Четыре Сына. Дорога в вечность

И. Барс (2021)

Заключительная часть цикла «Четыре Сына». Мир Эвы дрогнул. Древнее пророчество обретает плоть. Фархары завладели сильнейшим артефактом всех времен и народов. Четыре Сына должны объединиться, чтобы спасти миллионы жизней. Но есть ли шанс победить, если тот, кто должен стать союзником, окажется предателем? Кому верить, когда кругом все лгут? И нужна ли эта победа?

Глава 5

Брат

Шахронд

3043 г.

Смирение — это спасение не только души, но и разума. Смирение — сила, что помогает рассмотреть то, чего не увидеть, будучи ослепленным гордыней, злостью, страхом, страстью, жадностью или горем. Смирение — власть. Власть над своими демонами. Кто-то скажет, что это слабость. Нет. Смирившись, человек обретает свободу.

Путь от Сандрилона до Шахронда занял два дня. Прекрасно осознавая, что своими собственными руками открыла врата города Светлых и вручила фархарам одну из самых важных частей Скипетра Власти, Энира всё это время находилась в плену мук совести. Шикоба использовал ее. С этим она уже ничего не могла поделать. Однако больше помогать ему лира не собиралась. Он не получит Силу иллиров, чтобы активировать артефакт, даже если Темные будут ее пытать — она не сдастся. Гир уже пробовал пару раз попросить девушку напитать мутный кристалл Силой. Эни не соглашалась, напоминая, что его просьбы выглядят подозрительно, ведь он сам уверял ее — Скипетр не нужен ему в качестве оружия, только как трофей. Пока это срабатывало. Хотя и последний дурак на этом корабле (коим себя считала Энира) уже давно понял, что Шикоба собирается использовать всю Силу артефакта до капли. Однако и он, и она продолжали играть друг перед другом роли: гир — великодушного освободителя Эвы, Эни — святую простоту и наивность. Их общение всё так же было пропитано подозрительно искренней теплотой. Днем лира сидела на подлокотнике трона и слушала рассказы про земли Темных и самих Темных, про быт, про тысячелетия заточения, про жизнь самого Шикобы. Сама же теперь она старалась болтать поменьше, сто раз взвешивая каждое свое слово, прежде чем произнести.

Когда они прибыли в гигантский порт, причалы которого, на удивление Эниры, были не из дерева, а из какого-то серебристого металла, гир заключил ее в полупрозрачный синий пузырь. Вероятно, это была обыкновенная магическая клетка, но Шикоба представил ее, как защитное транспортное средство, чтобы маленькие ножки не устали, следуя за широкими шагами фархаров. Эни не возражала. Всё лучше, чем на руках или плече, как попугай.

Они направлялись к бесконечно длинному зданию, что выглядывало из-за пузатых высоких желтых деревьев. Энира с интересом разглядывала необычную природу Шахронда. Здесь всё было просто немыслимых размеров. Даже песчинки белого песка выглядели раз в шесть крупнее, чем на Материке. В небе кружили сине-зеленые птицы размером с коней. Размах их крыльев бросал неизмеримые черные бегущие тени на путников.

Кромка песка закончилась, свернувшись плотной тугой землей, на которой пышным цветом вспушилась высокая сочная трава. Она словно кланялась вернувшемуся гиру, облизывая его босые ноги, подчиняясь силе морского бриза. Из-за куста в три человеческих роста с раскидистыми лапами ярких зеленых листьев в форме сердец выскочил огромный остроносый пузатый серый зверь. Он жадно объедал лиловые ягоды размером с крупное яблоко, втягивая их в странный рот-трубочку и издавая неприятный свистящий звук. Услышав приближающихся фархаров, зверь повернул на них вытянутую голову, испуганно моргнул поразительными овальными розовыми глазами с четырьмя зрачками, после чего подпрыгнул, свернулся в шар и быстро укатился в шелестящую траву.

— Это фурх, — пояснил Шикоба, заметив приоткрытый рот Эниры. — Мирный звэрь. Его слюну исполъзуют в лэкарствэнных цэлях.

Они прошли мимо куста, приближаясь к длинной металлической постройке. Оттуда донеслось громоподобное ржание. Оно было настолько громкое, что Эни вздрогнула и даже прикрыла уши руками. Заметив это, Шикоба рассмеялся.

— Нэ бойся, моя сахжар. Это всего лышь храха́ны, — добавил гир в голос силу, чтобы Светлая его услышала.

Пугающие звуки исчезли.

— Кто такие храханы? — тихо радуясь парящему на уровне плеча Шикобы защитному шару, спросила лира.

Вместо ответа, он улыбнулся и показал утонченным пальцем на раскрытые широкие двери, ведущие во тьму. Оттуда как раз выходили двое Темных, ведущие за поводья четверых жутких зверюг. Их Эни видела лишь однажды, в Къюнгонде. Подобие человеческих рысаков, но раз в десять больше и с глазами без зрачка и радужки.

Подошедшие фархи-«конюхи» завороженно уставились на Эниру, парящую в сфере. Один из них что-то спросил на фархарском у гира с употреблением слова «сахжар». После утвердительного ответа, Темные разразились гулким гомерическим хохотом. Один из фархов потянулся к шару, но Шикоба не позволил ему дотронуться, что-то вполне доброжелательно объяснив. «Конюх» понимающе отступил, напоследок внимательно и даже как-то жадно посмотрев Энире в глаза.

Запрыгнув на запряженного храхана, гир засунул руку в защитный шар и вытащил Светлую, обхватив ее за талию, как куклу. На седле, мало чем отличающемся от человеческого, на передней луке высился огромный рожок. Для Эниры всё равно что удобная табуретка. На этот самый рожок ее и посадил Шикоба, наказав крепко держаться за край. Совет оказался дельным, так как стоило зверюге дать команду трогаться, как лиру чуть не сдуло.

Храханы развивали невероятную скорость! Они скакали через бескрайнее зеленое поле высокой травы, волнующейся, словно могучий океан. Энира не понимала, что за растение заполонило землю, настолько всё сливалось в сплошное хризолитовое покрывало. Можно было подумать, что только храхан Шикобы рассекает безбрежные волны зелени, если бы не глухие удары тяжелых копыт за спиной.

Уже через несколько минут кавалькада Темных достигла выросшего будто из ниоткуда белоствольного леса с темной, практически черной, листвой. Животные неслись так быстро, а стволы росли настолько близко друг к другу, что Эни зажмурилась от страха, ожидая неминуемого столкновения. Но никто никуда не врезался и в лепешку не превратился. Храханы с невероятной точностью огибали бесчисленные препятствия.

— А вот и дворэц Шахронда, — заставляя лиру вновь открыть глаза, почти пропел Шикоба.

Розовый замок в окружении леса, как на картине, что Эни видела на корабле. Конечно же, он был огромен. И даже красив. Но после дворца Сандрилона казался не таким уж примечательным. Не столь изящным.

— Хочэшь посмотрэть дворэц? Или сразу отправишъся к брату?

— К брату, — не раздумывая ответила лира.

— Как пожэлаешь.

Дернув поводьями, Шикоба направил храхана в обход замка. Когда они скакали вдоль стен, Энира с любопытством отметила их странный цвет. То, что вначале ей показалось розовым камнем, оказалось вовсе не розовым. Замок переливался. Под прямыми лучами Илара он цветом становился похож на разбавленный брусничный кисель. А вот стоило свету уступить место тени, как на стенах разливалась обсидиановая тьма. Однако Энира не стала спрашивать про такую необычную метаморфозу. Все ее мысли заполнились Селиром.

Черный ровный камень вдруг сверкнул полупрозрачной гладью. Шикоба затормозил храхана. Только тогда Эни разглядела стеклянную затемненную башню. Гир спрыгнул с тяжело дышащего зверя, подошел к стеклу и прочертил пару пасов руками в воздухе. Источник лиры кольнула неприятная магия. Чистая фархарская магия. Сгорая от нетерпения скорой встречи с братом, она всё же поставила мысленную галочку, что в этот раз никакого, даже легкого налета родства от его волшбы не пришло.

Темное стекло подернулось рябью. Пара секунд, и мелкие волны успокоились, явив взору прямоугольный проход, ведущий на спиральную лестницу. Шикоба вернулся обратно к храхану, взял Эниру, как кота, на руки, и быстро взбежал наверх башни, распахнув тяжелую высоченную дверь. Они оказались в очень светлом круглом помещении, похожем на лабораторию. Стен здесь не было — лишь стекло. Столы, стоявшие по краям, были завалены колбами, ретортами, шкатулками, травами, коробками, украшениями, бумагами, перьями и кучей других известных и не очень Энире предметов. Но обстановка лишь легким мазком коснулась ее сознания. Лира забыла обо всем на свете, стоило посмотреть в центр комнаты, где на каменному полу, в центре горящего круга, сидел молодой темноволосый мужчина с закрытыми глазами. Она не видела его уже семь лет, но сомнений не было. Селир! Брат!

От волнения Энира не могла вымолвить ни слова. Она, словно завороженная, начала медленно выкарабкиваться из рук гира. Он не стал ее удерживать, услужливо спустив на пол и погасив барьер, что отделял от брата. Как только жар пламени исчез, Селир непонимающе открыл глаза. Что-то осознать Эни ему не позволила, больно врезавшись и чуть не придушив в своих объятьях. Лир Бэр рефлекторно обнял в ответ, не понимая, кого обнимает (по размерам — человек, уже хорошо). Однако, когда Эни отстранилась, чтобы посмотреть в сильно изменившееся, но всё равно такое родное лицо, в его голубых глазах расцвел неописуемой силы ужас.

— Селир, — заливаясь слезами и одновременно светясь улыбкой, выдохнула лира, начав целовать щеки брата и периодически вновь его крепко обнимая.

Потрясенный, он даже не сопротивлялся, позволяя делать с собой всё, на что хватало эмоций сестры. Но как только первый шок прошел, Селир отстранил ее, обхватив руками за лицо.

— Эни, что ты здесь делаешь? — строго спросил он, безуспешно пытаясь спрятать в голосе страх.

Не дожидаясь ответа, брат перевел взгляд за спину Эниры. Его и без того бледное лицо стало еще бледнее, а брови решительно сошлись на переносице.

— Кардаш… — негромко ругнулся он, прижимая к себе сестру.

— Я так боялась, что они и тебя убили… — начала было Светлая, но ее быстро перебил Селир.

— Эни, слушай внимательно, — едва различимо заговорил он на квихельском языке. — Темный бредит Силой Скипетра. Он сделает всё, чтобы заставить тебя его активировать. Этого допустить нельзя. Возможно, они попытаются использовать меня…

Энира резко отстранилась, посмотрев в глаза брату.

— Ничто. Слышишь меня? — уверенно продолжил он, вколачивая эту мысль ей в голову жестким взглядом. — Ничто, не должно тебя сломить. Даже если меня будут пытать. Даже если убьют.

— Селир… — слезы новой волной хлынули по щекам лиры.

Она готова была сама терпеть пытки, но пытки брата!..

— Эни, ты меня поняла? — всё также тихо, но добавляя всё больше твердости в голос, давил ее маг.

Не в силах ничего ответить, Энира лишь кивнула, поддавшись нервным рыданиям. Селир тут же ее крепко обнял, начав успокаивающе гладить по спине.

— Всё будет хорошо. Ты молодчина, Эни, еще долго продержалась, — тихо приговаривал он. — Я не хотел тебя здесь видеть, но я рад тебе, родная… Ты посмотри, как скалится. Шакал. Зря ты так мне обрадовалась… Нет, не оборачивайся. Как ты попалась им, Эни?

Лира ничего не успела ответить. Дверь вновь открылась, привлекая внимание всех присутствующих в лабораторном куполе. Еще один Темный, но какой-то очень уж маленький. В нем было всего метра три роста. В сравнении с Шикобой, он и вовсе казался коротышкой, доставая ему до груди.

Оказавшись в комнате, фарх глянул на гира, что-то спокойно ему сказав. А после посмотрел в погасший круг, где сидели, державшись друг за друга, двое лиров из рода Бэр. И в ту же секунду, как его взгляд остановился на светловолосой девушке, в серебряных глазах отразился ужас неменьший, чем пару минут назад в глазах Селира.

Коротыш что-то быстро затараторил на фархарском, обращаясь к гиру.

— Это Харгот, — негромко пояснил брат, пока Темные беседовали. — Только благодаря ему, я всё еще жив. Он тоже не хотел, чтобы ты сюда попала.

— Я слышала о Харготе. Он поможет нам? — также стараясь не повышать голос, Энира обернулась на Селира и вытерла сырость под носом.

— Ох, Эни. Нам уже вряд ли кто-то сможет помочь, — безнадежно протянул маг, утирая ладонями слезы на щеках сестры.

— Нет. Тайхар сможет. Он нас вытащит отсюда…

Селир только хотел что-то спросить, но его прервал подошедший к кругу Харгот. Он сел на корточки, внимательно смотря в самую глубину глаз Светлой, а после с интересом начал рассматривать воздух вокруг ее головы (вероятно, ауру).

— Дай свою руку, Эныра, — протянул Темный к девушке ладонь.

Заручившись лестными отзывами от брата и Мелия об этом фархаре, Эни не раздумывая положила свою маленькую ручку на длинные пальцы. Харгот сощурил свои серебряные глаза, а затем и вовсе закрыл. Ничего не понимая, лира глянула на хмурящегося брата.

— Всё нормально. Не переживай, — шепча на квихельском языке, поспешил Селир успокоить сестру. — У Харгота есть редкая способность. Он видит потоки магии внутри каждого живого существа. Их природу, Силу и влияние в организме и извне.

Не совсем уловив смысл, Энира вновь перевела взгляд на фарха. Выражение его лица ей не понравилось. Еще больше не понравилось вдруг повеявшая от него тревога вперемешку с благоговейным трепетом.

— Храш наргумэт, Харгот? — недовольно спросил Шикоба, так что все присутствующие вздрогнули.

Не оборачиваясь на гира, главный ученый начал быстро что-то объяснять, рассматривая Эниру с некой толикой опаски. Что такого он рассмотрел в таинственных магических потоках, оставалось лишь гадать. Но слова его Шикобе не понравились.

— Идем, моя сахжар, — мягко обратился он к Светлой (Селир тут же напрягся). — Харгот говорыт, тэбе нужно отдохнуть.

— Лучшэ оставыть ее здэсь, — вмешался ученый. — Я ввэду ее в поток Сайхуры. Тогда силы вэрнутся к нэй всего за пару часов.

Повисла пауза, во время которой Шикоба размышлял. Но, очевидно, посчитав идею неплохой, согласился.

— Хорошо, — на геллийском произнес он, а затем добавил на фархарском: — Хурманщэ рахтэрк ширмаз вирэнхэ.

— Ахъяр. Сэлир, отправляйся к сэбе.

— Харгот…

— Нэ спорь, — с нажимом настоял Темный. — С твоей сэстрой нычэго нэ случится.

Энира видела, как на худых скулах брата прокатился жесткий желвак. Однако он ничего не стал говорить. Поцеловав сестру в лоб, маг молча встал и пошел к невысокому черному кубу, возле стены-окна. Подойдя, он дотронулся до него. На темной поверхности выскочила маленькая золотистая ручка. Прикоснувшись к ней, брат растворился в воздухе. Глаза Эниры испуганно округлились. Заметив это, Шикоба рассмеялся. Лира метнула на него злой взгляд, не найдя в произошедшем и капли смеха.

— Твой брат в порядкэ, Эныра. В этом нэбольшом ящыке, находится очэнъ большая комфортабэльная комната. Повэрь, ему там очэнь дажэ удобно.

Чары расширения. Энира видела такое на квихельских кораблях, построенных грагелями. Однако она не думала, что кто-то догадается запихнуть комнату в коробку.

— Ты устала, — продолжил вещать гир. — Харгот поможэт тэбе восстановить сылы. И черэз пару часов я вэрнусь. Нам надо будэт с тобой сэръезно поговорыть, Эныра.

— Хорошо, — всё еще плохо осознавая происходящее, заторможено ответила лира.

Как только гир покинул лабораторный купол, захлопнув дверь внизу башни, Харгот возмущенно спросил:

— Как ты могла отдать камэнь Силы? Что ты за чэловэк такой? Тэбя похытыли, а ты и рада старатъся для своих похитителэй, отдавая им всё, что оны попросят?

Энира была обескуражена такой отповеди. Но, по сути, Темный-то был прав.

— Я не знала, что активируя Источник Жизни, добуду камень Силы, — попыталась она защититься слабым оправданием.

— То есть тэбя нэ насторожило, что убийцы иллыров так отчаянно пытаются попасть в ых город?

— Шикоба сказал… — начала мямлить Эни.

— Шикобэ нэльзя вэрить, глупое ты дитя! Он высший филморфат! — сбил лиру волной злобы Харгот. — Он нэ просто воспринэмает эмоции, он способэн подмэнять свои и чужие чувства! Ты сама филморфат. Как ты могла этого нэ понять?

«Так вот в чем дело!», — словно удар молнии, сразило Эниру понимание. Но как она могла об этом догадаться? Мелий практически ничего не рассказал ей про эту способность. До сегодняшнего дня Эни вообще думала, что филморфатами могут быть только иллиры.

— Ты помогла ему достать самую главную часть Скипэтра, — не дожидаясь ответа, продолжил ученый. — И тепэрь он дажэ нэ будэт пытаться искать послэднюю часть.

Под ложечкой неприятно засосало.

— А разве возможно активировать Скипетр, если он не собран? — содрогнулась от одной только этой мысли Энира.

— Нэ знаю, — мрачно покачал головой Харгот. — Надэюсь, что нэт. Но это всё равно его нэ остановит. Черэз нэсколько часов он вернется и будэт заставлять тэбя активировать Скипэтр.

И что ей делать? Серьезный разговор наверняка будет заключаться именно в этом. Если Шикоба прикажет Светлой активировать артефакт, как она будет выкручиваться?

— Оркус, помоги… — в ужасе выдохнула лира.

— Оркус тэбе нэ поможет, дитя. Надэжда толъко на потомка марлогронтов. Но и он нэ успеет…

— Тайхар жив? — перебила Энира Темного, чувствуя, как сердце подпрыгнуло к горлу.

— А ты думаешь, чэловэк, убивший восэмьсот фархаров и сравнявший город с зэмлей, мог умэреть? Конэчно, он жив. И, скорее всэго, уже направляется сюда. Во всяком случае, я предоставил ему всэ нэобходимые для этого условия. Надэюсь, он нэ так глуп, как ты, и сумэет восполъзоватъся моей помощью.

С души свалился камень размером с гору. Перед глазами сразу поплыло, грозя накрыть Эниру волной беспамятства. Она рвано выдохнула, готовая вот-вот разрыдаться от облегчения. Лира пропустила мимо ушей информацию, что Харгот как-то помог Тайхару, и что султан уже, возможно, направляется в Шахронд. Главное, он жив.

— Ты рано радуешься, — грубо поднял голову Эни Темный, двумя пальцами надавив ей на подбородок. — Шикоба будэт использовать все рычаги давлэния на тэбя. Он…

— Я не сдамся, Харгот, — вновь уверенно оборвала лира фарха, чувствуя невероятный душевный подъем, узнав, что Тайхар жив. — Он не заставит меня активировать Скипетр.

— Ты уверэна? — с сомнением спросил ученый. — Даже если он убъет Сэлира?

Предательская дрожь пробила тело Светлой.

— Он не сделает этого, — едва слышно прошептала Энира.

— Сдэлает. Он сдэлает всё, чтобы активировать Скипэтр.

— Шикоба говорит, что я его сахжар, а он мой марлогронт. Говорит, что после того, как очистит Эву, я буду рядом с ним, и он не сделает ничего, что меня бы расстрои… — начав за здравие, Энира закончила за упокой, смотря, как с каждым новым словом лицо Харгота вытягивается всё больше.

— Святой Армосантор! — пораженно воскликнул Темный. — И ты повэрила? Ты, которая уже повстрэчала предначэртанного тэбэ провидэнием марлогронта? В тэбе его магия! Значит, мэжду вами происходыл обмэн! И ты послэ этого купылась на брэдни Шикобы?

Несмотря на очевидную правоту слов Темного и его вполне обоснованное возмущение, Эни обиженно возразила:

— Я не знала, что Шикоба филморфат. Меня никто не предупредил, что такие способности вообще встречаются среди фархаров. Каждую его фразу я пропускала через себя и свою филморфатскую сущность, пытаясь отыскать в них ложь. Но он был кристально честен! Откуда мне знать, что филморфата можно обмануть? Шикоба даже магию демонстрировал. В ней я видела что-то знакомое… А как проявляется магия марлогронтов, мне достоверно неизвестно. Сначала я думала, что Тайхар обладатель Силы Хозяев Эвы, но когда Шикоба явил воплощение своей, я засомневалась…

Энира замолчала под осуждающее мотание из стороны в сторону головы Харгота.

— Вэрно. Шикоба очэнъ рэдкий маг. В его Источникэ концэнтрируется магия всэх: фархаров, лайтов, каптов, грагэлэй, марлогронтов и иллыров. Оттого ты могла ощутить родство. Но он нэ марлогронт и, конэчно жэ, нэ иллир. Шикоба сильнэйший из фархаров, его магия усиливается дополнительными способностями. Однако они нэ так уж и вэлики. Если сравнивать Силу прэдназначэнного тебэ марлогронта и эту жэ часть магии Шикобы, то Шикоба бесконэчно слаб.

— Но Тайхару всё равно его не одолеть? — больше не спросила, а утвердила Эни.

— Имэнно, — скривился Харгот. — Чтобы одолэть Шикобу, нужен Скипэтр. Но Скипэтр у нас. И у людэй нэ будэт ни одного шанса, если мы его активируем.

Энира знала это, но услышать подобные слова из уст Темного, оказалось довольно жутко.

— Шикоба говорил, что желает очистить Эву. Убрать Пустыню с Материка… — и вновь Светлая не договорила под потяжелевшим стальным взглядом.

— Он жэлает лышь власти, равной власти марлогронтов, — отчеканил ученый. — Мэчтает стать Хозяином Эвы. И ты ему нужна только потому, что у Хозяина должэн быть свой иллир. Во всяком случае, Шикоба так считает. Он убъет взрослых всэх рас, оставив лышь дэтей, чтобы внушить им мысль, будто фархары едынствэнные, кто всегда правил Эвой. И никакую Пустыню убырать он нэ собирается. Это нэвозможно.

Слова Шикобы с самого начала казались Энире фантастическими. Теперь же всё встало на свои места. То, что сказал Харгот, больше походило на правду. Гир фархаров хотел умыть кровью Эву, чтобы стать владыкой мира. И Эни приблизила его к этой чудовищной мечте. Понимая весь ужас содеянного, она бессильно уткнулась в ладони, не представляя, как это можно исправить.

— Почэму ты так мэдленно развиваешъся, дитя? — отвлек ее от мыслей недовольный голос Темного. — У тэбя такой высокий потенциал. А умэешь ты всэго нычэго.

— Я не знала, что обладаю магией. Женщины у людей не способны колдовать, — лире хотелось рассердиться, но она чувствовала вину и стыд, оттого слова ее звучали как оправдание: — Я родилась в семье магов, но даже они не думали, что во мне есть хоть что-то, кроме истинного видиния.

Серебряные глаза напротив округлились, а следом пришло ощущение чужого изумления и злости.

— То есть ты могла перэходить на магическое зрэние и нэ догадалась, что это главный признак магичэской Силы? — уточнил ученый.

— Мне никто не подсказал и не учил… — едва слышно выдавила из себя Энира, понимая, насколько всё это выглядит глупо и неубедительно.

— Человэка с магией марлогронта тоже ныкто нэ учил. А ему навэрняка было гораздо тяжэлей научитъся управлять своей магией. И если бы ты старалась, дэвочка, то могла бы быть ужэ на одном уровнэ с ным. Ибо вы сыльны одинаково.

— Нет, этого не может быть. С Силой Тайхара ни один человеческий маг не сравнится, — не поверила лира.

— Это правда, — согласился Харгот. — Ни один чэловэчэский маг дэйствительно нэ сравнится. А вот ты — другое дэло. Как ты думаешь избыралысь истинные пары марлогронт — иллыр?

— По Силе? — догадалась Эни, однако всё еще не верила, зная магическую мощь Берхана. — Но… У Тайхара, верно, просто не было других вариантов. Поэтому его суть марлогронта энергетически зациклилась на моей. Но Силы наши не равны.

— Нэт, они абсолютно равноцэнны, — отрезал Темный. — Просто ты нэ развиваешъся, а он развивается.

Энира ничего не ответила. Да и что тут ответишь? Она молча наблюдала, как хмурый Харгот поднимается. Он подошел к одному из многочисленных столов, заваленных всякой всячиной. Смотря на худую спину Темного, укрытую золотистым газовым коротким плащом, похожим на пелерину, Светлая размышляла над всем сказанным. Разве может кто-то сравниться с Тайхаром? А тем более она? Неожиданно в памяти всплыли слова Мелия, что Энира является самым могущественным из Четырех Сынов, ведь имеет власть над самым сильным из Сынов, над Сыном Спящих. Тогда она не так интерпретировала его слова. Подумав, лира всё равно отмела эту идею. Даже если бы ей удалось достичь тех же магических высот, что и Тайхару, фархаров она бы не одолела. Магией исцеления вряд ли кого-то победишь. А если брать во внимание способность иллиров к эмоциональному влиянию, то в прошлый раз им это несильно помогло.

— И вообщэ, о чем вы толъко думали, трэзвоня на каждом углу, что ты на югэ Матэрика? — не оборачиваясь, вдруг возмутился Харгот, продолжая что-то яростно толочь в маленькой ступке. — Точнэе, о чем думал этот Тайхар? Это жэ его идэя, вэрно? До этого, ты очэнъ дажэ успэшно бэгала от нас. Нэужели он настолько самонадэян?

Прежде чем ответить, Энира, чувствуя себя разбитой и несчастной, измученно потерла лоб, где-то глубоко внутри себя виня именно Берхана в своем пленение.

— Ему нужен был какой-то артефакт, чтобы преодолеть Границу. Он увидел его у одного из ваших при очередном набеге на его земли. Тайхар считал, что если фархары узнают обо мне, то придут с этим артефактом к нему…

— Ашмарах тырмал!.. — злобно рыкнул Харгот, стукнув ступкой о стол, так что Энира испуганно замолчала. — Я и так перэдал бы ему этот артэфакт, когда ему можно бы было бэзопасно попасть в Шахронд и забрать части Скипэтра. Чэм вы толъко думаете, люди?

Темный громко стучал баночками, ссыпая в небольшую пиалу какие-то порошки. Залив их зеленой жижей, он резко развернулся и подошел к выжженному на полу кругу, яростно перемешивая содержимое. Зачерпнув дурно пахнущую кашицу, ученый протянул маленькую ложечку Энире, скомандовав:

— Ешъ.

Лира недоверчиво поразглядывала отвратительное на вид месиво. Злой взгляд разгневанного Харгота смелости не придавал, но она всё же заставила себя проглотить неприятную слизь, оказавшуюся абсолютно безвкусной.

— Почему ты так рьяно помогаешь нам? Людям? — осторожно поинтересовалась Энира, пока Темный выписывал по кругу незнакомые символы, водя пальцем в воздухе, в то время как на полу волшебным образом рисовались синие закорючки.

Харгот продолжал сосредоточенно расчерчивать магией камень, так что лира подумала, что он и вовсе не собирается ей отвечать. Но как только ученый закончил свое, очевидно, очень важное действо, лабораторный купол огласил его низкий голос:

— Я нэ жэлаю жить в мирэ, который хочэт построить Шикоба, — сел он напротив Светлой, поджав под себя босые длинные ноги в гладких серебряных шальварах. — Мы нэ достойны стать Хозяевами Эвы. Мы нэ марлогронты. В нас слышком много чувств. Плохих чувств. Марлогронты жили с позыции рациональности. А фархаров очэнъ часто ослэпляют эмоции. Мы унычтожили иллыров. Этому нэт прощения. За это нужно наказывать. Нам повэзло, что Хозяева канули в лэту.

— И ты не боишься идти против Шикобы? А если он узнает?

Харгот равнодушно пожал плечами.

— Нэт. Нэ боюсь. Послэ смэрти иллыров, я понял, что боятъся мнэ болъшэ нэчего. Моя душа умэрла вмэсте с ными, — ни один мускул на его лице не дрогнул, словно душа его и впрямь умерла. — А тепэрь закрой глаза, Эныра. Я введу тэбя в поток Сайхуры. Ты почувствуешъ мощный прыток энэргии. Нэ пугайся. Тэбе понадобятся силы. Нэ извэстно, что уготовил тэбе Шикоба, дабы заполучить магию иллыров.

Энира послушно закрыла глаза. Томительные минуты ничего не происходило. Неожиданно спину обдало холодом, начавшим медленно расползаться по плечам, рукам, ногам, шее и голове. Когда появилось ощущение ледяного кокона, тело наполнилось необъяснимой радостью. Она всё росла и росла, грозя разорвать Эни на миллион веселых кусочков. Не сдержавшись, Светлая рассмеялась.

— Нэ поддавайся, — спокойно, но всё же громко, чтобы перекричать смех, скомандовал Харгот. — Концэнтрируй в сэбе энергию, а нэ выплескивай ее.

Энира попыталась сконцентрироваться, вот только она просто лопалась от переизбытка непостижимого куража.

— Не могу, — хохотала лира так, что из глаз лились слезы.

— Ты можэшь, — уверенно надавил ученый. — Будь достойна Силы зациклэнного на тэбе марлогронта.

Эти слова веселья поубавили. В голове всплыло изуродованное лицо Тайхара. Продолжая хихикать, Энира начала концентрироваться сначала на его образе, чувствуя, как безудержная сила радости превращается в тугой мощный шар, где-то в районе груди. Момент, и магический Источник будто втянул в себя эту прорву энергии, вырывая из лиры рваный выдох. Как только это произошло, вся пьянящая радость бесследно исчезла. Сила наполняла, растворяясь в Источнике.

— Достаточно, — вырвал Эниру из безбрежного океана энергий гулкий голос Харгота.

Чувствуя себя невероятно наполненной и спокойной, лира открыла глаза. Сидевший напротив ученый задумчиво ее разглядывал. Казалось, он хотел или что-то спросить, или сказать. Переглядывания продолжались несколько минут, но он так ничего и не произнес.

— Скоро придет Шикоба, — начал стирать с пола символы Харгот. — Готовъся. Он нэ должэн тэбя сломить.