Ведьмин пес

Елена Дымченко, 2023

Энджи молода и привыкла к легкой беззаботной жизни. В один день ее привычная жизнь рушится: мать пропадает, а отца сажают в тюрьму. Поиски матери приводят девушку в глухую деревню, где живет ее прапрабабка ведьма Прасковья. Старая ведьма передает Энджи ведьминскую силу, но со стороны старухи это лишь коварная уловка. Жизнь девушки в опасности и для того, чтобы выбраться из смертельной ловушки, ей придется не только пересмотреть свои взгляды на жизнь, но и принять силу, которая легко может уничтожить ее. Комментарий редакции: Мистический триллер о столкновении с древним злом в декорациях топкой герметичной русской деревни. Книга – победитель курса «Сердце бестселлера» Писательской Академии «Эксмо»

Глава 14

Энджи положила последний камень на могилу собачки и развесила на молодой елочке разноцветные бантики и резиночки, которыми когда-то украшала свою любимицу.

— Прости меня, Жужу, — не могла она сдержать слез, — это я виновата. Обещаю, что больше подобного не допущу и буду держать себя в руках, столько, сколько смогу.

Егорша ее не беспокоил и, сидя на крыльце, терпеливо ждал, пока она простится. Когда Энджи вернулась и села рядом, он покосился на ее отстраненное лицо и тихо сказал:

— Тебе, наверное, нужно побыть одной. Я, пожалуй, схожу пока в Глухово, разузнаю, что да как, и скоро вернусь.

Энджи кивнула, но обернулась и с тревогой посмотрела ему в глаза:

— Ты точно вернешься? Не бросишь меня здесь одну? — голос ее прерывался, а глаза были полны слез.

У Егорши сердце сжалось от жалости: «Досталось же девчонке, врагу не пожелаешь».

— Не волнуйся, я вернусь. Надо разузнать, не затеяли ли наши чего-нибудь против тебя, и заодно переоденусь.

— Хорошо, иди, — опустила она голову.

Проводив Егоршу глазами, Энджи осталась на крыльце. Она чувствовала опустошение и чувство вины, ведь в гибели Жужу была виновата именно она.

«Прости меня, прости», — снова и снова повторяла девушка.

Через некоторое время она заставила себя встать и, зайдя в дом, толкнула дверь в комнату Прасковьи. Преодолевая внутреннее сопротивление, Энджи перешагнула через порог и зашла внутрь. В комнате было темно, занавешенное окно не пропускало ни лучика света. Запах трав, тлевших в ночь смерти ведьмы, до сих пор наполнял комнату. Он показался Энджи очень тяжелым, и, подойдя к окну, она откинула закрывавшее его старое покрывало. Несколько раз подергала за створку, пытаясь открыть, но та не поддавалась. Приглядевшись, она увидела, что та намертво приколочена к раме большущим гвоздем.

«Вот черт! — выругалась она — И как его вытащить?»

Обернувшись, она увидела в комнате полный разгром. Кто-то здесь от души похозяйничал и, судя по всему, был сильно не в духе. Матрас со смертного ложа Прасковьи был небрежно сброшен на пол, все дверцы и ящики шкафов и многочисленных полок распахнуты настежь, пол завален разбросанными впопыхах вещами, многие из которых были порваны или разбиты. Кто-то здесь что-то искал и при этом совсем не церемонился.

Энджи, ни секунды не сомневаясь, сразу же решила, что таинственный грабитель не кто иной, как ее мать.

«Что же ты искала? — задалась она вопросом, одновременно следуя обещанию, данному Жужу, и размеренно и глубоко дыша: вдох-выдох. — И нашла ли?»

Она подошла к старинному комоду и заглянула в верхний выдвинутый ящик. Все в нем было перевернуто нетерпеливой рукой. Внимание Энджи привлекла старинная, довольно большая деревянная шкатулка с витиеватой резьбой. Взяв ее в руки, она погладила пальцем лакированное, потемневшее от времени дерево.

— Умели же раньше делать, — воскликнула Энджи, отдавая дань восхищения мастеру, когда-то сотворившему это чудо, — интересно, что в ней? Да она с замком…

Судя по свежим царапинам и сколам, мать пыталась открыть шкатулку без ключа, и ей это удалось. Подняв крышку, Энджи убедилась, что шкатулка пуста, и лишь на самом дне, прижавшись к стенке, одиноко поблескивала тоненькая золотая цепочка, не замеченная Валентиной в спешке.

Девушка взяла цепочку в руку и, увидев на защелке выпуклые циферки, попыталась определить пробу. Приглядевшись, разглядела число 56 и какие-то инициалы.

— Ого, да ей как минимум лет сто, — восхищенно воскликнула она, разглядывая изящное изделие.

Сунув добычу в карман джинсов, Энджи продолжила поиски, надеясь обнаружить «книгу рецептов» Прасковьи, но, сколько она ни искала, заветной книги или тетради так и не обнаружила. Скорей всего, даже если она и существовала, мать опередила ее и забрала себе.

Закончив обыск и не найдя ничего хоть сколько-нибудь полезного, Энджи вышла и села на крыльцо:

— Бедный Егор, не судьба тебе, видно, покинуть Глухово, — вздохнула она. — Какой ужасный день: смерть Жужу, пропажа машины, обман матери, и чем дальше, тем только хуже. Нужно уезжать отсюда, не на тачке, так на поезде. Деньги у меня есть, куплю билет в двухместное купе — и подальше от всего этого кошмара. А этот дар мне не нужен, пройду курс подавления гнева и буду жить как раньше.

От мысли о том, что она сможет жить привычной жизнью и выкинуть из головы все эти проблемы и ведьминские штучки, Энджи немного приободрилась:

«И правда, чего я гружусь? К черту этот проклятый дар!»

Приняв решение, она почувствовала, что на душе стало значительно легче. Чтобы не терять времени даром, Энджи решила собрать вещи, чтобы быть полностью готовой к отъезду.

Насвистывая веселую песенку, девушка зашла в свою комнату и, вытянув чемодан из-под кровати, начала складывать в него вещи. Оглядевшись и убедившись, что ничего не забыла, она застегнула молнии и поставила его у порога.

«Отлично», — резюмировала она и, взяв сумку в руки, решила прикинуть, сколько же у нее с собой наличных, ведь банковские карты не примут в автобусе, который повезет ее из Глухово, да и на станции вряд ли удастся купить билет до Москвы по безналу.

Энджи искала свой довольно внушительный розовый со стразами кошелек. Он был набит кредитками, скидочными картами и всякой ерундой, но какое-то количество наличных там тоже должно быть. Но найти его так и не смогла.

— Как я ненавижу эти женские сумки, это просто бермудский треугольник какой-то, никогда не найдешь, что нужно, — ворчала она, вытряхивая содержимое на стол.

Из довольно объемистой женской сумки вывалилась куча самых разных нужных и не очень вещей: пара упаковок бумажных платочков, упаковка «Тампаксов», пара тюбиков помады, тушь для ресниц, куча старых чеков и не поместившихся в кошелек дисконтных карт, записная книжка, пудреница, тональный крем, пара презервативов, тест на беременность и много чего еще, но кошелька не было.

— Так, — начала закипать Энджи, уже догадываясь, что кошелька она не найдет. — Стоп, — побелела она лицом, — а где мой паспорт и права с документами на машину?

Она яростно потрясла сумку, из которой нехотя вывалилась задержавшаяся там упаковка мятной жвачки, но ни документов, ни кошелька не увидела. Проверив рукой все закоулки пустой сумки, Энджи отшвырнула ее в сторону.

— Нет, но это уже чересчур, — чуть не плакала она, — мать меня решила здесь похоронить?

Обида, злость накатили на нее волной, и, чувствуя знакомые эмоции, она была уже почти готова отдаться им в полной мере, но вспомнила про Жужу.

— Нет, Энджи, дыши, — сказала она себе и послушно задышала: вдох-выдох.

Ярость понемногу ушла, осталась обида и боль от предательства и равнодушия матери.

— Зачем ты так со мной, мама! Я же не виновата, — упала она на свою клочковатую постель и разрыдалась.

Сколько она так проплакала, неизвестно. Когда слезы кончились, Энджи незаметно заснула и проспала пару часов. Разбудил ее голос Егорши:

— Энджи, ты где?

Открыв глаза, девушка не сразу вспомнила, где она, но уже через минуту вскочила на ноги и выбежала на крыльцо:

— Я здесь! — крикнула она и удивленно застыла: — Егорша, это ты?