Сильнее времени

Елена Добрынина, 2023

Третья, заключительная книга о приключениях Ани в Петербурге 1912 года.Аня вернулась домой, но как быть, если прошлое, которое на мгновенье стало ее настоящим, возвращается раз за разом – в снах, вещах, старых книгах? Вернуться, чтобы понять, кто ты на самом деле? Вернуться, чтобы спасти любимого, вернуться, потому что иначе никак…

Глава 9. Перестук колес, тоска и неожиданные чувства

Санкт-Петербург, наши дни

До отправления Сапсана оставалось буквально несколько минут. Голос в радиорубке уже сообщил о том, что посадка заканчивается и пассажирам надлежит занять свои места. Через силу Аня поплелась к своему вагону.

Провожать ее не поехал никто. Аська порывалась отправиться на Московский вокзал вместе с Аней, но девушка была непреклонна. Она итак уезжала из Петербурга с тяжелым сердцем, а сопровождай ее розоволосая, они обязательно бы развели сырость на перроне. Поэтому тепло попрощавшись с Тереповыми, Аня вызвала такси и отправилась на вокзал.

Порфирий Георгиевич отдал ей бумажку с адресом приходской церкви в бывшем имении Тереповых. Туда Ане следовало съездить и попросить осмотреть метрические книги. Договорились, что, если девушка узнает что-то о своем происхождении, она обязательно должна сообщить об этом концертмейстеру.

В отличие от вчерашнего дня, ясного и солнечного, в день отъезда в Северной столице стояла промозглая и серая погода. Низкие тучи, казалось, цеплялись за крыши. В воздухе все настойчивее чувствовалась зима. Ожидали первого снега.

Выбравшись из теплого автомобиля, Аня распрощалась с таксистом и оказалась на пятачке у торгового центра «Галерея». Здесь как всегда было многолюдно, сновали туда-сюда пассажиры, у здания вокзала уличные музыканты играли какую-то песню. Сквозь шум и гомон Аня разобрала слова, которые точно попали в ее настроение, так, что защипало в глазах.

«Ты не здесь…

Мне кажется, продолжения нет.

И в моей душе цветы осыпаются,

Мечты забываются.

Я знаю, что навсегда уже…

Остался белым снегом на моей руке,

Каплей света, шёпотом нежным в груди.

Не уходи. Я же слышу, что любовь

Твоя ещё дышит, — ты не обманешь себя.

Знаю, знаю, что любишь меня, ты меня.

Дай мне шанс забыть тебя.

Стань невидимым, забери мечты

И воспоминания. Они без твоей любви

Всю душу лишь мне изранили…» *

Проклятая сентиментальность, которая стала неотъемлемой ее частью в последний месяц. Аня помотала головой, глубоко вдохнула. Отставить слезы и грусть, пора ехать! Наверное, она выдохнет только, когда отъедет от этого невероятно прекрасного города подальше. В Москву! В Москву срочно! Аня поправила свой рюкзачок и направилась ко входу в вокзал.

Усевшись в поезд, Аня порадовалась, что ехать ей не десять часов, а всего четыре. Все-таки Сапсан — это лучший вариант добраться из Москвы в Питер по железной дороге.

Состав плавно тронулся, перрон качнулся и проехал мимо окна. Вот и всё, думала Аня. Закончилась эта поездка — самое удивительное путешествие в жизни. Надо было что-то решать с работой. Вряд ли отсутствие в офисе целый месяц понравится начальству. Ане бы тоже не пришлось по душе, если бы сотрудники вот так пропадали. На крайний случай она решила уйти, уехать в крохотный городок детства. Там и выспросить у матери подробности их жизни с папкой, а ещё выяснить, как он пропал, и попытаться понять, имеют ли они отношение к роду Тереповых.

За окном мелькали хмурые серые здания, улицы, одетые в гранит и асфальт. Где-то позади остался Обводный канал. Низкое небо нависло, казалось, над самим поездом. Интересно, а какая сегодня погода на той стороне? Снег там выпал гораздо раньше, чем здесь. Аня некстати вспомнила прогулку вместе с Натали и Сашенькой по первому снегу, сумасшедшую игру в снежки в сквере у памятника Петру. Какое выражение лица было у Николая, когда брошенный Аней снежок прилетел ему прямо в лоб. Как он целовал её потом на виду у зевак легко и нежно, едва касаясь губ. Аня с трудом проглотила комок, возникший в горле. Отвернулась к окну, пальцем провела по стеклу, очерчивая какие-то одной ей видимые узоры.

— Сударыня, я вас не побеспокою? — Спросил импозантный мужчина лет сорока, останавливаясь у соседнего кресла. — Можно присесть? Представляете, перепутал вагон.

Аня дернулась от такого обращения, но тут же взяла себя в руки. Убрала свой рюкзачок с соседнего сиденья и кивнула, мол, присаживайтесь. На безымянном пальце мужчины блеснуло обручальное кольцо. Хороший парфюм и отлично пошитый костюм дополнили картину.

— С вами всё в порядке? — Участливо спросил сосед, разглядев застывшие слезы в ее глазах.

— Да, конечно. Не стоит волноваться. Просто немного грустно. — Заверила девушка.

Уже посторонние замечают, что она сидит, готовая зарыдать в любой момент.

— С Питером всегда так. Он забирает сердце, заставляя возвращаться вновь и вновь. — Неожиданно философски изрёк спутник. Аня не нашлась, что сказать. Кивнула и отвернулась к окну.

Наушники в уши, музыку громче, а ещё лучше уснуть и проснуться уже в Москве, а своей новой прежней жизни, где она была свободной как вольный ветер, где мечтала обрести настоящую любовь. Столько всего произошло за это время, что Аня вдруг ощутила, что за этот месяц она стала старше. Прикрыла глаза, растворяясь в музыке. Ничего, перемелется, мука будет. Так отец говорил, когда она огорчалась по разным подростковым поводам. Всё проходит и забывается. И Николая она тоже забудет, должна забыть!

***

Цыган проснулся в маленькой комнатке большой, на множество жильцов коммунальной квартиры на Петроградской стороне. Где бы не приходилось ему жить в настоящем или прошлом, он всегда довольствовался малым. Главным была его цель, а все эти мелочи вроде квартир и машин — совершенная чушь. Так он думал, когда снимал комнату в этой коммуналке. Мог позволить себе большее, но к чему? Надолго он нигде не задерживался, вся жизнь его напоминала гонку. Но сегодня, наверное, впервые за много лет спешить было некуда. То, к чему он стремился долгие годы, лежало сейчас на столе в коробке из-под монпансье. Думая об этом, он даже смутился. Куда теперь бежать? Кого ловить? Какие планы строить?

Перстень у него, и можно уничтожить его или же переместиться в прошлое и зажить там своей жизнью, которую давно уже он подчинил постоянным поискам. В этом был смысл его жизни — вернуть кольцо и отомстить проклятому концертмейстеру.

Весь парадокс заключался в том, что теперь, после обретения перстня смысл этот он потерял. Больше не нужно было догонять и вынюхивать, строить планы, как найти и заполучить бесценный артефакт, который вечно ускользал из-под носа. Чем теперь заниматься?

В прошлом ему не было места. Зная, чем все закончится через пяток лет, Цыган был бы сумасшедшим, если бы решился остаться в Российской Империи накануне Первой Мировой, Революции и Гражданской войны. Да и будущий Советский Союз был для него не лучшим вариантом.

Остаться здесь? Можно и остаться, только и это невообразимо скучно. Конечно, что будет дальше в современной России, он не знал — кольцо перемещало строго на 110 лет, часы же доживали свой век и была опасность застрять не в самом лучшем времени. Трещина на стекле стала глубокой, расползлась паутинкой по циферблату. Но дело было даже не в этом. Цыган устал. Как псих-одиночка он рыскал по следу Терепова столько лет, а теперь, получив заветный перстень, не понимал, что ж ему делать дальше. Все теряло смысл и меркло.

Кроме, разве что вчерашнего дня. Невероятный закат, крыша, сладкий чай в термосе и эта вздорная и притягательная девчонка с мелодичным именем Аня заставили его на миг ощутить острую пустоту от того, что жизнь его была лишена все эти годы любви, близких друзей, семьи.

Отца застрелили при попытке к бегству по пути на каторгу, бабка ненадолго пережила его. Оставалась множественная родня, да где она? Скитается по свету, как любой цыганский табор. Столько лет уж миновало, как в последний раз он, Андрейка, ныне для всех малознакомых Цыган, видел сородичей. Затерялся путь кибиток среди степей и равнин, иные из табора осели в дальних землях. Многих из тех сверстников, с кем воровал он по деревням и городским ярмаркам, с кем жег костры по ночам, с кем пел цыганские песни, уж сгинули. Оставалась еще сестрица, но думать о ней Андрей не хотел — предателей вычеркивают из жизни, словно их и не было никогда.

Это он все молод на лицо, хотя сам Андрей давно уж не юнец. Месть и обида перемешала все карты его жизненной колоды, переставила их местами. Судьба-злодейка помотала его по мирам, забрасывая то вперед, то назад. Время для Андрея остановилось. Лет десять назад заметил он, что внешность его не меняется. Он не старел, словно застрял в одном возрасте, и в зеркало на него смотрел человек с виду чуть за тридцать. Но душа его была стара. И хотелось ей как любой пожившей душе покоя, тепла и заботы. Но кто даст тебе тепло, ежели всю свою жизнь ты как пес безродный шатаешься по горам и долам? А может, есть еще шанс? Есть еще право на счастье? Или слишком нагрешил, не гнушаясь ради цели ни убийством, ни грабежом?

Андрей тяжело вздохнул и потянулся за мобильником. Погруженный в свои мысли, сам не заметил, как зашел в галерею с фото. С прямоугольного экрана на него смотрела задумчивая девушка в лучах багряного заката. Щелкнул вчера незаметно, пока Аня пила горячий чай. Столько раз он сталкивался с ней и каждый раз эта девчонка удивляла его своим характером, бесстрашием, вздорностью и упрямством. Ни разу она не сдалась, ни разу не испугалась или могла не подавать виду, что страшно.

Яркая, словно вспышка, волна тепла всколыхнулась в душе. Именно это странное чувство заставило его предложить ей сделку. Сам разозлился на себя за эти тревожные ощущения, но если раньше он мог переключить свое внимание на цель, то сейчас даже ухватиться было не за что.

Он помедлил, борясь с самим собой, а потом зашел в мессенджер и написал «Счастливого пути». Поскорее нажал на значок самолетика, чтобы не раздумывать, не засомневаться, не грызть себя потом. Телефон послушался и мгновенно отправил весточку. «Ну и дурак ты, Андрейко», твердил разум. А на душе впервые за столько лет стало тепло — от волнения, предвкушения и ожидания ответа. Прошла бесконечно длинная минута, другая, а потом только что погасший экран осветился уведомлением. «Спасибо, а тебе хорошего дня. И чай лучше пить без сахара)))», поведал аппарат. Андрей улыбнулся. Он раздумывал над сообщением, когда вдруг поймал себя на мысли, что у него есть примерно месяц жизни здесь, пока в следующее полнолуние можно будет уйти через кольцо в прошлое. Целый месяц! Кажется, еще никогда он не радовался, что остался где-то на целый месяц.

*Гузель Хасанова — «История любви»