Ведьмин пес

Елена Дымченко, 2023

Энджи молода и привыкла к легкой беззаботной жизни. В один день ее привычная жизнь рушится: мать пропадает, а отца сажают в тюрьму. Поиски матери приводят девушку в глухую деревню, где живет ее прапрабабка ведьма Прасковья. Старая ведьма передает Энджи ведьминскую силу, но со стороны старухи это лишь коварная уловка. Жизнь девушки в опасности и для того, чтобы выбраться из смертельной ловушки, ей придется не только пересмотреть свои взгляды на жизнь, но и принять силу, которая легко может уничтожить ее. Комментарий редакции: Мистический триллер о столкновении с древним злом в декорациях топкой герметичной русской деревни. Книга – победитель курса «Сердце бестселлера» Писательской Академии «Эксмо»

Глава 3

После визита черного пса Энджи вышла утром на крыльцо и с удивлением увидела его во дворе. Жужу тоже узнала ночного гостя и, забившись хозяйке в ноги, утробно зарычала. Пес не обращал на них никакого внимания, но зато не сводил глаз с Валентины. Стоило той удалиться от дома более чем на десяток метров, как он вставал и следовал за ней. Мать никоим образом не поощряла его преданность, но и не прогоняла от себя.

— Доброе утро, мама! — поздоровалась Энджи.

Услышав дочь, та повернула голову и величаво кивнула.

— Что это за собака? — спросила девушка. — Она ночью нас сильно напугала.

Пес как будто догадался, что речь идет о нем, повернул голову и внимательно посмотрел на девушку. Во взгляде не было злобы или агрессии, но Энджи почувствовала себя неуютно, а Жужу зарычала чуть громче.

— Это собака Прасковьи, — небрежно ответила мать.

— Я раньше ее здесь не видела…

Валентина кинула на дочь непроницаемый взгляд и, отвернувшись, сказала:

— Собирайся, завтра мы уезжаем.

— Наконец-то, — обрадовалась Энджи, — а почему завтра? Что нам мешает уехать сегодня?

— Мне еще нужно закончить кое-какие дела, — сухо ответила мать.

— Какие у тебя здесь могут быть дела?

Валентина ничего не ответила. Поднявшись в дом, она зашла в комнату старухи и плотно прикрыла за собой дверь. Черный пес дошел до крыльца, остановился и, устроившись около, прикрыл глаза. Он явно взял на себя обязательство охранять Валентину и исполнял свою службу с должным усердием.

До самого вечера мать не покидала комнату Прасковьи. Саму старуху девушка сегодня тоже не видела. Еще вчера она обратила внимание, что «ведьма» вышла на улицу всего пару раз, а ведь обычно та сновала туда-сюда как заведенная. Наблюдая за скрюченной, замшелой, как столетний пень, Прасковьей, Энджи не могла не подивиться ее энергии.

Однажды, увязавшись за прапрабабкой и матерью в лес, она достаточно скоро об этом пожалела. Рассчитывая на приятную, неспешную прогулку, Энджи снова попала на такой же марш-бросок, который ей устроила мать в день приезда.

Но то, что было приемлемо для спортивно сложенной Валентины, удивляло в этом «божьем одуванчике». Ведь прапрабабка была не только очень стара. Вся ее иссохшая до костей фигура производила впечатление немощи и слабости, что на деле оказалось обманчивым. Взяв изначально немалую скорость, бабка летела по лесу, как локомотив, и за два часа не присела ни разу. Целью прогулки была редкая лечебная трава, время сбора которой было ограничено из-за быстрой утраты свойств на какой-то там день цветения. Пробираясь вслед за старухой и матерью сквозь бурелом и утопая чуть ли не по колено в болотной жиже, Энджи прокляла ту минуту, когда решила с ними «прогуляться». Когда же они, наконец, добрались до места и девушка без сил свалилась на траву, Прасковья была полна сил и энергии. Живенько обирая цветочки с какой-то чахлой поросли, она вовсю костерила «молодую бездельницу». После этого Энджи уже не напрашивалась на совместные прогулки, а они ее больше и не приглашали.

И теперь, проводив мать глазами, Энджи злорадно подумала:

«Неужели приболела карга старая? Не хватало, чтобы мы из-за нее зависли тут еще на пару недель».

Только подумав, она тут же устыдилась своей черствости:

«Негоже радоваться чужой беде, тем более болезни пожилого человека. Еще неизвестно, что со мной будет, когда я доживу до такого возраста. Не дай бог, конечно».

Когда мать наконец вышла из комнаты Прасковьи, уже стемнело. Не взглянув на сидящую на крыльце Энджи, она торопливо направилась по тропинке в лес. За ней трусил ее неизменный страж — черный пес.

— Мама, ты куда в такую темень? — крикнула девушка матери в спину, но Валентина даже не обернулась.

«Куда ее опять понесло?» — почему-то разозлилась Энджи.

Ночь была тиха, и чистое небо позволяло любоваться россыпью звезд. Зрелище было великолепное: как будто кто-то щедрой рукой бросил горсть драгоценных камней на черный старинный бархат. Откинувшись на локти и запрокинув голову, Энджи пыталась угадать созвездия, которые когда-то изучала в школе. Но кроме Большой Медведицы, ничего найти не смогла.

— Акулина! — услышала она из дома глухой, старческий голос.

«Кого это она зовет?» — удивилась Энджи.

— Подь сюда, свиристелка! — голос старухи звучал хоть и слабо, но требовательно.

— Вы кого зовете? — решилась полюбопытствовать девушка.

— Да тебя, дура, кого же еще! — ворчливо ответила та.

— Но меня Энджи зовут!

— Воды подай, говорю! — сердито воззвала Прасковья.

Энджи не хотелось заходить в комнату к прапрабабке, но отказать старой женщине в глотке воды она тоже не могла. Зайдя в дом, девушка зачерпнула кружкой из стоящего в углу ведра и проскользнула в комнату старухи. Тонкая лучина чадила, догорая на столе, и в комнате было почти темно. От запаха травы, тлеющей в плошке, у Энджи закружилась голова.

«Ну и вонища!» — подумала она.

Присмотревшись, девушка разглядела в углу постель с лежащей на ней Прасковьей.

— Ну что встала, неси сюда, — ворчливо сказала та и тут же захлебнулась сухим кашлем.

Энджи поспешила к ней. Протянув кружку, она тут же хотела уйти, но старуха схватила ее за руку. Девушка попыталась вырваться, но крючковатые сухие пальцы крепко вцепились в запястье. С испугом посмотрев на Прасковью, Энджи встретила исступленный, горячечный взгляд, который с каждой секундой становился все бессмысленней и вдруг совсем затух, стекленея. Старческие пальцы бессильно разжались, рука плетью упала на постель. Глядя на запрокинутый, еще более заострившийся профиль, Энджи поняла, что старуха мертва.

Застучал по стене висящий на одной петле ставень. Вздрогнув, девушка оглянулась на звук. Спокойствие и безмятежность природы сменились на неизвестно откуда взявшийся ураган. Яростно завывая, он то и дело ожесточенно дергал беззащитный ставень, как будто хотел оторвать его от стены. Мощные деревья, как тонкие лозы, гнулись под его напором, теряя ветви и листву. Некоторые не выдерживали и с глухим стоном ломались. Горестно кряхтя, они валились ниц.

Старый дом мужественно сопротивлялся злобному напору, но его хриплые стоны и печальное звяканье слетающей с крыши черепицы говорили о том, как ему приходится нелегко. Энджи, затаив дыхание, с каким-то странным восторгом прислушивалась к этой борьбе. Ей хотелось выйти и, раскинув руки, отдать себя во власть бушующей стихии, стать ее частью.

Но внезапно налетевший ураган так же внезапно и пропал, как будто растворился в воздухе или запутался в листве чудом устоявших деревьев. Лишь пара поваленных гигантов и оторванные сиротливые ветви говорили о том, что минуту назад здесь бушевала буря.

Энджи вздохнула и, накрыв Прасковью с головой простыней, направилась к выходу. Потянувшись к ручке, она чуть не получила удар по голове резко распахнутой дверью. Девушка еле успела отскочить и с удивлением уставилась на возникшую в проеме разъяренную мать.