Бюро Вечных Услуг

Иван Быков

«Бюро Вечных Услуг» – вторая часть оригинального триптиха, продолжение романа «Унаги с маком». Читатель вновь проведет насыщенную неделю с Нестором и его семьей, посидит с главным героем в «Варяке» за кружкой пива, выпьет изысканного вина в «Доме Диониса», посетит чужие сны, станет свидетелем коварных измен и кровавых баталий. Миры Трилоки, в стремлении сохранить гармонию, противостоят глупости, меркантильности, ограниченности власть имущих. Сможет ли простой учитель истории в очередной раз спасти мир? Роман представляет собой активную зарядку для пытливого разума и рассчитан на подготовленного читателя старше 18 лет.

7

Кир уже собирался уходить: он складировал на деревянной столешнице мятые купюры, готовясь к окончательному расчету с Тамарой. Поэтому «по последней» выпили быстро, сосредоточенно. Вернее, выпил Кир. Нестор решил не торопиться.

— Салфетку спрячь, — сказал Кир, аккуратно сдвинув наследие Семена Немировича Волха в сторону своего собеседника.

— Я же Вам принес, как память, как сувенир. Может, в Раджасе есть специальное место для таких вещей, — попытался возразить Нестор.

— Музей подарков? Как в передаче «Поле чудес»? — Кир весело рассмеялся. — Нет такого музея. Есть оружейный склад. И этому артефакту именно там и место.

Нестор вспомнил, какую роль сыграли несколько таких салфеток в битве при Иггдрасиле и согласился:

— Тем более. Я же потерять могу, выкинуть случайно, использовать просто — как салфетку. Или сработает случайно, навредит кому-то. Зачем мне такая ответственность?

— Считай, что сдал в арсенал и снова получил для оперативного владения. Под роспись! — по возможности строго сказал Наставник и Нестор послушно вернул салфетку в карман планшетки. — Кстати, сегодня в моем кабинете получишь и другие полезные вещи. Инструктаж пройдешь. Тебе предстоят напряженные будни.

Нестор ощутил, что беспокойство настойчиво просится в гости, — знал он эти «полезные вещи» и «напряженные будни». Но Наставник снова рассмеялся, чем отвлек от тревожных мыслей.

— Обожаю филологов! — Кир хлопнул себя по бедрам. — Глянь, что выцарапали. Точно такое же творчество видел в аудитории филфака, на задней парте. Даже почерк похож.

Нестор взглянул на столешницу. На том месте, где только что лежала салфетка Волха, под треснутым лаком покрытия было даже не выцарапано, а как будто выдавлено дугой прибора для выжигания:

«Холодно и зябко

Маленькой макаке.

Прилипают каки

К волосатой сраке».

И рядом с этой нравоучительной притчей была нарисована жалостливая обезьянья рожица — мохнатая, с сосульками на оттопыренных мочках.

— Заметили, какая чудная аллитерация? — восторгался Кир.

— Нет, — честно признался Нестор.

— Ну, как же! Такое чуткое чередование звуков «Л» и «К»! — Кир проиллюстрировал свои слова, несколько раз ткнув розовым пальцем в выжженную надпись. — Даже если слов не знаешь — проникнешься определенным чувством.

— Каким чувством? — терпеливо спросил Нестор.

— Вот все время забываю, что Вы не филолог! — спохватился Кир.

— Я историк, — напомнил Нестор, — но тоже интеллигентный человек.

— Конечно-конечно, — согласно закивал Кир. — Без сомнения! Но труды Потебни не читали? Александра Афанасьевича? Его записки о народности языка, о его поэтике, о связи слова и мысли?

Нестор честно признался, что не читал, но пообещал восполнить этот пробел.

— Обязательно восполните! — распорядился Кир. — Вам как историку просто необходимо иногда уходить от скучных дат, фактов и событий и стараться взглянуть на исторические процессы шире — через анализ первоосновы. А что является первоосновой любой исторической активности? — лукаво спросил Наставник.

— Что? — так же лукаво подыграл Нестор.

— Конечно же, язык! — радостно заявил Кир. — Язык, речь — первооснова любого проявления народной духовности, культуры. И стало быть, именно язык лежит в самом основании всех исторических процессов.

— Я бы поспорил, — с сомнением возразил Нестор.

— И даже не смейте! — Кир шлепнул ладонью по облупленному лаку столешницы. — Это я Вам как Наставник говорю!

— Так что там со звуками? — примирительно напомнил Нестор.

— Звук «Л» случает, льнет, прилипает, ласкает, намекает на близость. И звук «К» кроит на куски, дает ощущение конечности и контакта.

— Это куски каках льнут? Контактируют, так сказать, со сракой? — уточнил Нестор.

— Как-то так, — кивнул Кир.

— Бред какой-то, — пожал плечами Нестор. — Обычные звуки. Никуда не льнут, ничего не кроят. Пока в слова не лягут. Этим, что ли, филологи занимаются?

— И этим в частности, — подтвердил Наставник.

— Сплошные допущения и выдумки, — пренебрежительно заметил Нестор. — История — наука конкретная.

— Да, уж! Конкретнее не бывает, — усмехнулся Кир. — Думаю, допущений и выдумок в исторических науках не меньше. Кроме того, тебе нужно раздвигать границы мышления, подходить к вопросам с более абстрактных позиций.

— Зачем? — решил уточнить Нестор.

— По зову службы, по роду дела, — пояснил Наставник. — Чтобы найти общий язык со своей будущей напарницей. Не помешало бы тебе кое-что узнать о воплощениях мира Саттва в иллюзорном мире Взвеси.

— Я весь во внимании, — Нестор мимикой показал, как он теперь деловит и сосредоточен.

— Вечером, все вечером. В Конторе, — Наставник решительно встал из-за стола; его слегка качнуло. — Ноги засидел, — поморщился он.

Нестор допивал пиво, уже выдохшееся, нагретое теплом ладони до комнатной температуры, и наблюдал, как Кир рассчитывается у стойки, прощается с Тамарой и направляется к выходу. Скоро маятник широкой Кировой спины скрылся за дверью. А Нестор все сидел, упиваясь шумным спокойствием «Варяка», этим ровным умиротворением пивной, и думал. Думал о многом — о конкретном и абстрактном. Абстрактные свои мысли Нестор не доверил бы записать даже самому умелому филологу. А конкретная мысль была одна — повторить ли «Баварское»?