Ненастоящий замуж вовсю грозит обернуться настоящей любовью, а еще надо фамильярчиков спасать! И, постойте, главное забыла! Муж демон-полукровка, а значит, черт. А я тогда кто? Чертова баба?!несносная героинякрасавец-чертвынужденный браклюбовь и страстьШушик — милаха хищнегг))океан юморащепотка хулиганствазубастые тайныХЭ

Глава 5. Воспитание

— Редроуз, это уже ни в какие ворота! — громкий надрывный вопль ворвался в наши уши.

В кузню вбежал шарик на ножках, похожий на ожившего снеговика, которого по недоразумению нарядили в мужской костюм. Круглая голова, покрытая испариной, сияла, как игрушка на елке в новый год. Руки порхали в воздухе так, будто он отмахивался от роя пчел, решившего его покусать.

— Что еще стряслось? — с тоской выдохнул Янур.

— Ваш отпрыск!.. — Шарик указал на двух высоких парней, которые втащили внутрь брыкающегося мальчишку лет четырнадцати — очевидно, это и есть старший сын Том. — Этот чертенок… — он осекся под тяжелым взглядом демона и тут же исправился, — этот егозун разрушил нам два сарая, повалил забор и лишил мою супругу лучшего платья!

— История, должно быть, занимательная, — Янур хмыкнул. — С удовольствием послушаю!

— А нам вот было не смешно, когда ваш отпрыск оседлал моего лучшего борова, будто это лошадь! — обиделся Шарик. — К нему, кстати, свиней привозят со всей страны! В очередь записываются!

— Личная жизнь хряка мне мало интересна, — намекнул демон.

— А я вот порой ему завидую, — пробормотал мужчина. — То есть, дело в том, — спохватился он, — что неизвестно теперь, не потерял ли он свою, э-э, производительность! После такого-то стрессу!

Шарик достал платок, промокнул лысую черепушку и продолжил:

— Так вот, ваш отрок сел на него верхом и помчался по двору, выкрикивая какие-то непристойности.

— Забавное, вероятно, было зрелище, — пробормотал Янур, пряча усмешку.

— Моей жене так не показалось! — обиделся мужчина. — Когда ваш сын снес столбы, к которым крепились бельевые веревки, все чистое шлепнулось в грязь!

— Это хряк снес, а не я! — уточнил сын Янура. — Я ему кричал, что надо свернуть, но этот жирдяй не послушался! — подумав, он добавил, — наверное, потому что необъезженный еще.

— Помолчите, юноша! — Шарик укоризненно посмотрел на него. — Так вот, Редроуз, моя жена выскочила из дома, увидев весь этот бардак в окно, и эти двое — хряк и ваш сын на нем, предварительно разрушив сараи, сбили ее с ног! Бедная моя Дженни рухнула прямо в грязь! А на ней было надето лучшее платье, которое дорого мне стоило — пошито ведь у лучшей портнихи, в столице!

— Врет он все! — возмущенно прокричал мальчишка.

Извернувшись, он пнул одного из парней, которые крепко его держали, по колену. Тот, охнув, согнулся и выпустил хулигана.

— Чего бы это на Дженни лучшее платье было, скажите на милость? — Том упер руки в талию. — Она со скалкой из дому выскочила, и перемазана вся была в муке! Кто ж пирожки лепит в праздничных нарядах?

— Дельное замечание, — одобрил Янур, усмехнувшись. — Жду вашего ответа, Уолтерсон. Варианта ведь всего два: либо ваша женушка слаба на головушку, либо вы огляделись, и платье было обычным.

— Может, огляделся, прошу прощения, — порозовев, как белый дом в алых лучах заката, пробормотал Шарик. — Но! Это не меняет самого факта творимого вашим наследником беспредела! И нанесенного им ущерба!

— Не велик там и ущерб, — шмыгнув носом, уточнил наследник. — Две сарайки, что на соплях стояли, да белье перестирать.

— И хряку нанесена серьезная моральная травма! — поспешил добавить Уолтерсон. — Производителю нашему, кормильцу! К нему со всей страны хрюшек привозят, в очередь записываются!

— Сколько? — усмехнувшись, спросил Янур.

— Ну, чисто по-соседски если, то, — Шарик сделал вид, что задумался. — Знаете, из уважения перед вами я готов взять натурой.

— В каком смысле? — поперхнулся демон.

— Ворота мои чугунные покосились уже, — пожаловался мужчина. — Петли, видать, гуляют. Новые бы выковать да поставить. И я все готов забыть, Редроуз!

— Положим, забывчивостью вы, Уолтерсон, как раз не страдаете, — уточнил Янур. — Но я согласен на ваши условия.

— С вами приятно иметь дело, Редроуз! — повеселел Шарик.

Мужчины обменялись рукопожатием и гости, наконец-то, заметили меня.

— О, простите мою вопиющую невоспитанность, леди Редроуз! — Уолтерсон подскочил и отвесил поклон.

Чем он мажет лысину, чтобы так сияла? Задалась я вопросом, но вслух проявила радушие:

— Что вы, господин Уолтерсон! В свете обстоятельств ваша забывчивость простительна! Особенно, если учитывать нанесенную хряку моральную травму!

Пружинка хихикнула в кулачок.

— Ваша супруга юна, прекрасна, но так мудра! — глаза Шарика пробежались по мне, заставив почувствовать себя свинкой, которую привезли на случку к ранимому поросю, на котором катался юный чертик Том.

— Не буду вас более задерживать, — намекнул Янур. — Мне еще моего свинтуса воспитывать.

— Конечно, конечно, — Уолтерсон закивал, шагая прочь из кузни. — Задайте ему розог подлиннее!

— Непременно! — пообещал демон.

Шарик укатился вместе с парнями, которые зыркнули напоследок на Тома и тот, который прихрамывал, показал ему кулак.

— Итак, сын, ты знаешь, что делать, — демон кивнул отроку.

— Знаю, отец, — тот кивнул, понурившись, и через голову стянул рубаху.

— А вам, Лола, лучше покинуть кузню, — сказал Янур. — Это зрелище не для нежных дамских сердец.

— Вы собираетесь бить ребенка? — вскинулась я.

— Лола, выйдите.

— Янур, прошу вас! — взмолилась. — Это к добру не приводит!

— Как и споры с мужем! — он развернул меня спиной к себе и почти вытолкал на улицу.

Я беспомощно посмотрела на Пружинку, которая снова прижалась ко мне. А из кузницы тем временем понесся голос демона:

— Раз, два, три…

Я вздрагивала при каждом ударе, представляя, как розги свистят в воздухе и обрушиваются на детскую спину, оставляя на коже багровые рубцы.

— Пятьдесят девять, шестьдесят!

Да сколько же можно?! Я заходила взад-вперед перед кузней. Он же мальчишку до смерти забьет!

— Не могу больше! — донесся до моего слуха жалобный стон Тома.

— Можешь, — ответил ему отец. — Смог нахулиганить, смоги и ответ держать! Терпи! Шестьдесят один…

Нет, я тоже не могу больше! Плюнув на все, ворвалась в кузню и…

— Шестьдесят четыре, — продолжил отсчет демон, с усмешкой глянув на меня, а потом переведя взгляд на Тома, который отжимался от пола. — Не разгильдяйничай, я все вижу, ниже! — он продолжил хлопками в ладоши отмерять отжимания. — Шестьдесят пять. Давай, давай, или хочешь в подручные к Соломее на день?

— Нет уж! — мальчик помотал головой и, надувая красные от натуги щеки, продолжил отжиматься.

Его отец досчитал до восьмидесяти пяти и остановился.

— Я сдох! — простонал Том и рухнул на пол.

— Ползи отсюда, свинтус, — Янур указал на дверь. — И учти — лимит на этой неделе ты исчерпал. Еще одна выходка, отдам в рабы к Соломее, и даже сотня отжиманий тебя не спасет.

— Понял, — сын кивнул, поднявшись.

— Ступай домой вместе с Лолой и сестрой. Но сначала воды мне притащи с ручья, — кивнул на пустую бадью.

— Утром же приносил! — заныл наследник.

— Мне охладиться пришлось — в принудительном порядке, — усмехнулся демон, стрельнув взглядом в мою сторону. — Бегом за водой!

— Понял, понял, — Том выбежал на улицу.

— И приноси полную, а не расплескав половину! — крикнул ему вслед отец.

— Ты!.. — прошипела я, глядя на Редроуза.

— Что опять не так? — улыбнулся он. — Я никого не бил, все остались довольны. Кроме хряка, который пережил неизгладимое моральное потрясение.

— Мог бы и сказать, что собираешься воздействовать на сына не с помощью побоев, — пробормотала обиженно.

— Тогда воспитательный эффект не был бы достигнут.

— Почему? Том и так прекрасно все понял.

— Не о нем речь, — серые глаза полыхнули огнем.

— То есть, ты?.. — я ахнула. — Негодяй копытный!

— Еще слово, Лола, и мы проверим, сколько отжиманий выдержит одна наглая ведьмочка! — прижав меня к стене, тихо сказал Янур.

— Ты!.. Я тебе не ребенок, чтобы меня воспитывать!

— Тогда веди себя, как взрослая, — пожал плечами.

— Только после того, как покажешь пример! — прорычала в ответ и, оттолкнув мужчину, выскочила из кузни.

***

— Миледи, а правда, что ваш батюшка — лорд Стаффорд? — спросил Том, догнав нас с Пружинкой в широком поле.

— Правда, — я кивнула.

— Тот самый, которого Хитрозадым кличут?

Вот за что люблю детей — что на уме, то и на языке, ни грамма притворства!

— Тот самый.

— Круто! — глаза мальчика загорелись восхищением. — А почему он вас заставил выйти замуж за моего отца?

— Не заставил, а предложил.

— А почему вы согласились?

— Давай на ты, Том.

— Хорошо, — он уже и думать забыл про свой вопрос.

Чудесный возраст — в голове всегда свежо благодаря постоянным сквознякам, которые все оттуда напрочь выдувают!

— Расскажи мне о тех, кто живет в доме, Том, — попросила я, чтобы провести время до поместья с пользой.

Как оказалось, немного поторопилась — на меня обрушился настоящий водопад информации. Сумбурной, порой не к месту, обо всем сразу и ни о чем конкретно. К тому моменту, когда вдалеке показался белый домик Редроузов, сведения о его жителях уже текли из моих бедных ушей.

Толком запомнила только, что кроме Соломеи в доме живет дед Тит, на котором мужская работа, его Том, хихикая, называл Титькусом — кажется, догадываюсь, почему. Видимо, из-за любимой присказки про «титьку тараканью», уже слышала ее утром. В наличии имеется жена Титькуса, бабка Сара, молчунья, тоже хлопочет по хозяйству.

Была недавно еще и девица, помощница Соломеи, но тетка демонят, как я поняла, выжила ее из дома. Похоже, по причине того, что та положила глаз на Янура. А официальной причиной стало то, что у девушки «руки растут из попы».

Том выразился немного смелее, но я не стала придираться к словам. Парни его возраста любят казаться дерзкими и взрослыми, хотя бы в собственных глазах. Если не поощрять, проходит само.

Только про этих трех персонажей я и успела запомнить к тому моменту, когда мы вошли во внутренний двор за домом. Где как раз они оба и обнаружились — и старичок Титькус, и его жена Сара. Стоя около рыжего петуха, старики вовсю распекали его, несчастного.

— В суп захотел, гулена? — Тит нахмурил косматые брови. — Вона сколько куриц у тя, топтать надобно без продыху, а тебе эту расфуфыренную мамзель подавай, совсем о женах своих позабыл!

— Вот-вот, — поддакнула Сара, — не будут они яйки нести, да цыпляток выводить, на кой ты нам тогда? Точно в суп пойдешь!

Несушки, копавшиеся в земле неподалеку, возмущенно заквохтали, подтверждая, что вопиющий факт невнимания со стороны петуха имел место быть, и они оным возмущены до глубины своей пернатой души.

Отчитываемый субъект тряхнул роскошным гребнем на голове и направился к своим дамам — вспоминать о заброшенных обязанностях.

— А в чем дело-то? — шепотом спросила я Тома.

— Да Петька втрескался в Жар-птицу, — пояснил он, махнув рукой, будто речь шла о какой-то обыденной ерунде.

— Ж-жар-птицу?!

— Она фамильяр, — пришла мне на помощь Пружинка. — Летать тоже не умеет, как и Пегас. Потому ее и бросил маг.

— И еще она это, — Том хихикнул, — неровно дышит к петуху нашему! По ночам к нему в курятник шастает. И раньше такое вытворяла, потому маг застеснялся ее, распутницы, вот и избавился, нам сюда подкинул.

— Даже так?

— Ага, — мальчик крутанулся на одной ноге, — утром как-то проснулись от дикого шума, во двор вышли, а там курицы наши ее по двору гоняют — успела уже петуха соблазнить!

— Ясно, — я подавилась смешком.

Вот чего не ожидала на новом месте жительства, так это нешуточных любовных страстей между Жар-птицей и дворовым петухом!

— Доброго утречка, леди Редроуз, — Тит подошел к нам, снял кепку и даже поклонился. — Добро пожаловать к нам, стало быть!

— Спасибо, дедушка Тит, — я улыбнулась ему.

Соловьем заливается, подхалим! А мне не забыть его слова про «титьку тараканью, которая тут шухерить начнет».

— Доброго утра, госпожа, — Сара была более сдержана, но смотрела на меня с опаской.

— Нет ли приказаньицев каких у вас, леди? — Титькус подобострастно заглянул в мое лицо.

— Имеется у хозяйки для вас приказание, — сообщила Соломея, войдя во двор. — На стол в саду накрывайте, чаепитие будет.

— С чего вы взяли, что я намерена чаи гонять? — во мне всколыхнулась утренняя злость.

— С того, леди Редроуз, что к вам гости пожаловали, — с усмешкой ответила тетка демонят. — Соседушки нагрянули. Изволите чаевничать с ними, или гнать их мне?

Вот ведь ушлая бабень!

— Хорошо, накрывайте чай в саду, — пришлось согласиться.

— Ну, чего стоим? — Соломея хлопнула в ладоши. — Слышали хозяйку? Бегом выполнять!

— Вот ведь титьки тараканьи, — пробурчал старик, заковыляв в дом, — явилися, бездельники любопытные!

— Не бурчи, — одернула его Сара. — Невелик труд чай господам подать!

— Сначала подай, потом прибери после них — одни проблемы! А опосля сплетен напустят, что не так угостили, да не тем напоили. И беседой не так развлекли.

Я нахмурилась, глядя им вслед. Ведь правда, надо поосторожнее с ними. А то пойдут всякие ужасти гулять по округе про злобную рыжую ведьму, которая стала мачехой паре демонят Редроузов! И Януру непременно на ушко нашепчут гадостей про супругу.

Хотя, почему меня это так волнует?..