Лента жизни. Том 3

Игорь Игнатенко, 2023

Игорь Игнатенко создал свой собственный, во многом неповторимый художественный мир. Его избранные сочинения, несомненно, встанут в один ряд с лучшими произведениями таких известных амурских авторов, как Леонид Волков, Федор Чудаков, Игорь Еремин, Борис Машук, Николай Фотьев, Владислав Лецик. Но не только. Масштаб и значение художника по-настоящему могут быть осознаны лишь в системе национальных ценностных и культурных координат. Думается, творчество Игоря Игнатенко в этих координатах не теряется. По этой причине в предисловии цитировались и упоминались писатели высокого ряда: именно они оказали на певца Приамурья самое большое влияние, именно они наиболее близки ему мировоззренчески и эстетически, именно с ними Игорь Игнатенко ведет напряженный творческий диалог на протяжении всей своей творческой судьбы.

Выступления.

Интервью

Выступление на Х съезде Союза писателей России

Яростных громов по адресу современности из уст писателей прозвучало немало, еще больше выпущено критических стрел на страницах их произведений. И дело не в том, что профессия обязывает, — душа болит, а сердце давно уже в предынфарктном состоянии. Гибнет Родина, и это не стилистическая фигура, не преувеличение, не бред воспаленного воображения — это суровая и отнюдь не прекрасная действительность. Но, как сказал поэт, «времена не выбирают, в них живут и умирают». В конце концов, не кто-то посторонний виновен в происходящем со страной, а все мы, и не в последнюю очередь писатели. Подпевание властям дорого обошлось «трубадурам», усыплявшим общественное сознание и кормившимся куда как сытно социальными и партийными «заказами». Обкомовские пайки обернулись подачками западной гуманитарной помощи, и надо быть слепым, чтобы не видеть оба конца палки, ударившей по склоненным спинам.

Амурские писатели традиционно сплачивались в свой творческий союз именно в надежде сказать слово правды и быть услышанными народом. Нашей организации, одной из самых молодых в России, пошел двадцать третий год — пора дерзающей юности. Но арифметика, если заглянуть в паспорта, видоизменяется весьма существенно. Средний возраст двадцати одного члена Союза писателей России, стоящих у нас на учете, далеко не юношеский — пятьдесят пять лет на брата выходит. Остается уповать на молодость духа и постепенно иссякающий оптимизм.

Но откуда ему взяться, к примеру, у семидесятисемилетнего Андрея Терентьева? За плечами бывшего офицера-артиллериста залповые атаки Второй мировой, в которой ему посчастливилось уцелеть, запасшись для грядущей жизни горстью немецких осколков в теле. Но куда как более поражающий залп нанесла ему грянувшая в недобрый час «перестройка», враз лишившая всех завоеваний в прямом смысле этого слова. Ни гонораров, ни пенсии человеческой, ни лекарств поддержать изнемогающее сердце — ничегошеньки на старости лет не оставили писателю дорвавшиеся до власти враги СССР и России. Немудрено, что напала на старика ностальгия по сталинским временам. И язык не поворачивается осудить его за это. А чем лучше Борис Николаевич Иосифа Виссарионовича? Только что чирикать разрешил. Только от критики в свой адрес наш президент отмахивается по-старорусски, божья роса, мол…

Наплевательское отношение олигархов к Союзу писателей еще унизительнее, чем жесткая заорганизованность и регламентированность компартийно-советских лет. Выжить сейчас ничуть не легче, чем в жуткие тридцатые годы. Только и славы, что «черный воронок» к подъезду по ночам не подкатывает.

Расслоение, поразившее наше общество, в полной мере коснулось и писательской среды. Единицы живут ничуть не хуже прежнего, найдя себе и спонсоров для издания книг, и благодетелей в чиновничьих креслах. Но основная масса, и причем самая талантливая, брошена на произвол рынка: выживай поодиночке!

Роль местных организаций Союза писателей России резко подорвана по всем направлениям. Нищета — отличительная черта русского литератора сейчас, особенно если он живет где-либо в глубинке, и не дай бог — на дальневосточной окраине. Но с этим можно было бы мириться, существуй надежда быть услышанным читателями. Слово правды ни на какие весы не положишь, ни в каком компьютере не просчитаешь. Однако в разлившейся половодьем рекламной газетно-журнальной и радиотелевизионной реке находится место лишь сытому похехекиванию щелкоперов типа Жванецкого, Коклюшкина и иже с ними. Серьезным произведениям закрыта дорога экономической удавкой, которая покрепче пресловутой цензуры минувших времен ухватила честного литератора за горло. Не всем же в детективщики и порнографы подаваться, там ведь не талант надобен, а скоропись и бесстыдство.

С января 1999 года областной Совет и администрация лишили Амурскую писательскую организацию бюджетного финансирования. Для не имеющих информации поясню, что при наших неисчислимых природных богатствах в виде леса, воды, золота, угля, пушнины и прочих сокровищах Амурская область едва ли не самая бедная на Дальнем Востоке. Достаточно сказать, что годовой бюджет соседней с нами Республики Саха — Якутии более чем в двадцать раз превышает бюджет Амурской области!

Административные «экономы» резать начали, как водится, с хвоста списка нуждающихся, в котором прочно обосновалась все предыдущие годы своего существования Амурская писательская организация, получавшая к тому же и самые жалкие крохи. Появилась и формальная тому причина — перерегистрация в статус общественной организации. Госдума заспала «Закон о творческих Союзах и организациях», равно как и «Закон о русском языке». И теперь литераторы поставлены юридически в один ряд с коллекционерами спичечных коробков, собирателями монет и орденов, собаководами и прочими любителями разнообразных досугов. «Экономия» властей на культуре для читающего народа оборачивается прямой зависимостью от заполонившей российский интеллектуальный рынок низкопробной западной книжной продукции, язык не поворачивается назвать это литературой.

Взамен нам «открыли» дверь для самостоятельной финансовой деятельности, а на самом деле предоставили возможность тонуть в мутном потоке «саморегулирующегося» рынка. Все давно порасхватано, по-чубайсовски приватизировано — заводы и фабрики, колхозы и совхозы, магазины и другие предприятия, в том числе и типографии. Кануло в небытие государственное книгоиздание с его ругаемыми некогда издательскими планами, более-менее стабильными авансами и гонорарами. Теперь писателю надо самостоятельно пройти по цепочке: создание рукописи — поиск денег для ее издания — реализация новой книги, и если повезет окупить расходы и вернуть долг кредитору, то что-то заработать своим творческим трудом.

В Москве с ее многочисленными газетами, журналами, издательствами и неисчислимыми возможностями найти богатого мецената расторопному литератору еще удается прожить. Но в дальневосточной части России профессия писателя умирает. Кто может где-либо служить, тем и кормится. В лучшем случае это журналистика, но есть в нашей среде и вахтеры, и грузчики, и просто безработные. Ну а кто дожил до известного рубежа, уповает на микроскопическую пенсию.

Вот и отправляется на своем инвалидском драндулете на озера лауреат Всесоюзной премии имени Н. Островского прозаик Борис Машук, но не чистым воздухом подышать да природой полюбоваться, а сетку поставить, карасей да ротанов наловить. Продаст заслуженный работник культуры России на рыночке возле дома скудный уловишко — будет ему на хлеб. И никого совесть не гложет, что таким образом сводит концы с концами бывший основатель Амурской писательской организации и ее бессменный руководитель на протяжении первых четырнадцати лет, а ныне одноногий инвалид, вынужденный к тому же заботиться о своей жене, у которой инвалидная группа и того круче — первая… Пишет в стол, авось благодарные потомки найдут когда-то возможность издать его новые книги. О каких уж тут переизданиях толковать, о собраниях сочинений! На Амуре о подобной роскоши забыли и мечтать.

Спасибо губернатору Анатолию Белоногову, учредившему в год своего прихода к власти (1997) дополнительное материальное вознаграждение для пенсионеров — заслуженных деятелей культуры. Теперь четыре наших ветерана — Андрей Терентьев, Николай Фотьев, Борис Машук и Виктор Яганов — ежемесячно получают к своим пенсиям довесок в три минимальных оклада. С января подобную поддержку окажут по нашему ходатайству и старейшей писательнице Дальнего Востока Любови Антоновой, отметившей в ноябре свое девяностолетие. И хотя она не является членом какого-либо писательского союза, проявление гуманности к ней трогает, а триста «рэ» хоть как-то скрасят горечь одинокой старости. Но ведь это тоже не на масло, а на дорожающий с каждым днем хлеб. Книгу на эти деньги не издашь.

Вышел в нынешнем году «Закон о культуре», принятый Амурским областным Советом, причем без всяких советов и согласований с писателями, художниками и артистами. Кроме деклараций, он не содержит никаких реальных гарантий обеспечения труда, быта и отдыха писателей. На круглых фразах типа «оказывать помощь», «рассмотреть возможности» и т. п. далеко не уедешь по ухабистой дороге российского «капитализма». Тут надобны «крутые» джипы, да за рулями их что-то не видать интеллектуальных лиц, все больше гангстерские физиономии. Амурские писатели шикуют на инвалидских «зарубежных» авто вроде «Таврии», одна заправка которой съедает враз половину пенсии — это чтобы на огород съездить прополоть родимую кормилицу-картошку да капусту полить, пока не воспользовался твоими трудами какой-нибудь лихоимец.

Приказал долго жить в наших краях Литфонд, которому в новых условиях практически нечем конкурировать с основной организацией Союза писателей России. Никаких благ он в советские времена у нас не создал, ничего не построил, денег не накопил, бизнесу не научился, да и грешно упрекать литераторов за их непрофессионализм в сфере делания денег. Каждый спасается как может и хранит в строгом секрете имена своих благодетелей до той поры, пока не назовет их в рубрике спонсоров на обложке новой книжки: кланяюсь де в ножки такому-то Савве Морозову или доморощенному, а то и взаправдашнему Соросу, не забуду по гроб жизни этакую-то фирму.

Поэты Игорь Игнатенко, Александр Кердан (Екатеринбург) и Михаил Асламов (Хабаровск)

на XII съезде Союза писателей России. Орел, 2004 г.

Все с большей апатией относятся члены организации к собраниям, массовым мероприятиям, если они не приносят прямой материальной выгоды. У молодых литераторов исчезает стремление вступить в Союз писателей России, и не потому, что боятся быть забаллотированными, а просто не видят в этом житейского смысла. Скажи кому, что ты писатель, и на тебя посмотрят в лучшем случае с холодной вежливостью, а понимающие люди так и с сожалением: не банкир ведь и не депутат. Нередки случаи, когда ради легкости профессионального самоутверждения и получения красной «корочки» члена СП подаются соискатели звания в Союз российских писателей. А кое-кто для коллекции присовокупил новый членский билет к уже имеющимся билетам СП СССР и СП России. Авось это принесет дивиденды… Появились на Амурской земле и члены Пен-клуба, да что с того толку.

Кончается эпоха массового похода в писатели средне одаренных интеллигентов, умеющих рифмовать и конструировать сюжет на потребу невзыскательного читателя, способного, однако, выложить денежки за твой труд. Литературное творчество возвращается к своим истокам, когда быть поэтом или прозаиком значило обрести судьбу, а вовсе не способ зарабатывать деньги и красиво жить. Подвижничество и самоотверженность руководят такими избранниками — и все это не перед лицом власти, а перед всепроницающим взором народа. Уверен, что, при всей трагичности дальнейшего существования русского литератора, те, на ком есть перст Божий, не предадут своего выбора. И появятся новые Салтыковы-Щедрины, Успенские, Помяловские, Никитины и Кольцовы. Я не называю самых громких имен, ибо уподобиться Пушкину невозможно, но идти в его русле — наш гражданский и профессиональный долг.

Чуткое ухо давно уже в сленге бытовой и тусовочной разноголосицы различило очередное сорное словечко-паразит. Раньше тугоухие болтуны сдабривали свою речь всяческими «так сказать», «вот», «короче», «знаете», «понимаешь» и подобной дребеденью. Теперь замелькало очередное слово-паразит — «как бы». И это, если разобраться, не случайно, тут можно откопать некий знаковый смысл: человек «как бы» живет, «как бы» работает, «как бы» думает. Этакая виртуальность вылезла из компьютерных недр и вживилась в действительность, потерявшую очертания реальности и преобразовавшуюся в некий полусон-полуявь. Вряд ли это является запрограммированным зомбированием, а вот не случайным явлением — несомненно.

Из последних сил пытаемся мы сохранять традиционные формы нашей работы. Собрав с миру по нитке, в натяг выпускаем альманах «Приамурье». Но эта стартовая площадка для молодых поэтов и прозаиков сужается подобно шагреневой коже и превращается из ежегодника в издание с произвольной периодичностью, а отсутствие гонораров отталкивает маститых литераторов.

Уговорили мы акционеров главной газеты области, «Амурской правды», создать литературное ежемесячное субботнее приложение «Глагол». Выпустили пять номеров, последний из которых посвящался 200-летию А. С. Пушкина. Газета получила доброжелательные отзывы читателей, учителей-словесников, высоко котировалась в среде литераторов. Но через полгода добрая воля журналистов «Амурки» иссякла по причине бумажного голода для своего основного издания. А ведь все делалось нами на общественных началах, бесплатно — сбор рукописей, компьютерный набор и верстка. И гонорары — ау!..

Пять лет назад учинили мы совместно с областной администрацией номинацию по литературе для соискания ежегодной Амурской премии в культуре и искусстве. Всего же премий три — для артистов, музыкантов, художников и других деятелей различных видов искусства. И сумма-то лауреатских денег смешная — четыре тысячи рублей минус вычеты в различные фонды. Но и эту премию пришлось, ввиду бедности губернаторской казны, делить с журналистами. На заседаниях комиссии по присуждению премии, членом которой я являюсь, разгораются жаркие дебаты по поводу недопустимости подобного рода смешения. Никто ведь не станет рассматривать серьезно, чем лучше, допустим, рекорд пловца по сравнению с чемпионской штангой тяжелоатлета. А мы рассматриваем…

Третий год администрация города Свободного присуждает литературную премию имени известного дальневосточного поэта Петра Комарова. У лауреатов этой награды финансовый уровень и того ниже — одна тысяча рублей. На эти деньги разве что бумагу для новой рукописи купишь да набор дешевеньких авторучек.

И все-таки, если отряхнуться от назойливых мыслей о проблемах, убежденно могу сказать, что амурские литераторы достойно выполняют свою творческую и гражданскую миссию. Жаль, что столичные «генералы» из Союза писателей России не видят, что творится в их литературной армии по восточную сторону Уральского хребта. На Правление Союза писателей России амурские писатели взирают как на марсиан: и недосягаемо далеки и высоки, и практической помощи никакой.

Характерно, что и в разосланном перед съездом по региональным организациям интервью председателя Правления Союза писателей России В. Н. Ганичева ни слова не сказано о дальневосточных писателях. За фигурами столичных классиков и далью расстояний смещаются масштабы в оценке творчества коллег, живущих и работающих на Камчатке, Сахалине, Чукотке, в Хабаровском и Приморском краях, да и на Амурской земле.

Могу утверждать, что есть у нас имена, достойные значиться в рубрике лучших русских писателей. Среди них называвшийся мною прозаик Борис Машук, баснописец и прозаик Николай Фотьев, поэт Олег Маслов. Они служат литературе и народу не ради наград, а по велению сердца. Их слово полновеснее золотого тиснения на фолиантах иных более успешных собратьев по перу. Впрочем, биение в грудь вряд ли кому что докажет, если у российских читателей нет возможности приобрести книжки амурских литераторов, выпускающиеся мизерными тиражами. Но разве в этом их вина!

Что лично мне греет сердце? Да то, что не иссякает родник народной талантливости, несмотря на страшную засуху в мозгах новоявленных половцев и печенегов от власти и бизнеса. Молодежь тянется к книге вопреки агрессии электронных СМИ и вирусу компьютерной заразы. Нам не стыдно, например, за поэта Евгения Кольцова, который успел в свои двадцать шесть лет выпустить книжку оригинальных стихотворений, вступить в Союз писателей России, закончить с отличием Высшие литературные курсы при литинституте им. А. М. Горького. И не стал цепляться за столичные заманки, а вернулся на Амур и напряженно творит за письменным столом, затеял с молодыми своими друзьями журнал «Сознание». И дай ему Бог в этом удачи!

Есть прекрасные перспективы у активно публикующихся в прессе прозаиков Виталия Останина и Антона Геута, поэтессы Инги Соколовой. Они едва перевалили двадцатилетний рубеж, но им есть что сказать о времени и о себе. И никто это не сделает лучше них самих

И в заключение несколько слов о том, каким мне видится будущее нашего писательского союза. Во-первых, ему нужна твердая законодательная база, способствующая обеспечению условий для жизни и творчества профессионального литератора. Во-вторых, надо всячески поднимать статус региональных организаций Союза писателей России. Иначе не избежать сепаратизма и раздробления, а то и окончательного развала.

А главное — надо быть Писателями!

Москва, 16 ноября 1999 г.

«Ты и меня продай!»

— сказала жена писателю Ли Яньлину, когда тот

продал родительский дом для работы над книгой

Недавно в Пекине состоялась презентация пятитомного издания на китайском языке стихов и прозы авторов русской диаспоры в Китае, подготовленного под редакцией Ли Яньлина. На презентации побывали амурские писатели Игорь Данилович Игнатенко и Олег Константинович Маслов. В начале недели они вернулись из Пекина и сразу же пришли в редакцию «Амурской правды», чтобы поделиться впечатлениями о поездке.

— В Благовещенске уже была презентация этого издания…

И. И. Да, нынче весной. В Благовещенск приезжал Ли Яньлин, китайский писатель, пишущий на русском. Кстати, он единственный из граждан КНР, кто принят в Союз писателей России. Это человек, влюбленный в русский язык и русскую литературу. И он еще с конца 1960-х годов, со времен «культурной революции», начал собирать стихи и рассказы русских писателей-эмигрантов, живших в Китае — в Харбине, Шанхае. Затем собранный материал был переведен на китайский язык. Работа заняла семь лет. А результатом ее стало роскошное пятитомное издание, выпущенное генеральным книжным издательством провинции Хэйлунцзян. Сразу подчеркну, что это издание некоммерческое — книга передается в библиотеки вузов, архивы, музеи. В Благовещенске несколько экземпляров этого пятитомника тоже есть.

Презентация книги состоялась сначала у нас в Благовещенске, затем в Москве. В мае должны были представить этот пятитомник культурной общественности Пекина, но помешала атипичпая пневмония.

— Но все же праздник состоялся?

И. И. Да, 30 июля. В Пекине, в конференц-зале гостиницы провинции Хэйлунцзян (каждая провинция имеет свою гостиницу в столице), собрались ученые-слависты и лингвисты, журналисты различных СМИ, работники российского посольства в Пекине, были и представители нашего землячества. Открыл пресс-конференцию начальник Общества китайско-российской дружбы Чен Хао Су, чиновник в ранге министра. Выступили также заместитель губернатора провинции Хэйлунцзян, китайские ученые. Кстати, там были двое ученых, награжденных Пушкинской медалью, и переводчик, награжденный орденом Дружбы народов за переводы Пушкина на китайский язык, которые тоже участвовали в работе над пятитомником. Держал речь и посол России в Китае Игорь Алексеевич Рогачев. Все говорили о значимости издания, его актуальности.

Амурские писатели в посольстве России в Китае.

Слева направо: Олег Маслов, посол Игорь Рогачев, Игорь Игнатенко, Ли Яньлин. Пекин, 2003 г.

О. М. Выступили и мы с Игорем Даниловичем. Признали, что это уникальное собрание. Русские писатели жили за границей, творили и даже издавались — это удивительно. Но когда не стало русской диаспоры в Китае, творчество эмигрантов издали не их соотечественники и не их потомки, а люди страны, ставшей для них пристанищем. Они с большой любовью собрали все, что было написано российскими поэтами и писателями в эмиграции, перевели на китайский язык, выпустили пятитомник. Я бы назвал это интернациональным подвигом!

— Вы представляли Амурскую область?

И. И. Мы представляли Россию. Так сложилось, что, кроме нас, из России специально больше никто не приехал. Были приглашены от Амурской области губернатор Леонид Коротков и начальник областного комитета по культуре Анатолий Мишунин, но по разным причинам они поехать не смогли. Ну а нас с Олегом Константиновичем Ли Яньлин пригласил как коллег по Амурской писательской организации, в члены которой он принят. Кстати, он мой заместитель по международным связям.

О. М. Ли Яньлин после выхода в свет пятитомника приобрел в Китае солидную известность. Он действительно проделал колоссальную работу, потребовавшую от него немалых жертв. Ведь ему пришлось продать дом родителей, чтобы были средства для работы над книгой. Жена даже сказала ему: «Ты и меня продай!» Но потом она переменила мнение, поняла, что ее муж — в России очень уважаемый человек, что он делает большое важное дело.

И. И. Кстати, первая книга Ли Яньлина, изданная у нас, так и называлась: «Я люблю Россию». И я, взяв на себя смелость, попросил российского посла наградить Ли Яньлина за его подвижничество.

— Посол с вами согласился?

И. И. Игорь Алексеевич Рогачев сказал, что и сам уже об этом думал. Он пригласил нас в посольство. Мы, конечно же, приехали. И получили очень много впечатлений.

О. М. Дело в том, что русские люди появились на месте сегодняшнего посольства еще в 1685 году. Это были защитники Албазина, которых маньчжуры взяли в плен и продали китайскому императору. Император оценил их стойкость, храбрость и взял их к себе на службу. Албазинцы построили православную церковь и жили, стараясь сохранить свою русскую суть. Потом на этом месте развернулась Русская духовная миссия, а затем на этом «кусочке России» разместилось и посольство. Там, где стояла церковь, поставлен крест.

И. И. Посол принял нас очень тепло. Это удивительный человек, большой знаток Китая, прожил в этой стране много лет. Кстати, он ровесник Олега Константиновича — ему 70. У него и отец был китаеведом. Общение с Игорем Алексеевичем было очень интересным. К слову сказать, он был у нас на Амуре в молодости, в гидрологической экспедиции в качестве переводчика. А когда выступал на презентации, произнес речь на китайском языке.

— Будет ли предпринято издание книги, о которой мы говорим, на языке оригинала, то есть на нашем родном, на котором создавались эти произведения?

И. И. В беседе с послом мы намеревались поднять вопрос о том, чтобы это издание вышло и на русском языке. Но Рогачев первый заговорил об этом — он очень высоко оценил труд китайских славистов. Мы договорились, что подготовим материал, а посол будет продвигать решение вопроса об издании на уровне Министерства культуры. Нужно будет создать российско-китайскую комиссию для работы, поскольку о том, какие были исходные материалы для перевода, можно только догадываться. Мы их не видели. Ли Яньлин рассказывал, что это и случайные клочки газет, и даже какие-то обрывки бумаги, в которые пирожки заворачивали… И потом, наших китайских коллег при составлении книги больше интересовал восточный колорит в поэзии и прозе русских эмигрантов. Переводы, конечно, сделаны блестящие. А насколько хороши оригиналы — мы пока не знаем…

Олег Маслов и Игорь Игнатенко у памятника албазинским казакам

на территории посольства России в Китае. Пекин, 2003 г.

— Творчество китайской ветви российской эмиграции, наверное, вообще изучено мало?

О. М. Это так. Западная ветвь эмиграции известна, ведь за границей оказались литераторы столичные, много публиковавшиеся в России, — Северянин, Бальмонт, Гиппиус, Бунин… Но и в Китае, когда Харбин был русским городом, издавались книги и газеты, создавались литературные объединения, рождались произведения. Харбинская литература в чем-то жестче и реалистичней, чем западная эмигрантская. А оценку, например, по поэтическому мастерству никто не проводил.

И. И. Мы с Олегом Константиновичем выступили с докладами на тему литературы китайской эмиграции, эти материалы опубликованы в «Вестнике Пекинского педуниверситета». Мой коллега исследовал написанную в 20-е годы «Беженскую поэму» Всеволода Иванова, русского писателя, вернувшегося из Харбина в Хабаровск, автора книг «Императрица Фике», «Черные люди». Мной был представлен сравнительный анализ творчества харбинского поэта Арсения Несмелова и Ли Яньлина. Их нельзя назвать современниками, но некоторые параллели в их творчестве проследить можно.

— Ваши личные впечатления от поездки уже выплеснулись в какие-то литературные формы?

И. И. Мы познакомились с Пекином и Харбином, нас замечательно принимали. Были и необычные встречи, и запоминающиеся моменты путешествия. Надеюсь, в творчестве это как-то проявится позже.

«Амурская правда», 9 августа 2003 г.