Глубокий Чёрный Космос

Игорь Барсуков

Экипаж частного корабля нанимается на доставку грузов по планетам сектора. Всего лишь снабжение археологических партий в теснинах, в которых они мотаются не первый год. Но Глубокий космос — это бездна пустоты между населёнными планетами. Поиск исторических ценностей, столкновение с конкурентами, разбор полётов в мирах, не отягощённых законами, или с чем-то более страшным и сокрушительным, притаившимся в темноте. Хотели приключений? Нет? Спокойного рейса? Кто их будет спрашивать…

© Игорь Барсуков, 2024

ISBN 978-5-0062-5602-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Альгени и Пенелопа

Давным-давно в звёздных теснинах под сенью туманных облаков жили-были два королевства: Агенон и Долида. Дружба между государствами привела к союзу, а союз к кровным узам. Альгени Агенонскому хватило одного взгляда на принцессу Пенелопу, чтобы уговорить отца, герцога Гвадианского, оставить его в столице Долиды Шательро. Два года он учился в лейб-академии и часто посещал королевский дворец. Никто не был против его внимания к Пенелопе, и благо Пенелопа тоже. Накануне совершеннолетия они поклялись в любви и обменялись анталетами, данными им при крещении.

На три года Альгени улетел служить на дальних рубежах. И всё время думал о невесте. По возвращению его встретила Пенелопа. Тут бы на свадьбе и закончить сказ, но судьба была не милостива.

Давно по окраинам Ойкумены бродили слухи о тёмном ужасе, чудовище размером с луну — Оскавиде, вырвавшемся из мрачных облаков и пожирающем всё живое на пути. До поры блеск двора и благоденствие в королевствах, сильный флот и недоверие к пыльным историям ослепили правителей, но время прозрения пришло.

Корабли беглецов садились на Агенон, заправлялись и уносились дальше. Никто не оставался, все твердили одно:

— Вы следующие.

Экспедиция с Альгени отправилась в глубины облаков. Их взгляду открылось ужасное зрелище. Зверь пожирал саму жизнь, он вытягивал души людей и животных, оставляя нетронутыми бренные оболочки. Мёртвые города, высохшие леса, пыльный воздух дышал смертью. Ни один флот разорённых миров не мог остановить Оскавида.

По воле неба Агенон имел святую реликвию: Молот Пероса, способный сокрушать не только корабли, но и планеты. Никогда Агенон не использовал Молот, сулящий гибель и невиданные разрушения, но против зверя у них боле ничего не было. Король Агенона открыл сокровищницу и извлёк Молот. Каково же было его удивление, когда вместо грозного оружия в руках оказалась подделка. След воров давно простыл, и тогда король Агенона обратился к своему брату, правителю Долиды, с просьбой о помощи в сложный час. Дать для защиты Месяц Афены — самое большое сокровище Долиды и единственное, что могло защитить от Молота. Месяц днём сиял на самом высоком шпиле дворца, сиречь маленькое солнце, а ночью горел на фоне звёздного неба, подобно бриллиантовой луне.

Но долидцы жили в стороне от опустошённых звёзд и мало верили слухам. Король Долиды отказал:

— Я могу отдать всю казну и флот, но не самое ценное сокровище.

Тогда на Долиду послом полетел Альгени, капитан гвардии Агенона. В присутствии Пенелопы и её отца он рассказал, с каким ужасом живут их граждане, рассказал и о мёртвых звёздах.

— Клянусь самым дорогим, — заявил он напоследок, — моей любовью к Пенелопе. Мы вернём Месяц, как только угроза отступит.

То, что не могла сделать ни лесть, ни деньги, сделала любовь. Альгени вместе с Месяцем под охраной совместного конвоя отправился к Агенону. Так сказали долидцы.

Эскадра встретилась с Оскавидом на полпути, и в ресницах багровых звёзд они сразились не на жизнь, а на смерть. Зверь привык идти до конца, но Альгени знал, что кроме них надежды у Агенона больше нет. Они не могли уничтожить Оскавида, но могли защищаться. Поймав зверя в силки Месяца Афены, они вместе ринулись в горнило пылающей звезды. Альгени не вернулся. Так сказали агенонцы.

Герцог Гвадианский прилетел узнать, что случилось с сыном. Король высокомерно заявил, что отправили конвой с Месяцем на борту. Герцог не поверил. Зато его величество задал герцогу вопрос:

— Не означает ли это, что и Месяц потерян?

Агенонский король ответил, что никто к ним не возвращался. Долидцы не поверили. С исчезновением сияющей луны с неба Шательро исчезло счастье с Долиды.

Год Агенон ожидал неумолимого зверя. Зверь не явился, прежде мёртвые планеты вновь зазеленели, а король Долиды потребовал Месяц назад. И даром что Оскавид так никогда и не посетил ни Агенон, ни Долиду, война опустошила два королевства. Братья-короли не смогли простить друг другу предательства, и тысячи воинов сложили головы на плахе зависти и обиды.

Пенелопа не смирилась с потерей Альгени. Выплакав последнюю слезу на берегу озера Верно, она обратилась в камень, чтобы ждать Альгени до скончания веков.

Лагорнион. Сборник сказаний сектора Фограж.

2 586 г. Лагорна, Сирречи.

Глава 1. Конец отпуска

Среди седых облаков наливалась белизной молочная река неба. После ночного ливня истощённые тучи спешили убраться от солнечных лучей. Разбежавшись в стороны напуганным стадом овец, облака вспыхивали розовыми лепестками пламени. Огонь, набирая силу, пожирал их, всё ярче сверкая апельсиновыми оттенками. Когда первый луч солнца пробежался по верхушкам городских крыш, облака выгорели до золотистого пепла и поплыли на запад.

Крепко сложенный молодой человек с неподатливой копной каштановых волос с высоты четвёртого этажа рассматривал проступающие в утреннем свете детали города. Позёвывая, он ёжился под прохладным ветерком на балконе, что не удивительно, ведь на нём из одежды были лишь трусы и футболка через плечо. Медленный взгляд скользил по вековым домам другой стороны улицы. Плоские стены пестрели тёмными щербинами, подоконники напротив всё больше наливались радостным солнечным светом. Резко отразившийся от окна солнечный зайчик заставил Майка отпрянуть и поморщиться. Окна на соседнем доме стали раскидывать веером радугу, Майк снова опёрся на балконные перила.

Спать хотелось неимоверно. Несколько минут назад часы подняли его на ноги противным звуком зуммера. Может, он и выключил бы будильник, не открывая глаз, но тот неожиданно стал ругаться голосом Стэнли. Выйдя из затенённой комнаты на балкон, Майк прослушал сообщение и теперь покачивал часами, раздумывая: сбросить ли их вниз? С одной стороны штука дорогая, с другой они рассчитаны на падение с высоты ста метров при трёхкратной перегрузке. Придётся идти вниз, и кто-нибудь обязательно украдёт. Обидно будет.

Майк с мрачным выражением лица натянул браслет на руку, чуть вздрогнув от прикосновения холодного металла. Точно кандалы защёлкнул. Нужно перезвонить Стэнли, но это означает конец короткого отпуска, первого за два года. А пока терпение у Стэнли не закончилось, у него было ещё несколько секунд.

Две тонких бледных с небольшими веснушками руки пробежались по его плечам и сомкнулись на груди. Лейра приникла к его спине. Тепло её тела окутало Майка, на миг защитив от прохладного бриза. Дремота вновь окутывала его. Завалиться бы в постель и не вставать ещё часов двенадцать.

— Что случилось? — Пробормотала она, поёжившись под тонким покрывалом, которым укутала себя и Майка.

— Командор вызывает. — Со вздохом произнёс он.

Лейра чуть сильней сжала обруч рук.

— Но у тебя же ещё две недели?

— Знаю. — Майк не мог скрыть разочарования в голосе.

— И что же? — У неё появились весёлые нотки. — Может что-то несложное. Связанное с кораблями. Разберёшься и обратно.

Майк хотел надеяться, но всеми чувствами ощущал, что это последнее утро с Лейрой. Может не разрушать её надежды? Но тогда придётся объясняться после.

— Вряд ли. Стэнли ради пустяка не вызовет.

— Но Майк, — она дёрнула его за плечо, заставив повернуться к ней лицом, — у тебя же середина отпуска. Он не может просто так отменить этот единственный жалкий месяц, которого мы столько времени ждали. Это… это не честно!

— Дела. — Пожал плечами Майк. — Наш бизнес в застое, и мы не можем упускать малейшую возможность подзаработать.

— Ничего себе в застое. — Всплеснула руками Лейра и свирепо запахнулась в пододеяльник. Теперь она была похожа на разгневанную принцессу. Майк механически принялся наматывать на указательный палец её коричневый локон. Но Лейра взмахом головы заставила волосы выскользнуть. — Вы полгода не сходили с обложек журналов, как самая преуспевающая молодая компания. И ты сам говорил, что деньги не самое важное.

Майк опять пожал плечами.

— Застой — есть застой. Мы три месяца не вылезали из доков.

— Ну, Майк! — Жалостливо протянула она. Но он одними глазами дал понять, что всё уже решено. Лейра ощетинилась и попробовала зайти с другой стороны: — Как он может помыкать тобой? Я же вижу, ты не хочешь этой поездки.

Майк усмехнулся, женщина впадает в ярость, а значит спорить бесполезно, но и потакать нельзя. Утро кончилось, а вместе с ним и отпуск, настаёт трудовой день. Он мягко отстранил Лейру и без слов прошёл в комнату. На сборы много времени не уйдёт. По-курсантски одевшись за пару минут, он двумя движениями выгреб шмотьё в сумку. Только когда он потянул за лямку сумки, Лейра опомнилась и, оставив одеяло на балконе, подбежала к нему.

— Как же так? — Быстро зашептала она, прижавшись всем телом. — Даже не попрощавшись. Я думала, у нас будет целый день перед отъездом. Ты же знаешь, как мало мы проводим время вместе. Ты исчезаешь на месяцы, чтобы появиться всего на несколько дней, а потом снова улетаешь. Без тебя так тяжело. Я ждала этого полгода и вымолила у начальницы отпуск, чтобы побыть вместе с тобой, а ты вновь улетаешь и неизвестно когда вернёшься. Через неделю начнётся фестиваль, я так радовалась, что мы на него попадём, Мирош обещал достать хорошие билеты…

У неё перехватило дыхание, и она подняла глаза полные слёз.

— Такая работа. — Нескладно выдавил из себя Майк. — Ты же знала, что у космонавтов трудно складывается личная жизнь. Но тогда ты сказала, что тебе всё равно.

— Время идёт, и мне не хватает тебя всё больше и больше. Неужели это никогда не кончится?

— Два-три года. — Твёрдо сказал Майк. — Больше я и сам не выдержу. Стэнли будет летать, пока способен держать штурвал, а я хочу заработать на нормальную жизнь. Если я сейчас этого не сделаю, то придётся всю жизнь влачить жалкое существование. Пилоту трудно найти место на земле. Это нужно и мне и тебе.

Последнее слово само сорвалось с языка. Румянец поддёрнул его щёки, но Лейра не стала переспрашивать. Она преодолела последние пять сантиметров, разделявшие их, и Майк медленно погрузился в мягкий и всепоглощающий поцелуй.

Из дома он выбежал через пять минут. Больше задерживаться не мог, иначе бы послал Стэнли куда подальше. Прикинув на ходу, сколько придётся ждать автобуса, он нащёлкал на часах вызов такси, и, когда полусонный голос диспетчера спросил его, подтвердил вызов. Чуть только он отпустил кнопку, как часы принялись слабо жужжать, и лёгкая волна вибрации прокатилась по руке. Нахмурившись, он поглядел на экран и разглядел всплывшее имя: Стэнли. Вздохнув и прокашлявшись, чтобы голос стал твёрже, он засунул наушник в ухо и нажал кнопку приёма.

— Майк! — Громогласно раздалось в ухе. — Что не отвечаешь?

— Семь утра, а у меня выходной. — Заметил Майк и ускорился.

— Ты же знаешь единственную причину, по которой я могу вызвать тебя. — Стэнли немного смягчился. — У нас намечается рейс. Так что чем скорее ты…

— Уже иду. — Перебил его Майк.

Его быстрое дыхание служило подтверждением. Стэнли на пару секунд затих.

— А ты попрощался с Леной… Лерой…

— С Лейрой. Да, а что?

— Отлично! А то бы тебе пришлось возвращаться. Мы вылетаем через два дня. У нас, наконец, будет фрахт, и клиент в нетерпении.

Весёлые нотки прыгали в голосе Стэнли. Он всё-таки заполучил столь нужный контракт и открыто радовался. Неожиданно тёмная тучка мыслей заставила нахмуриться Майка.

— Два дня? А сколько будет длиться рейс?

— Пока неизвестно, не меньше двух недель. А что?

Майк уделил внимание переходу через дорогу и выбрался под сень торгового центра из стекла, так не свойственного кварталу.

— Понимаешь, у меня лицензия истекает двадцать четвёртого.

— Ты ещё не сделал?! — У Майка рука инстинктивно дёрнулась к уху. — Ты же знал! Да и я говорил, у тебя же две недели было!

— У меня было четыре недели, и я послезавтра хотел идти в управление. — Бросил Майк. — Надо всё-таки предупреждать.

— Господи, Майк. — Из трубки раздалось сердитое сопение. — Оно же три дня только через комиссию проходить будет.

Эти слова заставили Майка остановиться. Несмотря на обиду на Стэнли, он и сам понимал, что поступил глупее некуда.

— И что теперь делать?

— Что делать. — Донеслось разочарованное из трубки. — Лети сюда, встречаемся в Кернбрене, как обычно.

Связь оборвалась. Майк вытащил наушник и засунул обратно в часы. Как выбираться из ситуации? А ведь он две недели назад подумал, что может так случиться, но потом решил подождать, чтобы не проматывать лицензию на земле.

— Би-и-ип! — Раздалось из-под руки, и из серебристого автомобиля вылез человек в серой куртке с белыми лычками на рукавах.

— Ваш вызов? — Полуутвердительно спросил таксист.

Майк взглянул на часы, на экране мерцал маячок вызова. Молча кивнув, он открыл заднюю дверцу и с досадой бросил сумку вперёд себя. Таксист нажал кнопку на приборной панели, и часы успокоились. Майк захлопнул дверь, мягкий свет выровнял освещение по сравнению с внешним.

— Куда поедем? — Обернулся к нему таксист.

Его лицо демонстрировало абсолютное безразличие даже через толстое стекло, счётчик уже тикал.

— Мне… — Сказал было Майк, а потом передумал: — в порт.

— На Вайсс? — Удивился водитель.

— Да. — Больше всего Майку не хотелось торчать на опостылевшей за годы учёбы станции, дожидаться поезда, а потом выслушивать краем уха чей-то разговор в вагоне. — К Кернбрену.

— Хм, отлично.

Таксист вывел машину из переулка и влился в поток. Несколько резких ударов солнечных лучей из-под крон деревьев заставили такси затенить стёкла. Мерно урча, автомобиль набирал скорость, его электрический движок приноравливался к трассе, и вскоре они пошли, не касаясь поверхности. Машина серебряной каплей скользила среди подобных, салон приятно покачивало, и Майк откинулся на спинку. Неожиданно он понял, что последние недели не хватало именно этого: еле слышного, всепроникающего гудения за стенкой, когда двигатель изрыгает в пространство пламя, и ты чувствуешь его всем нутром. Корабль живёт, корабль движется, и это хорошо.

Резкий хлопок со стороны заставил поднять голову. Осветлив правое окно, Майк проследил за бледным еле видным следом поднимающегося в небо каприоллера. Угловатая машина, сверкая двумя точками форсунок, стремительно уменьшалась. Раскрыв на высоте ста метров короткие крылья, она резко взяла влево.

— Разлетались, золотые мальчики. — Пробормотал водитель достаточно громко, чтобы его услышал Майк.

Но тот не ответил, подумав, что на каприоллере он добрался бы до порта раза в три быстрее, но и заплатил бы в пять раз больше. Они вылетели из города и помчались по прямой как стрела автостраде. Шоссе постоянно поднималось к далёкой цепи коричневых скал. Вокруг приятно зеленели холмы, часто пропадая где-то снизу, а вдалеке извивалась серебряная змейка рельсового пути. В небе белой иголкой тянулся белесый след.

— Вам не кажется, что это слишком опасно? — Вновь подал голос таксист.

Майк вздохнул, от прямого вопроса не уйдёшь.

— Почему?

— Могут упасть на голову ни в чём неповинным гражданам.

— Но корабли и стратолёты ведь не падают. — Заметил Майк.

— То опробованные аппараты, на них не один век летают. Верно, уже все недостатки исправили. А каприоллеры, мы ведь даже не знаем, кто их делает.

— Кто-то более технически совершенный, раз мы их ввозим?

Водитель нахмурился, что-то пощёлкал на приборной панели, но видно, его слишком тянуло поговорить с утра.

— А вы летите куда-то или работаете?

— Лечу.

Таксист улыбнулся. Портовик не будет заказывать такси. Терминальщики ездят либо на электричке, либо на собственных шасси.

— Послушайте, — прищурился таксист, — а я вас не подвозил уже?

— Вряд ли. Я опаздываю, иначе бы поехал на поезде.

— Хм. Часто летаете? На Арцелесе бывали?

— До Арцелеса больше пятидесяти парсек. — Отрывисто бросил Майк, но потом, заметив сдвинутые брови в зеркале заднего вида, добавил. — Сомневаюсь, что там был кто-нибудь из фимидианцев, кроме посла и сотни весьма богатеньких туристов.

— Так оно и есть. А неплохо бы там побывать. Вы хотели бы?

— Нет.

— Почему? — Искренне удивился водитель и даже мельком обернулся, но Майк не ответил и уставился в окно. Иногда его одолевало нежелание летать вообще.

Со времени их первого со Стэнли полёта прошло два года. За это время они сильно истощили себя. Вначале бесконечные судебные разбирательства. Потом попытки арендовать корабль, учреждение совместного предприятия на пять человек, первые грузы, за которые они не заложили разве что жизни. Звёздная чехарда, когда они каждый раз начинали путешествие с обманных манёвров, чтобы за ними не проследили конкуренты, а потом торговля на Эллурии.

Но в итоге всё получилось, причём с невиданным успехом. Компанию «СМ Фаренер» они организовали на пятерых с равными долями. Стэнли и Майк, уговорив Се и Рона, были вынуждены включить ещё и Форну. Их однокурсник, хотя ранее отличался только связями отца, во взрослой жизни оказался цепким и предприимчивым. Благодаря, теперь уже своим связям, он неплохо отмыл Стэнли и Майка от претензий, и даже от угона корабля. Мало того, правительство вступилось за них перед консулом Звёздной лиги, за то, что они проникли на запрещённую планету. Взяв в аренду корабль и приобретя на первый в жизни заём оборудование, они быстро наладили бойкую торговлю с Эллурией.

Конечно, впоследствии Форна палец о палец не ударил, а с планеты поднимался только однажды — слетать на пляжи Вилья-Эскоре. Но вначале он сильно им помог. Сделав за два года около пяти миллионов процентов чистой прибыли, они заслуженно заняли место на обложке «Финансового вестника».

А сейчас у них снова практически ничего не было. За исключением корабля. Стэнли, видимо, обладал гипнотическими способностями, раз уговорил их потратить все сбережения на покупку судна. Впрочем, у них не было выбора.

Такси со скоростью ветра добралось до скал, и только автострада поднялась на плоскогорье, как они въехали на главную и единственную улицу порта. По левой стороне возвышалось пятиэтажное здание терминалов. Несколько башен с широченными основаниями разрезали сплошную зеркальную стену длиной в семь километров. Помимо портовой инфраструктуры, внутри размещались государственные департаменты и официальные представительства других систем. На противоположной стороне улицы располагались все организации, сопутствующие порту: три четверти офисов всех частных торговых, трейдерных и консалтинговых фирм в области межзвёздного права присутствовавших на планете. Между ними ютились десятки кафе и ресторанов, первые этажи заполняли дорогие и не очень магазинчики. А если углубиться в сотню коротких переулков, можно было найти места гораздо злачнее и более привлекательные для тощего кошелька. Под стать башням космопорта над частным сектором тянулись к небу свечки гостиниц.

Такси замерло под широким двухэтажным козырьком ресторана Кернбрена.

— А всё-таки я вас узнал. — Сказал на прощанье водитель. — А значит, вы мне солгали, в прошлый раз вас ничто не могло остановить на пути к звёздам.

Майк хотел ответить таксисту что-нибудь хлёсткое, чтобы не лез в чужие дела, но потом просто произнёс:

— Это был не я.

В Кернбрене они занимали одну из верхних лож. После того как деньги стали не проблемой, у них появилась привычка собираться перед вояжами здесь. Когда Майк, преодолев ступеньки, взбежал в ложу, больше похожую на отдельный кабинет, три человека в креслах за столом из тёмного дерева поднялись поприветствовать его.

За два года они ничуть не изменились. У Стэнли попеременно улыбка менялась с радостно-возбуждённой на хмуро-озабоченную, оно и понятно, на нём как на капитане лежали большинство организационных дел, в особенности финансовых. Андрей всегда сохранял серьёзное лицо. Как старший помощник и второй пилот, он был снабженцем корабля и следил за тем, что не успевал охватить Стэнли. Рон, как называли Андрея друзья, за последний год расстался с бледным полупрозрачным цветом кожи. То, что не могло сделать жаркое солнце Сользена, сделало слабое постоянное излучение, пронизывающее корабли в космосе. Стэнли, как и Майк и Се тоже немного потемнел, но его светлые то ли жёлтые, то ли рыжие волосы не так выделялись, как белобрысая шевелюра Андрея. Себастьян являл им полную противоположность. Всё в нём говорило о прадеде, прилетевшем с Астуриса. Чёрные рассыпающиеся прямые пряди волос и крепкий загар в любое время года делало его жутко привлекательным для девчонок. Жутко — для парней. Наверное, именно поэтому на его губах постоянно играла снисходительная ухмылка. Как ни странно, он походил по характеру на Андрея. Оба если втемяшат что-нибудь в голову, то обязательно добьются своего. Но Андрей постарается сделать как можно честней и обязательно предупредит соперника о действиях. А вот Се работал так, чтобы затратить как можно меньше сил. Таким образом, он умудрился отметиться в учёбе как прилежный курсант, в то время как именно он являлся причиной многих несуразностей в академии. Се был единственным из них не штурманом по образованию. Он закончил факультет связи, но был известен своими историями во всём потоке.

Два года назад они вчетвером заключили союз и создали первый частный экипаж на планете со средним возрастом ниже тридцати лет. Правда, из всей четвёрки Майку пришлось труднее всех. В экипаже было слишком много штурманов и не хватало инженеров. Тут подвела его склонность к машинным агрегатам. Так что ему целый год пришлось корпеть над книжками, чтобы сдать экзамены в училище на корочку младшего механика. С ней он в реальности мог устроиться разве что стажёром на танкер, но в их компании он назывался старшим инженером. Однако, все эти должности существовали только на бумаге, все решения они принимали вместе.

— Быстро добрался. — Заметил Стэнли, пожав ему руку, и тут же хлопнул в ладони. — Так, вначале разберёмся со срочным. Я надеюсь лицензия с тобой?

— Да, — Майк рухнул в кресло, — я же говорил, через день собирался идти…

— Хорошо, хорошо, — перебил его Стэнли, — давай сюда. Рон, как договаривались.

— Будет исполнено. — Вяло козырнул Андрей и перехватил пачку документов.

Стэнли упёрся в него взглядом. Рон всплеснул руками.

— Всё будет в порядке.

— Форна теперь не связан с нами и может отказаться.

— Мне он не отказывал. — Уверенно кивнул Андрей. — Се, хочешь прокатиться?

Себастьян улыбнулся.

— Уговорить или подстегнуть? — Сверкнул он белыми зубами.

— И то, и другое.

— Отлично, — снова хлопнул в ладоши Стэнли, — у нас завтра в шесть вечера таможня. Документы и вы должны быть на борту до.

Андрей согласно кивнул и потянулся к стакану с зеленоватым напитком. Брови Стэнли медленно изогнулись чайкой.

— По-моему, у вас и так времени в обрез. — Развёл он руками.

— Ты слишком напряжён. — Протянул Се. — Документы подаются в кабинет номер семь департамента по работе с внутренним персоналом. Открывается через сорок минут, прямо через дорогу.

Его палец упёрся в стеклянную стену, за которой тысячей солнц сияли окна диспетчерской. Стэнли кивнул и наконец сел.

— Ты лучше расскажи, что за рейс. — Сказал Андрей. — А то мы в полном неведении.

До заключения сделки они подписывались на новый контракт только вместе, но из-за трёхмесячного перерыва в делах, они дали согласие Стэнли на любое его предложение. Благо он их никогда не подводил. Видно, Себастьян и Андрей знали не больше Майка.

— Я и сам до конца схемы полёта не знаю. — Огорошил сразу Стэнли. — Но у меня всё под контролем. Нас зафрахтовал исторический факультет Фиенны. Они ведут раскопки на нескольких звёздах в радиусе восьми парсек. С нами полетит сотрудник и несколько тонн груза. Затем мы перебросим несколько человек и груз между некоторыми планетами. Судя по всему, у них с ассигнованиями туго, поэтому чётко договориться не удалось. Они не знают насколько хватит средств и куда дальше придётся лететь. Мне устно заявили, что при подаче прошения с формулировкой, что корабль уже на линии, им выделят деньги без разговоров, чтобы избежать дополнительных расходов. Груз: консервы, почта, посылки, документация, инструмент, оборудование. Загрузка пятьдесят-семьдесят процентов по грузоподъёмности и не более половины по объёму. В этом отношении мы подходим идеально. Начальный маршрут: Эльгрея, затем Маркежен или Йелукка, потом Фриштитис. Возможен заход по пути. Понимаю, — поднял руки Стэнли, останавливая Андрея, — слишком расплывчато, зато контракт в нашу пользу. Загрузка завтра утром, до её начала я получаю предоплату, пятьдесят процентов за озвученный маршрут. Платят по тарифу.

— Маркежен, — попробовал слово на вкус Се, — недалеко от Сардоникского ока.

— Да, но сам Маркежен, на котором живут в основном толиникские колонисты, всегда была мирным буфером между фришами и кортолийцами. Они не терпят у себя активистов с Гваждарииса и имеют мандат Лиги. На Эльгрее и Фрише мы были, Йелукка тоже не представляет ничего опасного, в сфере таможни Лиги, обычный аграрий. По факту мы опишем хороший круг по всему сектору, причём Маркежен будет самой ближней точкой к Сардоникскому оку. Затем будем идти к Мирфакской гриве, а там нам каждая вторая звезда знакома. И главное, перед каждым новым пунктом назначения имеем права выбора. Можем отказаться, при этом получим всю плату за выполненную работу. В случае отказа остатки груза скидываем в ближайшем порту класса А по нашему выбору.

Се согласно кивнул.

— Кстати, — Стэнли покопался за пазухой и вынул небольшую книжицу документов, — ознакомьтесь, но там обычный контракт. В конце чётко прописаны наши условия.

Андрей перехватил документ и раскрыл на первой странице.

— И всё же меня интересуют в первую очередь люди. — Произнёс он, не отрывая взгляда от контракта.

— Тут тоже чисто. — Махнул рукой Стэнли. — Я разговаривал с профессором и сотрудником, который полетит с нами. Старикан немного странный, но что собственно взять с типа, всю жизнь положившего на алтарь преподавания. По сети, профессор — весьма уважаемый человек на нашей планете. В прошлом году даже получил какую-то награду. По нашему пассажиру информации гораздо меньше, но в записях института такой сотрудник есть, и его краткие данные не несут ничего криминального. И особенно хочу заметить, что их выбор пал на нас по той причине, что мы готовы были вылететь без лишних формальностей через два дня.

Стэнли замолчал и обвёл всех выжидательным взглядом. Майк пожал плечами, всё равно Стэнли рассчитывает на шаг вперёд. Се безмятежно ковырялся в зубах зубочисткой. Рон задумчиво похлопал контрактом по столу, а затем поднялся.

— Всё-таки слишком расплывчатый рейс.

— Ты против?

— Нет. У нас неважная репутация для серьёзных клиентов. Мы можем преподнести себя только в качестве рисковых фрахтов, а в этом мы отличились. Я так думаю, они не нашли согласных лететь на Маркежен без чёткой полётной схемы.

— Отлично. — Сказал Стэнли. — Четверо за, против ни одного.

— Лады. Се, нам пора. Майк, тебе это обойдётся в пару сотен.

Майк согласно кивнул. Андрей и Себастьян вышли из ложи.

— Итак, — хлопнул в ладоши Стэнли третий раз, — у нас на сегодня дел невпроворот.

— Не знаю, что там за дела, — заявил Майк, нажимая кнопку вызова официанта, — но я ещё не завтракал.

Глава 2. Золотая птица и серая лошадка

Когда Майк прочищал зубы после плотного завтрака, они уже сидели в челноке до орбитальной станции Праго-1. Вечером предстояла хлопотная приёмка корабельных припасов, дозаправка, зарядка и предполётная проверка систем. Ожидалась бессонная ночь. А пока они летели на последнюю инспекцию нового корабля.

Собственность всегда лучше аренды. Но когда они начинали, располагая лишь двумя тысячами, самые отчаянные планы Форны и Андрея не позволили взять кредитов более чем на сто тысяч. Покупка раздолбанного корабля на ходу обошлась бы не меньше двух миллионов, но для аренды денег хватило. Правда, их тёмное прошлое из судебных процессов и факт угона корабля отразились на договоре. Корабль они получили предельно старый и за непомерную цену. За два года пришлось выплатить треть стоимости судна. Поэтому мечтой Стэнли всегда было приобретение собственного скунера, что они и сделали восемь месяцев назад.

Форна, получавший из пирога их прибылей сколько и каждый, на этом этапе вышел из дела. В который раз Майк задавался вопросом, что мешало ему сделать то же самое. Двух миллионов отступных ему хватило бы, чтобы купить отличный особняк в пригороде столицы и приобрести какой-нибудь бизнес, вроде сети закусочных из трёх-четырёх кафешек или пять ремонтных мастерских, чем он собственно и хотел заниматься в бытность учёбы. Он за два года сделал то, что его дядьки втроём за двадцать лет. Однако, письмо, догнавшее его на Доркелоне, в котором с двадцати четырёхлетием его поздравляли не только тётя, но и дядья, не принесло радости. Даже их смущённые улыбки, говорившие о признании успехов. Что ему ещё надо в этой жизни?

Майк сфокусировал взгляд на экране и понял, что уже полчаса пялится на гонки в классе ЭкстраГС. Плоские машины, паря в нескольких миллиметрах над покрытием трассы, мчались друг за другом, стена с рекламами за ними сливалась в неразборчивую разноцветную полосу. Выключив экран, Майк повернулся к Стэнли, который стилосом бегал по экрану записной книжки. Мелькали схемы узлов, сводки документов, ремарки, разноцветные маркеры. В общем, старая песня: Стэнли так жёстко контролировал процесс ремонта их корабля, что иногда заставлял прораба срываться в истерику.

— Сейчас тряхнёт. — Вдруг отвлёкся от книжки Стэнли.

Челнок полминуты подумал, а потом ощутимо вздрогнул. Мерный шум голосов в салоне продолжился с большей интенсивностью.

— В сотый раз летит этим маршрутом, — объяснил он Майку, указывая стилосом в сторону пилотской кабины, — но никак не запомнит, когда мы войдём в ионосферу.

Майк пожал плечами, в конце концов, он тоже не сумеет определить момент, когда электромагнитная защита корабля резко оттянет на себя часть мощности, что отразится на антиграве и движке в целом. Впрочем, Стэнли прав, если бы он был за штурвалом, то проходил бы атмосферу с усиленной защитой, а не на автоматике. Наверняка, пилот получил рекомендацию от компании экономить энергию.

— Так значит, ты на меня уже не злишься?

Стэнли задумчиво почесал себе нос.

— Я злился до твоего приезда. Что хочу сказать: так делать больше не стоит. Банальная неувязка с документами может поставить под удар всю экспедицию. Единственное, почему я этого не сказал сразу, это потому что ты всё и так понимаешь. Но надеюсь, такого больше не повторится. А нынче поставим крест на этом. Согласен?

Майк хотел возразить, но всё было по делу, а потому кивнул.

— Что там у нас с «Гривом»? — Бросил он взгляд на книжку.

Стэнли показал было общий план корабля, но потом взглянул на часы и переключил экран в спинке сидения на лобовую камеру челнока: перед ними вырастало что-то отдалённо похожее на снежинку под микроскопом. Снежинку, ощетинившуюся километровыми иглами арматуры, бесформенными почками ангаров и вздутиями административных зданий, блистающие гранями. Выгнутый планетарный горизонт висел на самом краешке экрана.

За последние два века технологического прорыва орбитальная исследовательская станция успела превратиться в город. Космическая отрасль развивалась успешно, и всё больше задач требовало решений в вакууме и невесомости. Помимо научных лабораторий и туристического центра, здесь располагались тренировочные комплексы для учебных заведений вроде академии Илана, а также представительства для существ, неспособных или не желающих выносить фимидианскую силу тяжести или климат. Но это всё располагалось внутри, в ядре станции. Внешнюю часть составляли длинные терминалы, принимающие различные корабли. Большую часть занимал внешний порт для кораблей, не предназначенных для посадки на поверхность. Достаточно далеко была вынесена ферма, к которой подходили корабли не прошедшие таможню. И значительный объём занимала верфь, на которой полгода собирали их новый корабль.

Через терминал-приёмник пришлось проталкиваться, но, показав пропуски в правом конце холла, они попали в шлюз верфей. Там было гораздо меньше народу, и очередь на реллер отсутствовала. В небольшой вагонетке на четыре места они расположились вместе с двумя тучными темнокожими захиярцами. Вагонетка переехала в соседний зал, двери сомкнулись, и по колебаниям индикаторов стало ясно, что давление снаружи падает. Свет внутри вагонетки медленно потух, и стали видны внешние полутёмные двери шлюза. Наконец, процедуры закончились, створки разъехались, и вагон заскользил вдоль рельса, проложенного по ферме. Вначале путь пролегал сквозь шахту. Вокруг вырастали прямые, плоские или выгнутые стены, иногда сплошные, иногда с глубокими пазами. Скупой фонарь выхватывал из тьмы углы, в которых висели облака мусора, а иногда мерк под ярким светом окон. Пару раз им попадались такие же линии реллеров, по которым скользили вагончики в других направлениях. Вскоре, следуя за длинной чередой огней, они вынырнули наружу, и на мгновение страх судорожно сжал горло. Слишком неожиданной оказалась смена замкнутых туннелей на открытое пространство, где единственное, на чём мог остановиться взгляд — сияющая Фимиде. Планета безмятежно светилась бело-голубыми разводами, но не успели они вглядеться в очертания материков, как она завалилась назад. Теперь они неслись вдоль длинной стрелы раза в три тоньше, чем вагонетка. Ослепительное пятно солнца стало просачиваться из-за сооружений за стрелой, окно потускнело, оберегая их от смертельного блеска. Впереди медленно вырастала тёмная паутина верфей.

Холл административного здания верфи во многом повторял терминал-приёмник, но люди были совершенно другие. В основном все спешили с озабоченными лицами. Даже разнообразные присты и негуманоиды, которых прибавилось, так же торопливо двигались по своим делам.

Пройдя по знакомым коридорам, Майк и Стэнли на лифте добрались до нужного терминала и, задержавшись в тамбуре, чтобы надеть техкостюм, выбрались к докам СЗС. Внутри длинного туннеля на Майка накатила волна лёгкости, в голове мир стал переворачиваться. Двух недель на планете хватило, чтобы потерять иммунитет к невесомости. Проглотив комок в горле, Майк утвердился в сознании и почувствовал, что ноги всё ещё держатся за пол, открыв глаза, он убедился, что всё на месте. Стэнли к этому времени уже исчез в трубе. Майк вошёл в тесное помещение размером с телефонную будку, прицепил себя к плечевым и поясным захватам на стенке, расположил руки точно на рукоятках и нажал кнопку. Дверь перед ним закрылась, а снизу исчез пол. Поток воздуха снизу стал поднимать ноги вверх, но ещё мгновение и стенка, к которой Майк себя привязал, взяла резкий старт вверх. Чувствуя себя сосиской проталкиваемой сквозь трубу канализации, он прикрыл глаза и стал открывать их раз в секунду. В какой-то момент времени дверь отъехала, он упёрся ногами в пол и, высвободившись из захватов, выбрался в сплитер верфи. Отсюда до корабля можно было дойти только пешком.

Сплитер являл собой небольшой зал со множеством дверей в стенах. Косые туннели с отвесными наклонами уходили где вверх, где вниз, а иногда закручивались вбок. За парой проходов виднелись кресла в комнатах отдыха, автоматы с закусками и питьём, над тремя дверьми висели тревожно-красные крестики. Посередине висела трёхмерная карта верфи. Два человека что-то обсуждали в углу.

Стэнли направился к большому туннелю слева, уходящему под углом вверх. Сделав в нём несколько шагов с разбега, туннель в их сознании занял правильное горизонтальное положение, и они направились вперёд. В редкие иллюминаторы можно было поглазеть на странное дерево верфи, где роль ветвей выполняли переходы в виде труб, а роль листьев большие бледно-серые ангары разных форм, повторявшие очертания кораблей, которые в них скрывались.

Неожиданно, перед ними появились люди. Чёрно-синяя форма жёстких полётных костюмов, небольшой серебряный вензель двойной W на плече наводил на неприятные воспоминания. Но ещё хуже оказались острые тёмные глаза, выглядывавшие из-под поднятого забрала. Вся троица окинула их презрительным взглядом, лидер коротко кивнул. Стэнли также сухо поприветствовал Бохана, Майк прошёл мимо.

С самого начала их деятельности некоторые трейдовые компании проявили интерес к закрытым слушаниям о похождениях Стэнли и Майка в дебрях Мирфакской гривы, и поняли, что закрытая планета Эллурия сулит гигантские барыши. Изначально её координаты по решению первичных слушаний и резидента Лиги не были обнародованы. Пока дело о рассекречивании Эллурии кочевало из кабинета в кабинет на Ар-це-Лезтосе, «СМ Фаренер» развил бурную деятельность и принялся поставлять на Эллурию оборудование и технологии. Естественно, за ними начали охотиться, и первый год выдался тяжёлым в плане полётов. Отлёт приходилось совершать в неожиданное время суток, полётный план никогда не соответствовал действительности, каждый рейс производили полную проверку корпуса и внутренних помещений на наличие жучков и шпионов. Некоторые компании при этом не скрывались, и иногда целый шлейф кораблей отправлялся по их следам. Непосредственно с Боханом, капитаном экспедиционного «Вельтерина» пришлось схлестнуться в бою. Стрельбу, строго говоря, затеяли они сами, когда Бохан отказался отстать, характеристики их корабля сильно уступали вельтеринскому, а обмануть Бохана Стэнли не удалось. К счастью, взаимные повреждения после инцидента оказались незначительными. Спустя год Лига официально рассекретила местонахождение Эллурии, «СМ Фаренер» и две подобных компании обрели официальный статус. А ещё полгода спустя они продали «Вельтерину» контракт на Эллурию за кругленькую сумму, так как конкурировать им было уже не по зубам. Три месяца назад полёты на Эллурию стали не рентабельны, и они остались без работы.

От последней переходной камеры расходились четыре туннеля, пройдя ещё сотню метров по право-верхнему, они вышли в подсобку размером с небольшой трюм. На двух больших планшетных столах светились схемы, а перед ними стояла тёмная фигура человека. В четырёх метрах за стеклом виднелся желтоватый корпус «Грива».

— Вы! — Обернулся на шелест закрывающегося люка инженер.

— Спокойно, Лукич. — Примирительно поднял руки Стэнли. — Последняя инспекция, мы уходим в рейс.

— Слава Богу! — Молитвенно сложил руки прораб и вернулся к планшету.

Майк подошёл к иллюминатору полюбоваться на корабль, а Стэнли склонился рядом с Лукичем.

— Мы на пару недель исчезнем, так что отдохнёшь.

— Поймите меня правильно, — холодно ответил Лукич, — я уже не понимаю, кто начальник, я или вы?

— А кто платит?

— Вы — заказчик, — рявкнул инженер, — а я начальник. И прежде чем указывать на недостатки, надо дождаться выполнения этапов.

— Перестань, без меня вы бы колдыбались на два-три месяца дольше, а у меня нет лишних трёхсот тысяч на ваше спокойствие. Сколько вам ещё времени нужно?

— М-м, десять дней. Завтра закончим прокладывать дымовухи и останется протестировать секционно. Вся навигационная система прошла уже вторичную проверку и сбоев не обнаружено, — Лукич принялся загибать пальцы, — остальная электроника тоже в идеальном состоянии. Двигатели мы не трогали после прогонов в прошлом месяце. Да и вообще, что мы закрыли в прошлом месяце, я думаю, отчёта не нужно? Кислотник полностью навели, можете проверить.

Инженер кивнул на иллюминатор. Стэнли подошёл к Майку.

Отсюда им был виден левый бок корабля и частично верхняя часть корпуса. Судно блестело равномерным золотистым оттенком. Защита от кислых атмосфер продержится не больше года, зато меньше придётся тратить на восстановление изъеденных щитов.

— А… — подал голос Стэнли.

— Проверили все движущиеся части. — Перебил его инженер. — Все лафиды изнутри покрыты также, радиоточки, приводы продолжают работать, как ни в чём не бывало.

— Хорошо, манипуляторы…

— Мы их поставили в первую очередь. Они в двух передних лафидах, можете проверить. Я, честно говоря, не думал, что такие массивные штуки могут так быстро двигаться, а главное точность…

— Знаю, знаю, господин начальник. — Улыбнулся ему Стэнли. — Не скоро у нас начнут делать такие вещи.

— Н-да. Короче, я с ними вдоволь наигрался, отрабатывают нужные углы. Смотрите, — ткнул пальцем в схему прораб, — по всем этим узлам я лично…

— Я пройдусь? — Спросил Майк, направляясь к тамбуру.

Стэнли коротко кивнул.

— Не трогайте только системы подачи чего угодно. — Бросил Лукич. — Мы собираемся прокачать их в последнюю очередь.

Майк кивнул и вышел в тамбур. Здесь ему пришлось заменить техкостюм на скафандр. Костюм предназначался только для защиты в аварийных ситуациях, к примеру, мог выдержать пребывание в вакууме сколько угодно, но его температурного резерва хватило бы только на полчаса, затем он сравняется с окружающей средой.

Вылетев из шлюза, Майк ухватился за леер, натянутый по периметру ангара, и вгляделся в корабль. Единственный смысл пребывания их здесь был поиск недочётов рабочих. Но сейчас Майк совершал больше обзорную экскурсию. За своё хозяйство он был спокоен, ещё месяц назад двигатель прокатали в старде от Фимиде.

В который раз Майк подивился дальновидности Стэнли. Когда они нашли на разборке в Логде, что на внешней стороне Оргаликса, второй луны Фриштитиса, «Грива», Майк вначале не понял, что в нём Стэнли увидел. Корабля, как такового не существовало. Имелся остов с насквозь продырявленным внешним корпусом. Зато реакторы и эмиттеры двигателей находились в идеальном состоянии. Стэнли убедительно описал, что и во сколько им обойдётся, и что они получат, однако, Майк так и не смог поверить. Вот и сейчас он не мог понять, как из кучи хлама можно было сделать такую конфетку.

За четыре миллиона они получили крепкий костяк эпохи поздней Дакалийской республики и отличный движок, вместе с уцелевшей навигационной системой. Потом они по всему сектору разыскивали детали по дешёвке. Окончательная стоимость, вместе с работой докеров, обошлась им в семь миллионов. При этом Лукич признавал, что вряд ли в системе найдётся более быстрый и манёвренный скунер, даже с учётом военного флота, и всё же он оставался грузовым.

В наушниках на общей частоте отдавались переговоры рабочих и помехи работающего оборудования, но регулятор громкости отсутствовал, чтоб не было соблазна выключить. Майк, перехватываясь по лееру, поднялся на корпус и, включив ботинки, встал на него. Корабль походил на их первое судно, пакетбот «Птичку». Такая же форма семечки, две палубы: жилая с отсеками управления и трюм. Правда, корабль был длиннее и все служебные и жилые помещения располагались непривычно в задней части судна.

— Не верится. — Пробормотал Майк, когда дошёл до иллюминаторов кабины.

В наушниках затих говор.

— Эй, это кто? Повторите, что вы сказали?

— Ничего. Оговорился. — Раздался другой голос. По плечу Майка шлёпнула рука в толстой перчатке. — Переходим на седьмой канал.

— Что тебе опять не верится? — Спросил Стэнли, когда голоса в наушниках утихли.

— Ты представляешь, этому кораблю в девять раз больше лет, чем городам на нашей планете, а он блестит, как новенький.

— Тому, что блестит, от силы лет пятьдесят.

Стэнли принялся мерить шагами корпус, выискивая подлость со стороны работников. Напрасное дело, но пару нестыковок он в прошлом находил.

— Да, но двигатель в отличном состоянии.

— Перестань, его перебрали полторы тысячи лет назад на Фрише.

— Так всё равно, за шестьсот лет до высадки наших предков на Фимиде! К тому же на шпангоутах стоит клеймо восьмитысячелетней давности!

— Не принимай близко к сердцу. — Стэнли нагнулся и просветил рентгеном подозрительный пузырь, потом цокнул языком и пошёл дальше. — Демагогия. Сталь, из которой он сделан, гораздо древней строителей судна, как и камень из которого состоит Фимиде.

Ещё что-то бурча, Стэнли скрылся из виду. Майк пошёл вдоль другого борта. Это был один из вопросов, по которому они не могли друг друга понять. Майка завораживала древность корабля. Всякий раз как он оказывался рядом с ним, он чувствовал свою ничтожность. Ведь существовали раньше умные люди, строившие такие вещи, которые ныне не могли воссоздать. И куда всё делось?

Майк набрёл на врезанную в борт надпись «ГРИВ». Они вначале хотели избавиться от неё, но процедура могла принести больше вреда, чем пользы, поэтому Стэнли взялся за словарь и нашёл, что на лузитанском слово обозначало небольшую птичку, приносящую счастье. Учитывая, что предыдущая «Птичка» тоже принесла удачу, название решили оставить.

В наушниках раздался щелчок, и в шлем ворвались голоса, Стэнли перескочил на волну, на которой общались рабочие, и Майка автоматом перетащило следом. Стэнли без обиняков стал обсуждать нюансы, а подлетевший Лукич принялся показывать детали. Майк переместился по корпусу к ним, а то раз Се вместе с Лукичем проверяли электромагнитный щит, когда он замерял радиацию на дюзах. Тогда половина приборов в руках умерло, а самому пришлось проходить неприятную процедуру дезактивации, дабы избежать лучевой болезни. В этот раз Стэнли уделил внимание работе манипуляторами и быстроте срабатывания внешних механических систем, так как оставалась опасность, что антикислотное покрытие могло что-нибудь залепить. Майк остался смотреть, как короткие толстые манипуляторы, похожие на глаза-палочки улитки быстро выбирались из корпуса и крутились во все стороны.

Лукич однажды попытался расспросить, где они берут материалы и механизмы, на что Стэнли ему чётко ответил:

— Не спрашивай, иначе нам придётся искать другого бригадира.

Но и без вопросов было ясно для чего эти станины. Быстрые, легко скрывающиеся внутри корпуса, держащие большой вес, они примут на себя крупнокалиберные пушки ближней обороны. В принципе, половина торговых кораблей имели на борту более или менее мощные агрегаты для отражения атак. Лазейка в законе, которая позволяла считать корабли удалёнными территориями Фимиде, и при этом подвергающимся постоянной угрозе нападения, давала возможность вооружаться. И хотя фимидианское правительство не занималось продажей оружия, в секторе было немало мест, где его можно было приобрести. С другой стороны, в Калгаро-Сардоникском конфликте семидесятилетней давности, когда Фимиде вдруг оказалась на линии фронта, именно реквизированный на оборонные нужды торговый флот, настолько усилил военных, что позволил избежать атаки со стороны Гваждарииса.

Внутрь «Грива» Майк не пошёл. В неповоротливом скафандре при выключенном антиграве в тесных коридорах двигаться тяжело. Тем более не стоило мешать рабочим, вскрывшим стены для прокладки систем пожаротушения. Майк напоследок прикоснулся к золотистой поверхности корабля и повернул к шлюзу.

Когда Стэнли вошёл в тамбур, Майк всё ещё сидел там. Он уже переоделся в костюм, но шлем продолжал держать в руках. Стэнли откинул забрало и с натугой высвободился из куртки.

— Ладно, — Стэнли прошлёпал в широченных штанах по тамбуру и уселся напротив Майка, — давай рассказывай.

— Что? — Нахмурился Майк.

— Я так понимаю, ты уже час сидишь, уставившись в точку.

— Задумался.

— Вот и рассказывай, — хлопнул Стэнли ладонью по колену Майка, — о чём задумался. А то весь день кислый ходишь. Я понимаю, что резкий конец отпуска — крупный облом, но не настолько же, чтоб траур надевать.

— Да, — поморщился Майк, — сам не знаю.

— Как не знаешь? А кто другой может знать? Но если горевать нечего, так улыбайся.

Стэнли вдруг схватил Майка за щёки и затряс ими. Майк от неожиданности выронил шлем, и только резким ударом по рукам Стэнли сумел освободиться.

— Ты что, совсем сдурел?!

— Что, не помогло? Тогда получай!

Быстрый удар под рёбра слева, не сильно, Майк успел согнуться, но тут же попал головой под мышку Стэнли. Другой рукой он стал «натирать ранду», так это у них называлось в академии.

— А-а-а-а! — Заорал Майк. Пальцы Стэнли грозили содрать с его головы кожу.

Неловким ударом в грудь, он добился ослабления захвата и выскочил на свободу.

— Фух! — Только и мог сказать он.

Маленькая зеркальная полоска на стене отразила его неповторимую причёску, стоявшую дыбом.

— Вот теперь ты выглядишь бодро! — Заржал Стэнли и покатился со смеху на скамейке.

Майк зарычал, но Стэнли задрал ногу, не переставая ржать.

— Да чтоб тебя! — Майк обернулся к зеркальцу. Его тоже стал пробирать смех. — Боже, с каким дураком я связался.

— Понимаешь, — говорил Майк несколько минут спустя, когда они спускались по туннелям, — я же в академию пошёл только чтобы доказать ненаглядным родственникам, что могу больше, чем быть только на посылках. Но силы переоценил, на инженера завалил профильный предмет, зато сумел пробиться в штурманский состав. А потом всё так завертелось. Наверно, если бы мы тихо как все получили дипломы, то я бы так и не поднялся с планеты, стал бы управляющим в фирме и лет через десять добился партнёрства. Сейчас я даже не могу вернуться. Моё состояние больше, чем у любого из них. Представляешь?

— А что тут плохого? — Пожал плечами Стэнли. — Купи собственное дело или их компанию, будешь зло помыкать ими, хлестать кнутом и…

— Да какой из меня бизнесмен? Когда ты начинаешь с Роном обсуждать очередной контракт, меня вусмерть в сон валит. И вновь я в прострации. Тут ты ещё за жабры взял.

— Я?! — Поразился Стэнли.

— Конечно. Всё наше состояние в этом корабле. Сколько там осталось? Не более двухсот тысяч на брата, если что случится.

— Сто семьдесят. — Машинально пробормотал Стэнли. Они вошли в тамбур в виде сферической комнаты, туннель изгибался в этом колене. Ни впереди, ни сзади никого не было. — Подожди.

Они отступили к стенке с небольшими толстыми иллюминаторами. Из туннелей их увидеть больше не могли.

— Хочешь, я тебе одну штуку расскажу? — Спросил Стэнли заговорщицким шёпотом. Майк кивнул. — Ты же знаешь, мы все наши поставки держали в секрете. Даже Форна, после того как отказался покупать корабль, не знает о том, что мы его не купили, а фактически собрали заново. Так вот, я попросил Лукича оценить «Грива», примерно. Так он мне в лоб знаешь, что сказал?

Стэнли выглянул в коридор, а затем вернулся к Майку и продолжил еле слышным шёпотом.

— Он сказал, что за неделю сумеет найти покупателя за двенадцать миллионов.

У Майка на лоб брови полезли.

— За восемь месяцев мы увеличили капитал в полтора раза.

Они вышли из тамбура и побрели дальше. Майк пытался осознать услышанное, а Стэнли чуть ли не прыгал от воодушевления.

— А если, — сообщил он, поблёскивая глазами, — официально выставить на торги, то можно выручить все пятнадцать.

У Майка даже уши задвигались.

— С ума сойти.

— И я о том же. Я рассчитывал, что на финише он будет стоить больше затрат, но всего процентов на двадцать-тридцать. Ну и кто оказался дальновидней? Я или Форна?

— Да, — засмеялся Майк, — Форна локти будет кусать. Стоп!

Майк остановился посреди прохода.

— Ты что, собираешься его продать?

Стэнли почесал затылок и пошёл дальше.

— Как бы тебе так сказать, — произнёс он, когда Майк догнал его, — я не могу.

— В смысле?

— Я столько в него сил вложил. Это же корабль мечты. Было бы больше денег на второй такой же… Это ведь отличное дело, можно рыскать по системам в пределах квадранта, собирая остатки былых империй. Гораздо доходнее, чем заниматься фрахтом.

— Нам не дадут. — Покачал головой Майк. — Первый же проданный корабль, второй на стапелях, и кто-нибудь займётся тем же и начнёт перебивать цену.

— Так можно всё делать скрытно. Строить необязательно здесь, есть отличные верфи на Фрише, Калгаре, Толиник, Ромре. Собирать там, продавать тут и наоборот. Пока мы не выберемся на поточное строительство к нам никто…

— Ха, поточное строительство! Ты забыл, как мы искали в десяти системах нужный истекатель? Ты тогда был готов впасть в отчаяние, у «Грива» ведь не стандартная корма. Я не думаю, что мы сумеем найти в пределах Мирфака ещё деталей на целый корабль. Да и «Грив» мы собирали по случаю.

Стэнли серьёзно задумался, но возразить не мог.

— Любишь ты всё обламывать.

— У тебя планы как всегда выдержаны «на грани реальности». За четыре месяца стать капитаном, за два года дойти до звания судовладельца, а теперь хочешь иметь собственную верфь.

— А ведь могло бы получиться.

— Ага, а к концу жизни стать властелином Галактики. Стэнли, я же обеими руками за то, чтобы осесть на твёрдой поверхности.

— Вообще летать не хочешь?

Настала очередь Майка скукситься.

— Как тебе сказать? Никогда не стремился, но уже два года ношусь меж звёзд. Ты знаешь, в прошлом году кубок выиграл Карперен, а ведь я там раньше проводил время едва ли не больше, чем дома.

— Карперен? Никогда бы не подумал, у них же команда никакая.

— Так я про то. Жизнь идёт, этих двух лет как будто не бывало. — Майк стал загибать пальцы. — Ничего не знаешь, помыться хочется с удобством, питаться нормально. Мы ведь добровольные заключённые в четырёх стенах. Никакой личной жизни.

Они вошли в сплитер, и Стэнли отвёл его к широкому окну.

— Говори.

— В смысле? — Нахмурился Майк.

— Личная жизнь. Конец космонавту. Что с личной жизнью?

Майк облизнул пересохшие губы.

— Я, похоже, признался Лейре, что не прочь жениться.

— Ты?!

— Стэнли, я с ней уже полтора года. Нет, я не планировал, и, честно говоря, даже не думал. Как-то само вырвалось.

— Понятно. Значит, это она тебя науськала, мозги промыла.

— Да что ты говоришь! Я так и знал, что начнёшь её обвинять. Стэнли, я никогда не испытывал тяги к космосу. Единственная причина, по которой я здесь, это три лишние стопки в баре на Канну. Не влипни мы в историю, я бы стал обычным менеджером.

— Так иди! — Махнул рукой Стэнли. — Кто тебя держит? Я не помню ни одного момента, где не считался бы с вашим мнением. Мало того, в наших контрактах мы чётко прописали, что каждый может уйти в любой момент и забрать долю. Сейчас, понятное дело, мы не сможем выплатить, будешь получать процент от прибыли до полного расчёта. Что тебе мешает?

Майк жевал нижнюю губу, но слов не находилось.

— А я тебе отвечу, почему ты здесь. — Остановился Стэнли. — Пять лет в академии — не шутка. Ты должен сильно ненавидеть дядьёв, чтобы ради самоутверждения выдержать учёбу. Больше половины отчислилось. Не смогли. И что я не видел, как ты заходил в пике над Эллурией? Помнишь, мы просматривали записи журнала? Это было сделано мастерски, а для мастерства профессию надо любить. Да, есть неудобства. Ровно через неделю после начала полёта я начну мечтать о сочных куриных ножках. Вновь каждую ночь придётся упираться пятками в стенку кубрика. Ну и что. Посмотри!

Стэнли вытянул руку вперёд и указал на окно. За ним чёрное бархатное небо пестрело сотнями звёзд. Небольшой корабль технической службы медленно проплывал между двумя трубами переходов, из единственного в поле зрения мешка ангара вылетали вспышки яркого света. Верфь медленно поворачивалась вместе со станцией, и из-за края иллюминатора стала выплывать Фимиде.

— Как можно это называть тюрьмой? — Тихо пробормотал Стэнли. — Здесь единственная настоящая свобода.

Ещё полчаса они наблюдали восход их родной планеты.

— Так что ты ей сказал? — Спросил Стэнли, когда вернулись на землю в порт. Они шли от станции метро к своему доку.

— Сказал, что профессия такая и надо привыкать.

— Вот видишь, — снова принялся доказывать Стэнли, — ты сам подсознательно решил в пользу космоса. Если бы ты был ползучим тараканом, то послал бы меня куда подальше и отправился бы развлекаться с подружкой.

— Думаешь, не хотел?

— Но не послал же? Чувство долга и любовь к настоящей мужской работе у тебя сильнее желания жить в уюте и удобстве. А что Лейра? Время покажет, насколько она сильно тебя любит. Вот увидишь, её недовольство превратится в гордость. После испытаний любовь только крепнет. Тысячи человек работают во флоте, тысячи жён сидят на земле. Иногда наоборот, но это из разряда противоестественного.

— Почему?

— Неправильно это. Представь, придётся работать с барышней, как удержаться? Потом скандалы, священные войны. А так смотался с планеты, спокойствие, тишина… Мы два года летаем вместе, и у нас ни разу не было случая из учебника по психологии экипажа. Это говорит о том, что каждый из нас…

Стэнли продолжал прессовать Майка в лифте. Его словесный поток иссяк, только когда створки открылись, и они вышли на дно каменной чаши. Отвесные скальные стены окружали со всех сторон, оставляя открытыми только широкие ворота впереди справа. Невзрачный серый корабль в форме сковородки с четырьмя ручками-двигателями лежал перед ними, повёрнутый носом к воротам. Назывался он «Беспечный ловец».

Корабль принадлежал компании «Хайзер ДС», а Хайзер только три года назад освободился от очередного обвинения в неуплате налогов. К сожалению, никто другой не согласился сдать им корабль в аренду. Сам «Беспечный ловец» был обязан именем отдалённой планете Ардияр, которая на закате своей технологической эпохи пару тысячелетий назад сумела выдать вот такой продукт. Говорили на Ардияре на редком наречии, поэтому чтобы не ломать язык название дословно перевели. Под словом «ловец» подразумевался скоростной сёрфер умеющий пристраиваться в хвост комет и способный бороться с неустойчивыми потоками газа.

После первой проверки стало ясно, что корабль настолько ветхий, что на нём опасно подниматься. Тем не менее, выбора не было. Впоследствии за два года они хорошо изучили «Ловца» и на каждой стоянке чинили то один, то другой узел, докупая детали на свои средства. Нынче корабль выглядел лучше, чем раньше, но это не меняло его сути. Основные системы невозможно поменять без капитального ремонта, в частности всё снабжение и топливно-энергетические трассы, использовались не больше, чем на половину мощностей. Измерение продольных стрингеров выявило сильнейшую усталость балок. Хайзер отдал корабль с тем расчётом, что если они его угробят, то он вернёт деньги по страховке, да ещё и компенсацию сдерёт.

Стэнли снял последний замок, и сквозь люк запасного выхода они прошли внутрь. Первые недели их раздражали узкие коридорчики, изогнутые проходы и малопонятная логика конструкторов. Но теперь «Ловец» обладал домашней обстановкой. Стэнли прошёл в рубку и опустился в кресло первого пилота, Майк с удовольствием завалился на стул в кают-компании. За день они немало находились.

— А ты, Стэнли, — спросил Майк, с хрустом вытягивая ноги вперёд, — сколько собираешься ещё летать?

Стэнли развернулся вместе с креслом, за его спиной по панелям разбегались огоньки, а нарастающий хор похожий на писк мышей свидетельствовал о запуске систем. Корабль начинал подготовку. Отсутствие переборки между рубкой и кают-компанией сильно увеличивало объём внутренних помещений, и позволяло вести разговор всем экипажем, но во время полёта это означало постоянное присутствие посторонних за спиной у пилота, что сильно раздражало.

— Ты так спрашиваешь, словно я старик и мне пора на пенсию.

Майк подумал над своими словами и согласился. Половина их сокурсников до сих пор ходила в звании стажёров. Для них суровая реальность звездоплавателей только начиналась и закончится не ранее чем через двадцать лет.

— Да, но мы-то уже достигли высших постов на нашей лестнице. — Майк хохотнул. — До сих пор не могу забыть глаза начальника порта, когда он вручал тебе капитанское свидетельство. Он наверняка получил такое же лет на семнадцать позже. Конечно, корабль не большой, но капитан есть капитан и два года успешно занимать эту должность чего-то стоит. Но неужели это предел твоих мечтаний и ты ещё четверть века будешь коптить наш сектор вдоль и поперёк?

— Почему четверть века? К тому же ты против затеи с верфями.

Несколько огоньков тревожно мигнули, на боковой панели вспыхнули два экрана, один показывал перемещающиеся две точки около борта корабля, второй показал серые в сумерках лица Се и Андрея у входа. Вскоре их голоса раздались со стороны трюма.

— В таком виде против. Если бы по планетам валялись кучи полуфабрикатов, то давно бы уже нашёлся тот, кто прибрал их к рукам.

— Вот мы и нашлись.

— Э, где нашлись? — В отсек поднялся Андрей. — Майк гони двести ферсов, после обеда в «Кардиале» в карманах шаром покати.

— Павлинов заказывали? — Удивился Стэнли. — Что вы там вообще забыли?

— Форну подставляли. — Ответил Себастьян, входя в рубку. — Этот подлец совсем от рук отбился. Я специально считал, он придумал семнадцать отмазок, чтобы не поднимать задницу с места.

— Однако, для обеда в «Кардиале» вылез.

— Там удачно оказалась пара его деловых партнёров, — продолжил Се за Роном, — поэтому, когда мы его раздели в туалетной комнате и сказали, что он сейчас отправится голышом расплачиваться с официантом, он быстро поменял мнение.

— Что сделали? — Привстал Стэнли в кресле. Себастьян самодовольно ухмылялся, а Андрей коротким кивком подтвердил его слова. — Как же он будет к нам относиться?

— А смысл в его отношении, если он такую простую вещь не хотел делать? — Резко произнёс Андрей. — Звонок занял две минуты.

— Минута тридцать две. — Вставил Се.

— А кривлялся два часа, полтинник за обед стряс, мы решили уж не грабить его.

Майк как раз вычистил портмоне и протянул деньги Андрею.

— Не забудь с меня ещё пятёрку взять.

— М-да, — Стэнли поглядывал то на Андрея, то на Себастьяна, — безусловно, идея Се. Он точно выполнит, не передумает?

— Не волнуйся, — махнул рукой Андрей, — он знает, что мы его из-под земли достанем, если он сорвёт рейс. К тому же мы слишком связаны, а репутация у него до сих пор чистая только потому, что мы умеем держать язык за зубами.

— Что же вы ему сразу не пригрозили?

Андрей смутился.

— Он не поверил, что мы способны на подлость.

— Ладно, болтать, — перебил его Се, — это надо было видеть, а я, к сожалению, забыл фотик на столе. Рон, конечно, не догадался снять для увеличения компромата.

Андрей криво посмотрел на него.

— Вы-то что так яро обсуждаете? — Спросил Се.

— Стэнли решил собственную верфь открыть. — Сообщил Майк. — Собирать корабли дакалийской эпохи.

— Хм, получил наследство в пару сотен миллионов? — Съёрничал Се. — И откопал несколько десятков учёных, пролежавших семь тысяч лет в домашнем холодильнике?

— Да что вы сразу… помечтать не даёте.

— Лукич оценил «Грива» в два раза больше, чем мы в него вложились. — Пояснил Майк.

— А… — открыл рот Андрей.

— О! — Воскликнул Се, глаза у него заблестели.

— Было бы неплохо повторить трюк, — заявил Стэнли, — это же проще, чем носиться по закоулкам Ямы.

Андрей кивнул, но тут же вместе с Майком замотал головой.

— Ничего не выйдет. Шансов собрать второй корабль никакой. Мы и этот-то слепили из всего подряд. Удивительно, что он ведёт себя так хорошо.

— Но всё же… — пробормотал Се, щурясь мыслям, но его прервал зуммер внешнего вызова.

Стэнли включил связь, но после щелчка экран остался тёмным, а динамик продолжил молчать.

— Алло, я слушаю вас. — Произнёс Стэнли.

На экран выскочила строчка сообщения. Стэнли оглянулся на сотоварищей и взял операторскую гарнитуру с панели.

— Частный звонок для меня. — Пояснил он. — Я вас слушаю.

В рубке повисла тишина. Конечно, может быть сотня причин, по которой нужно поговорить в стороне от лишних ушей, но чтобы не назваться, это было впервые.

— А что-нибудь конкретное выспрашивали?

В ухе Стэнли торопливо жужжал чей-то голос.

— Больше ничего? — Черты у Стэнли заострились, появилась первая морщинка на лбу. — Тогда спасибо. Нам сильно поможет.

По экрану побежали строчки с информацией о последнем звонке. Андрей, который был ближе всего к месту связиста, вытянул шею, но на месте номера и характеристик вызывающего абонента стояли скупые слова: не определён. Себастьян подошёл и, произведя некоторые магические действия с аппаратурой, изрёк:

— С корабля в порту звонили через местный ретранслятор. Сигнал не направлен, кодирован и под помехами. Даже покопавшись в ретрансляторе не определить.

— Это Бохан был. — Сообщил Стэнли и поглядел на них.

Реакция не заставила себя ждать.

— Что?! — Громко воскликнул Майк.

— Что ему понадобилось?

— Или мы чего-то не знаем? — Нахмурился Андрей.

— Как вам сказать. — Помялся немного Стэнли. — Помните, наш иск к «Вельтерину» отклонили? Это я на самом деле отозвал его.

— Ты? — Майк тогда долго ругал судью, но Стэнли удержал его от личной беседы.

— Да, мы тогда переговорили наедине, и Бохан принёс извинения. Сказал, что был приказ, и он не думал, что мы откроем огонь.

— Чего же он в ответ стал пулять?

— Ответная реакция стрелков. — Пожал плечами Стэнли. — Что делать, если по тебе лупят с прямой видимости? Напомню, они отошли, а мы оторвались. Я хочу сказать, что Бохан сам по себе человек неплохой, а как пилот не превзойдён. Он знает, как вы к нему относитесь, поэтому дал сообщение по закрытому каналу.

— И часто ты с ним общаешься?

— Да всего пару раз случайно сталкивались.

— А можно ли ему верить? — Резонно спросил Се, перебирая пальцами.

— Он ни разу не дал усомниться в честности. — Твёрдо произнёс Стэнли. — Вы хотите знать, что он сказал или слышать не желаете?

— Выкладывай.

— Итак, наш недруг Бохан сообщает, что сегодня к ним в компанию заявился необычный субъект, по акценту иностранец. Как Бохан узнал от секретаря, тот собирал информацию о нас, а учитывая что «Вельтерин» имеет достаточно данных, узнали они немало. После этого Бохан по приказу начальства показал им «Ловца» и «Грива». Майк, мы его встретили сегодня, помнишь?

— Лицо? Нет. — У Майка в голове проявились лишь холодные глаза Бохана.

— «Вельтерин», наверно, получил солидный взнос за досье? — Пробормотал Андрей. — Странно, ведь мы вроде на виду. Техническую информацию тоже можно получить в порту.

— Но не реальные полётные характеристики. — Подметил Се.

— Бохан, сказал, что пытался выяснить кто это. Но ничего конкретно узнать не смог. По манере общения сильно походил на представителя вольных торговцев. Но это догадки.

— Опять бандюки решили под нас подкопаться?

— Вряд ли, какая с нас выгода?

— Все наши ценности, — благоразумно заметил Андрей, — сконцентрированы в двух кораблях. Может, выкуп?

— Бред. — Махнул рукой Се. — Особенно сейчас, когда он засветился. Если он приземлился в порту, значит, его фотографии, данные корабля зафиксированы в банке. А в случае захвата, за нас будет бороться правительство, а они потеряют сектор.

Его тираду прервал очередной сигнал вызова, а на вспыхнувшем экране подле их корабля показалась машина техобеспечения с яркими жёлто-синими огнями.

— Ладно, — подвёл итог Стэнли, — в банк данных мы вломиться всё равно не можем, провести расследование не успеем. У нас есть дело, и теперь будем осторожней. Начинаем полную подготовку, приводим все системы в походное положение. Кстати, завтра с утра приходит груз, если я получу подтверждение о пополнении нашего счёта, будем грузиться. Все знают свои обязанности? Хорошо, вперёд.

Стэнли обернулся к панели и, пока остальные расходились по закуткам, принялся включать внешнее освещение.

Глава 3. Заманчивое искусство

Как известно, Фимиде вновь открыла для себя звёзды двумя веками ранее. В то время в секторе началось возрождение космических трасс и многие заброшенные колонии и поселения беженцев заявили о себе, как суверенные государства. Для Фимиде это обернулось подчинением экономики звёздным корпорациям. Благо, когда местное правительство жёсткими санкциями возвращало контроль над планетой, Персейская ассамблея, уже тогда проявлявшая интерес к Мирфакской яме, не дала перерасти экономическим спорам в крупный межзвёздный конфликт. Впоследствии Фимиде и ряд соседей сами вступили в Персейскую ассамблею взаимопомощи и урегулирования межзвёздных споров, в простонародье называвшуюся Звёздной лигой.

Эти события привели к переезду фимидианского правительства. В самом крупном городе планеты — Кальвине, выросшем за счёт космопорта, расположенного на Вайсском плоскогорье, слишком многое напоминало об инопланетном влиянии. Высокие небоскрёбы, блочные кварталы, позволяющие не выходить под открытое небо неделями, транспортная сеть в трёх измерениях — всё слишком не похоже на низкие города Фимиде. Влияние корпораций чувствовалось в сверкающих стенах стекла и стали.

Новую столицу Анрит расположили в дельте реки Эзест в двух тысячах километров по другую сторону горной системы Дахэрт, западной частью которой являлся Вайсс. В общем, добраться до Анрита было проблематично.

Десятки заболоченных островков за столетие покрылись каменными берегами и невысокими трёх-пяти этажными зданиями министерств, государственных управлений и жилых кварталов для армии чиновников. Сотни мостиков связывали друг с другом широкие набережные, малюсенькие лужайки на узких пятачках среди синих речных потоков и замощённые белой плиткой городские площади. Анрит оказался настолько красив, что в него стали ездить молодожёны на медовый месяц, но селиться там было дорого. Был даже специальный закон, который в принудительном порядке выселял вышедших на пенсию чиновников.

В городе было на что посмотреть. Здание государственного совета на площади Солидарности, здоровый комплекс парламента выше по реке. Министерства, коллегии высились на каждом шагу. Особенно выделялось здание Музея Истории и Искусства неподалёку от Фиенны — института естественных наук.

Музей имел такую хитрую архитектуру, что с какой стороны не подойди, всегда оказываешься перед фасадом. Здание состояло из корпусов замкнутых друг на друга кольцом, с выступающими портиками как лучи у звезды. В центре расположился круглый зал, снаружи он угадывался за счёт широкого купола, переливавшегося на солнце синим стеклом. В этом зале традиционно выставлялись самые ценные экспонаты. Картины великих художников, замысловатые формы экзомузыкантов, чудесные произведения ювелирного, гравюрного и прочих видов искусств. Но также там находилось под толстым пуленепробиваемым стеклом несколько невзрачных предметов. Хотя отдел истории и зоологии занимал целое крыло музея, эти предметы были перемещены в центральную экспозицию. Вот и сейчас строгая дама со снисходительной улыбкой в светлом деловом костюме собрала вокруг себя экскурсионную группу школьников и показывала им небольшой стенд с тремя предметами.

— Вам может показаться, что этим вещам не место тут, по соседству с чувственным кораллом, подарком Айгенему Первопроходцу от жителей Хегла Онейст, или сапфировой печатью, которую сделали специально для заключения договора со Звёздной лигой. — Мягко втолковывала она группе скучающих подростков. Но её слова не пропадали даром, несколько посетителей без гидов слушали объяснения. — Кто-нибудь угадает, почему они находятся здесь, как величайшие сокровища нашей планеты?

— Наверно, они старые. — Заявил один из школьников, не вынимая рук из карманов.

По лицу экскурсовода промелькнула лёгкая тучка, даже лучшие ученики не желали проявить капельку уважения к седой старине.

— Правильней сказать: древние. Вот этот металлический эллипс, не что иное, как штурвал корабля «Рамахата».

Гид сделала паузу и не ошиблась, ученики проснулись. Те, что не понимали в чём причина, переспрашивали у товарищей, а затем тоже удивлённо пытались разглядеть невзрачный тусклый сплющенный обруч с несколькими вертикальными перекладинами и давным-давно погасшими индикаторами. Мальчуган, высказавший предположение, вынул руки из карманов и переспросил:

— А разве он не находится в Рамбурге?

— Самый популярный вопрос. — Улыбнулась экскурсовод. — Нет. На месте посадки корабля с поселенцами находится его точная копия, построенная 324 года назад. Настоящий корабль разобрали в первые десятилетия на металл, осталось всего несколько вещей обстановки, которые нельзя было использовать в хозяйстве. Они находятся в музее, посвящённом первым колонистам. Но штурвал не смогли переплавить, и его использовали в качестве руля в одном из первых прототипов тракторов. Его нашли в позапрошлом веке и поместили сюда, ведь это важная часть нашей истории. А рядом с ним лежит уцелевший дифференциал «Эрстлина».

В этот раз шума было меньше, но половина группы с интересом взглянула на чёрный от копоти металлический уголок.

— Как вы знаете, первый спутник не имел посадочного устройства и почти целиком сгорел при возврате на Фимиде. Но всё же одна часть была найдена.

— А это что за книжка? — Спросила одна девочка.

Взгляд группы перешёл на третий предмет под стеклом, бледную книжку в бордовом переплёте. Её страницы казались слегка зеленоватого оттенка, но это был на самом деле цвет защитного стекла, не пропускавшего яркий свет.

Экскурсовод вздохнула, но внимание к останкам спутника уже не вернуть. Она обошла стенд и стала рассказывать.

— Это Лагорнион — книга сказок Лагорны. В ней напечатаны самые известные сказки, которые вы все слышали в детстве: «Батрак и деревянный ларчик», «Аленький кокошник», «Путешествие Власа к Солнцу» и «Зелёный, зелёный горошек».

На каждое название большинство школьников кивало. Но потом раздался тонкий голосок:

— А что в ней такого, что она тут лежит?

— Ничего. — Пожала плечами экскурсовод, но затем хитро улыбнулась. — Если не считать, что это самый древний предмет, сделанный человеческими руками на нашей планете. Впрочем, за последние годы много всего навезли. Но ещё пятьдесят лет назад, до отмены таможни с планетами Лиги, эта книга была самой старой вещью на планете. Её отпечатали на Лагорне около четырёх с половиной тысяч лет назад. Кто-то из первых поселенцев взял её на «Рамахату». Уже и сама Лагорна исчезла в пучине истории, и мы можем только догадываться, где она находилась, но книга — живое свидетельство когда-то существовавшей планеты.

— Так просто исчезла? — Мальчуган снова засунул руки в карманы.

— Вселенная полна тайн, и многие до сих пор скрыты. Всего пару лет назад один наш экипаж нашёл скрытую планету на полпути между нами и центральными созвездиями Лиги. Уже два века мимо летали корабли, а там жил народ, который не знал, что и на других звёздах живут люди. А теперь, давайте обратимся к экспозиции посвящённой мастерской сеньора Кежесса, величайшего ювелирного мастера. Девочки, я уверена, вам понравится.

Школьники направились в часть зала, переливающуюся золотым блеском. Некоторые посетители пошли за ними, несколько человек задержались у стенда.

— Что здесь написано? — Спросила одна посетительница, склонившаяся над страницами книги. Буквы пестрели дополнительными насечками незнакомого шрифта, но в целом соответствовали фимидианскому алфавиту.

— Лагорнский язык сильно отличается от нашего. — Ответила экскурсовод, ждавшая, пока школьники вдоволь насмотрятся на украшения. — Даже астурийский, столь не похожий на наш гораздо ближе, чем лагорнский. У них даже построение предложений отличается от нашей речи и тем более арцелезтской.

— Нет, я не то хотела спросить. — Подняла на неё глаза посетительница. — Что написано именно на этих страницах? Какая сага открыта?

Улыбка на мгновение упорхнула с лица гида, но потом вернулась на место и стала ещё шире.

— Я, честно говоря, не знаю. — Она подошла к витрине и прикоснулась к стеклу пальцем. — Можно спросить архивариуса.

— Нет-нет, я из чистого любопытства.

— Мне кажется, — задумчиво произнесла экскурсовод, — здесь говорится о пяти братьях-принцах и их сестре Беларии. Что-то такое крутится в памяти, ведь именно они по легенде первые решили заглянуть за Мирфакскую гриву.

— Может быть. — Пробормотала посетительница. — Но тогда появляется другой вопрос: а кто же решил открыть книгу именно на этих страницах. И не стоит ли её хоть иногда перелистывать?

— Вряд ли, — возразила экскурсовод, — таким старым вещам, прежде всего, нужен покой. Возможно, она разлетится в пыль от попытки посмотреть содержание. Ой, извините.

Из отдела Кежесса раздался приглушённый вопль, и экскурсовод направилась к подопечным.

— Не разрушится, — прошептала женщина, — на Лагорне печатали на полимерной бумаге.

Солнце, столь мирно светившее на протяжении дня, резко побежало к горизонту, будто пытаясь скрыться от лёгкого облачка. Ещё мгновение и оно нырнуло за лесистые холмы, яркий свет моментально утих, и в голубой бездне неба проявились белесые дорожки стратосферных облаков. В тропических широтах ночь быстро вступает в права. Леса, дома уже окутывал мрак, и только последние солнечные лучи, зацепившиеся за небесный пух давали толику света.

Недолговечная вечерняя тишина вскоре исчезла без следа под треском полчищ сверчков, где-то у стоков канализации квакали лягушки, а залиоты с протяжным свистом принялись выныривать из воды.

Свет стал разгораться внутри зданий, потом цепочка огней пробежалась по улицам, и город преобразился. Белесые стены зданий окрасились в десятки разных оттенков, от густо-оранжевого до жемчужно-белого и язвительно-зелёного. Широкие трассы приобрели зеркальный блеск, в котором отражались огни проезжающих машин. Разбивая гладь каналов на сотни прыгающих бликов, скользили катера и водные мотоциклы. Пустоватые днём проспекты в пору ночной прохлады заполнились разношёрстным народом. Деловой город превратился в туристический балаган. Шум толпы, гудки машин, музыка, раскатистый смех и вопли из парка аттракционов долго ещё беспокоили моргающие звёзды.

К полуночи город стал засыпать. Одно за другим гасли окна, последние автомобили проносились мимо фонарных столбов, у которых уже не топтались группки людей, решая куда пойти.

Ровно в полночь светофоры перестали перемигиваться разными цветами и зажгли ровный белый цвет. Когда и такси стали редкостью, на перекрёсток в западной части города выкатился странный экипаж. Сразу бросалась в глаза необычная аэродинамика машины. С одной стороны она имела высоту с фургон, но с другой её бока так были прилизаны, что не оставалось сомнений в скоростных качествах транспорта. В целом машина походила на одно чёрное сплющенное колесо, раздавшееся к низу. Лёгкий уклон назад создавал впечатление движения даже у стоящего экипажа, а тёмные вогнутые внутрь стёкла кричали о цене машины.

Транспорт стоял долго, будто ожидая, что светофор всё же включит разрешающий сигнал, но затем из-за поворота выкатился другой автомобиль. Эта машина, хотя и свидетельствовала о материальном благополучии владельца, выглядела привычней для местных улиц. Приземлённый плоский корпус, купол бордового стекла над пассажирской кабиной и сочный алый цвет, полыхающий под спойлерами. Автомобиль подкатил на широких колёсах, оправленных в блестящие риджи и остановился бок о бок с первой машиной. Спустя минуту купол автомобиля раскрылся посередине, большая часть его уехала назад, над улицей принялись раскатываться сочные басы автомобильных колонок. Внутри сидели два парня, один за рулём, другой на заднем сидении, и девушка, рядом с водителем. Они о чём-то переговаривались, наклонившись друг к другу. Водитель под смех приятелей облокотился на борт машины и легонько постучал по корпусу тёмного экипажа.

— Эй, сельгерет, — верно определил он класс машины, — хочешь я тебе докажу, что ты зря потратил прорву денег на закордонный агрегат? Моя «пантера» в два счёта обставит твою несушку.

Что правда, то правда, спереди сельгерет, казалось, тащил два здоровых яйца, под которыми скрывались антигравы, позволявшие парить машине над трассой. Компания дружно рассмеялась. Водитель, не видя реакции противника, махнул рукой.

— Трус. — Крикнул он, и тут сельгерет отреагировал.

По правой боковине машины прокатилась волна жёлтых огоньков, а электрический гул маховиков чуть усилился. Парни в красном авто дружно рассмеялись, водитель, качнув акселератор, принял вызов. Вытянув руку с тремя пальцами вперёд, водитель сложил один, правый поворотник мигнул. Убрал ещё один и выжал педаль до конца. На счёт три они дружно отпустили тормоза. Красный автомобиль взревел, колеса, оставляя блестящие следы на асфальте, взвизгнули и вгрызлись в дорогу, сельгерет коротко свистнул, привод переключился с холостого хода, и машину кинуло вперёд. В первые секунды сельгерет вырвался вперёд, но как только автомобиль перескочил на четвёртую передачу, и двигатель перестал щёлкать из-за коротких разгонных отрезков, он стал быстро нагонять инопланетную машину.

Разгоняясь по трассе, архаичный двигатель внутреннего сгорания, который остался только в спортивных раритетах, показывал свой взрывной характер. Автомобиль сделал сельгерет на два корпуса, и компания вовсю веселилась, когда прямое шоссе закончилось, и они вошли в первый поворот. Автоматом проявилось главное преимущество сельгерета: манёвренность. Задний мост тяжёлого автомобиля занесло, не смотря на скинутые обороты, а сельгерет, над которым не властвовало тяготение, повернул почти под прямым углом, оставив дымное облачко пережжённых покрышек. Только перекрывший ему путь автомобиль не позволил вырваться вперёд. Но на следующем повороте он всё же сделал ревущую «пантеру».

Смех смолк, и развевающиеся волосы скрылись под закрывшимся куполом. Аэродинамика улучшилась, и машина крепче вцепилась в трассу. После третьего поворота выдался длинный участок плавно изгибающейся улицы, автомобиль отыграл потерянные метры. Новый поворот, и приходится начинать всё сначала. Но на следующем водителю сельгерета не повезло. Нырнув опять по внутреннему радиусу, он упёрся в припаркованные машины у тротуара. Потеряв скорость, он спустя секунду утратил и лидерство. Благо для автомобиля, они вышли на самый длинный проспект города. Стремясь нарастить преимущество, водитель пошёл ва-банк. Под машиной заискрило, автомобиль чуть просел, но при этом давление на колёса уменьшилось. Скорость за счёт появления воздушной подушки скольжения стала увеличиваться ещё быстрее, но на перекрёстке автомобиль так подбросило, что он чуть не взлетел, но автоматика успела отработать, и машину с силой вжало в дорогу. Сноп искр вылетел из-под неё. Сельгерет подобрался ближе и, как привязанный, пошёл на некотором расстоянии сзади.

Несмотря на ночь на проспекте попадались автомобили и тогда гонщики огибали их, то друг за другом, то с обеих сторон. Проспекта хватило на полминуты, они вылетели на островную чехарду мостов. Вновь началась игра кошки-мышки. Пять поворотов спустя сельгерет юркнул в открытую калитку и вышел вперёд.

— Ну, ты у меня получишь. — Прошептал сквозь зубы водитель «пантеры» и вырубил автоматику, следящую за углом наклона плоскостей под бампером.

Острова и каналы мелькали пятнами света под фонарными столбами. Очередная короткая прямая, две машины сравниваются. Перед мостом на въезде в центральные кварталы сельгерет чуть притормозил, а автомобиль наоборот подбавил газу, в начале моста он вырвался вперёд. Жестокий удар сотряс машину, нос подлетел высоко к верху, заднее шасси пошло следом, водитель в последний момент успел дотянуться до приборной панели и очнувшийся компьютер попытался выправить то ужасное положение, в котором умудрился оказаться. Автомобиль стабилизировался в полёте и с визгом амортизаторов приземлился на корпус впереди сельгерета. Подпрыгнув ещё сантиметров на двадцать ввысь, он наконец сумел удержаться на дороге и, будучи лидером, выбрал дорогу налево, куда отходила улица, ведущая обратно из города.

Сельгерет вильнул вправо, пытаясь избежать столкновения, и нырнул в противоположном направлении. Пассажиры «пантеры» дружно оглянулись.

— Мы сделали его!

Преследователь исчез с экрана заднего вида.

Но сельгерет не сбавлял скорости. Чёрная машина вихрем промчалась через пару островов и выскочила на длинный мост через реку. Дальше ехать смысла не было, так как на той стороне начинались правительственные кварталы, которые прикрывало громадное здание музея. Но сельгерет почувствовав себя устойчивей, принялся набирать скорость. На одной из набережных мелькнули огни полицейских машин, видимо, не все служители правопорядка спали. Сельгерет со свистом нёсся прямиком на музей.

В конце моста машина приподнялась над поверхностью, и мягкая подвеска проглотила скачок дороги. Новый бордюр, сельгерет понёсся по пешеходной части к широкой ступенчатой лестнице. Дальше аппарат спасали только антигравы, он взлетел по ступенькам как по трамплину и врезался бы в стеклянные створки музея, если бы…

Охранник, стоявший в фойе у колонны, так ничего и не понял. Машина на последнем прыжке выплюнула сгусток зелёного огня, и металлическая основа дверей влетела внутрь, разбрызгивая расплавленное стекло по вестибюлю. Сельгерет влетел следом. С грохотом шлёпнувшись на мраморный пол, машина выпустила клуб дыма и понеслась по коридорам. Сигнализация, отреагировав на столь грубый вход, залила помещения оглушительным визгом. Но пожарная система всё ещё принюхивалась и думала пускать ли ей воду. В этот момент сельгерет пронёсся мимо поста охраны, оставив фараонов чихать на полу. Дым активно валил из круглых шашек, которые разлетались позади автомобиля.

Водитель не тратил ни секунды времени, чтобы заглянуть в закрытые залы с бесценными произведениями искусства. Пара промежуточных дверей разлетелась в клочки перед варварской мощью машины. Остановился он только перед входом в главный зал. Проход перегораживала тонкая проволочная решётка, стоившая не меньше, чем какой-нибудь шедевр. В непроницаемой мгле сверкнул тусклый луч пламени, прошёлся быстрыми взмахами из стороны в сторону и исчез. В решётке появилась дыра размером с человека.

Не снимая маски с лица, которая помогала дышать в дыму и видеть в полной темноте, злоумышленник вошёл в зал и метнул две шашки к другим входам. За ними полетела пара маломощных гранат, которые с глухим грохотом подняли несколько стендов в воздух и обрушили их покорёженными на пол. Этого охранная система стерпеть не могла, пока охранники пытались отдышаться в респираторах и напряжённо скользили взглядами по экранам, автоматика выдвинула дополнительные стены и блокировала двери всех корпусов.

Грабитель метнул ещё гранату — стенд с реликвиями отлетел в сторону. Забрав всё, что было нужно, похититель оглянулся по сторонам, а потом поднял взгляд к единственному свободному выходу: стеклянному куполу. Одним ударом целый сектор купола столбом мелких осколков выбило вверх. Не успели блестящие капли обрушиться назад, как из дыры вылетел вор на ранцевом двигателе, судорожно сжимая бесформенный саквояж, и взмыл в небо.

Один из первых прибывших полицейских указал на голубой удаляющийся огонёк. В руках у вора был антигравитационный модуль, возможно единственный на планете таких размеров. Новые технологии всегда давали преимущество. Теперь музей установит барьер и на купол, а стены перегородят проходы в ночное время. Но в этот раз они на один технологический шаг сзади.

Похититель встряхнул головой, надо было ещё уйти от преследования. Хотя на нём был отличный светопоглощающий костюм, яркие точки сопел выделяли его на небе лучше прожектора. Вырубив ранец, похититель свободно поплыл по воздушным течениям за счёт антиграва. Когда надоело кувыркаться в воздухе, он чуть уменьшил поле действия устройства, его перевернуло ногами вниз и потянуло туда же. Над центром уже скользили белые лучи прожекторов, бьющие из парочки каприоллеров.

Изредка включая ранцевый двигатель на малую тягу, вор добился тихого планирования к городской окраине. Когда последняя крыша осталась позади, он тихонько опустился в перелеске. Две минуты бега по пересечённой местности, пятиметровый прыжок через забор закрытого завода, затем на крышу и вскоре он запихивал своё добро в новый летательный аппарат. Как и всё остальное, его сделали в других мирах, поэтому он не имел местного названия. С других языков его тип чаще всего переводили как «игла». Аппарат, больше похожий на истребитель, чем на машину, с лёгким гудением поднялся в воздух и, быстро разгоняясь, устремился на запад.

Часы над стойкой приёма багажа в космопорту Кальвина отсчитывали последние минуты перед тремя часами ночи, когда в зал вбежала опаздывающая пассажирка в светлом брючном костюме, волоча за собой здоровый чемодан. Администратор не мигающим взглядом следил за ней, пока она не бухнула перед ним пачку документов.

— Рейс? — Очнулся он, хотя знал, что рейсов в ближайшие два часа не предвидится.

— Фрахт «Беспечный ловец», СМ Фаренер. — Выдохнула она, затаскивая чемодан на сканер.

— Фрахт… — «фрахтовщики в крыле фрахта», хотел подметить администратор, но вспомнил, что ночью дополнительные крылья космопорта закрыты, а до начала посадки на рейс до Калгара, он один может обслужить пассажирку.

Он взглянул на весы, те показывали трёхкратный перевес.

— Придётся…

— Доплатить? — Сердито закончила за ним пассажирка.

Администратор вздрогнул и опять понял, что ещё не проснулся. Какие могут быть ограничения багажа для фрахтователя? Он пощёлкал по монитору пальцем и нашёл нужный рейс. Вылет этой ночью, таможня пройдена.

— Нет, — вздохнул он, дёргая за молнию, — придётся проверить. Таможня пройдена, и вам надо пройти досмотр для доступа на судно.

Так как багаж ложился под его ответственность, он переворошил вещи в чемодане, но не мог долго копаться в нижнем белье пассажирки под её же сердитым взглядом. Вытащив две увесистых коробки, он проверил печати на замках. Сканер уверенно проглотил контрольную марку, на экране высветилась сегодняшняя дата двенадцатью часами ранее, опломбировано в Фиенне. Две секунды спустя институт подтвердил разрешение на вывоз документации.

— Теперь бумаги.

Сверка паспорта заняла меньше времени. Рейс готовился заранее, никаких лишних лиц, только зарегистрированные пассажиры.

— Всё, — криво улыбнулся администратор, — всё в порядке. Пройдите на личный досмотр, багаж будет ждать на выходе. О, забыл предупредить, ночью метро не работает.

— Но такси ведь остались! — Сердито ответила пассажирка, исчезая в коридоре терминала.

Маленький экипаж на два места лихо подрулил к «Беспечному Ловцу». Один прожектор вместе с камерой неотступно следовал за машиной, а затем за вышедшим из неё человеком. Грубоватый серый дорожный костюм скрадывал комплекцию, только собранные в пук волосы и острые черты лица выдавали в ней женщину.

Навстречу ей в основании носа судна опустилась рампа, и худой молодой человек тоже с острым орлиным взглядом, но уже от недосыпания, спросил:

— Ваш последний багаж, мадам Стратим?

Женщина поморщилась и протянула чемодан.

— Майя, пожалуйста.

Стэнли перехватил чемодан и охнул, в руках археолога он казался легче. Пропустив её внутрь шлюза, он задраил люк.

— В трюм или в каюту, раз он такой небольшой?

— В каюту, если найдётся местечко. — Произнесла Майя.

Стэнли начавший было подниматься по трапу, резко обернулся.

— Хотел бы высказать одно замечание, мадам Стратим. Вы наш наниматель, а не оценщик деятельности или оборудования. Если вы выбрали наш корабль и экипаж, значит, остальные вас не устроили. Чем — мне не важно. Ещё я хотел бы сказать, что меня не касаются цели вашего полёта и вашей деятельности в других системах, а согласно контракту, вас не касаются методика управления кораблём и сам корабль. Я капитан, а вы — пассажир, не больше и не меньше. У вас есть какие-нибудь претензии, или я думал, мы всё уже обсудили, в том числе и метраж вашей каюты?

— О, — расплылась в улыбке археолог, — расставляем точки над «и»? Я не думала, что вас это заденет, капитан. Я слышала вы сами не в восторге от корабля.

— Мои взаимоотношения с кораблём исключительно личные и, смею сказать, доверительные. Несмотря на славу, которую он заработал у предыдущего владельца, опыт показывает, что он находился в неумелых руках. Советую вспомнить «Конкуриор», который на момент катастрофы в прошлом году находился на третьей строчке в оценочном регистре. Все его суперсовременные системы безопасности не предохранили от жалкого астероида. Кстати, капитан — для мадам Стратим, для Майи — просто Стэнли.

Стэнли проводил археолога до каюты, засунул чемодан в багажный ящик под койку и вместе с ней прошёл в рубку. Он хотел показать, как закрепиться на койке во время старта, но Майя даже не вошла в каюту. Весь экипаж сонно зевал в кают-компании. Андрей и Се что-то исследовали на экранах и изредка щёлкали переключателями. Майк с опаской пялился на запасной пульт двигателя. Тот существенно уступал комплексу в машинном отделении, поэтому Майк старался держаться от него как можно дальше.

— Доброе утро. — Привлёк внимание Стэнли. — Хочу представить нашего шефа на ближайшие недели, археолога Фиенны, Майю Стратим.

Вся троица многозначительно смерила Майю взглядом, после чего Себастьян произнёс:

— Добрый день.

Стэнли представил каждого из команды и обернулся к археологу.

— Собственно, последний вопрос, когда вылетаем?

— Немедленно, меня больше ничего не держит.

— Воля ваша. — Хлопнул в ладоши Стэнли и указал на кресло в кают-компании. — Пристегнитесь. Все по местам.

— Отлично. — Произнёс Майк и направился в инженерный отсек. — А то я думал, мы зря всю ночь прогревались.

— Я всё слышал. — Крикнул Стэнли в коридор и улыбнулся Майе. — Не обращайте внимания, у него сегодня…, да и вчера, и позавчера были напряжённые дни.

Стэнли бросил взгляд на то, как археолог быстрыми движениями без замечаний затянула страховочный ремень, и занял место рядом с Андреем. Тот уже привёл в полную готовность навигационные панели, на экранах чётко прорисовывались контуры окружающей местности. Шум двигателя усилился, Майк наращивал обороты, столбики индикаторов мощности ползли вверх.

— Диспетчерская, говорит борт ФСМ-1, «Беспечный ловец», — произнёс Себастьян в микрофон, — разрешение на взлёт.

Динамик чуть пошипел, затем слабый голос пробормотал:

— Разрешение на взлёт, отказано.

Ответ был столь неожиданный, что Стэнли, Андрей и Се переглянулись.

— Диспетчерская, — вновь обратился к микрофону Се, одновременно начиная бегать по клавишам пальцами, — вы четыре часа назад подтвердили наше окно. Мы не задерживаемся ни на секунду, объясните причину отказа.

Порт помолчал полминуты, затем сухо выдал:

— Отказ в разрешении. Вам сообщат о новом окне.

Стэнли хлопнул ладонью по панели. В кои-то веки хотелось произвести впечатление. Он же трижды проверил список предполётной подготовки. В этот момент Се удовлетворённо крякнул.

— Марик, ты что ли?! — Рявкнул он в микрофон. — Ты обязан дать мне обоснование, или думаешь, у меня не хватит сил рапорт написать твоему начальству?

Колонки пошипели ещё чуть-чуть.

— Резолюция 7—14 из столицы. Не выпускать корабли без проверки.

— Да вы нас уже проверяли!

— Ничего не могу поделать.

Динамик заткнулся. Стэнли оглянулся на Стратим.

— Задержимся ещё на этой планете, шеф?

— Я вам за задержки платить не буду. — Холодно произнесла она.

Стэнли почесал под носом. Затем махнул рукой Себастьяну.

— Надо постараться.

Тот попробовал языком на остроту клык и наклонился к микрофону, но его остановил Андрей. Переключив связь на себя, он спокойно, но уверенно стал говорить.

— Мариуш, видите тумбочку под столом?

Диспетчер на тридцать первом этаже главной башни вздрогнул. Мало того, что пилот обратился по кадетскому прозвищу, так он говорил, словно находился у него за спиной.

— Да, — осторожно сказал он.

Тумбочка вмещала в себя всё, что не мог вместить стол. А на нём и так было мало места из-за сплошных экранов, на одном из которых слабо светился продолговатый обшарпанный корабль. Его дюзы в инфракрасном диапазоне уже мерцали красным.

— Тогда достаньте из ящика книгу в белом переплёте, — прошептал тот же голос ему на ухо, — и прочитайте в содержании первое слово после цифр семь, точка, четырнадцать.

Мариуш достал из ящика список инструкций и приказов и осторожно открыл его будто святое писание, чем привлёк внимание старшего диспетчера Каликоса. Тот подошёл к подопечному и включил громкую связь, но вмешиваться не стал.

— Рекомендация. — Прочитал Мариуш, краснея под взглядом начальника.

— Почему же вы мне сказали: «резолюция»? — Спросил вкрадчивый голос. — Прочитайте, пожалуйста, текст рекомендации. А пока читаете, позвольте просветить вас. Резолюции имеет право накладывать только правительственный орган рангом не ниже сенатской комиссии, а рекомендации выдают любые инспекционные органы, до тех пор, пока их решения не будут прослушаны в суде. Вследствие этого, рекомендации не имеют окончательной силы для портовых властей. Поэтому, я хочу знать, почему вы, именно вы, а не столичные власти, не хотите нас выпускать.

Мариуш умоляюще посмотрел на шефа. Каликос пожалел подчинённого и, взвешивая каждое слово, произнёс:

— Порт имеет право задержать любой корабль, если нет уверенности в легальности грузов и оборудования.

— Да ну?! — Моментально отозвался Андрей. — Презумпцию невиновности, как фундаментальную основу нашей конституции, ещё никто не отменял. Вы проверили корабль, какие у вас претензии?

— К вам на борт только что поднялся пассажир.

— Она не прошла контроля в порту? — Насмешливо переспросил Рон.

Каликос закусил свои усы. По жизни артачиться начинают небольшие корабли. Крупные лайнеры ставят пассажиров в известность о задержке и не думают пререкаться с диспетчерской. А рекомендация тем и отличается от резолюции, что в суде не сумеет перевести ответственность на плечи полицейского управления. Старший диспетчер отключил микрофон и перешёл к другому экрану, на котором виднелось лицо встревоженного администратора.

— Когда были запечатаны боксы с документами?

— За двенадцать часов до проверки. — Ответил администратор. — Фиенна подтвердила.

— Узнал, когда она выехала из столицы?

— За десять часов до проверки. Регистрация есть, служба охраны нашла её на камерах. Восьмичасовой экспресс с двумя остановками.

— Кто в экипаже? — Каликос обернулся к диспетчеру.

— Те курсанты, что атаковали «Вельтерин» и угнали пакетбот два года назад.

Каликос понимающе кивнул.

— Засудили «Вельтерин», министерство и поставили в ступор комиссара из Лиги. Конечно. Не может же она быть в двух местах одновременно.

Кинув ещё взгляд на экран с кораблём, он подошёл к микрофону.

— «Беспечный ловец», до конца вашего окна осталось пятнадцать минут. Диспетчерская даёт добро.

— А где: счастливого пути? — Не удержался Андрей, пока Се хлопал его по плечу.

— Счастливого пути. — Пробормотал динамик и отрубился.

— Майк?

В ответ корабль вздрогнул, а скалы на экранах вспыхнули рыжим светом. Стэнли пробежался по клавишам, освещение в рубке угасло, только подсветка выхватывала лица пилотов из темноты. Волна лёгкости подкатила к горлу и тут же исчезла, двигатели поменяли тон и немного приутихли, на больших обзорных экранах световые круги прожекторов побежали по скалам. Неожиданно они провалились в тёмный проход. Майе, как пассажиру ночь казалась непроницаемой, но перед Стэнли трасса светилась линиями и отметками рекомендуемых скоростей.

Корабль гигантским морским скатом пополз по туннелю. Наилучшая ассоциация, возникавшая при виде «Ловца». Вторым предметом, на который он больше всего походил, была сковородка. Планировка корабля являлась загадкой для экипажей, пилотировавших его. Широченное блюдце грузового отсека впереди на базе слабых поворотных двигателей грозило кувырком через нос в случае отказа антигравитационных установок.

Грузовой отсек не полностью занимал объём диска. В задней части располагались рубка, кают-компания, кухня и санузел. Позади блюдца крепилась толстая ручка сковородки. Почти круглый пузырь кубриков и капитанской (теперь пассажирской) каюты служил мостиком к двигателям и машинному отделению. Движки по объёму занимали не меньше места, чем грузовой диск, но из-за того, что они торчали как сигары из коробки, казались меньше.

Дабы не давать диспетчерам остановить их на взлётной полосе, Стэнли проигнорировал регламент и выгнал корабль на стартовую прямую, не останавливаясь. Судно чуть занесло на повороте, но в следующий момент «Ловец» упёрся носом в зелёный огонёк и двигатели стремительно стали наращивать мощь. Майк знал своё дело, и когда Стэнли требовалась тяга, она всегда была в наличии.

Мелкая дрожь, не свойственная пассажирским судам протрясла корпус. Корабль прошёлся по полосе, легко оторвался от земли и принялся медленно увеличивать высоту. Могло показаться, что Стэнли бравирует, пролетая над доками, но на самом деле «Ловец» просто не мог взять резко к горизонту. Фактически, он мог направить в подъёмные коллекторы не более одной двадцатой мощности.

Тем не менее, они быстро прошли пелену облаков и ещё до истечения времени окна распрощались с атмосферой. Вспыхнувший яростный рассвет заставил переключить обзорные экраны на радиодиапазон, но вскоре и он остался позади. Полтора часа спустя «Беспечный ловец» достиг зоны прыжка для положительных «тэта-векторов», и гиперпространство благодушно распахнуло для них двери.

— Хороший взлёт. — Сдержано похвалила Стратим команду.

— Я надеюсь услышать новую точку назначения до того как мы выйдем на орбиту Эльгреи. — По деловому заметил Стэнли.

— Без проблем, — откликнулась археолог, — Лафарден. Кстати, я рассчитываю на скоростные качества «Ловца», мы должны добраться туда быстро.

Стэнли ожидавший услышать Маркежен или Йелукку, нахмурился, но согласно кивнул.

Корабль мерно покачивало на волнах гиперпространства, и это успокаивало.

Глава 4. Знакомство

Себастьян аккуратно закрыл дверь, отделяющую кают-компанию от коридора.

— Как она? — Кивнул ему Стэнли.

— Вроде спит. — Также вполголоса ответил Се. — Поставили бы камеру, а не микрофон, знали бы точно.

— Господи, прояви немного уважения к личной жизни.

Майк усмехнулся, но ничего не сказал. Он устроился в любимом кресле и положил ноги в нишу, где по идее должен находиться холодильник для напитков, но время оставило только разъёмы. Сейчас было время вахты Андрея, и остальные должны отдыхать, но назрел разговор. Андрей одним глазом следил за потоком цифр текущих по экрану, Майк балансировал на грани сна и яви.

— Ты не сказал, что «сотрудник» — женщина. — Заметил Се, поправляя наушник в ухе и усаживаясь напротив Стэнли.

— Учитывая, что ей далеко не двадцать, я решил поберечь твоё спокойствие. Лучше расскажи, почему из порта не хотели выпускать.

Майк приоткрыл левый глаз.

— А я почём знаю?

— Нет, ты те полтора часа, что мы отходили от Фимиде, музыку слушал.

Себастьян улыбнулся, и, развернувшись к своему пульту, двумя движениями вывел на экраны картинку новостей. Поёживающийся корреспондент в тонкой белой рубашке стоял на фоне мраморных стен. Всполохи белого света выхватывали из темноты кровлю и клубы белого дыма, поднимающиеся над крышей в ночи. Человек беззвучно открывал рот и иногда показывал рукой за спину.

— Анрит? — Спросил Андрей.

— Республиканский музей. — Се ткнул пальцем в колоннаду. — Когда мы улетали, они ещё не определились, теракт это или авария. Но учитывая, что выезды перекрыли, кого-то ищут.

— И, стало быть, наш археолог…

— Вряд ли, — перебил Андрея Стэнли, — когда это случилось?

— Часа за четыре до взлёта.

— Вот видишь, она физически не могла перенестись с другого конца континента, а ехать собиралась поездом. Судя по всему, диспетчеры это тоже поняли и отпустили нас.

— Всё равно, — поморщился Андрей, — слишком много несуразностей с этим рейсом.

— Ты ещё на наш счёт запиши падение Сомского моста. Это мандраж чистого поиска. — Стэнли открыл свою книжку и нашёл в корабельной памяти сведения о Лафардене. — Впервые летим на ощупь. Раньше ведь как было, тщательная проработка плана, обманных манёвров, прыгали чётко и всегда знали куда.

— Кстати, что там в грузе? — Вновь отвлёкся от навигационных экранов Андрей. — А то я пропустил таможню, пока по порту бегал.

— Ничего особенного. Я, честно говоря, после предостережения Бохана думал увидеть там арсенал, чтобы взять нас тёпленькими.

— Таможенник даже удивился, — подал голос Майк, — что это мы так рьяно всё открываем.

— Но ничего особенного не оказалось. Стандартный груз на удалённые станции. Коробки с документами вскрыть не могли, но просветка показала, что везде бумага.

— А может, Бохан нас наколол? — Спросил Майк.

— Если и так, то непонятно для чего. Зачем делать нас осторожными? Надеяться, что нервы сдадут? Чушь полная. К тому же, почему не раньше, когда от нас легче было ожидать ошибки? И если валить всё в кучу, можно предположить, что некто интересуется не нами, а самой экспедицией. Но тут можно ожидать чего угодно.

— Короче, ничего мы не знаем. — Закончил за Стэнли Се.

— Да, а раз так, то давайте к насущным задачам. Итак, Лафарден: первая планета в системе Банда-Бета, небольшое скопление Банда из семи звёзд на полпути между Толиник и Фриштитисом…

Эльгрея являлась совершенно ничем не примечательным миром, такие планеты встречались в каждом кубическом парсеке пространства. Санкт-Виктор, Хонор, Доркелон, все системы устроены одинаково. Небольшая планетка с условиями жизни достаточными для выживания гуманоидов, но со сложностями в освоении, во время колониальных волн игнорируется, как негостеприимная. Впоследствии, когда все тёпленькие места в созвездии оказываются заняты, группы беженцев, сектантов, авантюристов или репрессантов начинают обживать подобные миры.

Если Санкт-Виктор отпугивал туристов жгучим солнцем и песчаными бурями, накрывавшими иногда целое полушарие, то Эльгрея славилась безнадёжной серостью. Вроде всё было при ней, и вода на половине площади поверхности, и земля без вулканов, даже звезда Хайге — класса К, но переизбыток азота в атмосфере портил всё. Дышать кислорода хватало, но начиная с трёх километров над поверхностью, начинался непробиваемый облачный покров. Облака никогда не рассеивались, и планета вечно находилась в полумраке. Хорошо, хоть тучи нагревались и отдавали часть тепла земле. Растения росли из рук вон плохо, население составляло от силы три-четыре миллиона человек, разбросанных на берегах бухт богатых рыбой. Материки лежали не заселённые, и среди серых гор и равнин гулял только ветер.

Задержались они ровно на столько, чтобы выгрузить два небольших контейнера. Что здесь могла забыть археологическая партия, Майя не сообщила, но бросила вскользь, что институт держит склад, и умотала в город. Пока экипаж улаживал формальности, Майя примчалась в порт, в котором вряд ли когда-либо стояло больше пяти кораблей одновременно, на фургоне и, забрав контейнеры, исчезла на два часа. Времени переговорить с представителями торговой гильдии не было, да и аборигены не стремились подняться на борт. После изучения информационных систем, Стэнли признал, что ничего стоящего они предложить эльгрейцам не могли. Здесь хозяйничали корпорации соседних Фимиде и Калгара. Серые сумерки, считавшиеся ярким полднем, и двукратное давление отбивали охоту гулять даже вокруг судна. Археолог вернулась, и «Ловец» спустя пять часов после приземления поднялся над серо-синим взморьем.

Новый курс лежал под прямым углом к предыдущему, цель: маленькое скопление в недрах Мирфакской ямы. Три звезды обитаемы: вышеупомянутые Маркежен, Йелукка и Лафарден, ещё на двух красных карликах находились зависимые поселения или научные базы. Ещё две являлись жутковатыми мирами железных солнц.

Отоспавшись после суматошного взлёта и не обнаружив в первом порту засады, Стэнли в честь благополучного начала путешествия предложил накрыть праздничный стол. Возражений не было. Меню получилось не слишком изысканным: заварной бульон, жареная курица с войвурами (тишескими макаронами) и десерт из настоящих фруктов. Обычно они сидели на военных пайках, в которых вкусы паковались в тубы питательных и полезных паст. За обедом, пока косточки от птицы и фруктов копились в обеденном блюде, Себастьян попросил Майю рассказать им что-нибудь.

— Я? — искренне удивилась она, — по-моему, это у вас интересная профессия. Археолог копается в старье, полжизни в земле и грязи, другую половину в пыльных бумагах, причём отнюдь не в исторических документах, а больше в бюрократической писанине. То ли дело у вас: новые звёзды, новые планеты, разные существа непохожие на людей. Тем более вашему экипажу. Даже в Фиенне, столь далёкой от космоса, несколько месяцев говорили о вас.

— Сказки. — Махнул рукой Се. — Своя профессия всегда кажется обыденной, а звездоплавание слишком романтизировали. Многие думают, что полёты это сплошное наслаждение видами, полирование пуговиц во время вахт полных безделья, жизнь в своё удовольствие, экзотические порты, буйная природа диких планет и прекрасные туземки, только и рвущиеся в ваши объятия.

Стэнли рассмеялся, Майя просто улыбнулась.

— А ведь я не вру. Когда мы поступали в академию, чуть ли не четверть курсантов представляли работу на флоте именно так. Но первые два курса выгнали из них сладостные грёзы. Мы не слабо скрипели от дисциплинарных взысканий, бессмысленных приказов, муштры и длинных, истязающих тело и душу вахт и работ.

— А потом, — вставил Стэнли, — когда стали ходить по трассам, поняли, что это были только цветочки. Сколько мы выгоняли крысиное семейство?

— Три месяца, — хмыкнул Себастьян и улыбнулся Майе, — не бойтесь, выгнали.

— При этом в каждом порту нас ждала биоинспекция, и если бы они заподозрили нас в нарушении карантина, мы могли схлопотать полугодовую изоляцию. Представляете, как мы бегали?

— Но это исключения. Гораздо сложнее обычная рутина. Ещё до подхода к планете рубка превращается в биржу, Стэнли и Рон консультируются с десятками компаний, чтобы выхлопотать заказ побогаче, при этом ещё надо навести справки о поставщике или платёжеспособности клиента. Приземление превращает нас в грузчиков, а вы, надеюсь, понимаете, что все ваши ящики расфасованы вручную, потому как подъёмник краулера не обладает гибкостью рук и способен разве что вытащить груз из трюма.

— Десять тонн? — Нахмурилась Майя.

— Да, — кивнул Стэнли, — за пять часов втроём. Нестандартный корабль, нестандартная техника, а груз не упакован по рекомендациям торгового кодекса.

— Может, тогда вам лучше было устроиться на большие корабли, в крупные компании? — Хитро спросила Майя.

Андрей насмешливо хмыкнул.

— Да, — согласился с ним Стэнли, — курсант имеет маленький выбор. Либо летать на чём случилось, либо не летать вообще.

— Даже у вас? — Удивилась археолог.

— Тем более у нас. — Поднял указательный палец Се. — Слава — вещь дурная, для экрана хороша, а вот работе мешает. К нам до сих пор относятся как к опасным субъектам. Недоверие кредиторов, клиенты, требующие тройных гарантий, липнущие авантюристы.

Майя фыркнула.

— А что вы хотели? — Пояснила она. — Судьба любой мало-мальски известной личности. Вы же не хотите сказать, что вам не повезло?

— Нет, — аккуратно сказал Стэнли, — но это не значит, что работа у нас лёгкая и чудесная. Честно говоря, к концу первого года думал что сорвусь. Правда, сказалось, что мы работали на себя.

Он задумчиво почесал подбородок.

— Не пугай нашу гостью, — хлопнул по плечу Стэнли Себастьян, — подумает ещё, что с неврастениками летит. На самом деле, на крупных кораблях ситуация с психологией гораздо напряжённее. Там всегда есть угнетатели и угнетаемые.

— На фимидианских кораблях? — Удивилась Майя.

— На любых. — Взял слово Андрей и, сев рядом со Стэнли, указал тому на пилотское кресло. Часовая стрелка упёрлась в цифру четыре. Стэнли пересел в рубку, но, пощёлкав по нескольким кнопкам, обернулся к компании.

— Всегда есть офицерский состав и рядовые спеэры, — продолжил Андрей, — везде подчинённые и начальники. Даже капитан, вроде властитель всего и вся несёт на себе тяжёлую ношу ответственности. Любая неприятность с кораблём может обернуться для него крахом карьеры и судом. А самый последний стюард, механик или терминальщик постоянно находится под жёстким прессингом: пойди туда, убери это, зачистить палубу, уберись в кубрике, у тебя есть час на всё. Не удивительно, что, выходя в порт, эспеи пускаются во все тяжкие, ведь они получают долгожданную свободу.

— Не верится. — Покачала головой Майя, но Стэнли вдруг уловил в уголках её глаз хитроватую улыбку.

— Но оно и к лучшему. — Вновь осторожно добавил он. — Дисциплина не позволяет кораблям падать. Слова нашего декана. Если бы в космосе к технике и исполнению своих обязанностей относились так же, как на автомобильных дорогах, каждый день приходили бы новости об очередной катастрофе.

— А у вас дисциплина не слишком соблюдается? Ведь работаете на себя?

— Это только так кажется. — Погрустнел Себастьян и, наклонившись к Майе, указал пальцем через плечо и заговорщицки прошептал: — Он нас совсем загонял.

— Эй, я всё слышал! — Вновь повернулся к ним Стэнли. — Список работ мы всегда вместе обсуждали. Перед кем отчитываться? Не будем же мы устраивать церемониал передачи вахты. Кстати, о дисциплине, достанешь Галадею?

— А я-то думал, когда ты напомнишь? — Вскочил Се.

Пошебуршив на кухне (благо она находилась в закутке в трёх метрах от обеденного стола), он извлёк большую бутылку тёмного вина.

— Понятно, что у вас тут с дисциплиной. — Проговорила Майя.

— На других кораблях любая алкогольная или наркотическая продукция запрещена. — Сообщил Се, расставляя стаканы.

— На нашем тоже. — С нажимом произнёс Стэнли.

Андрей рассмеялся, а Се отмахнулся и передал стаканы тёмно-багровой жидкости. Узорчатый кубок он протянул археологу.

— Майк, как всегда проспал, — пробормотал Се и поднял стакан, — за что пьём?

— За первого клиента. — Поклонился Майе Андрей.

— За первого?

— Те два года мы работали по контракту, который Стэнли и Майк заполучили благодаря своим похождениям. — Пояснил Себастьян. — Реальный первый клиент, это вы, и мне это особенно приятно.

— Взаимно. — Расплылась в улыбке Майя.

— Вздрогнем!

Наконец, госпожа Стратим в глазах экипажа превратилась в Майю. До сих пор она старательно держала себя серьёзно, весь полёт до Эльгреи просидела в кубрике со своим компьютером. Не сказать, что она выглядела старше команды, тем более что на лице не было ни морщинки, кроме тех, что стали появляться вместе с улыбками. Но в каждом движении чувствовалась отточенная уверенность в достижении поставленной цели. Она всё делала по какой-то причине, полностью отрицая такое понятие, как «женская легкомысленность». Наоборот, Стэнли иногда чувствовал себя глупым юнцом рядом с ней, точно он находился под пристальным взглядом учителя, понимающего глупые поступки подопечного.

И вот Майя растаяла. Хотя волосы, цвета бледной умбры, оставались уложенными в аккуратный пук на затылке, лицо полностью расслабилось. Чуть прищуренные тёмные глаза потеряли напряжённость, и длинные ресницы стали чаще порхать. Даже грубый полевой костюм цвета светлого хаки, как-то удобнее сел на её достаточно широких для женщины плечах. Теперь она казалась не старше их.

— А что же гостья всё слушает, а сама ни капли не рассказывает?

Себастьян глядел на Майю сквозь багровое стекло бокала.

— Рассказать вам? О чём?

— О жизни, работе. Нам ведь тоже интересно.

Майя отвела взгляд, а затем задорно вскинула его на Себастьяна.

— Похоже, мне этого не избежать.

— Вы правильно оценили сложившуюся ситуацию. Так просто вам отсюда не уйти.

— Ты. — Поправила его Майя. — Мы вроде договорились.

— Да? — Удивился Се и пересел на соседний стул к Майе, она еле заметно отодвинулась, не ожидав резкого перехода. — С ним? — Кивнул он на Стэнли. — Что-то он об этом ничего не говорил.

Стэнли пристально посмотрел на него и негромко произнёс:

— Можем поговорить об этом.

Себастьян смерил его своим обычным прищуром и, вздохнув, пересел обратно.

— Не будем говорить об этом.

Майя и Андрей одновременно рассмеялись. Се пожал плечами и выжидательно уставился на пассажирку.

— Ладно, — кивнула она, — ответьте мне тогда на один вопрос. Вам нравится работа?

— Нам? — Удивился Се и повернулся к Стэнли, тот пожал плечами и переадресовал вопрос кивком к Андрею.

— Безусловно. — Ответил Андрей. — Иначе бы давно бросили.

— Почему?

— А как же?! — Воскликнул Себастьян. — Это сплошное наслаждение красотами Вселенной, полирование пуговиц во время вахт, жизнь в своё удовольствие, экзотические порты, дикая природа разных планет и прекрасные туземки, рвущиеся в наши объятия.

— Это не описать. — Серьёзно ответил Андрей. — Работа есть работа, но не редки случаи, когда тебе она нравится. Я, честно говоря, думаю, что человек не может быть полностью счастлив, если работает против воли. Конечно, бывают моменты, когда суматоха, борьба с бюрократами, переговоры с патрулями, каждодневные проверки состояния корабля и так далее, утомляют до потери пульса. Вы сейчас на нас не смотрите, возможно, это последний рейс на «Ловце», потому и не лазим по всем проходам с резонаторами. Но, простояв всего один день в порту, начинаешь невольно глядеть наверх. Бесконечные чёрные трассы средь звёздных островов обладают своей магией, и мы не первые поддавшиеся ей.

— Последнее, что ты сказал, откуда? — Переспросил Стэнли.

— Дихтен, я его ещё в академии читал.

Майя пробарабанила пальцами по столу.

— Хорошо. У меня в принципе схоже. Своя работа всегда кажется тяжёлой, но если ты ей занимаешься, значит, она нравится. В большинстве случаев. — Внесла последнее уточнение она. — Обычно, учёные делятся на две группы: теоретики и практики. Первые предпочитают обмозговывать всё в кабинетах и большую часть времени тратят на преподавание. Я отношусь к полевым работникам, много времени провожу в разъездах, славы немного, зато есть неповторимое ощущение истории в руках, когда из грязи извлекаешь невзрачную вещицу, созданную многие века назад.

Археолог настолько увлеклась рассказом, что руками повторяла слова, и когда подняла сложенные лодочкой ладони, все невольно приподнялись со своих мест. Но ладони оказались пусты.

— Да, в этом тоже есть волшебство. Волнение первооткрывателя, секреты, ещё скрытые от других, глобальный взгляд на историю. Вот эти вещи меня и привлекают в работе.

— И часто у вас случаются экспедиции?

— Экспедиции? — Майя поморщилась. — Почти никогда. Исторического хлама на каждой планете так много, а археологов столь мало, что процесс слишком обыденный. Правильное слово — командировка. Какой-нибудь фермер находит чудную диковину, показывает участковому, потом приезжает археолог, для очистки совести немного потопчется на месте находки и уезжает обратно.

— А к чему был рассказ о копании в грязи? — Нахмурился Андрей.

— Иногда везёт. — Улыбнулась Майя. — Но только тем, кто этого очень хочет. Вот я и заведую отделом внешних партий и изредка мотаюсь по весям сектора. Если говорить о планетарной археологии, то всё скучно. История Фимиде документирована от приземления «Рамахаты» до сегодня. Но что касается межпланетных исследований, есть много скрытого и неясного. Утонувшие в джунглях города, вымершие планеты, заброшенные базы на астероидах. Есть где развернуться, были бы деньги.

Археологические партии в основном многонациональные и работают под эгидой сотрудничества крупнейших институтов скопления. Постоянных участников девять и ещё пара десятков периодически подключаются. Много студентов в горячке исторических открытий, иногда содействует Лига. Обычно общий план работ расписан на годы и включает несколько партий, работающих в разных частях космоса, и несколько команд, направленных непосредственно институтами для достижения определённых целей. У них есть базы, стоянки, лагеря. Вот мы сейчас и облетаем эти точки, надо раскидать груз по складам, кое-что доставить лично в руки. Может быть, мы так и не увидим археологов за работой.

— Жаль. — Сказал Стэнли. — А где находятся эти партии? И чем занимаются?

— Всё ещё хотите полный маршрут?

— Конечно, — поддержал Стэнли Себастьян, — должны же мы знать, куда летим. А то намеревались на Маркежен, а тут Лафарден.

— Я не виновата. — Смущённо улыбнулась Майя. — В созвездии Банда работает группа геологов. У них в распоряжении корабль, и они гоняются за каждым слухом.

— Геологи?

— Да, чтобы сделать археологию более прибыльной, в группы иногда отряжают геологов. Но это в итоге перевернуло систему. Богатые руды означают новую горнодобывающую концессию, это даёт рабочие места и большие доходы, как правительству, так и частным компаниям. Короче, геология — это бизнес. Но связи остались, и геологи постоянно извещают нас о находках, хотя и не охотно. Вот мы и пытаемся с ними состыковаться для обмена данными. Но если их там нет, задерживаться не будем. Полетим дальше.

— А следующая точка — Фриштитис?

— Да. Главный наш партнёр — Агенонский университет, громадное научно-исследовательское учреждение, занимает целый город, настоящий рай для науки. Вы бывали на Фриштитисе?

— Приходилось несколько раз. Мы в основном там загружались деструкторами. — Кивнул Стэнли. — А планета да, поражает.

— Это вы не видели Ар-це-Лезтос или Ксантию.

— А вы… ты там была? — оживился Себастьян.

— Нет, но видела занимательные фильмы, не тот бред, что идёт в новостях или в прокате, а бытовое. Всё равно поражает до печёнок.

— До печёнок? — Рассмеялся Се и в четвёртый раз пододвинул себе стаканы.

— Но в нашей «яме» всё же Фриштитис и Толиник ведущие державы? — Раздался голос от прохода. — Добрый вечер.

Майк успел к началу рассказа Майи. Волосы на затылке у него стояли дыбом, а на щеке отпечатался подушечный узор. Себастьян вздохнул и вылил остатки бутылки в пятый стакан.

— За печёнку! — Поднял стакан Се и первым осушил его.

— Фриштитис и Толиник — древнейшие планеты сектора и это видно по городам.

— Как странно, что между ними такие злобные отношения? — Продолжил Майк, расположившись по правую руку от Андрея.

— Странные. — Кивнул Стэнли, поняв, куда клонит Майк.

— А вы не знаете? — Удивилась Майя.

Вся четвёрка экипажа дружно замотала головами.

— Между ними была война.

— Фимиде тоже с Заприано воевала, а сейчас мирно торгует. С теми же фришами и мы однажды чуть не сцепились, когда они хотели сделать из нас колонию, но ведь нормально же живём.

Майя улыбнулась, а потом рассмеялась.

— Только не говорите мне, что не знаете Лагорнских саг.

— Лагорнских? — Переспросил Стэнли.

Майк и Андрей тоже состроили недоумённую гримасу.

— А они причём? — Подал голос Себастьян.

— Слава Богу. — Вздохнула Майя. — А я уж подумала, что у всех эспеев трудное детство. Лагорнион — основа для половины всех детских сценариев, театральных постановок, игровых фильмов. Три четверти детских книжек — переложение с одной единственной книги. Книга саг, напечатанная на Лагорне, была на борту «Рамахаты. У нас, кстати, будет остановка в лагере партии, у которой вторая задача — поиск Лагорны.

— А что с ней сталось?

— Исчезла. — Просто ответила Майя. — Планета была, есть печатные свидетельства, но перед эпохой возрождения исчезла.

— Но не могла же планета просто исчезнуть? — Удивился Се. — Неужели нельзя обшарить созвездие, ведь оно известно?

— Нет. — Ухмыльнулась Майя. — «Рамахата» прилетела с той стороны Мирфакской гривы. Лагорна может быть как здесь, так и по ту сторону или в недрах Гривы. Вы, если не ошибаюсь, отыскали одну завалявшуюся планету пару лет назад.

— Было дело. — Усмехнулся Стэнли.

— А всё же, — вернул разговор к теме Майк, — что в сагах говорится?

— История — дело тёмное, а во время войн документы горят быстро. Где-то четыре-пять тысяч лет назад Фриштитис и Толиник развязали целую череду войн. Вначале это была банальная борьба за лидерство в регионе, тогда кроме них имелось совсем немного заброшенных колоний. Тёмные века разрухи только вступали в права, и Дакалия уже не контролировала этот край Галактики. Потом войны разгорались по любому поводу. Спор за ресурсы, каперство, грабёж корпорациями чужих колоний, убийство государей и даже простое опасение, что соперник разработал новую технологию. Так называемый упреждающий удар.

Майя поморщилась, в горле начало першить.

— Кончилось это мощными гражданскими войнами и потерей всех колоний. С тех пор обе планеты ведут политику игнорирования друг друга, будто их не существует.

— А причём здесь сказки?

Майя подняла указательный палец.

— В ходе войн данные о прошлой жизни Фриштитиса и Толиник были уничтожены, но была причина начала конфликта. Только в саге «Альгени и Пенелопа», которую всегда считали обычным переложением истории о двух воюющих кланах и полюбивших друг друга юноше и девушке из враждующих семей, упоминается начало войны.

— А, я помню, — вставил Андрей, — слышал где-то эту историю.

— Мало кто видит главное отличие этой истории от сотни других. Обычно кланы вначале воюют, а после смерти главных героев мирятся, видя бессмысленность войны. А в этой саге наоборот, — Майя опёрлась локтями на стол и принялась выводить пальцами среди тарелок пояснения, — идеальное общество, затем появляется внешний враг, главные герои гибнут, а кланы начинают воевать. Это же нонсенс! История без начала, без разъяснения, чем является враг, его отодвигают на задний план, как неважную часть повествования. А конца нет: «и тысячи воинов сложили головы на плахе зависти и обиды». Вам не кажется странным?

Майя обвела их взглядом, но члены команды сами стали озираться.

— Мы не литераторы. — Развёл руками Се. — Но это же легенда, какая в ней логика?

— С такими словами к фольклористам лучше не подходить. Как раз в сказках соблюдаются все правила повествования. Начало, завязка, сюжет и развязка. Добрая и злая стороны детально описываются, чтобы было ясно, что они из себя представляют. В конце часто пишется мораль, на тот случай, если слушатель оказался невнимателен. Саги — это, прежде всего, поучительные истории, в которых описывается, что есть хорошо, а что плохо. Есть всего одна причина, когда начинает хромать линия повествования.

Майя выдержала паузу и свысока поглядела на них, экипаж стоически выдержал.

— Тот случай, когда сказка является переложением реальных событий. Настоящая жизнь не подчиняется логике.

— Но в саге причиной ссоры между государствами послужила пропажа двух волшебных вещей. — Проявил знания Себастьян. — Мне рассказывали про меч-кладенец и магический щит.

— Тебе рассказывали искажённую версию. Артефакты назывались Молот Пероса и Месяц Афены. Их пропажа и послужила причиной начала войны. Фриши отправили принца за кортолийским Месяцем, и он не вернулся, а кортолийцы утверждали, что отдали Месяц и требовали его назад. Молот пропал раньше и в саге о нём не говорится. Артефакты по легенде обладали магическими свойствами, что вроде как подрывает авторитет истории. Если не одно но.

Майя вновь взяла паузу, но в этот раз Себастьян не выдержал.

— Давай уже, а то мы моей вахты дождёмся.

— Есть мнение, что в начале Дакалийской эпохи существовали корабли способные сжигать целые планеты. Чем не волшебный меч? Самая большая ошибка современников — считать, что древние были менее развиты. Я надеюсь, вы не считаете себя умнее дакалийцев на том основании, что вы родились на восемь тысяч лет позже?

— Мы? Не считаем. — Серьёзно сказал Стэнли. — На собственном опыте пришлось убедиться в совершенстве древних технологий.

— Каком опыте? — Заинтересовано изогнула бровь Майя.

— Мы… — начал Себастьян.

— Однажды сталкивались с их устройствами. — Перебил его Стэнли. — Но это было давно и не важно.

— Понятно. — Пробормотала Майя и чуть погрустнела.

— А как вы, в смысле институт, считаете, сага историческая?

— Трудно сказать. Настолько личные аспекты истории других планет мало касаются нашего института. Да и ни одна сказка не может претендовать на достоверность. Обязательно что-нибудь будет придумано. Однако, в архивах Фриштитиса и Толиник находится порядочно документов, чтобы установить, что на протяжении двух тысяч лет, то есть всего периода войн снаряжалась не одна сотня экспедиций в самые далёкие закоулки Мирфакской ямы.

— Судьба — редкостная скотина. — Тихонько сказал Майк, но в секунду тишины его услышали все.

— Плохое мнение. — Нахмурилась Майя. — Человек, который так говорит, идёт на поводу обстоятельств.

— Мадемуазель Майя, — Майк облокотился на стол, — объясните мне тогда, как можно относиться к тому факту, что потерянные пять тысяч лет назад волшебные палочки в пятнадцати парсеках от моего дома лишают нас дипломов в выпускной день?

— А так, — придвинулась она с другой стороны, так что оказалась всего в метре от Майка, — что жизнь — это не сказка, где герой получает медаль, принц прекрасную золушку, а трудолюбивый крестьянин богатство. В реальности герой попадает на скамейку подсудимых, принц женится на стареющей принцессе другого государства ради политического благополучия страны, а всю ферму крестьянина, которую он кровью и потом строил двадцать лет, в одночасье сжигают. Нормальная жизнь — это всего лишь среднее арифметическое, но нет ни одной нормальной судьбы. Неужели ты мечтал прожить жизнь в серости? Или ты обменялся бы со своими сокурсниками, которые служат третьими помощниками младшего ничто?

Майк хмыкнул, почесал нос и отвалил от стола.

— Пожалуй, нет. Я…

— Никаких но. Хочешь трескать плюшки, не серчай на тумаки. В мире много несуразностей, и в нашу жизнь постоянно вмешиваются обстоятельства, желания других людей или злые гении. Но проигрывает только тот, кто пускает всё на самотёк, ни один человек из тех, что махнули рукой, не добились известности, почёта или богатства. Они попросту исчезли, словно их и не было.

Майя откинулась на спинку кресла и, сложив руки на животе, произнесла:

— Есть одно высказывание древнего философа: «Никто не сможет предложить тебе такую судьбу, какую желаешь ты. Только ты сам сможешь построить своё счастье». Вот и я выбрала себе дорогу и иду по ней прямым курсом, выражаясь вашей терминологией.

— В гиперпространственной метрике нет прямых путей. — Улыбнулся Стэнли.

— А в жизни они есть? — Усмехнулась в ответ Майя.

Она глянула на корабельные часы и поднялась со стула.

— Что-то я с вами засиделась, мальчики. Но вы хорошие собеседники.

— О, это мы ещё на счёт политики не говорили. — Воскликнул Се.

— Надеюсь, у вас на судне не женщина моет посуду? — Кивнула она на стол.

— Нет, — зевнул Андрей, — это делает дежурный по кухне. Поговорили бы ещё часок, и им бы стал Стэнли, но, видать, придётся мне.

— Помочь не надо? — Всё же переспросила Майя.

— Нет, — Андрей рывком поднялся на ноги, — пассажирам запрещено работать с судовым оборудованием.

Одним махом он сгрёб половину тарелок и отправился на кухню.

— Лучше я спою балладу о храбрых странниках в ночи. — Предложил Себастьян. — Надо только гитару извлечь из хранилища.

— В другой раз, — криво улыбнулась Майя, — на сегодня хватит дискуссий.

— Ловлю на слове.

Археолог слегка поклонилась и вышла в коридор. Дверь за ней с лёгким присвистом закрылась, Майк задумчиво сложил руки за головой и принялся покачиваться на стуле. Андрей полностью очистил стол и прошёлся по нему влажной тряпкой. Стэнли вытащил из-под панели запасную прозрачную пластинку защитного экрана и со всего размаха метнул в Себастьяна.

— Эй!

— Ты бы ещё всем в порту растрепал, что у нас в руках дакалийский корабль.

— Но она же не бандит какой-нибудь!

— Мы её знаем два дня. Даже Лукич думает, что это фриштийские разработки. За нами будут гоняться десяток Дули, если проболтаемся. Думаешь всегда одним местом.

Се хмыкнул и оставил без ответа.

— Майк, посадка выходит на твою вахту. Возьмёшься?

Майк кивнул:

— С одним условием: ты будешь сидеть в машинном отделении.

— Это почему?

— Чтоб не слышать твоих истошных воплей.

Теперь уже Стэнли посчитал нужным не отвечать.

Глава 5. Диез между мирами

Посадка прошла спокойно и удостоилась всего двух вздохов от Стэнли.

Не блещущие благами цивилизации и идеальным климатом миры Банда были известны, прежде всего, спокойствием в буре взаимоотношений Фриштитиса и Толиник. За пределами скопления чуть ли не каждая планета носила на себе отпечаток столкновения интересов, а вот Банда, почему-то это не затрагивало.

Маркежен всегда пользовался тесными взаимоотношениями с Фриштитисом. Лафарден же, судя по названию, основали кортолийцы. В межзвёздном классификаторе отметка пригодности планеты к проживанию находилась очень низко. Если бы агенты Лиги снизили её ещё, то Лафарден бы вошёл в список Пристлера. Это когда поселенцы рискуют со временем стать новым видом. Виной всему служили жёлтые туманы морей Лафардена богатые всей периодической таблицей элементов. Из-за них аборигены приобрели желтоватый цвет кожи и синеватые кончики ногтей.

Стоянку они обозначили четырьмя часами, аргументировав запрос на приземление: «туристы желают прогуляться». Спорная просьба, но на планете, претендующей на дружбу с Лигой, вполне нормальная. Таможня вследствие этого отсутствовала, и «туристам» требовалось всего лишь пройти проверку на выходе из порта.

Полупрозрачные облака скользили под сизым небом, громадный бледно-розовый месяц заглядывал в рубку. Спокойная безветренная погода действовала умиротворяюще. Стэнли прикидывал оптимальный маршрут для следования на Фриштитис. Так или иначе получался двойной прыжок. Раздался тихий шелест двери, а следом негромкий мотив, который Себастьян насвистывал себе под нос. Се прошёл в рубку, но сел не в своё кресло, а за второго пилота. Немного пощёлкал тумблерами, а затем открыл какую-то карту.

— Знаешь, — обратился он к Стэнли, который крутил карту звёздного района, пытаясь отыскать игольчатое ушко, сквозь которое можно проскочить, — я подумал над твоими словами и согласился.

— Над которыми? — Спросил Стэнли, не отвлекаясь от карты.

— То, что не стоит доверять ей.

— Да? — удивился Стэнли, Себастьян смотрел на него выжидательно, как всегда с лёгкой усмешкой, — я такого не говорил. Я сказал, что надо меньше трепать языком.

— Да, — почесал нос Се, — я хорошенько обдумал этот момент.

Се вернулся к мониторам. По ним ползли смутные очертания каких-то контуров.

— И что ты надумал. — Наконец спросил Стэнли.

Минутное молчание заставило его задуматься над тем, как иногда сложно строится беседа. Нет бы, ответить. Он обернулся к Се, тот увлечённо поглядывал на небольшую точку на экране, контурная сетка из прямоугольников и извилистых линий легла поверх мутных коричневатых разводов. Стэнли вздохнул.

— Что ты сделал?

— Подсадил ей «мураша». — Спокойно ответил Себастьян.

Стэнли выключил планшет. Прикрыв глаза, он сосчитал до трёх.

— А мы не говорили насчёт вторжения в чужую личную жизнь?

— Ты не заметил в её словах кое-что странное? — Оставил без ответа вопрос Се.

До Стэнли дошло, что он видит спутниковую карту Дорз, города за границей порта, и контуры его зданий.

— Она легко говорила об археологии. Для неё это знакомая сфера деятельности.

— И всё же в словах что-то такое было, да?

— Слушай, если ты хочешь что-то сказать, говори, у нас взлёт через три часа и у меня в голове другие задачи.

— Жаль. — Пробормотал Се. — Я размышлял, и мне в голову закрадывались сомнения. Летим, не знаем куда, она тычет пальцем в небо и говорит: «туда». Не верится, что планы экспедиции настолько расплывчаты. К тому же вцепилась в саги.

— Эту тему Майк поднял.

— Да, знаю. — Себастьян переключил карту, и на ней появилось большое пятно, занимающее верхнюю часть экрана, точка колебалась на краю. — Хочешь, пройдёмся по её маршруту? Я, к сожалению, ничего услышать не смог, слишком фонит, но могу сказать, что она слишком медленно двигается, чересчур медленно для рабочего похода.

Стэнли задумчиво посмотрел на него, а потом нахмурился.

— Подожди. — Стэнли вскочил с кресла, подошёл к встроенным отсекам в стену кают-компании и вытащил прибор, размером с ладонь. — Ну-ка, встань.

Они по очереди просветили друг друга сканером и, не обнаружив лишних предметов, успокоились.

— Пройдёмся. — Согласился Стэнли.

— Майк! — Дверь в машинное отделение открылась, и на руки Майку шлёпнулся сканер. — Профессиональное задание, просветить все внутренние поверхности на предмет не нашей электроники.

— А вы куда?

— Мы прогуляемся. — Сказал Стэнли, запахивая куртку, потом вернулся и добавил. — Не при Майе.

Андрей курил снаружи и хмурился, Себастьян стоял рядом.

— Внешний корпус? Зачем?

— Рон, помнишь, как нам на Хоноре подсадили жучков? Второго мы так и не обнаружили. Майе только не говори, плановая проверка.

Андрей с сомнением оглядел борт «Ловца», но когда Стэнли и Майк отошли от корабля, то увидели его фигуру, вышагивающую по броневым листам защиты.

Порт являл собой образец космодромов класса C. Неплотно подогнанные бетонные плиты с частыми опалинами и многочисленными заплатками, где даже камень не выдерживал и плавился. Края плит и редких бордюров осыпались в крошку, здание космопорта длинным низким двухэтажным корпусом отгораживало поле от города. Два крыла здания, приделанных позже, кое-где потеряли штукатурку. Где-то вдалеке скрипел трассировщик, а в туманной дымке виднелись две невысокие тени других кораблей.

Стэнли и Себастьян без проблем прошли контроль у скучающего служащего с обвислыми тонкими усами и вышли на улицу. Город перед ними ступенями спускался к морю и, изворачиваясь дугой, уходил вправо. В той стороне над припортовыми кубиками лачуг высились высотные здания. В левой стороне начинались невысокие холмы, сеточный забор по вершине первого определял край города.

— Я надеюсь, ты меня не размяться вывел? — Спросил Стэнли.

— Нет, — Себастьян достал из кармана планшетку и, сверившись с картой, указал на широкую улицу в сторону высотной застройки, — но пройтись придётся.

Бодрым шагом они пошли по следам Майи, отставая на полчаса.

— Но она двигалась в два раза медленнее нас. — Объяснял свои сомнения Се. — Часто останавливаясь, точно туристка, рассматривающая достопримечательности.

Они долго шли по главной улице, ведущей из порта в город. Она имела четыре полосы, но из-за серой пыли асфальт сливался с обочиной. Машины двигались посередине проезжей части, так как край занимали многочисленные ларьки и фургоны. Среди машин сновали люди, в лавках, сбитых из досок или пластика, сидели сотни торговцев, предлагая товар прохожим. За лавками шёл ещё один ряд, но повёрнутый обратно. Там двигалась ещё большая толпа народа, но уже вперемешку с неизвестными животными, напоминавшими по габаритам бегемотов, а по волосатости и манере ходьбы верблюдов. Они несли громадные корзины по бокам, вытягивали длинные носы и иногда прихватывали что-нибудь с прилавков, но лавочники почему-то не жаловались погонщикам. Глядя на них, Стэнли и Се решили лучше уворачиваться от машин.

Там где улица находила край в лице небольших, ютящихся друг на друге сот квадратных домиков, начиналась плотная застройка. Правда, в отличие от бедняцких кварталов, которые им довелось повидать ранее, стены, террасы и балконы не были завешаны тряпьём. Но оно и понятно, в такой пыли любая вещь быстро приобретёт серый цвет. К счастью, Майя и не думала сворачивать в лабиринт трущоб, Се и Стэнли подняли забрала, чтобы облегчить себе дыхание и двинулись вперёд.

Минут через пятнадцать, отчаянно виляя между зло пыхтящими выхлопом автомобилями, они свернули на боковую улочку и сразу сняли маски.

— Придётся их постирать. — Угрюмо пробормотал Стэнли, стряхивая пыль.

Кварталы стали чище и красивей. Вместо убогих однообразных коробок вокруг возвышались двухэтажные домики с пологими крышами. Стали попадаться дворики с корявыми деревцами. Маленькие ядовито-зелёные листочки слабо колыхались в прибрежном бризе. После пыльной улицы, небо казалось светлым и чистым. Несмотря на отсутствие облаков, оно сияло слабым кремовым цветом. Тёмно-синие и багровые стены домов скрадывали яркость неба.

Улицы с каждым шагом становились богаче. Кустики по обочине сменились тротуарами из разноцветной плитки, место корявых асбестовых телеграфных столбов заняли ажурные фонари, дома превратились в особняки и пансионаты, цветы и подёрнутые охрой деревья перегибались через гранитные заборы. Люди вновь появились на улицах, но уже меньше спешили по делам, больше гуляли в лёгких светлых рубашках, вместо лавок появились подвальные магазинчики, усатые продавцы безмолвно провожали прохожих взглядом.

Себастьян остановился на углу небольшой площади. Им встретился первый фонтан, четыре фигурки плосколобых рыб друг за другом переплёвывались струями воды. Се указал на летнее кафе на другой стороне площади. Тёмно-зелёные навесы и стульчики под деревом выглядели соблазнительно.

— Здесь она просидела сорок минут.

— Я тоже не прочь отдохнуть. За полчаса километра четыре сделали.

— Она шла больше часа.

— Может, встреча?

— Не верю я в это. — Пробормотал Себастьян.

Они пересекли площадь и попали в лабиринт узеньких, но чистеньких улочек. Местность ощутимо понижалась, иногда улицы превращались в лестницы длиной метров сто, и вскоре впереди забрезжило большое открытое пространство. Ещё пара поворотов и они выбежали на набережную. Перед ними простиралось безбрежное море.

Стэнли с непривычки заморгал, несдерживаемый ничем свет выжимал слёзы. Вокруг стало тихо-тихо. По широкой, как транзитное шоссе, набережной прохаживалось много народу, но если они и говорили, то тихо. Себастьян целеустремлённо направился наискосок, так что они подошли к парапету только спустя минут десять. На небольшой площадке, выдающейся чуть за край, с тремя скамейками спиной друг другу они остановились. Отсюда хорошо просматривался город, уступами уходящий вверх. Белые, жёлтые, красные, синие здания казались рассыпанной на берегу разноцветной галькой. Высотки: двадцати, тридцатиэтажные небоскрёбы были уже не далеко. Они тёмными монолитами стекла вонзались в ярко-жёлтое небо. С той стороны начинало темнеть.

— Она провела тут порядочно времени, а потом двинулась туда.

Се кивнул на высотки и дёрнулся к ним.

— Подожди. — Окликнул его Стэнли и уселся на скамейку лицом к морю.

— Что такое?

— Замотал. Долго мы не гуляли в таком темпе.

Себастьян подошёл к перилам. Площадка широким козырьком нависала над водой. Пенные валы исчезали где-то под ней. С мягким шелестом они накатывали на каменистый пляж.

— Сядь рядом.

— Зачем?

— Просто сядь.

Се уселся рядом со Стэнли и по привычке закинул ногу за ногу. Потом с шумом втянул воздух. Невзирая на то, что странствия по разным планетам притупили нюх, он уловил неповторимый запах этой планеты. Мягкий, чуть жухлый, словно где-то далеко дымил костёр, примешивался запах тмина. Он с силой втянул в себя воздух, морская влага не отдавала солью. Вперёд к еле различимому в кофейной дымке горизонту уходила идеально ровная гладь воды. Небо оставляло на ней отпечаток молочно-розового цвета. Только под самым берегом оно стремительно наливалось тёмной лазурью. По морю неспешно катили широкие волны, океанская зыбь.

— Дыхание океана. — Подумал Стэнли, а может, сказал вслух. — Смотри, корабль.

— Где? — Запрокинул голову Се.

— Да не там, балда, посмотри на горизонт.

Тёмная тень корабля скользила по глади, становясь всё отчётливей. Длинный корпус, угловатая рубка на корме, какие-то решётчатые конструкции наподобие пролётов моста над палубой. Судно прорвало последнюю пелену жёлтого тумана и устремилось к порту, краны которого высились по правую руку в нескольких верстах. По рядам окон в рубке стало ясно насколько большой корабль. Размером он превосходил футбольное поле, а высотой мачт спорил с небоскрёбами. Синяя волна пошла к берегу.

— Есть такой городок, Селевер, — приглушённо начал Стэнли, — на побережье Сользена. Это чуть дальше на восток от Ривьеры Делаз. Городок небольшой, по теплоте моря не отличается от Ривьеры, но курортников гораздо меньше. Я там провёл половину детства. Удачно сбежал из мегаполиса и осел среди местной шушеры. Погода там отличная, — улыбнулся собственным воспоминаниям Стэнли, Себастьян прекратил поминутно поглядывать на карту, — летом можно спать на берегу. Но потом мне это до невозможности приелось. Однажды, мы лежали на скале, примерно на такой же высоте над водой, и я увидел гафельную трёхмачтовую шхуну.

Не спрашивай, — махнул рукой он на непонимающий взгляд Себастьяна, — я в их классификации тоже не в зуб ногой, один из товарищей назвал её так, и я запомнил. Длинный белый корпус, три мачты, три неровных прямоугольных паруса и четыре треугольных. Впереди длинный нос, бушприт. Несколько человек стояли на палубе и занимались своими делами. А потом я увидел, что она криво идёт, с большим креном к нам, в этот день была хорошая волна к берегу, и сёрферы сильно радовались.

И я вот гляжу, — Стэнли обхватил ладонями клубок пустоты, — смотрю на матросов. Они в тёмной форме хорошо выделялись на фоне парусов. А несколько человек на реях, что-то там поправляют. Палуба — косая как крыша, они висят в двадцати метрах над водой, которая несётся под ними, шхуна подпрыгивает на каждой волне и зарывается по борт в следующую. Представляешь?

Себастьян молча кивнул. Стэнли поглядел вслед развёрнутому к ним кормой уходящему судну.

— Мы тогда лежали на скале и загорали. Я к тому времени два года мял бока без толку. И мне впервые захотелось в другое место. На эту шхуну. Знаешь, я их видел и раньше, у причала, но тогда впервые ощутил судно в движении. Оно двигалось как живое существо, а матросы были не более чем частью единого организма. Я тогда прибежал в порт и, улучив момент, пробрался на борт. Всего лишь коснулся корпуса и почувствовал, как оно дрожит.

Стэнли тяжело вздохнул.

— Ты знаешь, что соотношение моряков к эспеям на нашей планете один к трём?

— У нас один материк. — Пожал плечами Себастьян.

— Да, один материк. — Эхом повторил Стэнли. — Конкурс в морскую академию оказался слишком большим, даже для меня.

— Жалеешь?

— Я? — Стэнли задумчиво покачал головой. — Нет. Я уже давно поменял мечту, но иногда безумно хочется сразиться со стихией более ощутимой, чем гравитационные поля.

— Было бы желание. — Ухмыльнулся Себастьян.

— Ладно. — Хлопнул его по плечу Стэнли. — Пошли назад. Не наше дело, где пассажир гуляет и чем занимается.

Себастьян выключил карту.

Кают-компания встретила Майю перезвоном струн на гитаре в руках Се.

— Вы ещё и музыкой балуетесь? — Чуть ехидно, но уважительно произнесла она.

— Моё хобби от детства. А их это не очень интересует. Жаль, что может быть чудеснее творить мелодию по собственному желанию?

— Кто-то тратит время на музыку, а кто-то на изучение фотонных потоков в импульсных каналах. — Философски заметил Стэнли.

— Вот так с ними всегда. — Улыбнулся Себастьян. — Майя, хотел перед вами извиниться…

— Передо мной, — удивилась она, садясь напротив, — за что?

Се пожал плечами.

— Может, вам показалось, что я слишком много позволил себе или что другое.… Да найдётся за что. Поэтому:

Под зелёной луной…. м-м-м-м

Я лечу над землёй,

Приближая рассвет,

Синеву этих мест.

Пальцы Себастьяна замелькали, быстро высекая аккорды из музыкального инструмента. Гитара звучала грубовато, но в том и состояла прелесть живой музыки. Стиль игры Се хорошо подмечал его астурийские корни.

Блеск застенчивых звёзд…. ла-ла-ла-ла

Застилает восход.…. м-м-м-м

То не в грёзах полёт,

Подо мной звездолёт.

Тут к Себастьяну дружно присоединилась остальная троица.

Мой корабль летит, как пёрышко,

В контуре горит ярко солнышко,

Впереди звезда, за спиной дымок,

Я ушёл в прыжок.

Майя рассмеялась и захлопала в ладоши. Себастьян усердно наяривал на гитаре, остальные неустанно подпевали. У Майка голос выбивался из общей канвы, но он удачно использовал это там, где надо было подтянуть басом.

Как нельзя лучше песня подходила к полёту. На обзорных экранах колыхались тёмные разводы гиперпространства, а корабль в песне мчался к далёкой звезде. Они спели ещё пару куплетов, после чего Се выдал соло и под аплодисменты Майи закончил.

— Гитара ваша. — Заметил он. — Или у археологов не хватает времени на музыку?

— Ой, зря, ты это сказал. — Покачала головой Майя. — Как раз археологи долгими тёмными вечерами вдали от привычных благ цивилизации в основном забавляются искусствами. Главным из которых является музыка. Мало того, они часто играют именно на таких древних инструментах.

— Древних? — Лениво переспросил Стэнли.

Он оприходовал место Майка и сидел, положив ноги в нишу. Майк занял место первого пилота, как вахтенный.

— Возможно, нет ни одной планеты, населённой людьми, где бы ни играли на какой-нибудь разновидности гитары. Жаль, время не слишком удачное для вольных музыкантов. В века прогресса и науки предпочтения на стороне электронной синтетики.

— А вы умеете играть? — Хитро прищурился Себастьян.

— Я? Умею. Но не на этом. — Поправилась Майя. — На этом никогда не играла.

— Музыканту много не надо, чтобы освоить новый инструмент, попробуете?

— Нет-нет. — Помахала пальчиком Майя. — Лучше ты давай, у тебя отлично получается. Кстати, у вас все песенки такие… милые?

Себастьян улыбнулся и опёрся на гитару.

— Нет, это, так сказать, официальная из академии. Чтоб было о чём петь вместе с преподавателями. Есть гораздо жёстче, но настроение сейчас другое… Могу исполнить отличную песню, но… она не на фимидианском, я её выучил на Астурисе.

Андрей, что-то чирикавший в блокноте, сидя на месте связиста, поморщился, но Майя согласно кивнула. Себастьян размял шею, как перед боем и, пробежавшись пальцами по струнам, начал медленную песню. «Ловец» не часто бывал на Астурисе, а другие ближайшие звёзды, говорящие на спанских диалектах располагались не ближе Салидаса, поэтому никто, кроме Се, толком астурийский не выучил.

Песня медленно переливалась, следуя перебору пальцев Се. Он удачно заставлял звучать гитару постоянно, словно играло вместе три человека, а мотив и без слов давал понять о тяжёлой судьбе героев баллады. Песня унесла на своих волнах экипаж минут на десять, пока последнее эхо не стихло в утробе инструмента.

— Великолепно. — Захлопала в ладоши Майя, к ней присоединился Майк. — Это уже не просто бренчание, а мастерская игра.

— Вы мне льстите. — Притворился смущённым Себастьян. — Но вы меня не обманете, я видел, как бегали ваши пальцы, вы предугадывали некоторые аккорды.

Майя открыла рот, чтобы возразить, но Се опередил её.

— Стоп. Дайте угадаю. Вы не играли на этом инструменте, но играли на чуть другой разновидности?

Майя чуть подумала, а потом кивнула.

— Было дело, давно и не правда. Сейчас уже не удержу в руках.

— А ты попробуй. — Расплылся в белозубой улыбке Се. — Как раз и вспомнишь. Ведь все хотят послушать что-нибудь новенькое?

— Очень хотят. — Поддакнул Стэнли, не открывая глаз.

Андрей отложил стилос и выжидательно повернулся к кают-компании.

— Хорошо, — уступила Майя и взяла гитару из рук Се, — что же вам исполнить?

Она принялась приноравливаться к гитаре, и буквально через полминуты инструмент поверил в её способности. Звучал он ничуть не хуже, чем в руках Себастьяна, даже чуть резче, сказывалась другая манера игры, менее витиеватая.

— Вот эту вроде полностью помню. — Пробормотала Майя. — А вы её знаете:

Солнце ярко светит, тра-та-та-та-та,

в небо рвутся тучи, пара-ра-ра-рам? Нет?

Все отрицательно покачали головой.

— Что же, тогда, в самом деле, новенькая. Поехали!

Майя резко ударила по струнам, и слова задорно стали прыгать вслед за бодрой, уличной мелодией.

Солнце ярко светит, в небо рвутся тучи,

Из моря лезут горы, кто из них тут круче?

Прямо у подножья, где в песке на взмо-о-о-орье,

Строят замки люди у волны прибоя.

Я накрою столик, выставлю бокалы,

Чтоб вино играло, я раздвину ставни.

И с тобой прекрасно проведу весь ве-е-е-ечер,

Чтоб моё желанье, превратилось в вечность.

Звонкое птиц пенье разбудит меня утром,

То весны мгновенье мелькнёт вдруг поцелуем,

Чайный аромат принесу с собо-о-о-ою,

Он расскажет, как я увлечена тобою.

Выйду я во дворик, разгоню все тучи,

Солнце подмигнёт мне, я схвачусь за лучик,

И на два квартала перемахну в два счё-ё-ё-ёта

Всё могу сегодня сделать без расчёта.

Блестящие оконца скрываются под клёном,

Клён кивает томно под небом да бездонным,

В лазурных тех полях пасутся облака-а-а-а,

Во всё кругом на свете сейчас я влюблена.

— Тра-та-та-та-та! — Прозвучало последнее, и тотчас потонуло в потоке оваций.

— У-у-у. — Постарался добавить гудением Себастьян шума.

— Ещё. — Только и сказал Стэнли, когда перестал хлопать.

— Только после вас.

До конца вечера Майя и Себастьян спели ещё по паре песен по очереди, после чего весь экипаж исполнил пару хулиганских курсантских «сморгалок», как они их называли в бытность учёбы. К Фриштитису подлетали в приподнятом настроении.

Глава 6. Мураши и мурашки

Впервые с начала полёта Майя изъявила желание понаблюдать за посадкой. Немедля нашли натяжной экран, когда-то висевший в капитанской каюте. Его растянули в кают-компании и приладили проектор. Как ни странно картинка получилась сносной. Хотя и при свете на экране были видны звёзды на чёрном фоне, внутреннее освещение погасили в соответствии с правилами посадки. Окрестности Фриштитиса, как наиболее развитой планеты сектора, могли преподнести сюрпризы, а также было на что поглядеть.

Лёгкий хлопок, вибрация, сотрясшая барабанную перепонку и лёгкая волна по всему телу. Мыльная пена гиперпространственных завитков с медузой в центре резко обрела чёткость, трансформировавшись в яркое пятно звезды на фоне чёрного бархата неба. Фильтры сгладили картинку, солнце уменьшилось в размерах и налилось жёлто-оранжевыми красками, вокруг проступили звёзды.

— Мы в ста двадцати миллистардах от планеты. — Пояснил Стэнли. — Фриштитис относится к третьей группе по портовым нагрузкам, придётся зайти на внешний рейд.

При вываливании в пространство всегда существовала возможность напороться на другой объект. К счастью, космос достаточно просторен, чтобы в зоне ощутимого тяготения уместить все военные и торговые флоты сектора. С другой стороны по невероятному стечению обстоятельств встреча кораблей на противоходе не была исключением. Катастрофа «лоб в лоб» приводила к переводу планеты в третью группу, и с этих пор появлялся внешний рейд.

Область тени, то есть зона на ночной стороне планеты, начиная с высоты стационарной орбиты и до границы зоны «беспокойства», лежащей в одной десятой старда от планеты, являлась предбанником. Стэнли заставил корабль вынырнуть в начале района подхода, а не как настаивала электроника в центре. Что как ни странно, экономило им топливо и время. Дело в том, что если вынырнуть близко, то приходится резко сбрасывать скорость и дальше тихим ходом добираться до рейда. А так у них было время сориентироваться и зайти на рейд хвостом вперёд по оптимальной траектории.

Полёт проходил к звезде Кассиопея-1435, которой местные придумали более уникальное название: Нувеувиу. К счастью, звучное название планеты избавило соседей от проблем с заплетающимся языком. Вскоре посреди звезды возникло тёмное пятнышко. Разрастаясь, оно постепенно поглотило солнце, последняя вспышка короны чёрной звезды, и оно погасло. Они приближались к чёрному провалу в окружении сверкающих бриллиантов, только тонкий белый серп очерчивал границы планеты с одной стороны. Детектор масс выявил новые цели, локатор чуть позже стал обрисовывать контуры кораблей на рейде. Точки множились с потрясающей быстротой и к тому моменту как тёмное пятно планеты, испещрённое еле видной сеткой огней, стало заваливаться набок, регистратор показывал целый рой. Несколько целей снижались.

В отличие от менее оживлённой Фимиде, взлетающие корабли уходили строго в плоскости, касательной к орбите. Фриштитис перевернулся под них, серп оказался сзади, затем исчез и возник впереди. Они подстраивались под общий неторопливый бег.

— Всё. — Кратко сказал Стэнли.

Себастьян щёлкнул по кнопкам, по экранам прошлись строчки.

— Наш запрос зафиксирован.

— Остаётся ждать ответа. — Стэнли обернулся к Майе. — Эвора — третий по загруженности порт, но не такой большой, как Сетубал, поэтому придётся подождать.

— Давайте ждать, — согласилась Майя, — а заодно посмотрим.

— Что? — не понял Стэнли.

— Окрестности. Неужели вы не смотрите, кто рядом с вами? — Удивилась Майя.

Стэнли чуть не рассмеялся.

— Вообще-то, всегда. Просто не ожидал от археолога…

Майя поморщилась, но отвечать не стала, Андрей уже выводил на экран картинки ближайших кораблей. В радиусе сотни километров телескопы сумели достать пять судёнышек. Очертания остальных слишком дрожали, электроника никак не могла чётко сфокусироваться на них. Картинка ближайшего судна в двадцати семи километрах приблизилась, рядом появилась фотография, сделанная в доках, поползли характеристики.

— О! — Воскликнула Майя. — Это же незаконно.

— Незаконно? — Переспросил Стэнли и обернулся к Андрею.

Тот почесал подбородок.

— Не помню такого положения. — Сказал он.

— На некоторых планетах точно незаконно.

— На будущее, — прошептал Стэнли Рону, — не выбрасывать данные перед пассажирами.

Сбор информации о кораблях имел двоякое положение. С одной стороны, данная деятельность многими правительствами считалась шпионской, с другой стороны существовала целая отрасль, рассчитанная на детей с продажей постеров, компьютерных игр, коллекционных карточек. База данных «Ловца» вела происхождение из курсантских коллекций и энциклопедий, а дополнялась легально и не очень полученными данными из госреестров. Причём с акцентом на реальные полётные характеристики.

Три корабля из пяти дали себя опознать. «Эссель» — пузатый торговец с Ромры, хозяева местные. «Веллеферд» — калгарианский транспорт с длинными полувоенными обводами и слабо развитой кормой. И плоский дискообразный «Фигаро» с Клерипины, частный извозчик, коллега «Беспечного Ловца». Два корабля остались неузнанными. Первый — длинная сигара не слишком удачной конструкции. Вынесенные далеко из корпуса двигатели говорили либо о древнем происхождении, либо о верфях по ту сторону туманности.

— Тепловую карту. — Сказал Стэнли, взглянув на пятый корабль.

Андрей пробежался по клавиатуре, судно на экране слабо засветилось. Затем появилась вся пятёрка. Пятый корабль по отношению к остальным казался ледяным. Дюзы начисто отсутствовали.

— Эсхибы. — Вынес вердикт Стэнли. — Сделай замеры, какие только сможешь.

— А вы не встречались с негуманоидами? — Спросила Майя. Она прыгала камерой с одного далёкого корабля на другой.

— Случалось пару раз.

Стэнли пальцем повторил на экране линию корпуса.

— В нашем секторе нет их планет. Святые небеса, какая манёвренность…

— Манёвренность — это не всё. — Рассеяно пробормотала Майя, приглядываясь к рою точек, идущих на пятистах километрах ниже.

— Да. — Согласился с сожалением Стэнли. — Иначе такими строили все корабли.

Эсхибский корабль как раз пошёл вниз, демонстрируя преимущество в тонком управлении гравитацией. Пухлая тарелка, чуть вытянутая в длину, вместо того, чтобы медленно опускаться, постепенно вырываясь вперёд, всего лишь опрокинулась и иглой рванула вертикально вниз. Андрей присвистнул.

— Девяносто девять «же».

Гравитационные сенсоры зафиксировали волну, но оборудование справилось.

— Терпеть не могу, когда они так делают. — Поморщился Себастьян. Движение тарелки вызвало скачок помех по всем частотам.

— Хегснуйр, любят выставляться напоказ. — Брякнула Майя. Потом, заметив взгляд Андрея, объяснила. — Археологу положено знать. Можно приблизить эту картинку?

На экране дрожали двадцать с лишним пятнышек. Они держались подозрительно чётким порядком. Андрей переключил дальнобойные камеры на рой точек и заставил компьютер обработать изображение на максимальное качество. В живую так и не получилось, но вот компьютер выдал чёткий снимок. Теперь присвистнули уже все.

Длинные узкие фрегаты и крейсера длиной от двухсот до пятисот метров парили кинжальными лезвиями над спящими городами. Между ними висели около двадцати кораблей сопровождения и не менее полусотни истребителей и бомбардировщиков. Весь фимидианский флот вряд ли сравнится с ней.

— Мы пропустили какую-то политическую каверзу? — Спросил Андрей.

— Надо будет узнать. — Пробормотал Стэнли и бросил взгляд на Майю, она с лёгким прищуром изучала корабли.

Эвора — третий по объёму грузопотоков порт Фриштитиса, но и он выглядел круче Кальвина. Вместо каменистого плоскогорья изрытого ямами доков с торчащими на краю диспетчерскими башнями, порт отстроили в форме звезды. Кольцо центрального здания и восемь лучей терминалов. На концах поднимались наблюдательные башни, задевая облака в пасмурную погоду. Между ними ёлочкой расходились подъездные пути для кораблей горизонтальной посадки, оканчиваясь привычными ямами. Где-то в туманной дали высились небоскрёбы Эворы с цепочками огней воздушных трасс.

— Меня по-прежнему беспокоит дальнейшая точка нашего путешествия. — Как можно более холодным тоном заявил Стэнли Майе.

— Фриштитис определит дальнейший маршрут. — Ответила Майя, стоя на трапе грузового люка. В руке была небольшая сумка с двумя папками документов и небольшим кейсом данных.

— Тогда вам придётся принимать в расчёт суточную задержку на навигацию и возможность отказа от дальнейшего путешествия.

— До сюда расчёт пришёл? — Таким же деловым тоном осведомилась Майя.

Стэнли кивнул, Майя развела руками.

— Значит, контракт в силе.

Она сделала шаг вниз по пандусу, но потом обернулась к нему и Андрею с Себастьяном, подошедшим сзади.

— У меня сложилось мнение, что вы можете сделать очень многое. Я еду в университет, вернусь… — Она посмотрела на часы. — …здесь сутки короче, возможно ночью. Постараюсь сделать всё, что только можно, но в порту легко могут оказаться интересные для меня люди. Не могли бы вы подготовить список кораблей, находящихся в порту и желательно экипажей, капитанов или владельцев.

— Это незаконно. — Категорично сказал Андрей. — Вломиться в портовую сеть…

— Перестаньте. Кстати, я имею в виду все порты этой планеты. Это может оказать влияние на наше дальнейшее путешествие, мне не хочется тратить время на хождения по портовому начальству. Я могу рассчитывать на вас?

Никто и не моргнул.

— Молчание — знак согласия. — Подвела Майя итог и зашагала вниз под утреннюю зарю. Два светло-розовых месяца таяли в небе.

Они проводили её взглядами до лифта. Андрей с прищуром повернулся к Стэнли. Тот почесал в затылке.

— Пока бесполезно её обсуждать, нужно больше информации. Сплошные загадки.

— Интересная задача. — Сказал Себастьян.

— Думаешь осуществимо?

— А что? Есть же расписание пассажирских рейсов.

— Конечно, — воскликнул Стэнли, — оно же в общей сети.

— Расписание транспортов, грузовых работ, — добавил Андрей, — но только в пределах порта.

— Значит, подключиться через портовый терминал, но симулировать административный.

— Хорошая идея. Кому надо в город?

— Подожди-подожди…

— Хватит. Валим, пока не поздно.

— Ты только подумай, чего мы можем нарыть?

— Ты подумай, насколько мы можем загреметь. — Оглянулся Стэнли. — Я уверен, что все запросы складируются в базе.

— Ладно. — Разочаровано протянул Себастьян, отключаясь от терминала.

Они долго бродили по зданию порта и всё-таки нашли место, где камеры не глядели на кабинку терминала. Подобрать пароли доступа удалось ещё на корабле, благодаря стандартному каналу доступа. К счастью, в системе информации оказалась типичная прореха от персонала. Один из сотрудников с большими правами доступа умудрился использовать короткий смысловой пароль. Впрочем, глубоко залезть не удалось, и полностью базу данных скачать не получилось. Чтобы не привлекать внимания, информацию вытаскивали через портовый терминал, благо, что цивилизации здесь было с лихвой и даже из туалета можно было выбрать место на рейсе.

Когда они подъехали под свой док и отпустили робомобиль обратно, то увидели, как перед ними идёт Майя. Стэнли ускорил шаг, но в этот момент их пассажирка зло пнула кусок пластика, валявшегося у стены. Майя пребывала в тяжёлых раздумьях, но больше ничем не проявила раздражение. Выбравшись на поверхность на следующем лифте, они догнали её у трапа и вместе поднялись на борт.

— Плохой день? — Спросил Стэнли.

— Можно и так сказать. — Тяжело произнесла она.

Холодный ночной ветер забирался под куртку, Себастьян поспешил закрыть люк. Майя заняла место Майка, вытянула ноги вперёд, и, закрыв глаза, массировала себе виски. Андрей и Стэнли заняли место напротив, а Себастьян ушёл к себе. Стэнли немного посверлил её взглядом, а потом чётко сказал.

— Я понимаю, что вам хочется отдохнуть, но если вы определились со следующим пунктом путешествия…

— Мы ещё задержимся. — Перебила она его, не открывая глаз. — Чего вам беспокоиться, деньги ведь капают.

Андрей приглушённо хмыкнул. Возразить нечего.

— Может, тогда расскажете, что вас беспокоит? — Уже мягче спросил Стэнли.

— А что рассказывать? — Майя открыла глаза и уставилась себе на ноги. — Хочется взять и стукнуть кого-нибудь головой об стену.

— Понятно, — усмехнулся Андрей, — к вам приближаться не стоит.

Стэнли посмотрел на него укоризненно.

— Эх, мальчики. — Вздохнула археолог и вытянула из волос до сих пор невидимую заколку. Причёска обмякла, и гладкие пряди разошлись в беспорядке. Майя принялась зачёсывать рассыпавшиеся волосы назад. — Бывают в жизни такие моменты, когда хочется выйти на улицу и крикнуть во весь голос: пропади оно всё пропадом.

Она собрала волосы в новый пук, заколола его покрепче и высвободила хвостик.

— Вас никогда не предавали? — Поглядела она на них.

Андрей рефлекторно пожал плечами, а Стэнли кивнул.

— И бросили все, кто может. — Прошептала она сквозь зубы.

— Может, не всё так плохо? — Спросил Стэнли.

Майя смерила его взглядом, но потом опять вздохнула.

— Весь последний год я кручусь как белка в колесе, пытаясь заставить работать то, что должно действовать и без меня. Я провернула столько дел, что самой не верится. Но, — подняла она указательный палец вверх, — всю радость выполненной работы убивает равнодушие окружающих людей. Как будто мне больше всех надо. Уговаривать одних, прыгать перед другими, стелиться перед сильными, запугивать слабых, вымаливать помощь, проплачивать третьим… Всю эту экспедицию от начала до конца спланировала я. Мне же приходится её возглавлять и бегать по представительствам, как штатный работник. Никто даже задницы поднять не хочет без хорошего пинка.

Майя стукнула костяшками пальцев по столу. В глазах появился недобрый огонёк, Стэнли побоялся её перебивать.

— И что я имею? Уважение и содействие? Кукиш с маслом! Я прихожу за документами, а что получаю? Ничего! Нет даже сотрудника, который должен подготовить их. Где его искать? Нигде не знают. Я проношусь по трём городам: ни следа. Как это расценивать?!

— То, что вам больше всех надо. — Логично заключил Андрей.

— Видимо, так. — Устало откинулась на спинку кресла Майя.

— А может, стоило плюнуть на дело? — Предложил Стэнли.

— Может быть. — Согласилась она. — И ты не первый мне это говоришь, но последствия могут оказаться фатальными.

— Не погибнет же кто-нибудь, в самом деле. — Пожал плечами Андрей.

Майя уставилась на него. Андрей и Стэнли переглянулись, а затем нахмурились.

— А вот как раз могут. — Подтвердила их догадку Майя.

— Это как связано с археологией?

— Легко. — Махнула рукой Майя. — Партии идут часто от одного контрольного пункта к другому. От лагеря с припасами к следующему. Еда, вода, энергия, воздух. Если не хватит, то экспедиция благополучно загнётся на какой-нибудь луне.

— Что-то не верится, что может быть такой бардак. — Проговорил Андрей.

— В вашем ведомстве всё благополучно. — Огрызнулась Майя.

Она вскочила и принялась ходить из угла в угол. Когда у Стэнли от её мелькания потемнело в глазах, он зажмурился и сказал:

— Мы собрали информацию по кораблям.

— Да? — Майя остановилась как вкопанная. — Отлично.

— Рассчитываем на бонус. — Улыбнулся Стэнли. — Работа во внеурочное время.

— Какой же статьёй вы их проведёте?

— Найдётся. — Сощурился Андрей.

— Будет вам премия. — Согласилась Майя и вернулась за стол. — Где списки?

Стэнли выдвинул небольшой терминал из-под стола, а затем включил данные по кораблям. Майя с головой ушла в изучение списков. Что она искала, оставалось только догадываться, но судя по бормотанию, находила не то, что нужно. Прошло пять минут, и её глаза хитро сощурились, а губы сжались в ухмылку.

— Так и есть, стоит здесь же.

Она пробежалась по списку до конца, а затем вернулась к отмеченной позиции. Ни Стэнли, ни Андрей не проявили интереса. Майя простучала короткую мелодию пальцами по столу и заявила:

— Пойду-ка я прогуляюсь.

— Может лучше поспать?

— Нельзя. Улетят ещё.

— Позвонить им? — Стэнли встал, чтобы узнать, кто так заинтересовал Майю, но она также не терпящим возражений голосом сказала.

— Не надо, испугаются ещё. Нагряну неожиданно. Так что прочь руки от трубки.

Она закинула сумку в каюту и вышла с короткой курткой. Ночи в поле всегда холодные. Стэнли проводил её до люка, там их поджидал Себастьян, взиравший на тонкий серп Жуэльо — маленькой луны, старательно карабкающейся по небу.

— Не волнуйтесь. — Сказала Майя, исчезая в темноте. — К утру вернусь.

— Будем ждать. — Ответил Себастьян.

Мягкие шаги, затем мелькнул луч света перед входом в недра порта, и всё стихло.

— По-прежнему мало информации? — Спросил Се, засунув руки в карманы брюк.

— Что поделаешь? — Поёжился на ветру Стэнли. — Клиент заказывает музыку.

— Но хотелось бы подстраховаться?

— Хотелось бы. — Протянул Стэнли. — Ты всё слышал?

— Конечно. — Ответил Себастьян.

Он вышел из проёма и дал закрыть люк. Потом обернулся и с лёгким изгибом бровей уставился на него. Стэнли мигнул и понял:

— Что ещё сделал?

— Подбросил нашего лучшего мураша. Сейчас получим информацию из первых рук.

— Ты ч… а…, а это, эти все песенки, извинения под аккомпанемент гитары? Ты ей в доверие втирался?

Се поморщился, будто проглотил целый лимон.

— То было минутное затмение. Слабость проявил. Не смей обвинять меня. — Ткнул он пальцем в грудь Стэнли. — Ты сам всё слышал. И наверху, и здесь.

— И что я слышал?

Они вошли в кают-компанию.

— Может она и археолог, — твёрдо произнёс Се, — но в навигации и корабельной спецификации она разбирается лучше нашего.

— Это ты понял по её взгляду на эскадру? — Спросил Стэнли.

Себастьян подошёл к Андрею, который смотрел список кораблей.

— Ты нашёл её знакомых? — Спросил у него Се.

— Да. — Андрей выбросил картинку на экран на стене.

— Это не доказательство. — Заметил Се и сел за пульт связи.

На экране мерцала фотография овального, чуть светящегося в темноте судна. Его контуры слегка роднились с шаттлами, вытянутый фюзеляж, расплющенная корма, незаметно переходящая в короткие крылья, но гладкие закрылки дюз выдавали звездолёт. Кое-где видная полировка и плавные линии говорили об одном: корабль кого-то весьма не бедного по ту сторону Мирфакской гривы.

Себастьян включил динамик, и рубку наполнили звуки порта. Что-то ехало, что-то лязгало, шорох шагов и гул уходящего поезда.

Майя поднялась по технической лестнице в полукилометре от «Регардена-Спик», чтобы обойти официальный вход. У неё не было ключа, а представляться не хотелось. Ей удалось подойти к краю освещённой области, прежде чем прожекторы пришли в движение и уставились на неё, ослепив ярким светом. Она замерла на секунду, а потом медленно подошла к трапу. Корабль молчаливо взирал на неё. Полминуты спустя люк открылся, и в нём показался человек с ног до головы укутанный в аскетичный плащ. Чёрное лицо растворялось под капюшоном. Он слегка поклонился и отошёл с проёма. Майя кивнула в ответ и вошла внутрь.

Корабельные коридоры тонули во мраке, световые панели вдоль поручней еле мерцали, указывая направление пути. Яркий свет из круглой комнаты в недрах судна заставил Майю остановиться на пороге и заморгать.

Пастельно-бежевая обшивка создавала впечатление, что светится всё: стены, потолок, палуба и даже стол, сливающийся со стеной, из которой он торчал. Из-за стола поднялся человек в форме — нечто среднее между комбинезоном гонщика и кимоно поклонника боевых искусств. Немного вытянутые глаза и короткая чуть курчавая стрижка не позволяли определить народность. На вид ему было между тридцатью и сорока.

— Приветствую, Стратим. — Сложив руки у пояса, он склонил голову и кивнул в сторону стола. Говорил он на леттерском, одном из популярнейших в Галактике языков, поэтому все на «Ловце», в том числе и вернувшийся Майк, поняли его.

— И тебе доброй ночи, Салех. — Ответила Майя.

Майя села на приготовленный стул, Салех вернулся на своё место. Минуту они изучали друг друга, пока Салех не произнёс слегка резким голосом.

— Ты знаешь, мы не славимся гостеприимством. Если чего хочешь, спрашивай.

— И всё-таки принял. — Улыбнулась Майя.

Салех вежливо поклонился.

— Ты не дашь того что мне нужно. — Вздохнула Майя. — Ты знаешь, о чём я?

— Я слышал. — Вновь кивнул Салех. — Ты также знаешь политику организации. Совет выслушал тебя и дал ответ, бессмысленно требовать от меня больше.

— И всё же я попытаюсь. — Облизнула губы Майя. — Я уговаривать тебя не буду, но хочу знать одну вещь. Я не сильно ошибусь, если процитирую одно положение.

Далее Майя перешла на незнакомое наречие. Она произнесла две или три фразы, после чего с нотками сарказма произнесла:

— И ваш совет заявляет мне, что это его совершенно не касается. Где логика? Или у вас опять брожения?

Салех выслушал, не проронив ни слова. Когда же он заговорил, то в его голосе звучали железные нотки.

— Не стоит возводить напраслину. Мы ни словом, ни делом не отказывались от обещаний. В любом открытом конфликте, мы всегда занимали сторону покоя и мирного разрешения спора, а в острые ситуации никогда не оставались в стороне. В этом отношении на нас меньше нареканий, чем на вас. — Салех поднял руку, останавливая Майю. — И я вас в этом не попрекаю. У каждой системы свои законы. Если говорить о брожениях, то ты лучше меня знаешь, что нет хуже, чем вмешиваться в случайное дело, не разобравшись в вопросе. Совет щепетильно относится к новым угрозам и стягиванию значительных сил без основания.

— Случайное?! — Взорвалась Майя. — Я твержу больше года, предпосылки тянутся не один тегль, существует множество документов, как можно не увидеть очевидного?!

— Я не видел этих документов…

— Хочешь, покажу? — Опять напряглась в кресле Майя.

— Нет. Совет всесторонне рассмотрел их, там сидят умные люди, и они не посчитали их убедительными.

Майя, сдерживая гнев, откинулась на спинку.

— Они могут руководствоваться политикой.

— В таком вопросе — нет.

— Как раз да, — стукнула согнутым пальцем по столу Майя, — они мне заявили, что нельзя посылать за Гриву корабли: «политическая ситуация не та».

— Ты видела горизонт? — Указал пальцем в потолок Салех.

— Да, опять трения между Гваждариисом и Фриштитисом. Я не поняла почему. Их флот висит на виду, чтобы сепаратисты видели всю серьёзность намерений.

— Именно. — Чуть выдвинулся вперёд Салех. — Сейчас это Гваждариис и Фриштитис, а если появятся наши корабли, то это будет Сардоникское око и Персейская ассамблея. Ты хочешь спровоцировать полномасштабный конфликт?

— Ерунда. — Махнула рукой Майя. — Эту страшилку политиканы травят целый век. С каждым годом преимущества жизни в союзе становятся более очевидны. Сепаратисты в меньшинстве и уже не в состоянии оказать сопротивление Ассамблее.

— Тем не менее, нагнетать обстановку не стоит. Совет взвесил все возможности и принял решение, что наше присутствие принесёт больше вреда, чем пользы.

— Тоже мне, равноценные ситуации. — Пробормотала Майя. — Могли бы и скрытно.

— Обращайся к Солу.

— Как же, до них достучишься…

Майя закусила губу и уставилась на плавающих рыбок в круглом иллюминаторе стены. Невозможно было сказать, изображение это или аквариум. Хотя глупо рассчитывать, что кто-то будет таскать с собой по Галактике питомцев.

— Ведь это самое страшное, — хрипло прошептала она, — вот у меня в руках все карты, я их выложила на блюдечке, но вместо помощи, одобрения, участия, я встречаю глухую стену непонимания.

— Ты не точна в прогнозах.

— Откуда ты знаешь? Ты не исследовал документы.

— Ты раньше была не точна.

— Спасибо. — Скорчила улыбку Майя. — Теперь ко мне относятся как к мальчику, который слишком часто кричал: «Волк!». У меня уже раз пять руки опускались, давно надо было плюнуть.

— Отступись. — Равнодушно пожал плечами Салех.

— К сожалению, я слишком ясно представляю последствия. — Резко сказала Майя. — Если это случится, то катастрофа будет разрушительной. Но меня корёжит от осознания полного бессилия, а бесит то, что вы можете, но не хотите помочь.

Голос Салеха зазвенел от холода после выпада Майи.

— Наша беседа теряет смысл. Гнев застилает твой разум. Может, именно он не даёт тебе разглядеть пробелы в теории. А если ты и права, то никак не способствует решению.

Майя хотела яростно возразить, но потом передумала и спросила ровным голосом:

— Так ты считаешь, я вру или говорю правду?

— То, что ты говоришь правду, видно без разбирательств. — Салех по-прежнему говорил безжизненным голосом. — Вопрос в том, не обманулась ли ты? Выводы построены на измышлениях, а в основе мифы и рассказы. Очень ненадёжные источники.

— А сам веришь или нет?

— Я доверяю мнению совета. — Чётко произнёс Салех. — Ты бы лучше задалась вопросом, почему тебе не помогают твои… соратники. Честно говоря, впервые слышу, чтобы кто-нибудь из вас обращался за помощью к нам.

— Почему? А…

— То были предложения к совместным действиям. Почему не помогут твои друзья?

Майя вновь принялась кусать губу.

— У нас нет организации. Каждый сам за себя. Был бы Янелес, уверена, он бы поддержал меня. Ты, кстати, не слышал о нём?

Уголки губ Салеха чуть искривились, выпустив на волю чувства.

— Последняя соломинка? Янелес исчез давно, не думаю, что он вернётся.

— Многие говорят. Но никто не может подтвердить, и вряд ли во Вселенной есть хоть что-то способное сжить его с этого света.

— А кроме него? Никто больше не согласился помочь?

— Ты же знаешь как нас мало. — Сердито заметила Майя. — А нынче и подавно все пропали. Я переговорила с десятком человек, но только один согласился.

— Элец Альвин?

Майя нахмурилась, Салех поднялся и вынул из рукава конверт.

— Откуда ты знаешь?

— А как ты думаешь, что нам ещё делать на окраине?

— Раз вы здесь, значит, есть дела? — Пожала плечами Майя.

— Не больше, чем на несколько часов. Мы улетели бы неделю назад, если бы твой друг Альвин не попросил меня передать тебе письмо. — Салех протянул бумажку Майе. — Он сильно торопился и говорил, что нельзя упускать момент. Памятуя о твоей зажигательной речи на совете, я решил удружить и передать из рук в руки.

— То есть тебе не всё равно? — Махнула рукой с письмом Майя.

— Мне не всё равно. — Кивнул Салех. — Зная, как много для тебя это значит, я чисто по-человечески хочу помочь, без оглядки на причины и мнения. Но не требуй больше обычной услуги.

Майя оценивающе смерила его взглядом.

— Спасибо и на этом. — Она распечатала конверт и проглядела строчки цифр на внутренней стороне. — Что это такое?

— Адрес. Он будет тебя ждать именно там. Через двое суток, в полдень по стандартному времени. Он просил уточнить, что это вопрос жизни и смерти.

— Как всегда, — вздохнула Майя, — в духе Элеса. А я думала, он бросил меня расхлёбывать одной. Салех, если бы ты знал на что толкает необходимость.

— Некоторые встречи лучше не повторять. — Улыбнулся на мгновение Салех.

— Некоторые лучше не заводить. — Подчеркнула Майя. — В виду письма мне стоит поторопиться. Мой экипаж изнывает от нетерпения, да и Элец, видно, тоже. У тебя есть ещё что-нибудь?

Салех покачал головой.

— Тогда, — сказала Майя, поднимаясь из кресла, — ты точно не хочешь мне помочь?

— Не могу.

— Значит, не хочешь. Спасибо ещё раз, авось встретимся.

— Надеюсь, — поклонился Салех, — да пребудет с тобой удача, во всех твоих делах.

— Она мне понадобится. — Майя вышла в коридор.

Глава 7. Автостопом по Галактике

С начала рейса «Беспечный ловец» оставил за кормой двенадцать парсек. Капитан Полок и команда сумели привить судну исполнительность и послушание на каждое касание штурвала. Не часто «Ловцу» везло с экипажем, который за первые два месяца вычистил его, а потом целый год штопал, латал, обновлял внутренности. Корабль платил команде исправной службой. Говорят, душа команды передаётся кораблю. Человек без чувства юмора подметит, что чистое и аккуратное судно демонстрирует, как к нему относится экипаж, и какие порядки заведены. Но любой космонавт в первую очередь почувствует душу судна, его настроение. И сколько гостей не было на «Ловце» все в один голос говорили:

— Задорный у вас корабль.

Весёлый, симпатичный, светлый. Только так. «Ловец» отражал настроение экипажа и перенимал привычки. Чёткую устремлённость идти к намеченной цели и осторожность к незнакомцам от Стэнли, собранность при компоновке грузов и рассудительность от Андрея, весёлость и бесшабашность, позволявшую конкурировать с корпорациями, от Себастьяна, привычку к хорошему пищеварению двигателей и любовь к комфорту от Майка. Несмотря на дряхлый возраст «Ловец» переживал вторую молодость, он радушно встречал всех и не печалился. Но не всегда.

Впервые корабль выглядел угрюмо и серо. Маленькие световые пластины в коридорах дрожали рассеянным светом. Не было слышно выкриков или громогласной музыки. Настроение экипажа упало ниже нуля, впервые появились секреты. Раньше они не занимались фрахтом, но случайные пассажиры были. То подвезти чиновника с Эрдиан до портов Лиги, то доставить в придачу к технике механика-наладчика. Случайные люди на один перелёт, и ни с кем хорошо познакомиться не успевали.

Недели с Майей хватило, чтобы понять: она тоже следопыт, почуявший на космических трассах заманчивый запах и с тех пор блуждающий по ним. Нарушив неприкосновенность личной жизни, они поняли, что археолог держит их на расстоянии вытянутой руки и не собирается раскрывать, что же её гложет.

— Я даже не знаю, где это. — Холодно заметил Стэнли, глядя на цифры.

— У вас есть справочники. — Отмахнулась Майя.

— Я не знаю, — громче повторил Стэнли, — где это. А познания мои достаточно хороши для всей Мирфакской ямы. Девять к одному, что на этой планете нет космодрома.

Майя принюхалась к словам, а потом произнесла:

— Давай откроем справочник и посмотрим, так ли это. Это, во-первых. Во-вторых, нам не на саму планету надо.

— Это меня беспокоит ещё сильнее. — С нажимом сказал Стэнли. — Это похоже на приказ под дулами пушек патрульного корвета.

— Да? — Удивилась Майя и пригляделась к трём группам цифр на листке перед Стэнли. — Тут так написано?

— Почти. — Хмуро бросил Стэнли. — Зайти на орбиту ожидания, стабильно лежащую на географическом центре, ровно в полдень. Бред какой-то, это похоже на свидание, назначенное на вечер второго числа через три года. К тому же мы всё равно не успеем.

— Почему?

— Более четырёх парсек по прямой, мы делаем такие расстояния обычно за пару дней, а нужно просчитать, проверить, полдня только на подготовку. — Принялся загибать пальцы Стэнли.

Майя перетащила стул ближе к Стэнли и уселась нос к носу. Никого больше в рубке не было, предоставляя Стэнли самому решить дальнейшую судьбу экспедиции.

— Из всего, что я что услышала, — подбирая слова, произнесла археолог, — я разобрала только: так не делается, мы не привыкли, не помыкайте нами, а то обидимся. Вот это и есть настоящий бред. И ты, и я давно выросли из возраста детских разборок. Когда я подбирала корабль, то остановилась на вас, потому что вы высказали меньше всего претензий к клиенту. Я переговорила со многими капитанами и администраторами. За глаза вас ругали все, основная жалоба, что от вас можно ждать чего угодно. Но когда я расспрашивала о промахах, то они признавали, что ваша команда самая стабильная на Фимиде. Ни одной задержки с поставками за два года, ни одной просрочки платежей, никаких обманов с компаньонами и главное, вы всегда выполняли обязательства, даже себе в ущерб. Вот с этой командой я вылетела с Фимиде. А что я сейчас слышу?

Капитан, между нами есть связующая нить, и она называется контракт. Если ты не хочешь продолжать работу со мной, ты волен отказаться, но нечего строить передо мной обиженную девочку. Да или нет, твоё дело, но принимай решение быстро. Я тогда пойду искать другой корабль, времени у меня в обрез.

После этой серьёзной отповеди Майя поднялась, резко отодвинув стул, и ушла в каюту, оставив Стэнли приходить в себя. Он никому не сказал о разговоре, но спустя полчаса изучения справочников, доложил Майе, что корабль готов к полёту. Но после такого разговора, трудно было рассчитывать на прежнюю теплоту отношений.

Они вошли в гиперпространство на большой скорости, чтобы обеспечить хорошую проталкиваемость судна, и теперь постепенно нагоняли график. В возникшей ситуации Стэнли и остальные члены команды подспудно хотели доказать Майе, что свою работу они выполнять умеют. К сожалению, одного желания мало. Чтобы успеть, на заданную позицию решили выходить в авральном режиме. Сдвинули время вахт, отоспались к окончанию полёта, и за три часа до галактического полдня все были на местах.

— Пять, четыре, три, два,… — считал Стэнли.

Вместо точки ноль они услышали характерный всхлип разрываемого пузыря силовых полей вокруг корабля, и их выбросило в привычный космос.

— Ориентация?

— Азимут: семь, пятнадцать. — Отчитался Рон. — Стабилизация ноль, ноль. Скорость десять тридцать, расстояние пять и две сотых.

— Окрестности чисты. — Подал голос Се.

— Майк?

— Полная готовность. — Донеслось по внутренней связи.

— Разворот на сто восемьдесят. — Пробормотал Стэнли.

Корабль послушался команды и перевернулся хвостом вперёд.

— Антиг включён. Майк, полминуты на разгон до десяти «же».

Двигатели, глухо ворчавшие последние полчаса, налились басом, и корабль стало чуть подёргивать. Антигравитационные установки принялись бороться с возрастающим ускорением. Через полминуты стены и два проволочных цветка на приборной панели, исполнявших роль зрительных регистраторов тяготения, прекратили колебаться, но в воздухе повисло скрытое напряжение. Ещё бы, если выйдут из строя антигравы, их немедленно размажет по переборкам.

— Нормальный режим, время: три часа двадцать семь минут. — Доложил Андрей.

Режим не был нормальным для захода на орбиту, при незначительной ошибке легко можно было вмазаться в планету. Но с другой стороны, хотя двигатель мог теоретически дать двадцатикратное ускорение, они никогда не превышали десять. Они не стремились проверить «Ловца» на прочность.

— На каком мы расстоянии? — Спросила Майя, видя, что все расслабились.

— Пять лье. — Ответил Андрей, как главный координатор. — Чуть меньше пяти миллионов километров.

В отличие от предыдущих заходов на ожидание, в этот раз никто места не покидал. Себастьян непрерывно мониторил окружающее пространство, Майк держал резервную мощность, вопреки автоматике, которая не понимала смысла в лишнем расходе горючего, Стэнли проверял готовность к немедленному прыжку. Беседа Майи и Салеха могла означать что угодно, но только не обычную посадку.

Майя непрерывно изучала звёздное небо на экране в кают-компании. Солнце оказалось слева, и потому она заметила бледный серп планеты только минут за сорок до выхода на орбиту.

Стэнли не зря опасался этой небольшой планетки. Билзен, так она называлась, относился к категории миров «пять с плюсом». Пять означало, что она не обитаема, а плюс выражал непонимание почему. Растущий зеленоватый полумесяц даже с расстояния в полмиллиона километров рекламировал наличие жизни. В «Общей планетарной базе данных», которую начали формировать кортолийцы на основе экспедиций дакалийских времён, а впоследствии пополняли университеты Мирфакской ямы, Билзен описывался, как планета с очень благоприятными характеристиками для жизни. Кислород, вода, умеренные размеры, чуть повышенная гравитация, малая активность вулканов и главное — развитые формы жизни. Готовая к заселению планета. Однако, именно Билзен доказывал, что для колонизации нужно больше.

Система звезды ЕГ-317А так и не обрела собственного названия по той причине, что на неё никто не летал. Несмотря на то, что Вселенная в основном состоит из пустоты, в ней много значит понятие космической трассы. Между развитыми звёздами возникает активное движение, к примеру, между Фимиде и Фриштитисом одновременно находятся в полёте не менее двадцати-тридцати кораблей. А так как звёзды часто не в пределах прямой видимости, то на промежуточных системах вскоре появляются поселения. Подчас даже на голых астероидах, потому как торговая трасса — сама по себе хороший ресурс.

Многие системы в этом случае оказываются в изоляции, в ожидании пока кто-нибудь в поисках полезных ископаемых или дома не объявится на её окраине. Именно поэтому Фимиде оказалась колонизирована семью тысячами лет позже Фриштитиса. Однако, расположение Билзена в стороне от главных трасс не объясняло, почему система с четырнадцатью планетами, среди которых четыре имели адаптивную атмосферу не была заселена. Билзен должен был стать богатой колонией, если бы на нём нашли ресурсы. В ОПБД значилось, что предпринималось несколько попыток высадиться на нём, но все они не развились в постоянные поселения.

Стэнли стал подруливать, чтобы выйти на тысячу двести километров — орбиту ожидания. Затем потребуется ещё маневрировать для входа в канал, проходящий через географический центр. Майк повысил тягу до одиннадцати «же», они шли слишком быстро.

— Не плохо бы хегснуйрскую манёвренность. — Мечтательно вздохнул Андрей. — Мы бы за двадцать минут тормознули.

— Ага, — между делом заметил Стэнли, — и неделю плелись бы сюда. К тому же их корабли не возьмут и половины нашего груза.

Майя хотела возразить, но передумала. В принципе правильно, эсхибы не любили использовать столь «примитивную технику», как фотонный двигатель, рабочую лошадку человечества, но их корабли, использующие линии равных гравитационных потенциалов для движения, слишком подвержены взаимному расположению звёзд и не могли упрямо проламывать пространство как фотонники.

— Я открою лафиды. — Сказал Себастьян и перешёл на другую сторону рубки, где к стене был приторочен явно не родной пульт.

Его пальцы пробежались по кнопкам. Четыре группы индикаторов замерцали синим холодным блеском, на экранах появились изображения звёзд, планеты, солнца в обрамлении цифр. Затем камеры зашевелились, достраиваемые линии принялись выхватывать объекты, точно по центру появились отметки в форме перекрестия.

— Это что, ваша артиллерия? — Нахмурилась Майя.

— Мы не знаем, кто нас ждёт. — Спокойно сказал Стэнли.

— Полуавтоматика. — Закончил возиться с пультом Се и вернулся в кресло.

Стэнли кивнул. Горизонт повернулся вокруг оси, планета заняла положение снизу, «Ловец» входил в коридор ожидания.

— Десять секунд. — Заявил Стэнли. — Насколько отстаём?

— Около пятнадцати минут. — Сверился Андрей с картами на мониторе. — Нам надо сместиться ещё на восемьдесят градусов.

— Зайдём на следующем витке. Майк, надо будет держать одну десятую тяги.

Стэнли не успел предупредить об окончании торможения, как двигатели взяли высокий тон, уровень мощности чуть опустился, а затем мерный гул исчез. Мониторы сверкнули недобрыми сине-жёлтыми полосками предупреждений, и мгновенный скачок силы тяжести до нуля заставил подпрыгнуть их в креслах. Билзен резко ушёл вниз и через секунду появился сверху. Антигравы поскулили и вышли на нормальный режим. Стэнли к этому времени развернул корабль носом вперёд и днищем вверх. Двигатели чихнули и слабым накалом стали гнать судно по орбите, подъёмные движки также заработали, стараясь вжать корабль в орбиту.

— Видите, как приходится ради вас издеваться над кораблём.

Майя неопределённо пожала плечами и продолжила изучать линию горизонта.

Они опоздали на указанное место встречи, да и шли ещё не по той орбите, но через полтора часа войдут в заданную точку.

Над «Ловцом» успело закатиться и вновь взойти солнце. Эти орбитальные сутки оказались самыми унылыми за всё время полёта. Полтора часа ожидания — слишком, даже для видавших всякое Стэнли и Майка. Майя сложила руки на груди и вновь кусала губы.

— Вошли. — Кратко сказал Андрей.

Стэнли оглянулся на Себастьяна, тот отрицательно покачал головой. Горизонт чист, эфир тоже, ни одного корабля ни сверху, ни снизу, ни на траверзе, ни впереди, ни позади. Планета медленно плыла над ними в молчаливом безмолвии.

Стэнли протёр глаза и встал, коротко кивнув Андрею, тот переключил управление на себя. Наливая на кухне стакан воды, к Стэнли подкатило гнетущее чувство неопределённости. С кристальной ясностью он вдруг понял, как Майя легко взяла его на пушку. Точно загипнотизировала. Они ведь впервые на задворках безлюдной планеты в ожидании неизвестности с клиентом, который не знает, чего хочет.

Или знает? Стэнли обернулся на Майю, она сосредоточенно смотрела в экран. Что это? Жадность или излишняя доверчивость затмила взор? Надо было распрощаться на Фриштитисе, заработка хватило бы на покрытие расходов с простоем.

Стэнли поставил стакан и направился к Майе.

— Бип! — Остановил его сигнал зуммера.

Себастьян удивлённо уставился на пустой пеленгатор, а затем стал вызывать один за другим кадр частотно-временных графиков.

— Бип! — Сигнал заставил поднять голову наверх.

Наа узкой чёрной панели мерцала тревожная красная лампочка.

— Сигнал бедствия. — Пробормотал он, стягивая наушники и включая рацию.

Прежде чем сказать что-то в тангенту, он взглянул на Стэнли, но тот пожал плечами, мол, на сигнал бедствия надо отвечать.

— «Беспечный ловец», Фимиде, слушает. — Громко сказал он в микрофон.

Индикатор мигнул, но в ответ раздался лишь шелест помех.

— «Беспечный ловец», Фимиде, слушает. — Повторил Себастьян.

В ответ вновь тишина, зато радостно замигал пеленгатор, он взял пеленг. Андрей перенёс его на карты, Стэнли вернулся в пилотское кресло, а Майя встала позади них.

— По курсу. — Сообщил Андрей. — Полторы тысячи километров, через двенадцать с половиной минут нагоним.

— Одиночный слабый источник. — Подметил Се. — Очень слабый и простой маяк.

— Переведи на себя щит. — Сказал ему Стэнли, а потом добавил для Майи, которая пыталась разглядеть скользящие по экранам строчки. — Займите своё место, пожалуйста.

Международная конвенция требовала немедленного следования на сигнал бедствия. Хотя любой капитан у незнакомых звёзд опасался попасться в пиратскую ловушку, сами пираты старались не использовать сигналы бедствия. С каждой минутой напряжение увеличивалось, а корабль перед ними всё ещё не появлялся. Только в пятидесяти километрах до цели Себастьян вдруг сказал:

— Это бакен. Или буй. Размеры цели не больше двух-трёх метров в длину.

— Не капсула? — Раздался голос Майка по интеркому.

Стэнли оглянулся на Майю, та ответила изумлённым взглядом. Через минуту они увидели его. Безмятежно бреющий над Билзеном скафандр. С человеком или без.

— «Беспечный ловец», Фимиде, слушает. — Попытался ещё раз Себастьян.

— Пойду, заберу. — Сказал Стэнли, поднимаясь.

— Нет, — остановил его Андрей, — ты должен быть у штурвала.

— А кто пойдёт?

— Я. — Раздался голос сзади.

Майк успел прибежать из инженерного отсека.

— По орбитальным работам я лучше всех.

— А по мертвякам? — Переспросил Се.

— Тем более. — Майк развернулся и ушёл вниз к шлюзу.

Скафандр медленно поворачивался вокруг оси, по забралу шлема скользили радужные блики. Ресурс скафандров редко превышал сутки. Никакие кислородные обогатители не могли превратить костюм для работы в космосе в автономный корабль. К тому же оставалась проблема воды и ограниченность системы теплоотвода.

Майк закончил подготовку к выходу и настроился на частоту бедствия.

— Я готов.

По мере выкачивания из переходной камеры воздуха, его скафандр ощутимо наливался жёсткостью, возвращалось привычное ощущение духоты и влажности. На пульте справа от люка загорелся зелёный индикатор. Майк отцепил один конец страховочного фала и цепанул его за шкив в переборке, а затем нажал кнопку выхода.

Дверь плавно отъехала. Майк усмехнулся, пока он собирался, Стэнли умудрился подвести корабль так, что скафандр оказался всего в полусотне метров напротив, да к тому же в тени «Ловца». Легко оттолкнувшись от порога, Майк медленно поплыл к скафандру. Пока он сам не увидел, для него это был скафандр без человека, потеря безалаберного техника, случайно пролетавшего транспорта. Маленькая фигурка висела неподвижно, чуть поворачиваясь кверху ногами. Лицом…, нет, забралом к планете. Серый контур сильно выделялся на зелено-белом фоне джунглей и облаков.

Подплыв вплотную к скафандру, Майк замешкался. Чтобы остановиться, он дал импульс струйкой сжатого воздуха вперёд, но не рассчитал и стал отдаляться. Пришлось повторить. Не то чтобы он боялся мертвецов, но всё же. Он любил выполнять разную работу на орбите, но не привык тягать погибших. Верхняя губа моментально вспотела.

Он осторожно протянул руку и легко дёрнул скафандр за бок. Человек, он уже не мог думать о нём по-другому, плавно, как в танце повернулся к нему, не пошевелив ни рукой, ни ногой. Майк остановил вращение и, помедлив, взглянул на шлем. Светофильтр скрывал внутреннюю картину. У Андрея, имевшего по необходимости удостоверение корабельного медика, будет работёнка.

Майк вытащил страховочный линь и не разматывая метнул конец к скафандру, а сам подался чуть выше. Линь пролетел свободные три метра и вернулся, обмотавшись вокруг тела, как вокруг столба. Пока Майк прикручивал пассажира к себе, скафандр крутанулся на месте туда-сюда. Майк непроизвольно поднял глаза на шлем, и внутри у него похолодело. Светофильтр в тени корабля медленно прояснялся, сквозь коричневато-охряное стекло проступали нос, брови, подбородок. Черты лица угадывались с трудом, но человек в шлеме не был обезображен страшными судорогами. Его глаза были мирно закрыты, словно он всего лишь спал. Умереть с таким спокойствием, можно позавидовать выдержке почившего космонавта.

Труп открыл глаза.

— Привет. — Раздалось в наушниках, и скафандр схватил его за руку.