Аникс

Игорь Кильбия (2024)

2012 год. Еще никто не знает, что конца света не будет, а трава куда зеленее, чем в нынешние времена. Утраченный мир с забытых фотопленок. Игорь Литвинков вовсю трудится на поприще журналистики, пытаясь совмещать дурные привычки, выполнение многочисленных заданий от шефа и муки совести, возникающие в процессе. На этот раз перипетии судьбы затягивают его в совершенно невиданную авантюру, где ему предстоит сыграть роль, которую вряд ли смогла бы придумать даже собственная необузданная фантазия.

Глава четвертая. Чугунный скороход, девушка в коктейльном платье и рыжий идальго.

Пробуждение было тяжким. Не в физическом плане, чего в принципе следовало ожидать, нет, хотя голова и трещала, а по всему телу растекалась отвратительна ломота, болело это все много меньше, чем могло бы. Игоря больше смущало другое — его пробуждение казалось тяжелым по той причине, что он все никак не мог полностью проснуться.

Сначала он словно бы вынырнул из какого-то кошмара, потом вдруг понял, что и не выныривал из него, а все еще находится в нем. И только на третий раз его сознанию удалось сделать рывок и таки выброситься на твердый берег реальности.

Сама реальность, правда, была странной, точнее, неизвестной, ведь место, в котором он себя обнаружил, было совершенно незнакомо. Игорь лежал, распластавшись на полу в какой-то комнате. Вокруг ног белой змеей обвилась простыня, а подушка смешного розово-голубого окраса валялась рядом. Под головой же у него находилась мягкая игрушка в виде слоника одетого почему-то в бархатный жилет. Игорь приподнялся и понял, что пол слегка покачивается.

Рядом с собой он увидел разложенный диван, с которого свисала волосатая жилистая рука, со средним пальцем, слегка выставленным вперед и едва-едва достающим до пола, и от этого будто бы указывающая куда-то вниз.

Пытаясь совладать с «качкой» и предположить, где же он все-таки оказался, Игорь с трудом поднялся на ноги. С этого ракурса картина стала много яснее: на разложенном диване мирно спал Петрович, и это его рука указывала вниз. Судя по позе, а также по раскиданному во все стороны белью и большой бутылки минералки, что валялась у его головы, становилось ясно, чем закончился вчерашний вечер.

Игорь не решился нарушать и без того беспокойный сон бедняги, зная, что при пробуждении вряд ли его ждет что-то хорошее. Пускай уж лучше герой вчерашнего вечера еще побудет в сладком небытие.

На кухне нашлась жена Петровича — в компании молодой девушки весьма приятной внешности, но несколько полноватой (это наверняка и была та самая дочка). И мать, и дочь коротали время за просмотром телевизора, прятавшегося на холодильнике. С экрана ведущий рассказывал рецепт какого-то блюда, одновременно с этим пересыпая всякие продукты из одной емкости в другую. Происходящее на кране целиком и полностью занимало умы этих особ, из-за чего Игорю даже пришлось интеллигентно покашлять, так как они совершенно не замечали его фигуру, маячившую в дверном проеме.

— Доброе утро, — Игорь улыбнулся и отвесил небольшой поклон головой.

— Доброе, — хором ответили обе.

— Вы уж извините, мы вчера несколько не рассчитали силы…

— Знаем-знаем, — перебила его Лида. — Это он так каждые выходные друзей навещает. Что, спит еще этот старый алкоголик?

— Да, спит. Вы не могли бы мне напомнить, как мы вернулись, я видимо слегка перебрал, и память мне совершенно отшибло, — говорить такое, да еще и при дочке вчерашнего собутыльника, было, конечно же, неприятно, но в своем состоянии Игорь сейчас не очень-то был расположен к учтивости, хотя изо всех сил старался изобразить ее.

— А вот мы прекрасно все запомнили. Да, Катя? — сказала она и повернулась к дочке, которая утвердительно мотнула головой, дожевывая бублик. — Мой-то пришел один, я уже хотела его отправлять за вами искать, ведь все-таки не шутки, новый человек в незнакомом городе, да еще и по ночному времени, мало ли чего может случиться. Но потом, когда оделся, вы вдруг сами появились на пороге. Разве не припоминаете?

— Нет…

— Вы еще сказали, что вас довез на машине друг моего мужа — Гоша, или Гена. Как-то так его называли.

— Может Гавриил? — Игорь вспомнил имя, что вертелось у него на языке, в своем нынешнем состоянии не вполне уверенный, что его разговор вчера в кафе был реальностью.

— Нет, не Гавриил, я бы запомнила. Чаю?

— Мама, ну что ты не видишь, пускай человек сначала освежится, после такого вечера утро должно начинаться не с чая, — дочка перехватила инициативу и встала из-за стола. Ее голос оказался достаточно приятен на слух. — Пойдемте я вас провожу.

Она улыбнулась и повела Игоря в ванную. Игорь улыбнулся в ответ, но в глубине души горько вздохнул, понимая, что слухи явно не обманывали Петровича. Указав на дверь ванной, Катя принесла полотенце и кое-какие банные принадлежности и, отдав их Игорю, удалилась.

Холодный душ, как и стоило этого ожидать, оказал положительное воздействие. Игорь взбодрился и понемногу стал приходить в свое нормальное состояние. К тому времени отошел ото сна Петрович. Это стало понятно еще в душе, когда сначала в дверь стали громко стучаться, а потом стонущим голосом попросили пустить его по нужде.

Игорь вытерся, оделся и открыл дверь перед страдальцем. Вид Петровича внушал ужас для неподготовленного человека: опухшие веки, красные, все в прожилках глаза и помятое заплывшее лицо. Взъерошенные волосы торчали во все стороны. Одарив лихим взглядом, Петрович выдворил гостя из ванны и заперся. Похоже, вчерашний вечер, несомненно, удался на славу. Да и ночь прошла несколько в беспокойном темпе.

Чтобы не стоять истуканом перед запертой дверью, Игорь вернулся на кухню, где Лидия успела нагреть чайник, заварить чаю и нарезать бутербродов. Дочка же, к некоторому облегчению Игоря, куда-то исчезла. Он присел за кухонный стол и обхватил обеими руками горячую чашку, над которой поднимался аппетитный дымок. Сложно описать, как хорошо ему стало, когда горячий напиток попал в желудок. Вкусные, с колбасой и сыром бутерброды закрепили эффект.

Завтрак как нельзя лучше намекал на то, что сегодняшний день наконец-то пойдет по плану, и он хотя бы посетит отдел кадров. С этими мыслями Игорь поблагодарил хозяйку за отличный чай, отправился вытаскивать Петровича из ванной комнаты. Однако делать ничего не пришлось — тот сам вышел оттуда, стоило слегка постучать в дверь.

И здесь его ждал еще один сюрприз: в открывшемся дверном проеме он будто увидел совершенно другого человека. Произошедшие перемены в его внешности впечатляли. Каким-то чудом за скромные двадцать минут ему удалось полностью преобразиться, и уже ничто не напоминало о вчерашнем вечере, а уж в сравнении с тем состоянием, в каком он заходил в эту самую ванную, различия просто потрясали. Спала краснота с глаз, лицо приобрело нормальную окраску и вполне естественные очертания. Тот даже успел причесаться и побриться.

Бодро выйдя в коридор с перекинутым через плечо полотенцем, правда, все также в одних трусах и майке, он, похлопав Игоря по плечу, поприветствовал его. После этого они вдвоем вернулись на кухню, где жена как раз разливала по тарелкам суп.

— Слушай, а ты куда вчера делся? — спросил Петрович, усаживаясь за стол и пододвигая к себе тарелку. — Пропал вдруг, мы тебя искали-искали, так и не нашли.

— Да я и не помню толком, — рассказывать про Гавриила Игорь не решился.

— Бывает. Эт штука такая, — Петрович с довольным видом крякнул, но, заметив удивленное лицо Игоря, совершенно не понимавшего, что это за «штука» решил все же пояснить. — В ресторане есть фирменный напиток, ужасно жгучее пойло, от которого потом ноги не слушаются. Нет, правда, вообще не слушаются, если перебрать. Сколько раз бывало: сидишь с мужиками, заболтаешься, а потом, когда уходить пора, оказывается, что двое или трое совсем на своих двоих не стоят. А языком чесать — пожалуйста, за милое дело. Но на некоторых, кто с непривычки или организмом слабоват, фигня эта действует по-другому и начисто отключает память. Ты вроде как ходишь-бродишь, а что творишь — совершенно не запоминаешь. Один раз, Василий (ты его должен знать, такой мужик с рыжей бороденкой), перебрал со знакомыми, отмечая очередную получку, ну или премию какую, я сейчас не вспомню. Так вот, сидел Вася, сидел, мирно беседовал, веселился, а потом померкло все перед его глазами, и очнулся красавец верхом на цистерне. Натурально сидел, словно ковбой на кляче, оседлав железнодорожную цистерну, такую, знаешь, формой, как сосиска. Смотрит: несется он, оказывается, на товарном поезде, вокруг поле снежное, небо черное и только луна светит. Так что тебе, считай, еще повезло.

— И чем все закончилось для Василия? — как-то не очень доверчиво поинтересовался Игорь.

— Да ничем, уехал наш ковбой за 250 километров от родного города. Потом сутки обратно добирался. Теперь если и пьет, то плотно и своевременно закусывает.

Закончив рассказ, Петрович быстро поглотил содержимое тарелки и пошел собираться — как радушный хозяин, он решил проводить Игоря, не знающего дороги, прямо до места будущей работы. Сам-то Петрович как выяснилось, имел еще два законных дня отпуска, чему был несказанно рад. Одевшись, он поцеловал жену на прощание, и они покинули это гостеприимное жилище.

Ради столь дорогого гостя, Петрович даже с важным видом объявил Игорю, что собственноручно довезет его на своем автотранспорте.

Но монструозный автомобиль ответил сначала отказом и лишь после пары минут реанимирующих процедур ожил. Игорь, как это было у него заведено, попытался устроиться на задних сиденьях (откровенно говоря, после некоторых, пожалуй, слишком памятных событий в своей жизни ездить на переднем сидении он побаивался), но Петрович почти силой заставил его пересесть на место рядом с собой.

Об этом Игорь пожалел довольно скоро: Петрович оказался тем еще лихачем, который к тому же практически не обращал внимания на дорожные знаки. А поскольку улицы по большей своей части были полупусты, то на этом раздолье водитель, кажется, решил показать все свое мастерство. Они пронеслись на красный, пару раз выезжали на встречную полосу, когда в принципе можно спокойно было объехать медленный автомобиль по попутной полосе, и чуть не попали в аварию на перекрестке. Все это время Петрович отчаянно матерился, ловко переходя от простых примитивных конструкций к настолько витиеватым оборотам, что Игорю подобные прежде слышать не доводилось.

К концу поездки он испытывал смешанные чувства: после волны адреналина в голову настырно лезла мысль о том, что закончиться это могло печально. Петрович же не выказывал никакого волнения по этому поводу, только жаловался, что его ласточка уже не та, что раньше.

Машина замерла в нескольких сантиметрах от цветочной клумбы, раскинувшейся посреди, надо полагать, заводской автостоянки. Тут же недалеко виднелась и проходная, представлявшей собой кирпичную будку со шлагбаумом. А за ней над забором возвышалась громада завода. Это был целый комплекс, состоящий из многочисленных зданий. Постройки различались: одни горными пиками устремлялись ввысь на десятки метров, другие же, растекшимися огромными лепешками, жались к земле.

Миновав проходную, где их пропустили без лишних проволочек, так как Петрович был явно в хороших отношениях с охранниками и даже успел перекинуться парой слов, они попали непосредственно на территорию. Как оказалось, до самих построек их отделяет приличное расстояние, поэтому пришлось хорошенько размять ноги, пока они достигли первого, самого ближайшего строения. Удивляло большое количество всевозможных труб, причем самого различного размера и конструкций. Некоторые напоминали магистрали теплотрасс, другие же выглядели со стороны как клубки сплетенных между собой змей. Эти «клубки» торчали из стен, постепенно распутываясь и расползаясь в стороны. А за ними, почти со всех сторон во множестве высились и дымовые трубы, также удивлявшие своим многообразием. Каждая из них работала на совесть, выбрасывая из своего чрева огромные клубящиеся столбы дыма. Дым этот различался и где-то казался белоснежным, словно свежевыпавший снег, а других случаях, наоборот — растекался по небу грязно-серой массой.

На глаза попадались и многочисленные металлические остовы, разбросанные по территории. Большая часть из них была искорежена до того, что об их первоначальном предназначении оставалось догадываться. Однако встречались экспонаты, сохранившиеся лучше, и Игорь не без труда признал в них остатки каких-то механизмов. Все эти конструкции, стоит заметить, гармонично вписывались в окружающий пейзаж, придавая ему чего-то такого апокалиптического, постчеловеческого.

Людей практически не было видно, если не считать, конечно, водителей грузовиков и других машин, среди которых по мере продвижения стала попадаться и спецтехника в виде тракторов, экскаваторов и погрузчиков. Петрович, на протяжении всего пути сохраняя молчание, наконец-то заговорил.

— Впечатляет, да? — он провел рукой перед собой. — Это тебе не коттеджики за городом с башенками и отдельным гаражом. Какая мощь! Все сразу и не увидеть, там ведь за цехами еще много чего. Нам кстати туда и дорога — администрация последние три года в новом помещении заседает. Отстроили себе хоромы…

Здесь он горько плюнул на землю, и они двинулись дальше. Игоря же посетила одна не очень приятная мысль — осмотревшись и уже имея кое-какое представление о своем будущем месте работы, он постарался прикинуть, сколько же человек здесь работает, и от примерного количества у него неприятно кольнуло в животе. Психотерапевт, блин. Почему-то раньше ему представлялась несколько иная картина, а территория и количество людей в ней, мягко говоря, различалось с нынешней, причем в куда меньшую сторону. И уж никак он не думал, что перед ним откроется такое. Сергей Владович, что же вы наделали?

— Петрович, — вкрадчиво спросил Игорь, — а сколько народу здесь работает?

— Много, — с важным видом ответил Петрович, но, вздохнув добавил, — но не очень. Новое оборудование завозить потихоньку стали. Третий и четвертый цех оборудовали, а с этими агрегатами и людей меньше надо, там почти везде автоматика. Сокращаемся. Сейчас просто как раз обед по заводскому времени, так что все либо в столовой, либо по каморкам своим разошлись, но ничего, скоро обратно вернуться, всех разглядишь.

Конец ознакомительного фрагмента.