Эскейп

Елена Филон, 2018

Игра на выживание, квест, жажда острых ощущений, побег, случайность. У каждого из игроков своя причина, запершая их в одном помещении. Двенадцать человек разных социальных классов: от представителей высших слоёв общества до неклассифицированных индивидуумов, не одобренных системой. Заброшенное здание, множество комнат, ограниченное время, роли, что раздаёт рулетка… И расплата за каждый неверный ход. Готов ли ты сыграть в игру? В игру ли?..Берегись, тайны всегда становятся явными. Опасайся не тех, кто следит за тобой издалека, а тех, кто находится рядом. Твоя очередь крутить рулетку.Содержит нецензурную брань.

Елена Филон

«Эскейп»

В оформлении обложки использованы фотографии с https://unsplash.com/ по лицензии CC0.

Глава 1

Недалёкое будущее

Тёмное тесное помещение — коробка, — и я в нём, бьюсь кулаками о стены, дура наивная. Будто мои кулаки способны проломить толщу этой бетонной конструкции.

Под ногтями кровь запёкшаяся, костяшки пальцев содраны практически до голой кости, тело — сплошной синяк. В прямом смысле — синяк; осматриваю тощие обнажённые ноги, впалый живот, предплечья… живого места на мне нет. Как и нет места чему-либо живому внутри меня, словно… словно я умерла. Не чувствую, что существую. Будто призраком стала, а эта стальная клетка — моим новым домом.

Слабость в ногах нарастает с каждой секундой, колени подгибаются, и я падаю… падаю… падаю… Лечу в пропасть, проваливаюсь. Будто в чёрную пасть огромного зверя, вот-вот и зубы клацнут, а я навсегда останусь внутри собственного кошмара. Погибну здесь, исчезну, существовать перестану.

Больно. Страшно. И в то же время облегчение приносит, странное такое…

Хлопок. Лицо будто огнём обожгло.

— Проснись!

Хлопок.

— Проснись же!

Веки будто налитые свинцом, с трудом приоткрыть получается, как и взгляд сфокусировать едва удаётся: чьё-то лицо, как на волнах из стороны в сторону раскачивается, плавно так, гипнотизирует. И тошнота к горлу подкатывает, так резко, что с трудом удаётся подавить порыв; хочется схватиться за горло, которое жутко саднит, и сдавить, что есть силы.

— Прости. Не могла тебя разбудить, — молвит тот же девичий голос, и мой туманный взгляд, наконец, фокусируется, обнаруживая большие карие глаза чересчур близко расположенные к переносице, которые смотрят с беспокойством. Кажется, даже с искренним.

И будто звон в голове раздаётся. Так внезапно, что хочется громко завыть! Кусаю нижнюю губу, сдавливаю виски ладонями и зажмуриваюсь до белых пятен перед глазами.

— Последствие «сонного газа», — доносится до сознания женский голос. — Скоро пройдёт. Меня Марша зовут. А мы тут… — И замолкает резко: то ли потому что видит, что мне сейчас не до неё, то ли переключила внимание на что-то более важное.

— Какого хрена вообще? — Всё же внимание переключила. — Что за фигня?! — орёт кто-то басом нездоровым.

— Расслабься, Чед, — женский смешок кажется легкомысленным, и я всё же беру контроль над адской головной болью и украдкой осматриваюсь.

Сижу на грязном полу большого помещения, напоминающего… стоп. Да это и есть спортивный зал! По первому впечатлению — школьный. Разметка на полу, поваленные на бок футбольные ворота — с одной стороны, с другой — завал из старых матов, покрытых слоем пыли. Побелка на высоком потолке давно пожелтела и покрылась «волдырями», которые вот-вот «лопнут», а кое-где уже успела на пол обрушиться. Стены сплошь изрисованы граффити, большинство из которых напоминают неприличные жесты, остальные пестрят фразами с выражениями, от которых язык запросто может отсохнуть. Из освещения — несколько длинных люминесцентных ламп в защитных футлярах и парочка «голых» лампочек свисающих с потолка на голых проводах. Высокие окна расположены лишь вдоль одной из стен. Точнее — то, что некогда было окнами, пока стёкла не заменили стальные пластины укреплённые решётками.

«Насколько прочные решётки?» — первый вопрос.

«Как крепко держатся пластины?» — вопрос номер два. Если бы пластины обеспечивали стопроцентную защиту от возможного побега, в решётке не было бы нужды.

«Что вообще происходит?» — главный вопрос.

Перевожу взгляд на группу людей собравшихся у лишённых сетки футбольных ворот и насчитываю троих. Ещё трое у белой, очевидно запертой, двери. Один парень у внушительного вида чёрной двери с мощным вентилем вместо ручки и красной надписью «Exit». Ещё двое парней заняли дальний угол и негромко переговариваются, будто не впервые видят друг друга, а недалеко от них на полу развалился ещё один представитель сильного пола и будто в некой прострации находится.

И последний — ещё один парень… в углу напротив, сидит и не шевелится даже. На голове капюшон от светлой куртки, обхватил себя сзади за шею ладонями, а лбом в колени уткнулся. Спит?

Итого — двенадцать человек включая меня.

— Да это же просто игра, идиоты! — женский смешок переключает моё внимание на темнокожую девушку с миловидным лицом, ярким макияжем и копной мелких кудряшек. — Обычная игра! Всё подстроено! Чего в штаны наложили-то?

«Игра? Какая ещё игра?»

Девушка оказывается у белой двери, отталкивает в сторону низкорослую брюнетку в ярко-жёлтом спортивном костюме, которая не без труда избегает встречи с полом, и с громким лязгом ударяет каблуком по стали.

— Это — выход! — кричит темнокожая девушка, всплеснув руками. — Кодовый замок видите? Введём слово-пароль и все свободны! Чего раскисли? Всё ж не взаправду!

И Тишина… напряжённая, угнетающая.

— Нет, ну серьёзно, — смеётся девушка, глядя на всех по очереди. — Что с вами такое? Как будто вас насильно сюда притащили! Хотели играть? Так давайте играть!

— Я на это не подписывался! — парень в куртке-бомбере с логотипом университетской бейсбольной команды «Blue Devils», нависает над темнокожей девушкой с высоты своего двухметрового роста и ревёт ей прямо в лицо: — Выпусти меня на хрен отсюда, Кайла, или я вышибу эту чёртову дверь твоей башкой!

— Чед, ты тупой? — усмехается в ответ девушка. — Я же сказала: нужен код! Для этого мы все здесь! Чтобы пройти реальный квест, поиграть, нервишки себе пощекотать, получить дозу адреналина и вернуться обратно — в унылую реальность, которую каждый из нас так обожает, что добровольно позволил запереть себя в этом вонючем помещении!

Добровольно?..

Квест?

Пароль?

Мне это не снится?..

— Поднимите руку, кто здесь не по собственному желанию? Кто не знал, на что шёл? — Кайла вновь смотрит на каждого по очереди, но никто кроме её друга Чеда руку так и не поднимает. Или… просто не хочет поднимать. Как я, например.

— А какого хрена нас всех газом траванули?! — орёт Чед.

— Нас усыпили. Временно! Усыпили, а не отравили. Это разные вещи.

— А по мне так одна хрень! У меня башка теперь болит! И в горле, сука, жжёт от этого долбаного газа! Кто вообще его в автобус пустил?

— Пройдёт твоя башка, тупое ты бревно, — теряет самообладание Кайла. — Просто захлопнись уже и уясни, что назад дороги нет! Придётся пройти квест независимо от желания такого трусливого насекомого, как ты! А ещё сегодня утром ты за мной хоть на край света собирался!

— Да пошла ты на хрен, овца! — продолжает вопить Чед. — Я на это дерьмо не соглашался! Ты меня сюда притащила!

— Да! Потому что будет весело! Я была уверена, что тебе понравится! Кто бы мог подумать, что у тебя вместо яиц парочка отбивных?!

— Хватит! — Марша, девушка, что разбудила меня пощёчиной, занимает место между двумя практически дерущимися, и пытается призвать их к спокойствию. — Давайте обсудим всё, как взрослые, умные люди. Хорошо? Раз уж мы все знали, в чём собираемся участвовать, кроме этого парня, — кивает на Чеда, — то не вижу смысла устраивать выяснение отношений. Согласны? Исходя из правил, существовавших когда-то реальных квестов, Эскейп-румов и прочего, — время ограничено, так что не будем его растрачивать попусту.

То есть… это всё… постановка?

Я попала в какую-то идиотскую постановку для искателей острых ощущений?

Ничего себе. Тогда следует перефразировать вопрос по поводу этих внушительного вида окон:

«Зачем в помещении, где происходит постановочное действие, оборудована такая мощная защита от возможного побега?»

Поднимаюсь на ноги и, слегка шатаясь, бреду к чёрной двери. Мощная, стальная, с вентилем и встроенным охранным механизмом на пять дисков, на каждом из которых выбит алфавит для составления комбинации, способной открыть эту дверь. Тоже «декорация для постановки», я так понимаю?

— Механический, — раздаётся голос над головой. — Даже если электричество пропадёт…

–… нам всё равно не выбраться без кода, — заканчиваю реплику и перевожу взгляд на высокого парня в серой вязаной шапочке, из-под которой выбивается несколько прядей светло-русых волос. Губы поджаты будто бы в лёгком сожалении, челюсти напряжены, а огромные голубые глаза смотрят так, будто внушить что-то пытаются.

Чёрт. Тоже постановка?!

Делаю шаг назад, и рука этого ублюдка тут же дёргается в мою сторону.

— Не смей, — угрожающе шиплю сквозь сжатые зубы, и не свожу глаз с засохших красных пятен на белоснежной футболке Линкольна Поузи, которые он тут же прячет, застёгивая спортивную куртку на все имеющиеся кнопки.

— Оу… это не то, что ты подумала, — нервно посмеивается. — Кетчуп. Просто кетчуп. Эй, Ханна, давно не виделись. Ну чего ты? Испугалась?

— Ещё шаг в мою сторону сделаешь, Линк, и остаток квеста будешь прыгать на одной ноге.

— О-о-о, — весело посмеивается, почёсывая лоб, — а ты изменилась. И… похорошела, кстати. Честное слово, Ханна. В последний раз, когда я тебя видел…

— В последний раз, когда ты меня видел, суд запретил тебе приближаться ко мне ближе, чем на триста метров. На год.

— Да, но… — будто бы неловко плечами дёргает, — тот год уже прошёл, эм-м… кажется, года три так назад. Нет-нет, Ханна, я не это имел в виду!

— Пошёл к чёрту, — чеканю ненавистно, обнимаю себя руками и, не оборачиваясь, шагаю в противоположный конец зала. Подальше от монстра со смазливой мордашкой. Подальше от чудовища, что превратил мою жизнь в кромешный Ад! Как я его раньше не заметила? Ещё в автобусе должна была заметить! Тогда бы… тогда бы ни за что в него не села! Наверное.

Опускаюсь на пол и откидываюсь затылком на стену.

— Ладно! Давайте все успокоимся и обсудим то, во что ввязались! — продолжает звучать рассудительный голос Маршы. И выглядит она так же: уверенно, сосредоточенно, будто в свою среду попала и чувствует себя донельзя комфортно. Даже костюм видимо по случаю подбирала: камуфляжная куртка с кучей карманов, и такие же штаны, заправленные в высокие ботинки. На вид ей лет тридцать. Блестящие чёрные волосы собраны в тугой хвост на затылке и достают практически до самой поясницы. Ни грамма косметики, которая могла бы смягчить чересчур грубые черты лица, а телосложение кажется таким тощим, что даже свободная одежда выдаёт его с потрохами. Думаю, эта Марша даже меня тощее, а меня, между прочим, все школьные годы дразнили из-за болезненной худобы. Ну… и не только из-за неё.

— Значит, это и есть тайный квест в реальном времени? — спрашивает кто-то, но я не смотрю — лишь голоса слушаю. — И вот они мы — двенадцать безумцев решивших проверить себя на смелость? Чёрт. Поверить не могу, что я здесь.

— Как-то странно всё это, вам не кажется? — тонкий женский голос. — Сначала школьный автобус, затем пущенный в него «сонный газ», а теперь это? Что это? Где мы? Что за древний спортивный зал? Разве в городе остались такие здания?

— Вряд ли мы в черте города.

— Чушь не неси! Они не могли вывести нас за периметр! На это разрешение надо!

— И это лишний раз доказывает, что всё это — постановочные декорации! — заверяет Марша.

— Одна фигня — незаконно всё это, — веселится Кайла. — И круто!

— Круто будет, когда нас всех здесь порешают!

— Заткнись уже, Чед!

— Я хочу свалить отсюда на хрен! И думаю не один я!

— Все здесь добровольно, идиот! Все, кроме тебя!

— Это ты меня уговорила сесть в тот грёбаный автобус! Меня моя жизнь и так устраивала! А вам что, богатенькие придурки, веселья захотелось? Трусишки запасные взяли хоть? Какой у кого статус, а?! Ну! Чего молчим?!

— Эй, парень, успокойся для начала, ладно? Это всё — постановка.

— А ты кто вообще такая? Только тебя одну и слышно! Кудахтаешь, не затыкаясь, у меня сейчас кровь с ушей брызнет!

— Вообще-то я разобраться пытаюсь, что нам делать дальше. И надо признать, что первая квестовая комната выглядит… довольно странно. Я не этого ожидала.

— Пе-пе-первая?!

— А ты думал, этот уродский спортивный зал и есть весь квест? — смеётся Кайла. — Ну ты и дебил, Чед.

— Вчера, когда я тебя трахал, ты кричала другое!

— И это был последний раз, когда ты меня трахал!

— А где вещи, кстати? — слышу новый голос и решаю открыть глаза. Меня удивил не голос, а скорее вопрос, который был задан.

Вещи. Мои вещи. Где они? Где рюкзак с вещами? Даже шарф пропал…

— У меня шнурков нет!

— У меня тоже.

— Вот же чёрт! Где моя цепочка?!

— А ID-карты они для чего забрали? Разве это законно?

— Они всё забрали, — голос Маршы начинает звучать так, будто она в крутом блокбастере снимается и сейчас план выживания продумывает. — Это чтобы усложнить нам задание. Так и должно быть — полное погружение в игру, нервы на пределе, адреналин рекой по венам, чувство безысходности.

— Кроме вони от гниющих досок ни фига не чувствую! — фыркает Чед. — Чего вообще тут шарахаться? Того придурка на полу? Что это вообще за гомик? И где… как их там? Организаторы, или кто! Разве они не должна дать разъяснения?

— Полное погружение, Чед! П-о-л-н-о-е!

Проверяю карманы джинсов — пусто. Расстёгиваю молнии на ботинках, снимаю, достаю стельки, смотрю под ними. Ничего нет. Да и должны ли быть? Закатываю рукава, проверяю кожу…

— Что та девка делает? — раздаётся озадаченный голос Чеда.

— Правильно делает! — с энтузиазмом отвечает Марша, и я встречаюсь с ней глазами — будто действия мои одобряет. — Проверьте всё! Карманы, ботинки, всё, что у вас осталось! Мы должны найти подсказки, чтобы подобрать код к замку на вон той чёрной двери и попасть в следующую комнату.

— Откуда ты правила знаешь?

— Что? — запинается Марша. — По-моему это логично для подобного квеста, нет? Раньше они были очень популярны. Мы с… ай, неважно.

— Подобные квесты давно запрещены, — отвечает ей Линк, от голоса которого становится тошно.

— Собственно поэтому нам и было запрещено разглашать информацию, — парирует Марша. — Не понимаю, чему вы удивляетесь?

— Так! Стопэ-э-э!!! А если я не хочу попадать в следующую комнату? — рычит Чед, демонстративно сложив руки на широкой груди.

Кайла фыркает, будто глупее вопроса в жизни не слышала:

— Тогда можешь остаться, — смеётся. — Подождёшь, пока мы вернёмся с паролем вон от той двери, а завтра весь университет узнает, что Чед Паттерсон — трусливая баба.

— Проверим здесь всё! — продолжает командовать Марша, и большая часть игроков, с некоторым облегчением на лицах соглашается с нашим самопровозглашённым лидером. В том числе и те два парня, что всё это время стояли в углу, молча наблюдая за происходящим; теперь вижу, что это братья-близнецы, чьё различие лишь в одежде. А вот парень, что сидит недалеко от меня, уперевшись лбом в колени, по-прежнему не двигается. Может, всё ещё в отключке? Почему никто не пытается разбудить и его?

— Вы двое, — даёт указания Марша, — проверьте маты. Вы трое — окна, подсадите друг друга. Вы — пол, все щели! Вы — стены, тщательно рассмотрите граффити! Ищем подсказки! Игра началась!

— А это что? Камеры?

— Весь потолок ими утыкан, — отвечает Марша. — Я насчитала пять.

— Вот это — камеры? Офигеть, такие маленькие, — усмехается Кайла.

— Восемь. — Слышу приглушённый голос и медленно поворачиваю голову к человеку в капюшоне, который, оказывается, не спит, не в отключке и даже говорить умеет. Вот только не двигается до сих пор. — Не пять. Восемь камер.

— Ищем любые подсказки! — звенит голос Маршы на весь зал.

— Нет никаких подсказок, — вновь тихо комментирует происходящее человек в капюшоне. — Лучше бы сели все и зря энергию не растрачивали.

— Почему бы тебе не сказать им об этом? — спрашиваю так же тихо.

— Потому что мне нет до этого дела.

— Откуда знаешь о камерах и о подсказках, которых нет?

Решает не отвечать. Возможно, даже жалеет, что посвятил меня в подобного рода информацию, потому что теперь я знаю, что он…

— Ты не спал.

Тихий, приглушённый смешок служит для меня ответом спустя паузу молчания.

— Я очнулся раньше вас всех, — уточнить решает, — идиотов.

Молча смотрю на капюшон, скрывающий личность человека, и сомневаюсь: стоит ли вообще говорить с ним. Одежда выглядит слишком чистой и новой, кеды даже не разношенными кажутся, будто он только этим утром впервые их примерил, что наводит на мысль: если вырядиться решил в честь игры, на которую собирался, почему до сих пор даже лицо своё на камеры не засветил? Почему ведёт себя так, будто его, как и меня, сюда не тем ветром занесло?.. Впрочем… плевать.

— Он всё ещё смотрит на тебя.

— Что? — думаю, что ослышалась.

— Тот, кому ты ногу пообещала сломать, — отвечает парень всё тем же тихим голосом с низким тембром, будто ветер шумит в ночи перед бурей.

Медленно перевожу взгляд на Линка и встречаюсь взглядом с человеком, от которого мурашки бегут по коже, а желудок морским узлом заворачивается.

Смотрит. Так пристально, так упорно, будто дыру во мне прожечь пытается.

Линк Поузи… больше, чем этого человека, я ненавижу только собственного отца.

— В матах ничего!

— У нас тоже!

— Чисто!

— Чёрт, а весело, однако! — восклицает один из близнецов, сверкая широкой ребяческой улыбкой, а его брат в ответ лишь недовольно хмурится.

— А этот типа в обыске не участвует? — Чед кивает на человека у противоположной моей стены, который развалился на полу, закинув руки за голову, и насвистывает себе под нос что-то ненавязчивое.

— Это его право, — отвечает Марша.

— А эта, в жёлтом костюмчике? Эй, чего застыла!

— Оставь её, Чед.

— А эти двое? Эй, мужик, ты там спишь, что ли?! — Чед кивает на меня и парня в белом капюшоне, с таким видом, будто мы ему задолжали крупно. Сам-то Чед, между прочим, тоже с места не сдвинулся.

— Эй, помочь не хочешь? — кричит мне Марша, но у меня нет желания отвечать. Как и нет желания принимать участие во всём этом сомнительном действии. Всё, что я пыталась сделать, садившись в тот автобус, это сбежать от реальности. В какой-то степени побег удался. Даже, если всем нам предстоит здесь умереть.

Странно, эта мысль не приносит желанного облечения, но я не могу не улыбнуться мысли, что если все мы оказались крысами, загнанными в смертельную ловушку, то вместе с нами сдохнет и Линкольн Поузи.

— Никогда не видел более странной улыбки, — вновь звучит тот самый голос неподалёку. — Выглядит так, будто ты только что мысленно расчленила человека, испытав при этом умственный оргазм.

Не знаю, что в этот момент заставляет мою кожу покрыться мурашками: то ли доля правды в словах этого парня, то ли лицо, которое он наконец решил показать.

Глубокого, тёмно-зелёного цвета глаза с карими крапинками сужаются, будто он только что уличил меня в чём-то незаконном. Будто просто видеть его лицо — уже незаконно. Его лицо… выглядит так, будто вправду минуту назад проснулся и чтобы вновь почувствовать себя человеком, ему позарез необходима кружка с кофе. Кожа не похожа на кожу человека, который этим летом любил проводить время под солнцем — слишком бледная, почти белая, лишь красное пятно на лбу красуется, как следствие долгого подпирания его коленями. Густые дугообразные брови слегка сдвинуты к переносице, отчего взгляд этого парня кажется ещё более странным — подозревающим, не доверяющим ни одному живому существу на планете. И что-то подсказывает мне, что это его любимый взгляд.В прошлый раз он смотрел на меня точно таким же.

— Ты? — шёпотом срывается с моих губ.

Смотрит с несколько секунд, не меняясь в лице, а затем плавным жестом отодвигает рукав куртки с запястья и бросает короткий взгляд на механические часы с металлическим корпусом и чёрным циферблатом, по которому плавно скользит красная секундная стрелка, а две других — такого же цвета, — указывают ровно на двенадцать дня. Короткий, тяжёлый вздох вырывается изо рта парня, будто время напомнило ему о чём-то важном и малоприятном, а затем он откидывается затылком на стену, прикрывает глаза и бросает абсолютно равнодушным голосом:

— Ты обозналась.

— Не думаю, — уверенно.

— Вот и правильно — не думай. Таким, как ты, это противопоказано.

— Таким, как я? — пристально смотрю в раздражающе умиротворённое лицо и решаю, как подать ему известную мне и очень интересную информацию. — А ты, значит, не такой, как мы все?

— Не вижу связи, — бросает тем же тоном.

— А жаль. Ты казался не глупым.

— Прости, что разочаровал, — удручённо вздыхает. — А теперь иди к ним, — кивает в центр зала. — Мне ты не интересна.

— А мне вот часики твои очень даже интересны, — беззвучно усмехаюсь и вновь смотрю на его часы. — Красивые.

— Ты ещё здесь?

— Жаль, что не твои, — без эмоций смотрю в застывшее лицо парня. Наклоняюсь ближе и добавляю едва слышно: — Или я ошибаюсь, и протанопу* вроде тебя, понадобились часы со стрелками, цвета которых он попросту не видит?

*Протанопия — отклонение от нормального цветовосприятия. Протанопия связана с отсутствием в колбочках сетчатки глаза фоточувствительного пигмента, имеющего максимум спектральной чувствительности в оранжевой и красной области спектра.