Абсолютное зло

Елена Макарова, 2021

Впервые я встретила Дана, когда мне едва исполнилось двенадцать. Я была покорена и очарована образом сказочного принца. К пятнадцати уже влюбилась в него по уши. Поэтому день, когда он уехал, даже не простившись, стал самым мрачным в моей жизни. Прошло долгих пять лет, прежде чем я случайно столкнулась с Даном в баре. Пугающая встреча, которая запустила цепь необъяснимых событий, заставляющих сомневаться в привычных вещах, близких людях и в себе самой. Опасность, тайны, мистика и любовь, которой не должно было быть. Первая книга дилогии.

Глава 1

— Ну давай же, — Рома не сводил с меня глаз, надеясь, что под его напором я сдамся.

Несмотря на то, что это была безобидная просьба, прозвучала она как уязвляющее подначивание: «Слабо?»

— Это не сработает, — качнула головой, хотя в глубине души понимала, что он добьется своего. В его характере достигать поставленных целей, сметая все препятствия. — На меня не действуют твои чары, — не знаю, кого больше убеждала в этом: себя или его.

— Чары? — нарочито театрально его брови взметнулись вверх. Он прекрасно понимал, что я имела в виду, но изображал из себя простака.

— Твое обаяние, — все-таки решила пояснить, — которое, как по волшебству, появляется, когда ты хочешь соблазнить очередную наивную дурочку.

Я была в курсе его многочисленных любовных похождений. Вполне могла посчитать все эти истории грязными сплетнями, если бы моим надежным информатором не являлась девушка его лучшего друга. Ира всегда знала все подробности и зачем-то передавала их мне. Думаю, она просто любит сплетничать. Но эта ее страсть никак не мешала нам быть близкими подругами и соседками по квартире.

Тем временем Рома начал процесс «очарования»:

— Во-первых, — откинулся назад, вальяжно раскинув руки на спинку дивана, — не дурочку, во-вторых, не соблазнить.

— Нет? — усмехнулась. Интересно, какую наживку он приберег специально для меня.

Он вновь наклонился ко мне:

— Я хочу покорить прекрасную девушку, — произнес с придыханием, будто поведал мне свою самую большую тайну.

— Об этом я и говорила, — вздохнула и отодвинулась от него. Не терплю, когда нарушают мою зону комфорта.

— Мар, спой! — присоединились к уговорам Ромы неизвестно откуда взявшиеся Кир и Ник. Подсев за наш стол, они потеснили меня и вынудили придвинуться вплотную к влюбленной парочке: Ире и Артему.

Рома окинул обоих парней пренебрежительным взглядом, недовольный, что те вмешались в разговор. Он недолюбливал музыкантов, считая их лентяями, бренчащими на гитаре вместо того, чтобы заниматься чем-то действительно стоящим.

Остальные друзья, будто сговорившись, застучали ладонями о блестящую поверхность стола и в один голос скандировали мое имя:

— Мар! Мар! Мар!

Все хотели, чтобы я спела. И это не должно быть проблемой для студентки кафедры исполнительского искусства, коей я и являлась, но у меня был неуместный для исполнителя комплекс: я чувствовала себя неловко, будучи в центре внимания.

В консерватории все увлеченные и эксцентричные натуры. Охваченные страстью, они порой забывали о правилах поведения в обществе, и тем более не задумывались, что нарушают чье-либо личное пространство. Однажды Ник в своей непринужденной манере подошел ко мне и со словами «вот, послушай» вставил в уши наушники. Казалось бы, я тоже должна быть такой же раскрепощенной, но меня всегда что-то сдерживало. Какой-то внутренний барьер. Иногда я задавалась вопросом: не ошиблась ли я, выбирая путь в жизни? Но страх, оплетающий холодной рукой сердце, прятал на задворки сознания ответ.

Он не мог ошибаться.

— Хватит, — старалась угомонить друзей. — На нас все смотрят. — Хотя в основном всем безразлична наша компания. Здесь большей частью собирались студенты, расслабляющиеся после учебной недели, и многие из них создавали гораздо больше шума, чем мои друзья. Помещение бара было наполнено хаосом из голосов и смеха.

— Пари! — воскликнула Ира, чем вызвала веселые улыбки на лицах моих друзей из консерватории и скептицизм у Ромы и Артема. — Проиграешь — пойдешь петь.

Непосредственные музыканты — Ник, Кир и Бенд — в рваных джинсах, с пирсингом, тату и взлохмаченными прическами, знали меня и Иру уже не первый год и прекрасно понимали, о чем шла речь, поэтому с радостью поддержали ее предложение.

Я обернулась на небольшую сцену в конце зала. Заставляя петь, настырные музыканты лишний раз пытались убедить меня стать солисткой в их группе. Уже не знала каким способом донести до них, что не хочу этого.

Рома и Артем влились в нашу компанию совсем недавно и лишь переглянулись в надежде, что один объяснит другому, что происходит.

— Мар у нас что-то вроде экстрасенса, — с ухмылкой пояснил им Бенд.

Он был негласным лидером музыкальной группы. По-другому и быть не могло: он обладал той самой харизмой, присущей музыкальным гениям, боготворящим музыку. Я верила, что парня ждет большое будущее.

— Она предсказывает будущее, — по его тону невозможно отгадать, шутит он или говорит серьезно. Верит ли в мой «дар» или просто включился в Ирину игру?

— Это громко сказано, — пожала я плечами, невинно глядя на вытянувшиеся лица Артема с Ромой, — просто интуиция.

— Лучше один раз увидеть, — оживилась Ира, она верила в меня как никто.

Именно Ира заметила, что я частенько угадываю цифры, имена. Мне всегда казалось это ерундой. Я объясняла всё совпадением, обычным везением. В конце концов, существует теория вероятности. Но подруга относилась к этому серьезно.

— Три из трех! — объявила она, намеренная утереть нос двум скептикам. — Ты должна почувствовать, когда в очередной раз откроется дверь бара и кто-нибудь войдет.

— Почувствовать? — судя по всему, Роме казалось это слово нелепым и неуместным в данном контексте.

— Тебе не кажется, что это невозможно? — косо глянул на Иру Артем.

Оба парня были настроены скептически, и, наверное, им всё это казалось детской забавой. Экстрасенсы, призраки, доска Куинджи — всё из этой области.

— Мы должны быть уверены, что она не сможет подглядеть, — выдвинул требование Рома, откинувшись на спинку дивана.

— Она сядет спиной ко входу, — согласилась на условия Ира, уверенная в моей победе.

Не хотела строить из себя клоуна, но в то же время надеялась, что это небольшое представление отвлечет музыкантов, и хотя бы на сегодняшний вечер они отстанут от меня.

Мне пришлось пересесть на другой край стола, а остальным, сдвинув стулья, тесниться напротив меня. Для пущего эффекта и правдоподобия я зажмурилась и сделала вид, что сосредоточилась. Нагнетала атмосферу длительным молчанием, а когда услышала, как один из моих зрителей хмыкнул, а другой прочистил горло, поняла, что пора заканчивать представление. Распахнув глаза, я громко произнесла:

— Сейчас!

Все разом глянули мне за спину. Не сомневающиеся в моей победе музыканты вскинули вверх руки, сжатые в кулаки, выкрикивая «да». Я обернулась и увидела, как в сторону барной стойки направились два парня. Раньше я здесь их не замечала. Несомненно, они только что вошли.

Два скептика оставались при своем мнении.

— Совпадение, — все так же уверенно заявил Артем.

Рома ничего не сказал, но с любопытством рассматривал меня, будто гадая в чем подвох.

— Я же говорила! — больше всех радовалась Ира. — Давай еще!

И я проделала свой «фокус» еще два раза, вызывая восторг у друзей. По моему мнению, все, что происходило, было логичным: если бы никто периодически не заходил в бар, здесь бы с каждым часом не становилось все тесней. И как итог, на третьей попытке удача меня покинула, и я упустила одного посетителя.

Музыканты обрадовались, что я проиграла и вынуждена с ними спеть; Артем облегченно вздохнул, что развенчан миф о моих экстрасенсорных способностях; Ира была немного разочарована. Она слишком большое значение придавала этому. Рома единственный, кто продолжал наблюдать за входом. Он испытывал дискомфорт и причиной был новый посетитель.

Моим «промахом» оказался крепкий парень. Он успел отвернуться, позволяя разглядывать лишь свою широкую спину. Ростом он был чуть выше среднего, но его крепкое телосложение визуально выделяло его среди собравшихся здесь щуплых студентов. Не упускала из вида, надеясь, что вот-вот он обернется, и я наконец увижу его лицо. Мне почему-то казалось это важным.

Музыканты меня одернули, подгоняя на сцену, и всего лишь на мгновение я отвлеклась, но этого было достаточно, чтобы незнакомец исчез. Словно его и не было. Смешно, но внутри проснулось щемящее чувство потери, напомнив слабый отголосок того, что я испытала, когда ушел он.

— Пари есть пари, — я смирилась с неизбежным, отгоняя грустные мысли. Его больше нет в моей жизни, пора наконец смириться с этим. — Но я сама выбираю песню, — предупредила друзей. Они заметно погрустнели, поскольку вкусы в плане музыки у нас были совершенно противоположными: они любили тяжелый рок, я же предпочитала классические песни. Парни были уверены, что, объединив эти направления, выйдет нечто новое. И, как говорил Кир: «Мы обречены на успех».

Бесшабашные музыканты за считанные секунды преодолели путь от столика до сцены не хуже профессиональных спортсменов. Я ни физически, ни морально не способна на такой подвиг, поэтому неуверенно зашагала следом, направляясь к ступенькам. Неожиданно мою талию железной хваткой обвила пара рук, и в следующую минуту я уже стояла прямо напротив микрофона. Обернувшись, увидела улыбающегося Рому. Он будто ждал благодарности за услугу, но мне не нравилось быть обязанной, особенно ему. Еще меня смущал его взгляд, и я опустила глаза, делая вид, что поправляю стойку.

Как только парни взяли в руки инструменты, все небольшое пространство бара сотрясло от звуков ударной установки. В стиле рок они могли исполнить кавер на любую песню, даже на трогательную композицию о любви.

По мере того, как я пела, все больше посетителей обращало внимание на наш маленький концерт. Оторвавшись от поглощения еды или очередной порции алкоголя, одни качали головой в такт музыке, другие — пытались разглядеть выступающих.

Как только музыка стихла, под шум аплодисментов я поспешила покинуть сцену, чтобы за самовольный захват оборудования нас не вышвырнул на улицу.

Замыкая цепочку музыкантов, я шла последней.

— Мария! — окликнул грубый голос далеко не молодого хозяина бара.

— Да, Алексей Анатольевич, — повернулась к нему с виноватым видом.

Ему было за пятьдесят, с сединой в уже поредевших волосах, но с доброй искоркой в глазах, что противоречило облику сурового владельца питейного заведения. На самом деле он лишь казался строгим и в большинстве случаев попросту прощал вот такие шалости студентам.

Бар находился недалеко от консерватории, и многие из посетителей — учащиеся, которые, порой пытаясь проявить свою индивидуальность и талант, устраивали импровизированные выступления. Алексей Анатольевич мог пригрозить бунтовщикам, но дальше слов никогда не заходил. К тому же живые выступления профессиональных музыкантов были только по выходным, а в будни сцена пустовала, и такие самовольные представления, как сегодня, привлекали новых людей, что не могло не приносить дополнительный доход. Все оставались в выигрыше.

— Хорошо спела, — улыбнулся и по-отечески похлопал меня по плечу.

— Какие-то проблемы? — рядом возник Рома с видом героя-защитника.

— Нет, все в порядке, — поспешила объясниться, чтобы он не натворил дел, — вернемся за наш столик.

Он по-собственнически обнял меня за талию и увлек за собой. Стараясь не быть грубой, я неловко выскользнула из объятий: мне не нравилось, когда меня вот так касались. Нагло, бесцеремонно. Словно я ему принадлежу.

***

Рома сидел напротив и, делая небольшие глотки, непринужденно пил пиво из высокого бокала. Я не знала, куда деться от его пристального взгляда. Сложившаяся ситуация походила на пытку.

С тех пор, как три месяца назад у Иры с Артемом начались отношения, в моей жизни появился Роман — закадычный друг Артема. Не скажу, что и мы стали друзьями, просто хорошими знакомыми.

На лице подруги отражалась радушная безмятежность, но я была уверена, что мысленно она корит меня. Надо отдать должное ее рвению и упорству в попытке свести нас с Ромой. Она считала, что если мы подруги, да еще и живем вместе, то было бы «просто замечательно», если и наши парни были бы друзьями. В логике ей не откажешь. С такими талантами ей бы стать свахой, а не тратить время на экономическом факультете, который она, кстати, заканчивала в этом году, и я с тоской думала, что скоро она съедет с нашей общей квартиры, окунувшись в новую взрослую жизнь, где девятнадцатилетней третьекурснице вроде меня нет место. А еще интуиция подсказывала, что этот ее роман будет продолжительней предыдущих. С Артемом у нее все по-настоящему.

Настойчивый вопрос Ромы отвлек меня от этих мыслей:

— Мар, почему ты не хочешь стать солисткой в их группе? — кивнул в сторону музыкантов.

«Мар» — такое имя дали мне друзья-музыканты. Они говорили, что в группах у всех должны быть «крутые» прозвища. Однажды назвав меня «Мар», они как бы негласно причислили к своей банде. Я не возражала. У меня не было ни братьев, ни сестер, да вообще кроме родителей, я не знала никаких других родственников, даже дальних. Музыканты же относились ко мне, как к младшей сестренке. Правда, они порой бывали просто безумны, как все люди искусства, что плохо совпадало с моим представлением о старших братьях. Но то, как Рома произносил “Мар”, заставляло меня нервничать. Он словно просил о невозможном.

— Не люблю большие скопления людей, — отшутилась, хотя отчасти это правда.

— Ну да, — его позабавили мои слова, — видел очередной приступ агорафобии минуту назад, на сцене.

Я улыбнулась ответной шутке. Рома расслабился, почувствовав, что сумел отыскать ко мне лазейку. Но идти по этому пути ему помешал Ник, бесцеремонно вклинившийся в разговор:

— Мар, давай запишем песню в студии!

— Мы с Ником сочинили крутую музыку, — присоединился Кир, — а Бенд набросает текст. Это будет хит!

На меня смотрели с щенячьим просящим видом. Не знала, как им отказать. Снова. Они возлагали на меня надежды, а те каждый раз разбивались. Я словно, риф или айсберг, на который налетел их корабль, и теперь они неизбежно пойдут на дно. Отвратительное чувство.

— Вас не учили, что невежливо встревать в чужой разговор? — Рома злобно глянул на музыкантов, отчего те тут же замялись. Уже второй раз за вечер они мешают его попытке соблазнить меня.

Немалый рост и атлетическое телосложение Ромы производили на людей соответствующее впечатление — его побаивались. Тогда как музыканты, посвящающие все время искусству, а не физической подготовке, лишь создавали видимость суровости. Единственными устрашающими атрибутами на их субтильных телах были пирсинг и татуировки.

— Да не будет она с тобой, — Бенд незаметно появился из-за спин друзей. Он единственный никогда не проявлял трусости или, по крайней мере, открыто не демонстрировал страх. — Мар нужен другой, — говорил непринужденно, будто не чувствовал возникающего напряжения.

Роман медленно встал из-за стола. Он был чуть ли не на голову выше Бенда, поэтому смотрел на него сверху вниз:

— На себя намекаешь?

Бенд был так увешан всевозможными цепями и кольцами, являющимися атрибутами готического стиля, что его внешний вид в большинстве случаев шокировал окружающих.

— Я сразу понял, что здесь решает не мужчина, а женщина, — лениво говорил Бенд, не скрывая неприязнь. — Мар подпустит только того, кого сама захочет. — Прошелся оценивающим взглядом, будто в очередной раз уверяясь в своем мнении: — И очевидно, что это не ты.

Рома не сдержался и взял парня за грудки. Оттеснил его к стене, задевая соседние столики, чем вызывал недовольные возгласы мирно отдыхающих посетителей. Подоспевшие на помощь Артем, Ник и Кир не дали завязаться серьезной драке.

Одного усадили обратно за стол, а второго увели в сторону, к выходу. Бенд демонстративно достал пачку из заднего кармана джинсов и, зажав между губ сигарету, закурил. Роман стиснул челюсти от злости, когда тот выпустил в его сторону клуб дыма. Бенд сделал еще одну затяжку и направился в сторону черного выхода, чтобы спокойно выкурить сигарету на улице.

Я стала невольной виновницей случившегося. Казалось, и остальные так считали. Да и посторонние свидетели поглядывали на меня с любопытством. Лишь Ира пришла на помощь, видя мое замешательство.

— Девочкам надо срочно отлучиться! — воскликнула она, выскользнув из-под руки Артема, когда, успокоившись, все расселись по своим местам. Жуткими гримасами попыталась объяснить окружающим, что ей нужно в туалет, а потом схватила меня за руку и повела за собой, заставляя толкаться между шумных и подвыпивших людей, наводнивших бар.

***

Ира обернулась на наш столик, и когда Артем отвлекся на разговор с Ромой, свернула с намеченного пути и взяла курс к барной стойке. Жестом позвала бармена и сделала заказ.

— Мужчины, — иронично констатировала она, усаживаясь на стул в ожидании коктейлей, одним лишь кокетливой улыбкой заставив двоих незнакомцев уступить нам свои места. — У них где-то на подкорке заложено конкурировать между собой за место альфа-самца, причем делать это надо у всех на виду. Для пущего эффекта.

— Значит, моей вины здесь нет? — я задумчиво разглядывала отполированную до блеска стойку.

— Есть, конечно, — совершенно серьезно заявила. Я не поверила, что она могла такое сказать. — Ты слишком лакомый кусочек, — откровенно дразнила, ухмыляясь.

— Очень смешно, — обиделась на злую шутку.

— Не принимай близко к сердцу, — посоветовала словно умудренная жизнью старушка, — по сути, они дети, которые делят лучшую игрушку.

Ира никогда не отличалась тактичностью, а сейчас алкоголь окончательно стер, и так весьма условные, границы дозволенного.

— Теперь я игрушка, — поблагодарила за столь лестный комплимент. — Ты сегодня весь вечер собираешься надо мной издеваться?

— Ты слышишь только то, что хочешь, — игриво толкнула меня локтем в бок. Болезненный удар заставил меня поморщиться. — Ну как он тебе? — она не удержалась и в очередной раз оглянулась, чтобы посмотреть на своего парня. — Ты так и не сказала свое мнение.

Высокий, накачанный, с кубиками пресса на животе — это все, что ей обычно нужно от парня. Артем как раз был таким: сынок богатых родителей. Единственное, что он напрягал, это тот самый пресс на животе.

— Артем тебе подходит, — потирала ноющий бок.

— Что значит “тебе”? — возмутилась.

Удивительно, как она, сама того не замечая, могла словом задеть или оскорбить человека, но не терпела подобного в свой адрес. Даже если это ей только казалось.

— Я хотела сказать, — подбирала правильное выражение, — что он из того типа парней, который тебя обычно привлекает.

Единственное «но» было в том, что внешне эта парочка совершенно не сочеталась. Ира — рыжеволосая фурия с боевым запалом, а Артем — всегда в отглаженных белоснежных рубашках и с зачесанными назад светло-русыми волосами.

Ира снова посмотрела через плечо на своего нового парня и расплылась в довольной улыбке:

— Еще как привлекают.

Не знаю, осознавала она всю серьезность своих чувств, но я уже давно видела в ее глазах любовь.

Подруга глубоко вздохнула и печально посмотрела на меня:

— А тебя какой тип привлекает? — она уже давно задалась целью устроить мою личную жизнь. — Мы с тобой дружим уже два года, из которых последний живем вместе, и я до сих пор этого не знаю. Сначала я предположила, что ты ни с кем не встречаешься, только потому, — пустилась в пьяные размышления, — что оставила дома парня, с которым у тебя были отношения в школьные годы. Но никаких телефонных звонков, переписок и поездок домой я не заметила, и эта версия отпала. — Лицо Иры стало строгим, а взгляд суровым: — Скажи честно, тебе нравятся девушки?

Задав такой бесцеремонный вопрос, она без смущения смотрела на меня, будто спросила о погоде, а не о моей сексуальной ориентации.

— Нет! — зазвенел мой голос. Огляделась, не услышал кто из посторонних дикого предположения. — Поверь, мне нравятся парни.

— Ну да, ты ходила на пару свиданий, — махнула она рукой, — но все ограничивалось держанием за руку и поцелуями в щечку.

— Если на первом свидании парню хватает ума лапать меня, — оправдалась, — то это явно не мой тип.

— Несчастного Стаса ты будешь припоминать всю жизнь, — похоже она устала выслушивать эту историю. — А как же Вадим? Он был милым.

— Неправдоподобно милым, — скривилась, будто она снова ударила меня локтем.

— Ты придираешься, — всплеснула руками. — Чтобы определиться с типом парней, что тебе подходят, надо пробовать. Как тебе такой тип? — указала пальцем на Рому. Она все-таки не теряла надежду. — Конечно, ему бы не помешало немного сдержанности, — серьезно рассудила, — а то постоянно пялится на тебя. Но он точно хороший парень. Может, это как раз твой тип: «хороший парень»? — Я покачала головой, отвергая кандидатуру Ромы. Ира помедлила, потом добавила: — Тогда твой тип «плохой парень».

Я насмешливо фыркнула, а она глупо захихикала — никто из не верил, что мне подходит такой тип.

Мы одновременно умолкли только, когда из дальнего угла заведения послышался женский возглас, мужские ругательства и звон бьющегося стекла. Головы посетителей разом метнулись в ту сторону, а подруга безрассудно бросилась во взволнованную толпу. Прихватив меня с собой, она стала пробиваться к самому эпицентру драки.

Ира любила кровавые сцены, особенно если сражались за нее, но и просто поглазеть на потных парней ей тоже нравилось. Меня это не привлекало. Нет, я не тряслась от страха при виде разъяренных мужчин, не падала в обморок от вида крови. Я относилась к дракам, как к спорту. Просто кто-то остается любителем и затевает драки в барах, а кто-то становится профессионалом и сражается за титул чемпиона на ринге.

Я смотрела лишь себе под ноги, стараясь ни обо что не споткнуться, чтобы позорно не растянуться на полу, и периодически извинялась перед людьми, которых Ира грубо расталкивала, прокладывая нам дорогу. Когда я опомнилась, мы уже сидели на барной стойке и поверх голов остальных зевак наблюдали за разгоревшейся борьбой.

Силы были явно неравны: первый был и выше, и крепче второго. Так что последнему оставалось лишь защищаться и уворачиваться от ударов, но он был не так уж и ловок и очень быстро получил порцию тумаков. По кожаной куртке и потертым джинсам в высоком незнакомце я сразу узнала того самого парня, которого упустила, разыгрывая из себя экстрасенса. Он ударил противника по лицу, тот не устоял на ногах и по стене сполз на пол. Победитель склонился над ним:

— Трус, — из его уст прозвучало как проклятье или ругательство. — Оставь все надежды вернуться обратно, — говорил так, будто способен отобрать у него эту самую надежду. — Смерть — единственная плата за предательство, — прозвучало, как смертельный приговор.

Поверженный с выражением ужаса и даже отчаяния на лице не смел даже встать, пришпиленный к полу нескрываемым презрением противника.

Не понимала, что происходит и не знала, что не поделили эти двое, но даже я пребывала в каком-то напряжении и волнении от хладнокровия и металла в голосе незнакомца. Ни на секунду не возникало сомнения, что он готов воплотить в жизнь каждую свою угрозу.

— О божечки, я завелась от одного его голоса, — застонала над ухом Ира. — А что будет, если он разденется?

В отличие от подруги сейчас я была не в состоянии оценивать его привлекательность — все еще находилась под впечатлением от его слов, агрессивной энергетики. Вся ситуация вызывала во мне отторжение.

— Хорошо, что Артем тебя не слышит, — почти неосознанно произнесла, поддерживая разговор с подругой.

Она же вела непринужденную беседу, сыпя сальными шуточками:

— В отношениях, как в музее, — говорила, не отрывая глаз от парня, — смотреть можно, руками трогать нельзя.

К этому времени подоспела охрана и начал выпроваживать смутьяна. Тот бросил деньги на столик и, не спеша, словно ничего особенного не произошло, направился к выходу.

Ира продолжала что-то болтать, но я почти не слушала и следила за незнакомцем. Все это время я могла видеть его только со спины. Высокий, крепкий — все это я уже уяснила во время драки. Сейчас, когда он шел к выходу, словно мне навстречу, я, наконец, во всех деталях разглядела его: небольшая щетина, по-военному коротко стриженые волосы и смоляно-черные дуги четко очерченных бровей. Чувствовалось пренебрежение к внешнему виду, но это не касалось одежды. Он напоминал солдата, который в увольнительной позволил себе немного свободы, отступив от строгих военных правил.

Парень поравнялся со мной, и я жадно разглядывала каждую черточку на его лице: прямой нос, высокие скулы, широкий подбородок, загорелая кожа хорошо оттеняла выразительные голубые.

Он, не заметив меня, прошел мимо и исчез, растворившись в ночном городе, а я так и стояла, уставившись на затворившуюся за ним дверь.

Из ступора меня вывели чьи-то настойчивые попытки стащить с барной стойки. Когда я смогла оторваться от созерцания пустоты, то поняла, что Ира уже спустилась на пол и тянет меня за собой.

Едва передвигая одеревеневшими конечностями, я буквально сползла вниз.

— Маш, ты в порядке? — передо мной возникло обеспокоенное лицо Иры.

Как все может быть в порядке?! Это же был он! Прошло несколько лет, некоторые черты его лица изменились, но остались узнаваемыми. Если я сейчас же ничего не предприму, он снова уйдет. Снова исчезнет из моей жизни.

Я выпустила руки подруги и ринулась сквозь понемногу рассеявшуюся толпу.

— Эй! — крикнула Ира вслед. — Ты куда?

Больше я ничего не слышала, не видела, не понимала. Вдруг оказалась посреди темной улицы, готовая бежать изо всех сил лишь бы догнать, вернуть.

Над головой мигал, треща, неисправный фонарь. Я вглядывалась в каждого прохожего, в любую тень, пока в конце аллеи не заметила того, кого искала. Ни секунды не колеблясь, я сорвалась с места.

Тело не слушалось, когда я пыталась маневрировать среди немногочисленных прохожих, дыхание сбилось, горло обжигало холодным воздухом. Практически не глядя под ноги, я следила за высокой фигурой впереди, становящейся все ближе и тем самым все реальней.

Он, словно что-то почувствовав, замедлил шаг и скоро вовсе остановился. Повернул голову в сторону, прислушиваясь к подозрительным звукам, следующим за ним.

Я тоже сбавила темп. Казалось, мое дыхание становилось громче, отражаясь от стен домов, и заглушало остальные звуки улицы. А потом все стихло — он медленно обернулся. Больше я не сомневалась в том, кто это был.

Дан.

О нахмурился и чуть прищурился, изучая меня. Только сейчас, когда он был в нескольких метрах от меня, я подумала о том, что скажу ему.

— Что тебе нужно? — потребовал, медленно приближаясь.

Я пошла на поводу своего неразумного сердца, бросившись вдогонку за Даном, а теперь растерялась. В глубине души надеялась, что он узнает меня и не будет необходимости что-то объяснять — он обрадуется встрече.

Но он не узнал. Стало горько и обидно.

— Поговорить, — пролепетала.

— Говори, — словно отдал приказ.

— Я увидела тебя в баре… — мямлила, ненавидя себя за слабость.

Казалось, его не интересовали оправдания, он изучающе разглядывал меня.

Я выбралась посидеть вечером с друзьями, поэтому натянула удобные джинсы и джемпер. Не стала утруждать себя макияжем: лишь немного блеска на губы. А когда-то длинные каштановые волосы недавно были подстрижены и теперь доставали лишь до плеч.

А тем временем Дан без стеснения осмотрел меня с ног до головы, словно прицениваясь.

— Не сегодня, — сухо отрезал.

Непристойное предложение заставило мои щеки гореть. Неужели он подумал, что я одна из тех девиц, что, подвыпив вечером в баре, ищут компанию на ночь?

— Ты все неправильно понял, — замотала головой. — Я узнала тебя и…

Но он не дал закончить фразу и, грубо взяв за плечо, буквально затащил за угол ближайшего дома.

Стоило шагнуть в переулок, как Дан толкнул меня в спину и припер к стене. Меня охватила паника, когда щекой я ощутила холодный шершавый кирпич, а чужое дыхание теплой волной прокатилось от уха к шее, заставив собственное замереть.

— Хочешь жить, — услышала низкий голос, — забудь, что видела меня.

Когда-то его бархатный тембр внушал доверие и заставлял наслаждаться его звуками, но сейчас он вызывал лишь дрожь в теле, как предчувствие беды.

Дан рывком развернул меня лицом к себе и приблизился, втянув воздух, словно ищейка, натасканная идти по следу. Теперь, когда я была так близко, он казался старше, чем должен быть. Впервые в душу закралось сомнение: а если это не Дан? Разочарование и паника вероломно прокрались в сердце. Инстинкты взяли свое и вызывали лишь одно желание — бежать.

— Ты слышала? — пальцы сжали мой подбородок, а некогда улыбающиеся добрые глаза сейчас излучали лишь холод.

Надо было что-то ответить, чтобы не злить его, но я не могла вымолвить ни слова. В горле образовался ком.

Что-то поменялось во взгляде Дана, похожее на внезапное озарение, и он сделала шаг назад, дав мне свободу. Из моей груди вырвался вздох облегчения.

— Ты человек, — сделал странное умозаключение, наталкивая на пугающую мысль о том, что он не в себе. Возможно, я наткнулась на обычного городского сумасшедшего.

Гулкий звук шагов заставил нас обоих глянуть в сторону аллеи через брешь между домами. Две мужских силуэта замерли напротив.

— Урод, руки убери! — услышала знакомый голос.

Дан не сдвинулся с места, а на его лице появилась зловещая улыбка.

— Так ты приманка, — с силой толкнул меня назад, и я ударилась спиной о стену.

От ноющей боли согнулась пополам, но Дан заставил меня выпрямиться. В тусклом свете фонарей что-то блеснуло, и моей шеи коснулся холодный металл — нож. По выражению бесстрастного лица я поняла, что Дан не пытается меня запугать. Как и в случае с парнем в баре, он преисполнен холодной решимости действовать.

Я отчаянно замотала головой, не желая верить, что этот жестокий человек, который грозит мне ножом с явным намерением убить, мой Дан. Это невозможно.

Резкий толчок в бок освободил меня от крепкой хватки рук. Голова откинулась назад, и от тупой боли в затылке окружающий мир поплыл в тумане. Как сквозь неясный сон я увидела склонившегося надо мной Рому, и сознание растворилось во мраке ночи.

***

Звуки, доносившиеся из соседнего дома, заставили меня насторожиться. Сколько себя помню, он всегда пустовал. Но неделю назад здесь появились риелторы, а сегодня, по-видимому — новые жильцы. У нас не было соседей, мы всегда жили уединенно. Так что эта суматоха для меня была вновинку.

Я вышла во двор «на разведку», чтобы как бы невзначай заглянуть за соседский забор. Ждать долго не пришлось — скоро в дверях показался мужчина, на вид ровесник отца. Он пересек зеленую лужайку, сел в припаркованную на дороге машину и уехал, оставив меня разочарованной до глубины души. Я уже предавалась фантазиям, что моим соседом станет какой-нибудь красавчик. Он непременно влюбился бы в меня без памяти, а все девчонки в классе смотрели и завидовали. А тут такое.

Собиралась уже вернуться домой, когда услышала, что кто-то небрежно перебирает гитарные струны.

Как шпион из фильмов про тайных агентов, я прокралась к соседскому дому в надежде найти источник звука.

Облокотившись на деревянные перила, на ступеньках дома играл парень. Он был явно старше меня, потому что совсем не походил на мальчишек из моего класса. Они были тощими хлюпиками, затерявшимися где-то между «мальчиком» и «юношей», а этот, должно быть, уже давно закончил школу.

Парень идеально вписывался в придуманную мной фантазию. Но почему-то все эти мечты, теперь показавшиеся глупыми, разлетелись, и я заворожено наблюдала, как пальцы ловко перебегают от одной струны к другой, рождая прекрасную мелодию.

Я сидела, притаившись, и слушала музыку, уверенная, что парень не подозревает о моем существовании.

– Меня настораживают люди, которые тайком наблюдают за мной, — неожиданно произнес он.

От звука его голоса я вздрогнула, а ритм сердца ускорился — я испугалась.

Приготовилась бежать, но потом представила, какой жалкой буду выглядеть: мы соседи, и мне придется каждый день по пути в школу проходить мимо его дома и сгорать от стыда. Поэтому я набралась решимости и, вздернув подбородок, вышла из своего укрытия.

– Я не подглядывала, просто не хотела мешать, — а у самой во горле пересохло от волнения. — Ты хорошо играешь.

Он поднял голову, оборвав игру.

– Ты знаток? — в его глазах, лучезарно-голубой цвет которых поразил меня, и на короткие мгновения я перестала дышать, засияли искорки, а дрогнувшие уголки губ выдали улыбку.

– Любитель, — облегченно выдохнула.

Зазвучала новая мелодия, и он поинтересовался:

– Играешь?

– Нет, — покачала головой, — только слушаю, — чуть улыбнулась. Мама часто повторяет, что искренняя улыбка всегда растопит лед между людьми.

И это сработало, сосед одарил меня ответной улыбкой.

– Меня зовут Дан, — представился странным именем. Наверное, прозвище. Не стала о нем расспрашивать, чтобы не выглядеть любопытной и настырной. Стремилась понравиться ему.

– Мария, — скромно произнесла, избегая банального «Маша».

– Рад знакомству, Мария, — обратился ко мне как ко взрослой, и я была невероятно горда этим. Почувствовала себя не простецкой Машкой, как звали меня друзья, а гордой Марией.

– Взаимно, Дан, — старалась как можно больше походить на взрослую, и вести соответствующие разговоры. — Значит, ты мой новый сосед?

– Выходит, что так, — согласился. — А ты всегда шпионишь за соседями? — вогнал меня в краску. — Чего еще от тебя ждать?

Готова была расплакаться и убежать. Не знала, как поступают взрослые в таких ситуациях.

– Я пошутил, — успокоил Дан.

Плакать сразу перехотелось, я разозлилась за злую шутку.

– Мой сосед — юморист, — серьезно произнесла. — Чего еще от тебя ждать?

Вопреки моим ожиданиям он громко рассмеялся. Искренность, с которой он это сделал, заставила улыбнуться и меня, забыв обиду.

– Составишь мне компанию? — чуть отодвинулся в сторону, освобождая немного места на ступеньке рядом с собой.

Я замешкалась, но все-таки присела на нагретые утренним солнцем доски.

Больше мы не обменялись и словом: он играл, а я, теперь не таясь, наслаждалась музыкой.