Свиной бульон

Иван Сергеев (2024)

Дорогой друг, судя по всему, у тебя в руках «Свиной бульон». «Скорей всего эту книгу никто читать не будет» — мы отталкивались именно от этого тезиса. Поэтому мы не сильно запаривались над содержимым. Мы вообще не думали, что эта книга выйдет в свет. Но она вышла, а нас уже нет. Ничего нет. Эпоха лайков поглотила и сварила всех. Переварила. Остался один бульон. Как памятник эпохе убер-деградации.

19. Картон Иванович

Картон Иванович после окончания магистратуры непрерывно работал более двадцати лет. Состоял в профсоюзе. Перфекционист католик. Гулял с собачкой, убирал за ней дерьмо в бумажный пакет. Ездил на троллейбусе, используя годовой проездной абонемент. Носил очки. Стирал вручную носки, а также носки своей жены. Также он откладывал деньги в частный пенсионный фонд, чтобы его будущая пенсия была достойной. Утром делал зарядку. По воскресеньем иногда ходил в церковь. Собирал в свободное время пазлы, которые его жена выбрасывала через некоторое время. Картон был редактором муниципальной газеты. В отделе литературного обозрения. Работал с текстами. Посещал корпоративы, но не пил и не задерживался. Везде был расчетлив и чрезмерно мнителен. Избегал общения. Картон во всем слушался свою жену Изольду. Она ему со всеми изменяла, но рассказ не об этом. Жили они в квартире, оставшейся от бабушки Картона. Однокомнатная квартира, переделанная в двухкомнатную при помощи медицинского гипса.

В один прекрасный момент Изольда захотела автомобиль. Так как она работала мастером по маникюру неофициально, она не могла оформить кредит. Картон же, наоборот, работал согласно трудовому кодексу, получал белую зарплату и имел трудовой стаж в чокнутой газетенке.

— Картон, милый, давай купим мне машину? Хочу маленький «Пежо» красного цвета.

— Изольда, но мы не можем себе этого позволить, ведь мы откладываем. В этом году мы планировали отдыхать на Беломорканале.

— Картон, ну возьми ты, наконец, кредит.

— Ты что, кредит — это кабала. Аферисты могут быть, мошенники. Миллионные проценты. Только идиоты соглашаются на это. Я не говорю о мнении нашего пастора Георгия относительно ссуд, который крайне против всего этого.

— Милый, у нас кредитная рыночная система, это не дикий запад, все прозрачно. Тебе установят приложение и там все будет видно. График платежей, проценты и прочее. Ну все же берут. Вся жизнь идет в рассрочку. От зарплаты до зарплаты.

Изольда, конечно, убедила Картона в необходимости взять кредит на покупку авто. Она долго продавливала его, указывала на его старое мышление и неверные стереотипы.

Картон запросил необходимые документы в бухгалтерии, подал заявку. Пока ожидал решение по заявке, читал статьи в Википедии о займах, кредитах и облигациях. Заявка была одобрена, деньги перечислены на зарплатную карту. Изольда сразу же попросила их снять. Она наврала ему, сказав, что с подругой подобрала пару вариантов и поедет их смотреть. Картон не мог поехать вместе с ней, так как у него была редколлегия по вопросу выпуска очерка Иннокентия Пузыряева о рассказе «Ландух».

На самом деле Изольда взяла половину денег себе, а оставшуюся повезла отдавать любовнику Ашоту за его убитый «Пежо». Но машина была на ходу, и Картону она понравилась, поскольку он совсем не разбирался в техническом состоянии автомобиля.

Через некоторое время, накануне платежа по кредиту, Картон решил проверить банковское приложение на своем смартфоне. Приложение действительно было удобным и многофункциональным.

Приложение банка показывало остаток задолженности — 8 000 $. Ежемесячный платеж не менее 300 $. Платеж включал все требуемые проценты и комиссии. Платеж требовалось внести до завтра, то есть до четверга. Картон перевел с карты на ссудный счет 300 $. Пришло уведомление о том, что кредитный счет зачисляется в течении 48 часов. «И вправду все очень информативно», — сказал Картон и спокойно лег спать.

Весь следующий день Картон судорожно обновлял приложение. Задолженность по-прежнему указывалась как «8 000». Картон тихо произнес: «О, Святые Иоанн Фишер и Фома Мор, что происходит?». Вечером перед сном он снова решил проверить. Картон запустил приложение, и у него подкосились ноги. Задолженность составляла — 8200!

— Изольда! Изольда! — упав на пол, завопил Картон.

— Что случилось?

— Долг увеличился, они хотят убить нас! Я клянусь, я вчера оплатил.

— Позвони на горячую линию, возможно, просто ошибка. Не волнуйся ты так Картончик. Ты пока дозванивайся, а мы с девчонками сходим в ресторан. Хорошо, дорогой?

— Да, конечно, сейчас приму баралгин и всё выясню.

Изольда оросила себя духами, взяла ключи от машины и покинула квартиру. Вы, наверное, догадались, что поехала она не в ресторан.

Картон сел на табуретку и дозвонился на линию банка.

— Девушка у меня задолженность увеличилась, а я платил.

— Хорошо, оставайтесь на линии, мы проверим информацию, — ответила оператор линии, — Спасибо за ожидание, все верно вы оплатили, в настоящее время сервер испытывает перебои, поэтому рекомендуем дополнить счет на несколько долларов, тем самым погасив задолженность любой суммой и снова проверить через час.

Картон перевел еще 50 $. Затем, отсчитав ровно час, запустил приложение. Оно долго загружалось. Затем бах! Долг — 8240. «Господи!», — заорал Картон. «Я знал, что нельзя этого делать, Господи, я чувствовал, что нельзя его брать. Это происки Сатаны!». Ходя по комнате из угла в угол, он рыдал, прикрывая руками лицо. В какой-то момент на пути появилась их маленькая собачка. Он снова взвыл к небесам, но более грубо и свирепо: «Господи, как это понимать?!!» После чего, увидев собачку со всей дури пнул ее пыром ноги. Бедняжка, со диким визгом, ударилась об стену и упала. Картон продолжил ходить из угла в угол. С собачкой все было в порядке, она спряталась под столом, чуть оскалившись. Картон снова позвонил на горячую линию и рыдая проорал:

— Девушка! Что, мать вашу, происходит? Вы хотите меня доконать? Святой Иосиф и благодетели, видит Бог я не хотел брать у вас кредит, проклятые капиталисты!

— Картон Иванович, вынуждена предупредить, наш разговор записывается, а любое оскорбление нашего доброго имени является нарушением договора, а именно параграфа 3.2.5. За это предусмотрена денежная санкция. Платеж засчитывается в течении 48 часов. У вас есть еще ко мне вопросы, Картон Иванович?

— Чертова сучка! Да у меня есть вопрос, когда ты последний раз причащалась?

— Вы нарушили параграф. Вынуждена сообщить, Картон Иванович, о санкции — плюс 50 долларов к задолженности.

Тут же на телефон пришло пуш-уведомление: «Сумма задолженности увеличена на 50 долларов. Итого 8290 $».

— Ах ты дрянь такая! — как женщина заверещал Картон, истерично рыдая.

— Плюс 50 долларов к задолженности. — спокойно сообщила оператор, после чего пришло новое пуш—уведомление: «… Итого — 8340 $».

— Нет! Нееет! Блядь! Блядь! Фааак! Фаааааак! Фаааааааааак! — бросил телефон Картон на пол и стал кричать на него стоя на руках и коленях.

— Плюс 50 долларов к задолженности, итого 8 390 долларов. Тем самым, вы нарушили параграф 3.2.6. договора «о превышении лимита задолженности». Уведомляю о направлении к вам группы гарпунёров-коллекторов. — абсолютно спокойным тоном отрапортовала оператор.

Через несколько секунд в дверь громко постучались. Точней — били ногами, непрерывно.

— Кто это? — тревожно вскрикнул Картон.

— Это группа проблемной задолженности с банка! Немедленно откройте дверь!

— Да какая еще нахрен группа? Сейчас 23 часа 40 минут! Прекратите ломиться, я вызову полицию!

— Полиция куплена. Папаша, открывай дверь! Считаем до трех, после мы будем вынуждены применить гарпун и пожарный топор! Раз! Двааа. Триии!

После чего раздался оглушительный удар пожарным топором по двери. Уголок топора с красной линией пробил дверь насквозь. Собака под столом загавкала. Картон судорожно схватил телефон. Последовали следующие удары в дверь. Телефон выпал из рук, Картон поднял его и набрал «911».

— Давай, давай, соединяйте, черт побери!

После паузы в телефоне, вместо гудков, включился автоинформатор. Женский роботизированный голос холодно зачитал: «Ваша линия отключена в связи мгновенной блокировкой в рамках досудебного взыскания злостной задолженности, вы вправе прийти в отделение шерифа в дни приема должников, а именно первая среда следующего месяца с 7 до 8 часов, да хранит вас Бог».

— Неееет! Нет! Нет! Неееееет! — заорал Картон, — За что?! Нееет!

— Заткнись же ублюдок! — закричал сосед через стенку и стал колотить по трубе, — Я тебе завтра с утра ебальник набью!

Тем временем, удары топора прекратились. Коллекторы просунули гарпун в зияющее отверстие и стали раскурочивать им дыру. Когда дыра стала диаметром полметра, они просунули гарпун дальше, и стали аккуратно повреждать им вещи в прихожей. Они двигали гарпуном в разные стороны, разбивая зеркало, царапая стены, скидывая вещи с трюмо. А перед тем, как вытащить гарпун, коллектор несколько раз замахнулся им и вогнал острый крюк в стену, где висела картина.

— Господин! Господин, Картон Иванович, — прокричал один из коллекторов в дыру двери, — Вам уведомление о недопущении неисполнения кредитных обязательств, куда его положить?

Картон на корточках подошел в прихожую, вытирая слезы и смотря из-за стены на дверь. Коллектор просунул конверт на вытянутой руке.

— Бросьте сюда и уходите!

— Конечно сэр, мы и не собирались задерживаться, мы уважаем ваши конституционные права и поправку о неприкосновенности.

Они бросили конверт на пол через дыру и ушли. Картон открыл конверт. Текст начинался словами: «Мы благодарим Вас за доверие и рады сотрудничеству, спасибо, что выбрали наш банк…». Картон заклеил дыру в двери скотчем. Пошел в душ, выкрутил оба крана и стал рыдать в углу ванной. Изольда тоже принимала в это время душ только в другой квартире.