Как нагадать жениха и проблемы

Елена Горская

Как нагадать жениха и проблемы? Рецепт прост! Пишем скандальную статью о самом завидном женихе столицы и из-за нее лишаемся работы. Гадаем на будущее, выкидываем из окна чужой ботинок и… попадаем в лоб тому самому «завидному жениху»! Вуаля! Вы стали фиктивной невестой! Теперь я должна восстановить репутацию, которую сама же и испортила… С Новым годом меня, что уж…

Глава 3

Нэйт

Сам не понял, как это произошло. Но смеяться из-за этой ситуации хотелось в голос. Я держался. Изо всех сил. Даже когда Агата протянула своей подруге уже опустевший стакан и попросила принести ещё.

— Жажда замучила? — хотелось почему-то довести эту любительницу сенсаций до состояния дергающегося глаза.

Что я, в принципе, и планировал сделать в ближайшие три недели.

Ещё полчаса назад, возвращаясь из клуба, я и не думал о том, чтобы заглядывать «в гости» в такое время. Уж тем более к этой мастерице сенсаций.

Ее адрес и имя я узнал в редакции ещё в обед, а вот заявиться к ней подумывал только завтра днём. Чтобы понять, кто натравил на меня прессу. Или это было исключительно желанием Агаты Ксавье? А там бы я уже решал вопрос с ее работой.

Но «судьбоносный» ботинок, хорошенько «поцеловавший» меня в лоб, заставил мой мозг заработать в другую сторону. Когда я понял, по какому адресу нахожусь, чуть не расхохотался от этих превратностей судьбы. Статейкой не задела, ботинком добить решила? Что ж…

Кто из этих двух девиц и есть та самая журналистка, понять не составило труда. Имени «Агата» было предостаточно. Но когда эта хитрая лиса, зная, кто перед ней стоит, пригласила меня на гадание, я не смог отказать себе в удовольствии повеселиться.

Агата наворачивала круги по своей маленькой комнатке, кружась вокруг одинокой свечи, словно ведьма. Иногда останавливалась, от возмущения открывала свой милый ротик и… тут же закрывала. Тыкала в меня пальцем, беззвучно глотала воздух, и снова продолжала свои головокружительные обряды.

— Я смотрю, кто-то прямо на глазах учится сперва думать, а потом принимать решения, — объявил, рассматривая ее скучное зелёное платье с высоким воротом. — Что ж, мышка, сама впустила в свой дом кота, поэтому терпи. Судьба штука жестокая.

Агата Ксавье, конечно, была хороша. Красива. Я уверен, она отлично об этом знала и умело этим пользовалась. Вот только я видел много красивых женщин… А с таким знатным нравом встретился впервые. Это и заинтриговало.

— Договор! — вдруг выпалила Агата с выражением «сжечь мерзавца!» и ткнула в меня пальцем.

— Какой ещё договор? Разве ты должна меня бояться? — я все же рассмеялся. — Или ты сама не веришь в то, что написала в своей статье? Судя по ее содержимому, мы смело можем быть подружками.

— Очень «смешно», — буркнула она и бросилась к своему столу. — Обхохочешься просто.

— Хохотать я буду ближайшие три недели.

— Сколько?! — на меня уставились очаровательные глазки.

— Три-четыре недели. Через четыре дня Новый год, и это будет наш первый публичный выход. А дальше нам надо продержаться ещё пару недель, чтобы все поверили, что у нас все по-настоящему.

— У-у-у, — то ли обреченно, то ли волнительно взвыла Агата и бросилась писать свои договорные «мемуары».

Глядя на ее сосредоточенное личико, я улыбнулся ещё шире. Ей богу, будто не фиктивной невестой собирается стать, а душу мне свою продает.

Я подобрался к ее столу и тоже взял ручку и чистый лист. Ну, сейчас посмотрим, кто из нас лучше договор составит.

— Это зачем?

— Завещание писать буду, — ответил, смеясь, и развалился прямо на полу возле гадальных карт. — Вдруг ты решишь меня убить, и моя семья подерется за мой женский гардероб.

— Будете издеваться, сеньор Лоури, я откажусь. Лучше пойду работать посудомойкой, — фыркнула Агата.

— У меня в клубе хорошо платят, если что. Там рабочие руки всегда нужны, — не унимался я, выводя ровные буквы.

Потому что знал. Не откажется. Раз она решила пригласить меня в свой дом, да ещё и завуалированно попыталась сообщить, что «кто-то» очень сожалеет об этой статье, значит, мечтает вернуть любимую работу.

Агата злобно буркнула что-то себе под нос, а я пристально посмотрел на ее скрюченную над столом фигурку.

— Наряды мне вы покупать будете, или я сама должна выглядеть соответственно? — поинтересовалась она деловито.

Она что, действительно, там серьезными фразочками швыряется? Так строго подошла? Что ж… Моя душа, в отличие от чьей-то, требует веселья. Поэтому хитростью брать придется.

— Мои будешь носить, — объявил я, усмехаясь, и дописал в свой договор ещё один важный пункт.

Через десять минут мы стояли друг напротив друга, как на дуэли. В разных концах комнаты, держа в руках «бумажное оружие будущих пыток», а точнее договора.

— Читаем по очереди, — предложила Агата. — Каждый имеет право оспаривать пункты, до тех пор, пока мы не придем к взаимному соглашению.

— Тогда, как в самых розовых девичьих мечтах, мы состаримся вместе, Агата. В этой самой комнате, — добавил я, заведомо зная, что к полному соглашению нам вряд ли удастся прийти.

— Итак, пункт первый… — на лице Агаты появилась озорная улыбка. — Вы будете называть меня «свет моих очей», «радость моя», «любовь моя», «свет моей души»…

— Чего?! — я поморщился от отвращения.

— Да-да. Пусть все считают, что вы от меня без ума.

— Да все посчитают, что я с ума сошел!

— От любви ко мне, — парировала Агата, победно усмехаясь. — Нет, ну вы, конечно, можете просто вернуть мне работу, я принесу извинения — и мы разойдемся…

— Не дождешься, Агата, свет моих, мать его, очей…

— Давайте-ка без ругательств. Так вы принимаете этот пункт?

— Да. Но я вношу свои предложения. Вы будете называть меня «мой господин», «мой император» и «любовь всей моей жизни».

От довольной улыбки Агаты не осталось и следа. Хлоп-хлоп… Мне кажется, что я даже услышал, как удивлённо она хлопает своими длинными ресницами.

— Хм-м-м, — протянула она и задумчиво почесала макушку. — Эх, ладно. Идёт.

— Замечательно. Можете называть следующий пункт.

— Сейчас ваша очередь, Нэйтан.

— Я уступаю вам, «радость моя», — ответил, сияя ехидной улыбкой и дописывая в своем договоре внесенные нами изменения.

Агата важно закружила по комнате, бросая на меня издевательские взгляды, и объявила следующее:

— Целоваться мы не будем. Руки вы тоже распускать не будете.

— Э-э, нет. Этот пункт вычеркивай сразу. Поцелуи, прикосновения и прочие «нежности» ты будешь демонстрировать во всей красе. Иначе, никто нам не поверит.

— Поверит! Я могу сыграть все очень убедительно, без всего этого…

— Нет.

Агата сощурилась и злобно поджала свои милые губки, глядя на меня очень недовольно.

— Тогда целоваться мы будем, когда я решу! — вдруг предложила она.

Ах, ты маленькая зануда. Так, значит…

— Значит, время для проявлений прочих «нежностей» выбираю я.

— Нет, — ее зеленые глаза гневно блеснули.

— Тогда вообще вычеркивай этот пункт. Здесь не будет ограничений.

Шмыгнув носом, она пробормотала тихое «мерзавец» и взволнованно посмотрела на свой договор. Кусая губы, она, вероятно, обдумывала возможности выхода из этой ситуации победительницей.

— С Новым годом! — не выдержал я после двухминутного молчания. Она вскинула на меня удивленные глаза, и я насмешливо добавил: — Уже, наверное, дня четыре прошло, пока ты раздумывала. Так соглашаешься или нет?

— Ладно, — из ее лёгких вырвался тяжёлый обреченный вздох. — За поцелуи отвечаю я, за остальное — вы. Но никакой постели.

— Разумеется. Ты же, как и все женщины, считаешь, что близость возможна только после свадьбы?

— Да. Но так как отношения у нас фиктивные, можете на это даже не рассчитывать.

Мои губы растянулись в победной усмешке. Я дождался, пока она поднесет ручку к договору, и добавил:

— А у тебя вроде бы была уже свадьба, да? И даже развод уже был?

Рука Агаты замерла в миллиметре от документа. Она бросила на меня такой красноречивый взгляд, что, казалось, ещё секунда — и я буду послан куда подальше, а она действительно пойдет работать посудомойкой. И точно не в мой в клуб.

— Мне твой редактор обмолвился, что ты своего бывшего мужа в вашей газете «похоронила», — пояснил я, продолжая стойко выдерживать ее бешеный взгляд. — Так какой твой следующий пункт?

Агата прокашлялась, видимо, пытаясь «затолкать назад» ругательства, что так и стремились выбраться наружу. Повернулась ко мне спиной и вновь заговорила:

— Раз уж вы выше по финансовому положению, а я и вовсе сейчас безработная, то вы будете давать мне каждую неделю по пятьдесят лир на личные нужды. А еще вы сами позаботитесь о гардеробе своей «невесты». Все наряды должны быть новыми.

— Принимается. Я готов платить по сто лир в неделю, но одеваться ты будешь в соответствии с моими вкусами.

— Согласна.

Не ожидая, что я так быстро соглашусь, она с волнением сделала новую пометку в своем договоре, и моя улыбка стала ещё шире.

Эх, Агата Ксавье, уточнила бы ты сперва о моих вкусах.

— Вы должны вести себя галантно перед моими друзьями и родственниками, если вдруг нам придется с ними встречаться, — продолжила она.

— Не переживай, я буду «само обаяние».

— С трудом верится, — Агата тяжело вздохнула, но все же поставила заветную галочку. — Пункт пятый…

Я не стал вклиниваться со своей очередностью, желая, чтобы это дурацкое представление побыстрее закончилось. А то, действительно, свою старость в этой милой простенькой спаленке встречу.

Агата зачитывала мне об уважении, о предстоящих сенсациях, которым я должен был поспособствовать. О том, что я должен рассказывать ей все о себе, чтобы она, вдруг, не оказалась в дурацкой ситуации…

К десятому пункту я заскучал.

Стоял со своим скромнейшим договором из трех пунктов и не понимал, как она умудрилась за десять минут написать столько ерунды. Настоящая журналистка.

— И последнее, если вы все испортите сами, то в любом случае возвращаете мне работу и помогаете с настоящей сенсацией, сеньор Лоури.

— Мой господин…

— Что?

— Никаких «сеньор Лоури». Либо Нэйт, либо… — я потряс своим договором. — Вот так. Сама же захотела.

— Может я буду называть вас просто «голубчиком»?

Агата невинно улыбнулась. Я адресовал ей в ответ такую же милую улыбку и сквозь зубы процедил:

— Я вам сейчас зад надеру, любовь моя. Честное слово.

Она закрыла лицо своим договором, как щитом, и ее плечи затряслись от смеха.

— По поводу последнего пункта — принято, — объявил я и мысленно потер ладошки от предвкушения новой порции женского негодования. — Теперь моя очередь. Итак, чтобы ты не услышала и не узнала обо мне за время наших фиктивных отношений — это не станет очередной новостью в газете.

— Принимается.

— Пункт второй: ты обязуешься заботиться обо мне, если я болен или нахожусь при смерти.

Раз. Два. Три.

Агата скинула свой бумажный щит и гневно зыркнула в мою сторону.

— Для этого у нас имеются доктора! Я фиктивная невеста, а не нянька!

Браво, Агата Ксавье, не подвела. Так я и думал…

— Это моя гарантия, что ты не бросишь меня умирать посреди улицы, когда мы будем вдвоем. Как по мне, это вполне безобидный пункт, — главное не рассмеяться и не испугать. — Я буду точно так же заботиться и о тебе.

— Хм-м… Ладно, тогда принимается.

Я влепил «долгожданную» пометку и дождался, пока то же самое сделает и Агата. Все! Попалась, мышка!

— Но вы не сможете заявляться ко мне домой, когда вам вздумается, — объявила она, и я мысленно поаплодировал сам себе. Как знал!

— Только, если я не пришел к тебе за помощью, когда заболел или нахожусь при смерти, — договорил я, взглянув на неё исподлобья и тыкая в предыдущий пункт договора.

— Что?

— Что? — парировал невинно в ответ, приказывая себе «не смеяться».

Агата задрала голову к потолку и обреченно застонала. Я мысленно готовился получить по лицу смятым дурацким договором, но она, по-видимому, была слишком терпеливой.

Почему женщины вообще любят так все усложнять?

— Продолжим? — я дождался, пока она снова уткнется курносым носиком в договор. — Вы обязуетесь не заводить никаких интрижек на стороне и не строить глазки чужим мужчинам, любовь моя.

— Согласна. Но и вы тоже.

— Договорились, — мы сделали пометки в наших «важных документах», и тут я добавил: — Я торжественно клянусь, что не буду строить глазки мужчинам, и уж тем более не буду заводить с ними интрижки.

— Вот же вы… — прошипела она сквозь зубы. — Я говорила о женщинах!

— Так, значит, вы все же признаете, что оболгали меня в статье? — вполне серьезно произнес я. — Извиниться не желаете?

— Простите, — буркнула она «душевно и искренне» и потрясла своим тоненьким пальчиком. — Давайте-давайте. Дописывайте про женщин.

— Нет. Этот пункт мы уже закрепили, и возражения больше не принимаются.

— Это в ваших же интересах! Если вы…

— Тш-ш, — я приложил палец к своим губам, жестом обрывая поток ее недовольства. — У вас есть ещё пункты?

— Нет, — буркнула она.

— Значит, мы закончили, — я поставил размашистую подпись на своем договоре и то же самое проделал и с документом Агаты. — Завтра вечером мы должны выбраться куда-нибудь вдвоем.

— Вы же сказали, что публичный выход только через четыре дня!

— Я передумал. Нам надо потренироваться. Поэтому можете выбрать любое развлечение на свое усмотрение: опера, театр, коньки, дом оргий…

С возмущенным «фу» она легонько врезала кулаком в мое плечо.

— Я тоже считаю, что театр — это фу, любовь моя. Хоть в чем-то у нас вкусы схожи, — я улыбнулся и отошёл в сторону.

Она расписалась, деловито разгладила свой договор и аккуратно положила его в ящик стола.

Протянула мне мой экземпляр, который я небрежно сунул в карман, изрядно помяв.

— Надеюсь, с женщинами вы обращаетесь лучше, чем с важными документами, — обронила она с укором.

— Скоро узнаешь, — я подмигнул этой очаровательной зануде. — Поцелуем нашу сделку скрепить не желаешь?

— Не дождетесь, — фыркнула она и распахнула дверь, «галантно» предлагая мне быстрее убраться.

— Как же мне повезло с невестой, — подтрунил я, принимая приглашение.

— Мы завтра пойдем в театр. Там сейчас идёт новогодний спектакль, а в главных ролях знаменитая Габриэль Д’эстри.

Я остановился в дверях и уставился на Агату. По ее очаровательной улыбке и хитрому блеску в глазах было ясно, что она действительно неплохо обо мне осведомлена.

— Я бы не хотел идти на спектакль, где играет Габриэль Д'эстри. Видишь ли, она моя бывшая… почти невеста, — пояснил я уклончиво.

— Я знаю, — объявила Агата и издевательски усмехнулась. — Я хочу написать о ней статью, но она не встречается с журналистами. Вы обещали мне сенсацию. Либо мы идём завтра в театр, либо никаких тренировок. Выбирайте, мой господин…