Лето вёльвы

Зорислав Ярцев, 2023

Каково это – жить, воспринимая мир не так, как большинство окружающих? Снежана – синестет. Её мозг смешивает все чувства, рождая цветные звуки, фактурные запахи, мелодичные прикосновения и световые формы. Синестезия делает одиннадцатилетнюю девочку удивительно восприимчивой и любознательной, но одинокой и непонятой. Взрослые опекают её, словно больную, А сверстники сторонятся чудную молчунью. Но всё меняется, когда Снежана приезжает на лето к своему деду, которого никогда прежде не видела. Кем окажется этот странный беловолосый старик? Какие удивительные загадки природы и истории он откроет своей внучке? Сколько таинственных уголков России посетят они за это лето? И сможет ли Снежана найти своих первых в жизни друзей? «Лето вёльвы» – это трогательная история маленькой девочки. это окно в тайну нестандартного мышления. Это сборник интересных фактов о природе, истории и психике. Это тропа от изгоя к страннику по неведомым дорогам, на которых можно самому выбрать, кем быть.

Глава 2. Чердачное волшебство

Ближе к вечеру Снежана решила обследовать второй этаж. Здесь было несколько комнат, двери которых выходили в небольшой и практически пустой коридор. Только шкаф одиноко стоял в углу, и его створки создавали впечатление входа в ещё одно помещение. Девочка даже осторожно приоткрыла их и заглянула внутрь. Но потайной комнаты в шкафу не оказалось, только подушки, одеяла и пастельное бельё. Она ещё медленнее закрыла створки самого обыкновенного шкафа. В ощущениях старая мебель казалась Снежане тускло-коричневой и какой-то полупрозрачной. И тут юная исследовательница неожиданно для себя обнаружила деревянную приставную лестницу. Та притаилась в узком пространстве между шкафом и стеной.

Чуткие пальцы девочки осторожно коснулись одной из перекладин. Дерево оказалось шершавым и ничем с виду не обработанным. Оно рождало внутри тёплое и бархатистое чувство. В голове словно бы проявились замершие в ожидании пушистые солнечные зайчики. Как зачарованная, Снежана медленными движениями вытащила лестницу из-за шкафа и прислонила её к стене. Ладони уже увереннее погладили дерево. Оно пахло мутной серо-белой пылью, под которой притаилась янтарная смола, подрагивающая полужидкими капельками. Рука скользнула выше, на следующую перекладину, и ещё выше, и ещё. Ступеньки казались отшлифованными валунами или причудливыми плотинами, лежавшими поперёк речного русла. Ладони обхватили самую верхнюю перекладину, до которой девочка смогла дотянуться с пола. Но её взгляд продолжил движение дальше, дошёл до потолка, и наткнулся на едва заметный люк.

«А что там?» — мелькнуло в голове у Снежаны. Она осторожно переставила лестницу чуть в сторону, совмещая верхние концы стоек с квадратом люка. Поднявшись по ступенькам, девочка очень медленно, чтобы не шуметь, отодвинула запертые шпингалеты, упёрлась ладонями в крышку и толкнула её наверх. Та оказалась тяжёлой, но Снежана справилась. Из проёма пахнуло пылью и душноватым теплом. Воздух наполнился кружащимся движением потревоженного роя серых липких пылевых «мошек». Вместе с ними, совершенно негаданно, вниз воздушным водопадом обрушилось яркое ощущение облегчения и освобождения. Последнее так ошеломило Снежану, что она чуть не загремела вниз с шаткой лестницы. Голова мотнулась туда-сюда, хвост светлых волос ударил по плечам. Девочка беззвучно чихнула, снова поймала это искристо-белое чувство лёгкости и свободы. Оно уже почти исчезло вместе с дуновением спёртого воздуха, и маленькая исследовательница поспешила за ускользающим ощущением.

На чердаке оказалось не так пыльно и грязно, как показалось в начале. Хотя, девочка всё равно ступала осторожно. Сухие деревянные половицы чуть слышно поскрипывали под ногами, щекоча нервы сладковатой тревожностью и ожиданием какого-то чуда. На полу лежал только одинокий старый ковёр. Он был скатан в широкий приплюснутый рулон, и, казалось, служил магнитом для пыли. Большая её часть оседала именно на нём. За день обшивка крыши накалилась на солнце, но откуда-то тянуло сквозняком, принося немного свежести и движения в местную духоту. По углам жались тени, причудливо дрожали на изгибах балок и в узких просветах между перекладинами. Они казались объёмными и живыми, но Снежана не обратила на них почти никакого внимания. Её взгляд замер на солнечном пятне посреди чердака. Вечерний мягкий свет лился из небольшого слухового окошка, и девочка шагнула к нему, словно мотылёк к пламени свечи.

Тонкие ладони осторожно коснулись прохладного запылённого стекла. В голове Снежаны вспыхнул мягкий перекат жёлто-серых бликов. Но она мысленно смахнула их в сторону. Фиалковые глаза широко распахнулись, заворожённо глядя на открывающийся с чердака вид.

Соседские домики казались отсюда игрушечными. Участки напоминали расчерченную объёмную модель из пластика или картона. Взгляд не спотыкался о высокие стены и другие преграды. Он птицей летел вдаль, прямо поверх крыш и деревьев. Снежане чудилось, словно она держит мир на своих ладонях. Ну, или хотя бы маленькую его часть. Это рождало внутри чувство нереальности и собственной огромной величины. А ещё здесь было укромно и спокойно. Она видела всё, а её — никто. И это тоже захватывало дух, вызывая желание смотреть и смотреть, целиком отдаться во власть странного то ли полёта, то ли расширения, то ли ещё чего-то такого, для чего у девочки не хватало слов.

Казалось бы: что тут высоты-то? Маленькое слуховое окошко на чердаке двухэтажного дедова дома возвышалось над землёй метров на семь-восемь, не больше. Высота третьего этажа в обыкновенной многоэтажке. А Снежана в городе жила аж на седьмом. То есть гораздо выше. Но там такого захватывающего вида не открывалось. Только жутковатое чувство пропасти вниз и обидный барьер стены дома напротив, который загораживал даже часть неба. В кирпично-бетонном лабиринте городских многоэтажек взгляд всё время чем-то обрывался и переполнялся однообразием. А здесь был простор. Он казался волнительно-ярким и до остроты живым.

Вид с чердака вызывал у Снежаны ощущение огромного объёма. Он буквально распирал её голову и грудь, вязко стекал ниже, расширяясь в животе. Казалось, что ещё немного, и вся улица окажется внутри тела девочки. Или она растянется, как надувной шарик, вместив в себя все окрестные дома с их участками, сараями, банями, деревьями, грядками и теплицами. Это пугало и манило одновременно, и Снежана не могла оторваться от гипнотического зрелища. Сердце часто стучало в груди, словно пойманная птица. Дыхание сбивалось от волнения. Ещё бы секунда, и она, возможно, провалилась бы в это ощущение целиком. Нечто внутри уже готовилось вывернуться наизнанку. Жутковато, но вместе с тем и приятно…

И тут голос дедушки прервал это падение в неизвестность.

Снежана с досадой прикусило губу. Волшебство момента исчезло, разбилось тысячами невесомых осколков, растворилось прозрачными плёночками. Несколько секунд она раздумывала, не затаиться ли на чердаке. Но быстро отказалась от этой идеи. Открытый люк и приставленная лестница выдавали её укрытие с головой. Ещё подумав, девочка всё же решила не игнорировать голос деда. С ним тоже было интересно. Да и на чердак всегда можно вернуться чуть позже.

Ладони медленно оторвались от потеплевшего стекла. На нём остались два чётких узких отпечатка, между которыми виднелся третий — маленький и смазанный. Снежана смущённо потёрла кончик носа, которым она, оказывается, тоже успела прижаться к окну. Дед окликнул её повторно, и девочка резко отвернулась от заветного прохода в волшебный мир.